В ритме его сердца

– Солнышко, подожди меня немножко, я сейчас отлучусь ненадолго. Сбегаю к нашим соседям, может у них есть какое-нибудь жаропонижающее лекарство.

Девочка, молча, кивнула головой.

Полина выбежала из дома и направилась к калитке. На улице резко остановилась, раздумывая куда идти.

Она подошла к дому, который был расположен слева и скрыт за высоким металлическим забором. Она нажимала кнопку звонка, стучала руками в дверь. Собака заливалась яростным лаем за забором, но двери ей никто не открыл.

Она вернулась к своим воротам и направилась к дому справа.

После первого же звонка, где-то наверху дома распахнулось окно, и раздался сонный мужской голос.

– Кто там? Что нужно?

– Откройте, пожалуйста, прошу вас! Мне нужна ваша помощь!

Сначала воцарилось молчание, затем окно громко захлопнулось.

Полина ещё несколько раз ударила руками в ворота. Обессиленная, она опустилась прямо на землю и закрыла лицо руками.

Калитка открылась.

– Ты что, преследуешь меня что ли? – раздался грубый, неприветливый мужской голос.

Она подняла глаза и увидела перед собой мужчину, того самого хозяина виноградника, где произошла авария. Он стоял перед ней, босой, в не застёгнутой рубашке и светлых льняных брюках.

– Это вы?

Она удивлённо на него посмотрела.

– Я. Так что тебе нужно, посреди ночи в моём доме?

Полина словно опомнилась и быстро поднялась на ноги.

– Помогите мне, пожалуйста! У меня заболела дочь. У неё сильный жар. Она бредит. Пожалуйста…

– Послушай… Я не врач. Вызови скорую помощь и иди, жди их приезда.

– Я не помню номера, как делать вызов с мобильного телефона.

Она опустила глаза.

Мужчина на неё смотрел, как на умалишённую.

– Послушай, а это точно твоя дочь?

Она подняла на него глаза и немного растерялась, пытаясь понять смысл его слов.

– Конечно моя. А почему вы спрашиваете?

– Просто такое ощущение, что она появилась в твоей жизни, только вчера. Что, за столько лет своей жизни, она ни разу так тяжело не болела?

Полина промолчала.

Ярослав вздохнул и достал телефон из кармана брюк. Набрал номер неотложки и протянул его Полине.

– Вызывай их, а я пойду, принесу лекарство.

Когда он вернулся, Дягилева стояла, прислонившись спиной к его забору, с блуждающим, бессмысленным взглядом.

– Вот держи, – он протянул ей упаковку Парацетамола и градусник. – Дашь ей только половину одной таблетки, и запьёт пускай обязательно большим количеством воды. Сделай раствор уксуса, в пропорции один к одному и обтирай ребёнку всё тело. И пока, всё… Дальше врачи разберутся сами.

Полина взяла таблетки, поблагодарила, но осталась стоять на месте.

– Что-нибудь ещё? – недовольно спросил Ярослав и посмотрел на неё.

– А вы, не могли бы, пойти со мной? Мне очень страшно одной. Пожалуйста…

Одонецкий молча, смотрел на неё несколько минут. Немного подумав, тяжело вздохнул и направился к её дому.

Полина бежала вслед за ним, с трудом поспевая, за его большими шагами.

Кот, который всё это время сидел на земле между ними, и слушал внимательно их разговор, поворачивая голову то в его, то в её сторону, тоже стремительно сорвался с места и побежал за хозяином к соседнему дому.

Они вошли в спальню, и Ярослав тут же подошёл к девочке. Он заметил её красное личико, сильную дрожь в теле, потрогал руками ледяные ручки и ножки и главное, что его обеспокоило, это её тяжёлое, прерывистое дыхание.

Одонецкий резко повернулся к Полине.

– Ты дозвонилась в скорую помощь?

Она молча кивнула.

– Быстро разводи уксус водой. Неси ложку, я измельчу таблетку. Она сейчас в таком состоянии, не сможет её проглотить сама. Да, пошевеливайся, чего ты на меня смотришь?

