Джесси была на удивление спокойна; свои вопросы она задала, всего на несколько мгновений опередив и Умника, и команду, уже уставшую вглядываться в беспросветную серую мглу за окнами «Эксплорера». Эта субстанция, к тому же, экранировала, а может, поглощала потоки ментальной энергии, что, несомненно, струились от стрелок Сухого яда. Подобный факт Мастер воспринимал на уровне интуиции; так же, как то обстоятельство, что эти потоки стремительно теряют в мощности.

Александр даже успел просчитать немногие варианты действий – собственных, и команды – на случай того неприятного момента, когда запасы маны в столь своеобразных движителях природного происхождения окончательно иссякнут. Самым логичным было бы, конечно, запустить двигатели внедорожника, и, компенсируя гигантские затраты маны в его Камне-Накопителе, добраться до пункта назначения своим ходом. Эдди, очевидно, уловивший с помощью Джесси и Умника эту мысль, которую Командир особо и не скрывал, уже выказал готовность приступить к работе. Саша лишь ухмыльнулся, вспомнив, как в предыдущем своем возвращении на Землю сам тащил на буксире сразу четверых Разумных.

В том, что энергия стрелок сейчас их неумолимо приближает именно к Земле, он не сомневался ни на мгновение.

– Только Земля большая, и не факт, что мы окажемся на заснеженном родительском огороде, – еще раньше заявил он помощникам, – и последнее, кстати, было бы очень нежелательным вариантом.

– «Почему?!».

– Джесси, – с укоризной воскликнул внутрь себя Саша, – включи мозги… ну, или хотя бы память! Вспомни – мы вместе были у мамы с папой несколько дней назад. Чтобы выехать с их огорода на проезжую дорогу, придется сносить дом; или сразу несколько заборов соседей. Оно нам надо?

– «А?…», – начала максимально обиженным тоном помощница.

– А изображать из «Эксплорера» истребитель с вертикальным взлетом или геликоптер – еще более абсурдная идея. А главное – абсолютно бесперспективная. И знаете, почему?

– «Почему?», – воскликнули уже все помощники.

– Потому что я на сто процентов уверен, что попадем мы с вами совсем в другое место… другой город, а может, и другую страну.

Спорить с Мастером-оракулом двенадцатого Уровня никто не стал; тем более, что его предвидение можно было проверить уже через…

– Пара минут, и мы на месте, – констатировал Александр.

Впереди действительно стремительно разрасталось яркое пятно, которому Разумные в «Эксплорере» обрадовались, как самому настоящему солнцу. Увы – в какой-то момент этот «свет в окошке» перестал приближаться, но Командир от своих слов – насчет пары минут – отказываться не собирался. Он отметил, как истаяла бесследно последняя стрелка, и за миг до того нажал на педаль газа. Эдди даже без предварительной команды уже давно «прогревал» двигатель – то есть, был готов мгновенно откликнуться на приказ Командира. И он, вместе с самим внедорожником, откликнулся, прервав на выдохе слитный горестный всхлип, и продвинув экспедицию рывком практически на половину пути, оставшегося до дома.

Сам Мастер действовал не менее стремительно. Его ладонь заранее сжала в кармане Сумки Черную слезу бога, и теперь мощный заряд маны вернул искин, и весь автомобиль к жизни. Еще один всхлип, и рывок… третий…

– Вот! – наконец, воскликнул Александр, останавливая себя в попытке опустошить еще одну Черную слезу, – вот кто нас ждал, Джесси!

«Эксплорер» оказался в каком-то просторном помещении, где первым в глаза бросилось безумное лицо человека, прижатого дугами бампера к основанию странного сооружения, названия которому сам Мастер вряд ли определил бы сходу. Потому что то, что венчало этот пьедестал – подставку, или лабораторный стол – просто не могло уместиться в сознании любого нормального человека.

– Так то нормального, – с усмешкой сообщил Саша помощникам, а потом – вслух – и всем остальным в салоне, – а мы с вами эту категорию Разумных переросли. И дракон для нас с недавних пор…

– Это не дракон, Глава! – хором поправили его гоблины, чьи головы нависали над испуганной физиономией Надежды, зажатой фигурами Алекса и старшего Гершвина.

