Банкир. Книга седьмая: Подземный ад Портон-Дауна

Умник с Джесси попытались противопоставить собственную точку зрения:

– «Ничего себе „пустые“? Сотни дипломатов высланы с обеих сторон – это не результат?!».

– Ничего, – Мастер бодро улыбнулся и им, и команде, вместе с британцем прилежно ожидавшим от него каких-то реальных действий, – России такой результат только на пользу. Меньше бюджетных денег МИД потратит. Хотя… думаю, всех их, вернувшихся из «сладких объятий западной цивилизации», быстро пристроят на тепленькие места. Ну, это не наше дело. Наше дело – вот!

Мастер Плоти не пожалел еще одной порции маны, разделив ее на три части, и щедро одарив ею головы пресмыкающихся. Эффект стал виден сразу: и сами головы, прежде безвольные, практически лежавшие всей массой на широкой столешнице («Кстати, – отметил Мастер леса, – дубовой!»), резко набрали тонус, превратившись в три тугие скульптуры с глазами, горящими огнем. Вот только огонь этот по-прежнему выражал море отчаяния, и желание покинуть и этот, такой жестокий, и все остальные миры. Навсегда.

Один короткий росчерк Черных мизерикордий, на который дернувшимися, и напрягшимися телами отреагировали лишь Малышка с гоблинами, претворил в жизнь эту мечту левой, если смотреть в глаза, змеиной головы. Какая-то остро пахнувшая жидкость разлилась по дубовой древесине из перерезанных острой сталью питательных труб, и тут же исчезла, без остатка сгорев в пламени холодного огня. Этим же плетением Мастер закупорил искусственные «артерии», что вели к механизмам, и резервуарам с питательной смесью, прятавшимся за глухой стеной. А в глазах с вертикальными зрачками Саша успел прочесть безмерное облегчение, и даже первое безмолвное слово благодарности на змеином языке…

– Это я так, придумал на ходу, – Александр попытался скрыть от помощников собственное смущение, – смотрите!

Смотрели все; Наденька даже с комментарием в виде короткого, и жалобного восклицания. Голова на столе медленно, но уверенно истаивала, образуя новую лужу; теперь уже из жидкой плоти древнего пресмыкающегося. А в том, что этой голове сотни, если не тысячи лет, Мастер Плоти был уверен. Растаяло, превратившись в вязкую, дурно пахнувшую жидкость, все, даже кости черепа. Александр успел оценить, что субстанция на столе, хоть и образовалась с участием крохотных долей Сухого яда, не успевшего трансформироваться в стрелку, не несет Разумным никакой опасности. Но и пользы из нее не мог извлечь даже хомяк, живущий в общем организме Основного Носителя. Поэтому ее постигла та же участь, что и первую лужу. На столе – там, где неизвестно сколько времени (но не меньше четырех лет – по уверениям Смита) влачил свое безысходное существование огрызок Большого Змея, девственной чистотой темнела дубовая поверхность.

На Мастера повеяло двуединой волной; точнее мольбой двух других страдающих созданий. Эти головы как-то прочувствовали избавление подруги по несчастью; приветствовали это, и молили о такой же участи для себя. Всю эту причудливую смесь нестерпимого отчаяния сильных, смертельно опасных существ Мастер прогнал сквозь собственный организм, и в ней, наверное, захлебнулась жалостливая Джесси. Именно так, с бульканьем (или рыданием) в строках она и попросила Шефа:

– «Саша, избавь и их тоже от такой… жизни! Ты ведь не возьмешь с собой этих… этих…».

А Мастер был уже хладнокровен и чуть насмешлив – как обычно.

– А что? – воскликнул он, – душа у меня широкая. Вы там с Умником и хомячком резвитесь, как вам заблагорассудится. Вот я вам и подселю квартирантов.

– «Нет!!! – заверещала виртуальная часть его сознания; громче всех тот самый хомяк, очевидно, опасавшийся за сохранность их общих кладовых, – ты не сделаешь этого, Шеф!».