Полина вздрогнула и, развернувшись, быстрыми шагами направилась на кухню.

Кот тихо подошёл и запрыгнул на кровать. Внимательно посмотрел на хозяина, и прилёг рядом с девочкой.

– Вася, прошу, уйди дорогой, – тихо обратился к нему Ярослав, и слегка оттолкнул его рукой. – Я знаю, ты хочешь помочь, но это ей сейчас не поможет. Не мешай мне, уходи…

Кот внимательно посмотрел в глаза Ярослава, нервно дёрнул хвостом и, поднявшись, перелёг на край кровати, больше не трогаясь с места.

Одонецкий поставил девочке градусник и присел рядом, пристально вглядываясь в её лицо.

Полина появилась в комнате, протягивая ему ложку для лекарства. Поставила воду с уксусом на тумбочку и отошла в сторону.

Ярослав недовольно на неё посмотрел.

– И что дальше? Что, встала? Давай бери ткань и протирай тело, подмышки и область паха ребёнка.

Он сам взял один из кусков ткани, вымочил его в воде, и положил на лоб малышки.

Полина дрожащими руками отжала салфетку и аккуратными движениями, принялась обрабатывать раствором тело дочери.

Ярослав вытащил градусник. Его спина похолодела. Почти сорок.

– Надо дать ей лекарство. Помоги мне, поддержи её голову. Я постараюсь аккуратно влить ей таблетку, разведённую в воде.

Ярослав подошёл к тумбочке и, размяв таблетку, высыпал содержимое в четверть стакана воды. Но тут же, уронил стакан на пол, от внезапного, ужасающего крика Полины.

– Алина! Доченька, господи, да что с тобой?

Одонецкий резко развернулся.

Малышка забилась в судорогах. Полина удерживала её изо всех сил, пыталась разбудить её, кричала, поднимала с подушки и сажала в постели, крепко прижимая к себе.

Ярослав стоял словно окаменевший. Конечно, он знал, как нужно действовать в подобной ситуации. Когда-то всё это даже применял на практике, пока работал в авиации. Но с ребёнком, никогда не приходилось иметь дело. Жуткий страх и растерянность охватили его. Всего на мгновение, потому что отрезвил его нечеловеческий крик Полины, взывающей к своей дочери с раздирающими на части душу причитаниями.

– Доченька, родная моя… Господи, что же мне делать? Алина, Алиночка… – она кричала, продолжая истошно плакать на всю комнату, крепко прижимая к себе, бьющуюся в судорогах дочь.

Малышка начала задыхаться, пытаясь откашляться, но у неё ничего не получалось. Её глаза судорожно открывались и закрывались, личико было перекошено.

Ярослав стремительно подошёл к кровати и, взяв Полину за руку, резко отстранил её от дочери.

– Иди на улицу, и встречай неотложку…

– Но я… Я не уйду… Она моя дочь, пожалуйста, я должна быть здесь… – взмолилась она.

Он резко на неё обернулся и закричал.

– Убирайся из комнаты, пока я тебя не вышвырнул! Быстро! Пошла, отсюда!

Полина смотрела в его глаза, полные ярости и тихо плакала. Слёзы катились по её щекам. Она ещё раз взглянула на бьющуюся в судорогах дочь и, закрыв лицо руками, медленно вышла из комнаты.

Пальцы Одонецкого дрожали. Он снова растерялся. Страх сковал его тело, но лишь на мгновение. Медлить, было больше нельзя.

Судороги продолжались, тело малышки стало серым, губы почернели, на губах выступила пена. Он повернул её на бок, и удерживал в таком положении, обложив подушками. Развёл в стакане ещё пол таблетки парацетамола, но дать лекарство не смог. Девочка захлёбывалась. Организм в таком состоянии отторгал таблетки.

Одонецкий разговаривал с ней, не давая заснуть, тормошил за хрупкие плечики, будил, просил смотреть на него, снова и снова обтирал её горячее тельце уксусом.