– Да вижу я, – отмахнулся Командир, – что это не дракон, а три головы Больших Змеев. Интересно, куда дели все остальное?

На широкой площадке, поднятой от уровня пола на те самые «лесные» метр-тридцать, каким-то образом были закреплены три огромные головы пресмыкающихся мира Ваалдам. Причем – живые головы, хотя ничего ниже третьего позвонка (это как-то определил Мастер Плоти) у каждого из них не было ничего. Зато были многочисленные трубки, заполненные субстанцией, явно позволявшей этим головам существовать в жутком подобии жизни, и даже – одной, центральной в ряду – поднять веки. Из глаз с вертикальными зрачками на Мастера полыхнуло такой жуткой смесью страданий, безысходности и ярости, что его нога сама нажала на педаль. Совсем чуть-чуть, но этого хватило, чтобы страданиями и болью заполнился теперь вопль парня, который единственный из Разумных «встречал» героев, вернувшихся на Землю из полной опасностей экспедиции.

– Не ори, – проворчал на Общем Шеф; скорее для себя, чем для несчастного землянина, который – судя по несмолкающим воплям – представлял собой какую-то англоязычную ветвь на раскидистом древе земных народностей, – и без тебя тошно.

Слабенькое движение маны, скользнувшее от Командира к Эдди, заставило автомобиль провернуть колеса назад ровно настолько, чтобы незнакомец (пока!), исторгший этот вопль, смог вдохнуть в себя живительный глоток воздуха. Но окончательно освобождать пленника Саша запретил; так же, как команде покидать салон. А сам шагнул наружу, велев Умнику, а через него Сумке, опять трансформировать костюм так, словно все вокруг в этом громадном подвале было пропитано миазмами Сухого яда.

Этого не могло быть по определению; англоязычный незнакомец («Чистокровный британец», – утверждала та часть ипостаси Мастера, что отвечала за Общение) в такой атмосфере не сумел бы не то что вопить, и дышать, задыхаясь каждым глотком воздуха – существовать бы не смог даже краткий миг. А «скафандр», сформированный Сумкой по образцу и подобию недавнего, служил теперь другой, не менее важной цели – маскировке. Потому что Шеф почувствовал – еще сидя на водительском кресле – как на внедорожнике перекрестились многочисленные лучи повышенного внимания. Это были не слабые человеческие глаза, или зрение трех змеиных голов, еще более слабосильное в роли источника информации. Нет – весь подвал был буквально напичкан «зрачками» следящих камер, которые не только наблюдали за происходящим в режиме онлайн, но и, несомненно, все записывали в памяти.

Александр еще раз (не в первый и, скорее всего, не в последний) порадовался тому обстоятельству, что не успел зарегистрировать внедорожник в ГИБДД родного города, и тому, что преобразования по дороге в Мещеру, в таинственный Шушмор, оставили «Эксплорер» без индивидуальных внешних примет. Новыми номерами он не озаботился – не было не времени, ни желания. Это он так объяснил помощникам, грубо завуалировав собственный промах.

– «Который сейчас оказался большим плюсом», – все же отметил Умник.

– Да, – усмехнулся Мастер, – представляю, как бы сейчас забегали невидимые наблюдатели, если бы мы сюда явились на «Волге», или, к примеру, «Ладе-Калине»!

– «В последнюю команда никак не поместилась бы», – разрешил себе еще одно замечание Умник.

Но Саша уже сконцентрировал свое внимание на других источниках информации – тех самых видеокамерах, искусно замаскированных в самых неожиданных местах достаточно скудного интерьера этой подземной лаборатории. В том, что это лаборатория, и именно подземная, Мастер не сомневался. Как и в том, что наблюдатели – живые и электронные – сидят много выше уровня этого максимально стерильного помещения.