Командир и сам был не рад, что представил даже на миг такую перспективу – жить со змеей в душе; но и отпустить в небытие две головы, как он это сделал с первой, не собирался. Он знал, кто мог позволить себе такое соседство; того, кто превыше всего ставил прагматизм, и возможность обретения новых полезных свойств. Теперь Мастер действовал осторожней. Мизерикордия была наготове, но прежде в ход пошли другие артефакты. Саша даже негромко комментировал свой эксперимент:

– Есть у меня один знакомый бог, ребята, – так он обратился к Змеям, теперь заполнившимся холодной настороженностью, – так вот он утверждает, что создал вас… когда-то, давно. Конечно, его кровь давно растворилась в бесчисленных перерождениях тварей… я хотел сказать, ваших предков. Не обиделись? Вот и чудненько! Но генетику не обманешь! Держи!

Над правой Головой опрокинулась горлышком вниз уже открытая пробирка с кровью Змеиного бога. Результат был еще более впечатляющим. Эта голова истаяла еще быстрее, не оставив после себя даже лужи.

– С добрым утром! – громко возвестил Шеф.

– Брат – ты с кем это сейчас разговариваешь? – первой отреагировала Малышка.

– Я?! – Саша словно выплыл из моря грез, и коротко рассмеялся, – это я сейчас представил Змеиного бога в собственной постельке. Как он проснулся, и увидел перед собственным носом наш «подарок» – змеиную голову на каком-нибудь подносе. Может, даже золотом.

– Не приведи Господь! – старший Гершвин отреагировал как истинный христианин; хорошо, что на Общем.

Откуда-то из немыслимой дали донесся отзвук гневного ворчания – словно кто-то безмерно могущественный действительно получил «подарок», и пытался сейчас распознать – кто разбудил его таким оригинальным способом. Впрочем, Мастер не был до конца уверен, что получил какой-то сигнал из космического далека; это могло быть игрой собственного воображения – по уверениям и помощников, и многих Разумных – очень богатого. Но вот что не было никакой игрой, так это тот факт, что на столе оставалась лишь одна голова, с которой Саша и собрался провести последний эксперимент, используя знания и навыки всех двенадцати артефактных Камней. А еще – свои слова он сверх того напитал и пожеланием добра, предложением если не дружбы, то очень уважительных отношений и, наконец, обещанием увести за собой; не как кусочек кунсткамеры, а как существо, имеющее достаточно степеней свободы, и как равноправного в строю других помощников.

– «Саша, нет!», – попыталась остановить его Джесси, но поздно.

Мизерикордия сверкнула черной молнией быстрее и ее слов, и нерешительности самого Мастера, который не был уверен в правильности собственных действий на все сто. Тугая струя крови Командира оросила голову Змея, практически сразу впитавшись в кожу, которая тут же стала блестящей, четко очерченной в каждой, самой крошечной чешуйки. А еще Мастер Общения уловил новый посыл, уже со знаком плюс. Жадное ожидание сущности, только что стремившейся к собственной смерти, подхлестнуло Александра лучше всякого бича. И он, вопреки опасениям, даже стонам помощников, продолжил свою волшбу совсем не так, как ожидали все. Десяток шагов отделял его от «Эксплорера», от Эдди, несомненно, с жадным вниманием наблюдавшего за его действиями.

– Вот и твоя очередь подошла, Эдик, – Саша ласково, по-домашнему, призвал электронную сущность, погладив правой рукой матово блестевший бок «Эксплорера»; левая рука не отпускала линию маны, что тянулась от змеиной головы, полностью покрытой красной коркой застывшей крови.

– «Я готов, Командир! – отрапортовал искин, – что надо делать?!».

– Поначалу доложи-ка мне, сколько бензинчику сейчас в баке, – Мастер ткнул теперь свободной от маны ладонью в крышку бензобака.

Эдди не просто доложил; он еще и саму крышку открыл – словно предлагая Шефу заглянуть в широкую горловину, и убедиться в том, что искин излагает непреложную истину:

– «Почти полный бак, Командир! 78,6 литров. Необходимости в расходовании стратегического запаса топлива не возникло».

– Скоро возникнет, – пообещал Командир.

Он практически закрыл горловину свободной ладонью – так, что стоящие рядом Видящие, а такой была одна Наденька, сейчас рассеянно поглядывающая по сторонам – не могли подсчитать, сколько жизненной энергии перетекло сейчас из запасников Мастера в бензобак. Стрелка на панели «Эксплорера» не шелохнулась – литров в не нужном в последнее время хранилище топлива меньше не стало. Но качество их изменились кардинально. Названия такому топливу не было ни на Земле, ни – так считал сам Шеф – в других мирах.