– Стерильного до того, как попали сюда мы.– еще раз ухмыльнулся Александр, – а теперь здесь и частички подстилки Первого леса, и туман межзвездного коридора, и чужая мана… что я говорю – моя мана! Которую мы сейчас…

Он еще вещал для помощников, а острый, и злой луч энергии уже разветвился по числу видеокамер, и устремился по материальным носителям – проводам, искусно скрытым в стенах лаборатории – к компьютерам и записывающим устройствам. Там действо, которое Мастер знаний и навыков, прямо сейчас искусно смешавшихся в коктейле из той самой Руны двенадцати Камней, и опыта самого Александра, достаточно уверенного пользователя, приняло характер катастрофы – для всех электронных устройств. Информация, что была записана на доступных зеленым лучам носителях, грубо выдиралась, и непрерывным потоком лилась в обратном направлении, в память Умника. И по мере того, как жесткие диски опустошались, внутри корпусов мощных компьютеров вспыхивали микроскопические солнца. Они не должны были причинить даже малейшего вреда Разумным, которые сейчас, несомненно, в ступоре наблюдали за тем, как их электронные помощники один за другим «умирают» – навсегда. Это заняло так мало времени, что когда чей-то разум – живой, или электронный – нажал на красную (зеленую, синюю, или черную – неважно; хоть виртуальную) кнопку тревоги, во всем здании, наверное, воцарилась тьма. Какая-то часть информации, сейчас лихорадочно поглощаемая Умником, очевидно, отвечала за функционирование этого лабораторного комплекса; она тоже «умерла» – вместе с многочисленными светильниками.

В следующее мгновение погрузившееся во тьму помещение осветили тусклым светом другие источники света – очевидно, включились резервные источники энергии, до которых безжалостная мана Александра добраться не смогла. А пленник, по-прежнему хватавший широко открытым ртом прохладный воздух лаборатории, схватился руками за уши; после того, как помещение заполнил истошный вопль сирены. «Эксплорер» от таких нежданных «подарков» был надежно защищен Узлом, отвечавшим за комфорт пассажиров; защита самого Шефа была еще надежней. Так что оглохнуть мог разве что несчастный британец.

– А он нам еще нужен, – решил Мастер, выделяя для общих нужд из запасников еще одну крохотную часть энергии.

Микроскопический комок сырой маны тут же приобрел структуру тончайшей и прочнейшей вуали, которая в мгновение ока буквально прилипла к стенам, дверям, даже вентиляционным отверстиям, ведущим наружу. Нестерпимый визг сирены словно отрезало.

– И не только его, – похвалился Александр, – теперь этого куска пространства просто нет. Ни для кого. Он, конечно, занимает определенный объем; никуда мы с Земли не делись. Но теперь внутрь этой лаборатории не пробиться никому – ни взгляду, ни слуху, ни грубой физической силе.

– «Ой, ли, – тут же усомнилась Джесси, – там маны-то было…».

– Не там, а здесь, – похлопал Саша ладошками – словно аплодировал самому себе, – смотрите!

И помощники только теперь увидели, что от ладоней к защитному слою тянется тончайшая зеленая нить. Это означало, что эта защита имеет постоянную подпитку, и в состояние мгновенно отреагировать на любую угрозу. А в том, что номинальные хозяева лаборатории сейчас примутся в нее настойчиво стучаться, и даже «колотить сапогами» (такую мысль высказал сам Александр), не сомневался никто.

– И что это за лаборатория такая интересная? – Основной Носитель задал, наконец, общий для всех вопрос.

Нет – для Умника это уже не было вопросом, и он было открыл виртуальный рот, чтобы дать ответ на него, но был остановлен Шефом.

– А давайте сначала спросим у этого Разумного, – ткнул он пальцем в направлении пленника, от чего тот заметно занервничал.

Еще одна команда заставила внедорожник откатиться чуть назад. Этого хватило, чтобы пленник рванул с места со скоростью, которой мог позавидовать самый талантливый спринтер.

– Бобл, Гобл, – машинально вырвалось из уст Главы.

Гоблины выскочили в заднюю дверцу «Эксплорера» еще шустрее. И загнали беглеца в угол, где, оказывается, располагалось что-то вроде запасного выхода. Англичанин безуспешно подергал за ручку двери, потом повернулся спиной к ней, и начал беззвучно сползать на пол – когда увидел, что за страшилища подходят к нему с широко расставленными руками. Гобл с Боблом, вообще-то, сейчас широко улыбались. Но эти зеленые лица, эти клыки, торчащие из распахнутого рта, мог воспринять именно как улыбку разве что Глава клана, и Малышка – четвертый, и последний его член. Даже Наденьку, больше других знакомых с внуками истаявшей Боблы, всю передергивало, когда они улыбались вот так.