– Так и «потреблять» его будет двигатель, какого я и сам не мог вообразить еще несколько минут назад, – усмехнулся Саша, меняя ладони на горловине бака.

Теперь в широкое горлышко потянулась другая линия маны. Вслед за тонкой ниткой в бензин марки А-92 ткнулся широкий канат, при виде которого Наденька изумленно вскрикнула. А вслед за ней проявили разные степени изумления другие Разумные; даже Адам Смит. И не удивительно – третья, и последняя змеиная голова на столе медленно истаивала. Истаивала так, что ни у кого не возникало сомнения – голова Большого Змея передислоцируется в строго определенном направлении. Том, которое ей определил Александр.

Наконец, поверхность столешницы стала девственно чистой. Лишь Ментальный Мастер такого Уровня, как Саша, или еще сильнее, мог рассмотреть следы многолетнего пребывания на ней частей артефактных гадов. Но Командир нашел для себя занятие гораздо интересней. Он вызвал на доклад Эдди.

– «Слушаю, Командир!».

Строка на интерфейсном экране была заполнена такой внушительной энергией солидности, и едва сдерживаемой готовности явить миру новые знания и навыки, что Умник не выдержал, выступил «поперед батьки», то есть, Шефа:

– «Шеф, текущий Уровень мастерства Эдди определяется, как 18».

– Хорошо подкачался, – довольно кивнул Александр, – давай, Эдди, хвались!

Искин, перескочивший в своем развитии сразу на шесть ступеней, был немногословным. Главным приобретением, что обеспечил его Командир, была возможность передвижения в пространстве скачками – как это демонстрировали раньше последние из ручных Змеев.

– А куда, и как далеко? – тут же задал вопрос Мастер.

Эдди сделал паузу; непозволительно долгую для искина такого Уровня. А в строках, которые, наконец, высветились на интерфейсном экране, Саша разглядел немалую долю смущения.

– «Степень свободы движения ограниченная, Командир, – доложил Эдди, – пока только по выставленным маячкам».

– «И где эти самые маячки? – Джесси вломилась в беседу с обычной язвительностью, – куда нас занесет такой прыжок?».

– Джесси, помолчи! – не выдержал Саша; он тут же сменил тон с раздраженного на спокойный, даже чуть снисходительный, – таких маячков кругом – вагон, и маленькая тележка.

– «Например?».

– Сейчас подчистим здесь все за собой, и покажу, – пообещал Мастер, тут же приступая к выполнению задачи, которую сам же и определил.

Зачистка – как ее понимал Командир – состояла из двух этапов.

– Можно было обойтись одним, – чуть улыбаясь, пояснил он помощником, – но тогда одним Адамом Смитом в мире стало бы меньше. Поэтому… Гобл, Бобл!

Смышленые гоблины начали выполнять приказ даже раньше, чем он сорвался из уст Главы. Британец, уже вполне спокойный, и, кажется, даже ощущавший себя частичкой команды, вдруг начал оседать на пол. Это не было обмороком; усыпляющая Руна скользнула по тончайшей нити в организм человека, которому не повезло оказаться на дежурстве именно в этот день.

– Куда его, Глава? – гоблины без всяких слов задавали вопрос своими зелеными носатыми физиономиями.

Тело британского лаборанта они держали на руках внешне легко; как трехлетнего ребенка.

– Заберем с собой, – махнул рукой в направлении «кормы» внедорожника Шеф, – будет гордиться потом, что принял участие уникальном эксперименте.

– «А уж как мы будем гордиться?! – проворчала помощница, – особенно, если этот эксперимент закончится успешно».

Эдди уже был готов ответить ей с изрядной долей возмущения, но… Мастер уже скомандовал: «По машинам!», – и эту операцию искин внедорожника не мог оставить без своего внимания. А Командир, уже открывший дверцу автомобиля, вдруг застыл, а потом звонко шлепнул себя по шлему. Звук получился на удивление густой и раскатистый. Это так Умник вместе с частью Сумки – костюмом Мастера жизни и смерти мира Фаитон – отреагировали на эпитет Шефа, каким он наградил себя: «Вот ведь пустая башка!».

– «Ты о чем, Шеф!», – сунуться с вопросом к Александру в минуту такого раздражения могла лишь Джесси.

Мастер, уже успокоившийся, объяснил, одновременно «ныряя» в ускорение, и стелющимся шагом начавший обследование стен лаборатории; защита, созданная с использованием собственной энергии, не была ему помехой:

– Где-то здесь должны быть запасы стрелок Сухого яда, – без тени сомнения в голосе заявил Шеф, – не думаю, что Худобин стал бы рисковать, расширяя географию этого секретного эксперимента.

– «Но, Саша…».

– Ага – вот! – Мастер прервал возглас помощницы, которая намеревалась вступить в полемику скорее по привычке, – и как я раньше этого не заметил?

Промах Ментального Мастера, не разглядевшего тайник в не таком уж и большом пространстве лаборатории, был вполне простителен. Здесь уже развеянный по мирам Алекс вась Худоб превзошел себя, наворочав на дверцу сливавшегося со стеной сейфа столько плетений, маскирующих одно другую, что Саша теперь зачесал в затылке. И вызвал – по уже ставшей традицией реакции Умника с Сумкой – громкий скрежет, заполнивший зал.

Волны внимания от открытых дверей внедорожника, где команда только теперь осознала, что водителя нет на своем месте, еще не достигли дальнего уголка, где располагался тайник, а Мастер уже ухватился отросшими когтями, как пинцетом, за искусно спрятанный краешек самой внешней Руны. Таких плетений – сложных, часто противоречащих друг другу в функционале, и потому многократно опасней обычных – он насчитал ровно дюжину; и совсем не удивился этому факту.

Дверца открылась без всякого щелчка, или скрипа, и явила взору свои богатства. Впрочем, оценить их мог только такой Мастер, как Александр. Внутри стального ящика лежало несколько прозрачных кассет со стрелками, и книга – копия тех, что десятилетиями хранились в ковровском отделении банка «Восточный».

Все это оказалось в Сумке быстрее, чем Разумные в автомобиле вздохнули; кто-то из них явно увидел темный зев тайника. Закрылся он не так бесшумно, как отворялся – с негромким стуком. А сам Мастер оказался в привычном сидении как бы не раньше, чем до салона донесся этот едва слышный стук.

– «Куда, Командир?».

Эдди не скрывал своего нетерпения. Сам Мастер был выдержанней.

– К тому же, – объяснил он свою неторопливость, – мы еще не выполнили главного!

– «Не замели следы!», – догадался Умник.

– Вот именно!

Дверца «Эксплорера» приоткрылась – совсем немного; так, чтобы в нее смогла скользнуть очередная зеленая нить. Она несла с собой плетение, намертво прилепившееся к защитной оболочке.

– У нас есть ровно пять минут, чтобы убраться отсюда, – будничным тоном объявил Саша, доставая из кармана Сумки одну кассету с Сухим ядом.

– «А потом?».

– А потом, Джесси, ни «отсюда», ни «сюда» не будет, – голос Шефа был ровным и спокойным, – представьте, что куски камня, пластика и металлов попали в центр Солнца. Представили?

Три отсутствующие в реальном мире головы синхронно кивнули.

– Так вот – здесь ненадолго вспыхнет такое солнце, – продолжил будничным тоном Мастер, – и погаснет оно в тот миг, когда его энергию перестанет подпитывать последний атом защитного слоя.

– «А снаружи, Саша?».

– А снаружи, Ольга Ивановна, пусть готовят лопаты с экскаваторами. Впрочем, подозреваю, что ничего в этом куске спекшегося камня обнаружить не получится. Даже следа…

– «Что это?!», – теперь воскликнули все три виртуальные сущности.

Мастер держал в руке одну из кассет.

– Стрелки, что же еще? – пожал плечами Александр, – но одной здесь не хватает. Вот тебе и маячок, Эдди – давай к ближайшему месту, отмеченному аурой Сухого яда…

Глава 3. «Новичок»

– «Маячок – „Новичок“!».

– Умник! Ты начал разговаривать стихами?!