Англичанин сползти на пол не успел. Раньше его подхватили зеленые, когтистые, и очень сильные ладони гоблинов. Они доволокли уже бессознательную тушку землянина до Главы, и утвердили… попытались утвердить ее на ногах. Естественно, что ничего у них не вышло – до тех пор, пока Мастер не поделился с пленником еще одной порцией маны, в которой целебная Руна была щедро разбавлена бодрящим плетением, подействовавшим на британца не хуже, чем удар плетью. Человек дернулся, едва не вырвавшись из крепких лап гоблинов, и утвердился-таки на своих двоих, уставившись обреченным (так предположил Мастер) взглядом в пол. Он поднял голову только после того, как Саша хорошо поставленным голосом Мастера Общения, на безукоризненном английском языке спросил – вкрадчиво и доверительно:

– Может, молодой человек, ты представишься нам.

Англичанин остановился на лице Александра, закрытом сплошной маской, взглядом, теперь заполненным надеждой, и произнес – не отступая ни на шаг от прямо поставленного вопроса.

– Смит, сэр. Адам Смит.

В памяти Александра тут же возникла картинка, услужливо подсунутая Умником. Эту физиономию Саша видел когда-то мельком; конечно же, постарался побыстрее тогда изгнать из головы и лицо основателя английской школы экономики, и все то, что тот успел напридумывать – на горе многих поколений студентов. Мастер едва сдержал себя, не задал вопрос: «Не родственник того самого Смита?». Задал другой:

– И что ж ты тут делаешь, Адам Смит?

Британец пожал плечами; наверное, в недоумении. И даже попытался выдернуть правую руку из лап Бобла – очевидно, чтобы обвести все вокруг, И огладить белоснежный халат, сейчас изрядно помятый. Гоблины – и Бобл и Гобл – были начеку; пленника не выпустили. И тот смирился, опять обмяк в их руках, и ответил:

– Работаю, сэр. Лаборантом.

А его ответ на третий, и главный для Шефа вопрос скрыл от окружавшего мира, но не от помощников, искреннее изумление командира лишь потому, что его лицо по-прежнему было скрыто шлемом, которым Сумка дополнила в трансформации костюм Мастеров жизни и смерти мира Фаитон.

– Работаешь – где? Что это за лаборатория? – Саше обвести помещение жестом никто не помешал.

Ответ лаборанта был коротким, и емким. Хлестнувшим атмосферу и слух каждого, кто хотел и мог услышать:

– Портон-Даун!

Глава 2. В подземельях Зла – продолжение

– Оп-па!

Мастер за краткую долю секунды, в которую уместился этот возглас, полный изумления, и какого-то непонятного пока, но очень злого предвкушения, успел прийти в себя, и продолжил свою речь на Общем. Благодаря особым свойствам шлема она дошла до всех ушей в лаборатории:

– Кажется, мы сейчас откроем кучу совсем не приглядных тайн двора Ее Величества королевы Великобритании. Вот совсем не предполагал, что мы «хайли лайкли» попадем именно сюда!

Умник с Джесси не стали напоминать Основному Носителю, что он сам наложил жесточайший запрет на использование этого словосочетания; однако вступить с ним в спор все же осмелились:

– «Не думаю, что королева имеет хоть какое-то представление об этом средоточии Зла», – Джесси показала виртуальным взглядом на застывшие головы Больших Змеев.

– Глава отвечает за весь клан, – сурово ответил Мастер; но потом смягчил тон, и поменял направление собственного недовольства, – хорошо, будем считать за Главу премьер-министра этой страны. Предсказываю – она-то уж точно ответит за безобразия, что творятся здесь. Хотя… думаю, что и ее тоже использовали втемную в той игре, что затеял… кто бы вы думали?

Помощники молчали, и Командир опять повернулся к Смиту.

– Скажи мне, Адам, ты не видел здесь такого… человека?

Он начал словами рисовать портрет, а затем фигуру Разумного, которого, наверное, не забудет до конца жизни; хотя тот уже существовал в мирах лишь в виде таких вот портретов.

– Был, – кивнул Адам, – не очень часто, но был. И у меня сложилось впечатление…

– Ну-ну, – поощрил его Мастер, кивая гоблинам: «Отпустите парня – заслужил», – продолжай.