Изумление Мастера было несколько наигранным. Эта рифма мелькнула и в его собственном сознании – когда он увидел метрах в десяти знакомый миллионам землян домик, и широкую спину британского полицейского, стоявшего лицом к двери, которая являлась одним из вещественных доказательств в деле об отравлении в туманном Альбионе двух российских граждан. К «Эксплореру», вынырнувшему из прыжка практически беззвучно, страж порядка, естественно, стоял спиной. А больше никого на тихой улочке в этот час не было, что не удивительно – хронометр в углу экрана показывал четыре часа ночи по Москве, и, соответственно, два часа по времени английской столицы.

Безлюдную улочку заливал мягкий свет; бампер внедорожника туго натянул желтую с черным ленту, ограждавшую запретную зону – тем самым местом, где должен был наличествовать номерной знак. Александр повертел головой в попытке разглядеть хоть один автомобиль, припаркованный на ночь. С практической целью, конечно – чтобы сформировать на нужном месте «Эксплорера» его подобие, с разницей в одну, или несколько цифр. Увы – ни одной машины рядом не оказалось; наверное, потому, что и позади внедорожника, метрах в десяти от заднего бампера, улицу перегораживало переплетение таких же лент. Команда, таким образом, попала в «мертвую зону», куда доступ транспортных средств был ограничен.

Британский мент (так почему-то обозвал его Умник), наверное, что-то почувствовал. Или ему надоело разглядывать детали самой обычной для английской провинции двери. Он начал медленно разворачиваться, но внезапно замер; застыл столбом. Специалист, разбирающийся в физиологии человека, или Мастер единоборств мог бы определить, что через пару секунд это тело в форменном мундире начнет медленно оседать на выложенную плиткой дорожку. Но этих секунд вполне хватило, чтобы Александр успел добраться до тени, в которой стоял полисмен, и подхватить его.

– Справедливость, – проворчал он – не ради того, чтобы успокоить собственную совесть, а в попытке «заткнуть рот» Джесси, – я его усыпил, я и спать уложу – осторожно и бережно.

Помощница все же не удержалась, заявила:

– «А зачем мы вообще тут появились, и влезаем сейчас в авантюру международного масштаба?».

– Дел у нас – выше крыши, – ответил Саша, прислоняя полицейского инспектора к стене в сидячем положении, – но уйти отсюда, не обшарив все места возможного появления Худобина, мы не можем. А здесь он явно был!

– «А еще здесь десятки камер слежения», – предупредил Умник.

– Спасибо, знаю, – кивнул Шеф, – только они уже не работают. Точнее, не работали с того момента, как я открыл дверцу. Очень, знаете ли, эти приборы не любят, когда вместо обычной картинки в них вливается взрывное количество энергии.

– «Шеф, – несколько обескураженно протянул Умник, – но я не отметил даже малейшего расхода маны!».

– А его и не было, – рассмеялся Мастер, – это все Эдди, с его подросшим Уровнем мастерства. Теперь он способен принимать превентивные меры безопасности; с моего разрешения, конечно. Или без него – в окружении врагов.

– «А это так?», – Джесси явно соотносила со словами Шефа идиллическую картинку ночного города, в которой разве что ленты, да полицейский, «отдыхавший» совсем не по-уставному, резко диссонировали с устоявшимся за сотни лет бытом.

– Так, Джесси, так, – теперь чуть грустно улыбнулся Александр, – здесь каждый камень нужно априори принимать за врага… Джесси!

Демоница выпорхнула а дверцу, и остановилась рядом со старшим братом, явно готовая выдернуть из-за плеч Белые мечи. Но оружия, как предполагал Мастер, здесь никто применять не будет. Ни полицейский – своего табельного оружия, ни…

– «Сейчас здесь Разумных в форме и с оружием будет десятки, если не сотни, – сделала предположение помощница, – после того, как погасли экраны в полицейском участке!».

– Минут десять у нас есть, – заявил Мастер-оракул, – быстрее эти ребята семь километров не пролетят на своих «воронках»; еще и скомандовать кто-то должен, взять на себя ответственность. Но все равно, поспешим!

Он дернул дверь, которую явно приладили тут совсем недавно – вместо «улики», и удивленно посмотрел на дело своих рук; едва при этом удержавшись на низеньком крылечке. Потому что в руках повисло целиком все дверное полотно – вместе с замками и петлями. И это при том, что сверхусилий Мастер не прилагал. Джесси воспользовалась паузой, задала очередной вопрос:

– «Какие семь километров? Тут городишко размером… до ближайшего полицейского участка вряд ли больше километра».

– А где, ты думаешь, сейчас все свободные, и любые другие смены полиции? – усмехнулся Мастер-оракул, осторожно прикладывая так некачественно установленную дверь к стене, рядом с полисменом.

– «Где?!».

– В Портон-Дауне, конечно; в третьем, или четвертом кольце оцепления. Так что пробежаться по комнатам этого домика нам никто не помешает.

Малышка, тем временем, шагнула в темный провал двери, и там тут же зашипела артефактная сталь – демоница все же выхватила мечи, направив их острия навстречу врагу.

А таких оказалось два, и Мастер, скользнувший вперед и в сторону, и пославший к потолку пару светлячков маны, едва не расхохотался, отметив, какого противника собралась покромсать на куски сестренка. Посреди прихожей, или холла – как было принято называть в этих места первую комнату дома – замерли два кота (или кошки). Один из них – явно породистый, черный и пушистый сверх меры (сейчас его шерсть свалялась, потускнела, но все равно впечатляла своей длиной и густотой) – выгнул спину и угрожающе зашипел. Мастер Жизни распознал в этом протяжном звуке немалую ноту тоски и голода. Животное словно знало, что хозяева сейчас в смертельной опасности.

Во второй кошке не было ничего от британского аристократизма. Это был типичный дворовый зверь, взятый в приличный дом по какой-то причине – каприза, или приступа жалости – и прижившийся в нем. Вот это животное «гостям» явно обрадовалось. Кошка не зашипела, а призывно мяукнула, и сама пошла навстречу брату с сестрой. И выбрала демоницу, замершую с мечами в руках. Малышка лишь дернулась, когда она, сделав круг вокруг ног, спрятанных за сапожками из шкуры ваалдамского тигра, принялась тереться боком о левый сапожок. Еще и мурлыкать начала – признала, значит. А Саша, улыбнувшись, отметил и в этом животном ауру пока не смертельного, но очень сильного голода.

Его ноздри шевельнулись; несколько стремительных шагов, и в следующей комнате Мастер обнаружил первые жертвы провокации, устроенной Алексом вась Худобом, и его британскими пособниками. Это были маленькие хомячки. Неразумные – но даже таким существам Командир не пожелал бы участи, какая их настигла в этом доме.

– Умерли от голода и жажды, – поставил он диагноз совершенно будничным тоном.

Но той ярости, что была направлена даже не на вась Худоба, а на британские власти, какого-то из местных чиновников, от помощников он скрыть не смог.

– «Саша, ты же не будешь убивать людей из-за двух хомяков? – скорее утвердила, чем спросила Джесси.

– Не буду, – мрачно усмехнулся Мастер, – но нервы и кровь попорчу. Все – пошли отсюда. Если здесь и был след Сухого яда, его отсюда унесли. И я, кажется, знаю, куда. А еще точнее знает Эдди – та его часть, что недавно была головой Большого Змея.

Уже занеся ногу над порогом, Саша повернулся, и позвал за собой выживших в этой трагедии животных: «Кис-кис-кис!».

Дворовый зверь тут же откликнулся; коротко мявкнул, не отлипая боком от сапожка демоницы. Он так и пошел на улицу, удачно попадая каждым прыжком в такт шагам Малышки. А второй, черный перс, лишь прошипел что-то вроде: «Идите отсюда – никто вас не звал!». Он успел спрятаться в другой комнате, и «провожать» Мастера с сестренкой не вышел. На что Александр усмехнулся совсем злорадно, и достал из кармана приличный кусок рыбы из моря мира Ульявилль, искусно приготовленной Эдди.

– «Не боишься, Шеф?», – попытался остановить его Умник.

Мастер опасение помощника понял, но не принял – улыбнулся еще шире:

– Надеюсь, что этот котяра не сможет сгрызть все кости. Вот пусть «британские ученые» от спецлужб поломают головы над тем, откуда тут взялась рыба с совершенно невообразимым набором генов!? А мы им сейчас еще одну загадку подкинем. Посмотрим, как подданные Ее Величества будут выкручиваться!

Дверь дома он так и оставил прислоненной к стене, а вот свою, точнее, автомобильную, открыл с великой осторожностью; еще более бережно он ее закрыл, и Малышке велел грузиться в соседнее кресло так же аккуратно.