– В-общем, – выпалил, наконец, лаборант, – он тут был самым главным. Не по должности, а по сути. Команды отдавал именно он, и их выполняли бегом – даже генералы, что сопровождали его.

– А с ними, – кивнул Саша на головы Змееев, – он тоже что-то делал?

«Он» – так Александр обозвал Алекса вась Худоба, который, даже распыленный в атмосфере мира Ваалдам, продолжал незримо присутствовать на Земле – грязными следами, оставленными во многих уголках планеты.

– В основном именно он с ними и общался, – кивнул, в свою очередь, Смит.

– Что значит – «общался»?!

Парень, возрастом на вид немного старше самого Шефа, пожал плечами, теперь свободными, и выпалил:

– Да он даже разговаривал с ними… на непонятном языке.

Он поднял голову, встретился взглядом с Мастером Общения, и все-таки не стал продолжать, выдавать того, что природа наградила его наблюдательностью и склонностью к анализу – иначе как бы он стал ученым, или будущим ученым? Но Александр успел прочесть в его глазах окончание фразы:

– Вот точно на таком, на каком ты, незнакомец, разговаривал недавно с этими… этими…

Смит не назвал гоблинов гоблинами; хотя такое словечко явно вертелось у него на языке. Саша про себя похвалил парня – тот удивительно быстро восстановил хладнокровие, и сейчас, кажется, прикидывал собственные шансы на благоприятный исход дела. Сам Мастер оценивал их как стопроцентные, чем вызвал неподдельный вздох облегчения Джесси.

– Жить будет, – вынес свой «приговор» Александр, – и жить хорошо. Если не считать того, что его теперь затаскают по допросам, и всяким другим малоприятным процедурам. Ну, ничего – он парень крепкий, выдержит. А мы – если вернемся сюда когда-нибудь; я имею Великобританию вообще – компенсируем ему расход нервных клеток и потерянного времени… как-то.

– «Вообще-то нам еще нужно выбраться отсюда, – заявила Джесси, – и из лаборатории, и из «Великобритании вообще».

– Выберемся, – чересчур оптимистично пообещал Саша, – опыт имеется. Вот соберем здесь трофеи, и начнем выбираться.

– «Какие трофеи?! – хором вскричали помощники, – здесь же нет ничего, кроме…».

Здесь виртуальные головы повернулись в сторону длинного лабораторного стола (так его обозвал Саша), на котором три змеиных черепа, туго обтянутые тусклой кожей, подавали едва различимые признаки жизни.

– Да, – кивнул Саша вполне реальной головой, – я именно их имею в виду.

– «Ага, – сообразил, наконец, Умник, – ты хочешь заменить ими тех Змеев, которых эльфийский маг Бондуэль лишил нас своим непродуманным действом?».

– Проще надо выражаться, Умник, – чуть поморщился Александр, – убил он их, и точка. И я его, в общем-то, не виню. Я бы и сам в штаны… башки их страшные смахнул бы с плеч – которых у змей нет – если бы они возникли из-под воды в опасной близости. Засчитаем это старику за необходимую оборону, и закроем уголовное дело за отсутствием состава преступления. А вот с этими головами…

Он подошел к стеллажу, не препятствуя членам команды в их стремлении поучаствовать в предстоящем действе хотя бы в качестве зрителей. Впрочем, энтузиазма у всех резко убавилось – когда глаза открыли уже все три змеиные головы. Теперь – был уверен Мастер Общения – их заполняла лишь вселенская тоска. И Мастер Плоти, перехвативший в следующее мгновение управление общим телом, с негодованием отверг предложение все того же Умника:

– «Шеф, а давай попробуем вернуть этих Змеев к жизни! К полноценной жизни. Шкуры змеиные у нас есть; головы как-нибудь ты к ним прирастишь, и маной заполнишь; а для замещения ее плотью у нас знаешь, сколько мяса, да рыбы из моря мира Ульявилль есть?!».

Змеи словно услышали этот разговор, что начался внутри Мастера; теперь тоска в них стала такой откровенной, и всеобъемлющей, что Саша не удивился, когда у центральной головы это чувство словно материализовалось – в виде стрелки Сухого яда, выскользнувшей из приоткрытой пасти.

Он успел перехватить стремительное движение Смита, бросившегося в сторону стола; явно в надежде схватить артефакт. Руки лаборанта были защищены резиновыми перчатками, так что фатальные последствия ему не грозили. Но здесь, в этой лаборатории, все сейчас принадлежало клану Странников – и эта стрелка, и сведения о том, кто и зачем мучает здесь живые существа, в надежде получать артефакты один за другим.

– Очень редко, – признался Смит, снова «скованный» зелеными ладонями гоблинов, – на моей памяти, за четыре года, это только второй подобный результат. И в первый раз нам отвалили такие премии, что я не удержался. Простите, сэр!

– Однако, – поделился мыслью с помощниками Шеф, – Алекса вась Худоба можно упрекать во многом, но только не в отсутствии щедрости. И зачем – скажите мне – ему понадобились стрелки Сухого яда?

– «У меня несколько версий, Шеф, – первым поднял виртуальную руку Умник.

– Излагай, – разрешил Шеф, разгибаясь, и опуская артефакт, поднятый с пола, в карман Сумки; там она уже сама должна была определить стрелку в нужное место.

– «Первая, и главная, Шеф – это как-то связано с Шушмором, со стремлением Алекса вась Худоба все же взять под полный контроль Змеиного бога».

– Дальше, – одобрительно кивнул Саша.

Эту «конференцию» он проводил в ускоренном режиме, так что ни клан, ни Гершвины, ни Наденька с Алексом не успели заполниться нетерпением; впрочем, на последнее Командир просто не обратил бы внимания.

– «Второе, – продолжил Умник тоном опытного лектора, – это те самые события, что произошли недавно в окрестностях Портон-Дауна, и вызвали твой гнев, Шеф».

– Ага, – продолжил Александр, – отравление в Солсбери. Тут я с тобой согласен – не обошлось без нашего знакомого, Худобина. И в качестве «Новичка» здесь выступил кусочек Сухого яда. Только вот зачем это нужно было самому вась Худобу?

Он задал вопрос, и сам же ответил на него, вслух, выходя из ускоренного восприятия времени:

– Боюсь, этого мы никогда не узнаем.

– Чего – «этого», брат? – выступила вперед Малышка.

Сейчас, в минуты достаточно сильного возбуждения, ее рожки проявились в реальности особенно сильным свечением; хвост же всегда был реальным, но очень редко хлестал по бокам с такой силой. Адам Смит, очевидно, опять вознамерился провалиться в обморок; однако, любопытство победило, и он навострил уши, ожидая ответа на вопрос, о смысле которого мог только догадываться. Потому что и вопрос, и ответ Командира, и вообще вся последующая беседа велась исключительно на Общем. Причем Саша внимательно контролировал каждое движение и каждое слово земляков; готовый заткнуть им рты.

– «Чтобы здесь не прозвучало ни одного русского слова», – догадалась Джесси.

– Сама же просила оставить ему жизнь, – Шеф пожал плечами, явно поддразнивая помощницу.

Джесси на этот раз не отреагировала; она тоже была заполнена предвкушением очередного «чуда», подготовленного Александром. А тот не спешил – порассуждал немного о глобальном:

– Предполагаю, что всю эту заваруху с отравлением заварил именно Алекс вась Худоб. У него были вполне определенные, далеко идущие цели, которые – это тоже вполне просматривается – в какой-то момент должны были соединиться с твоей, Умник, первой версией – с проблемой Шушмора. Но Худобин исчез, и в королевстве все пошло вразнос. Премьер-министр взяла инициативу на себя, а свора прихлебателей тут же подхватила ее тявканьем, и попытками укусить побольнее. Кого?

– «Нашу Родину, Россию!», – торжественно заявил Умник.

Изо рта Основного Носителя готово было уже вырваться: «Примазаться хочешь?», – но он успел удержаться, и вместо этой уничижительной фразы одобрительно кивнул: «Молодец, друг!». И продолжил свою мысль:

– Думаю, своих целей вась Худоб никому не раскрывал; с его исчезновением местная банда ненадолго затаилась, а потом решила воспользоваться плодами чужой операции. Или провокации – кому как больше нравится. Плоды-то, кстати, окажутся пустыми, горькими, если совсем несъедобными, даже ядовитыми. Для сборщиков урожая. Понятно, про кого я говорю?

1 2 3 4 >

На страницу:

Перейти

1 из 4