Через минуту малышка начала задыхаться ещё сильнее, судороги усилились. Он прислушался к ней. Дыхания, почти не было слышно.

Ярослав взялся рукой за голову, в бессилии провёл ладонью по волосам. Руки его похолодели. Он понимал… это остановка сердца…

Бросив покрывало на пол, он взял малышку на руки и уложил на него. Он знал, нужно было сделать искусственное дыхание и непрямой массаж сердца, но боялся. Боялся не рассчитать силу своих рук, и травмировать хрупкую грудную клетку ребёнка.

Но раздумывать у него больше времени не было, тело малышки уже синело. Он сложил свои ладони крест-накрест на её грудине и сделал первое осторожное надавливание, вспоминая всё, чему когда-то учился на курсах первой доврачебной помощи.

Пот стекал по его лицу, кожа горела, сердце билось у самого, словно отбивая двести ударов в минуту.

Но он не останавливался, пытаясь заставить работать маленькое сердечко, которое было сейчас в его руках.

– Ну же малыш. Давай, давай дыши. Помоги мне, пожалуйста. Давай же. Давай… – кричал он, обращаясь к ней не переставая, делая надавливания на грудную клетку и вдыхая в неё воздух ртом, периодически проверяя её пульс.

Через несколько минут Алина, наконец, сделала тяжёлый вздох, словно задыхаясь и вздрогнув в его руках, наконец, задышала сама, издавая хрипящие звуки из горла. Зрачки в её глазах сузились, губы порозовели. Слегка приоткрыв глаза, она смотрела на него затуманенным взором, растягивая губы в слабой улыбке.

Слёзы невольно выступили в глазах Ярослава.

Присев возле неё на коленях, он обхватил её руками за плечи и крепко прижал к себе, обнимая за голову.

Полина вбежала в комнату, вслед за бригадой скорой помощи. Она увидела Ярослава, который сидел на полу, и крепко прижимал к себе, её дочь. Дягилева замерла на месте.

Врач тронул мужчину за плечо, и он резко обернулся, словно вышел из гипнотического сна.

– Давайте, папаша, дальше мы сами. Поднимайтесь…

Ярослав разжал руки и осторожно опустил Алину на пол.

Он тяжело поднялся и пошёл на выход из комнаты. На пороге ещё раз оглянулся, на суетящихся вокруг девочки врачей, и поспешно вышел из дома. Спустившись по лестнице, он присел на последней ступеньке и прислонился спиной к перилам. Жадно вдыхая свежий воздух, прикрыл глаза. Открыл их, только когда почувствовал тёплый бок Василия рядом с собой. Кот устроился поблизости и пристально вглядывался в глаза хозяина.

– Ну что Василий, кажется, мы справились. Мы спасли её…

Одонецкий словно провалился во времени, словно потерял его счёт. Он просто сидел и смотрел в пустоту. Все ещё переживая, случившееся…

Очнулся, когда увидел перед собой Полину, стоявшую перед ним на коленях. Ярослав сосредоточил на ней свой взгляд.

Она осторожно коснулась его плеча.

– С вами всё в порядке? – спросила она.

Одонецкий молча, кивнул.

– Спасибо вам большое! Врач сказал, что если бы не ваши действия, то Алинка бы…

Она снова заплакала.

– Не за что. Иди к дочери, – устало ответил он.

Она погладила его по руке ладонью, пристально всматриваясь в его глаза. И поднявшись на ноги, медленно пошла по ступеням, возвращаясь в дом.

Ярослав тяжело поднялся на ноги и всмотрелся в ночное небо, понимая, что заснуть сегодня, уже не сможет.

Чья-то рука коснулась его плеча.

Он обернулся.

Пожилой врач скорой помощи внимательно смотрел в его лицо.

– Хорошая работа, сынок! Была остановка сердца? Ведь так?

Ярослав молча, кивнул головой.

– Ты врач? – спросил у него доктор.

– Нет. Пилот гражданской авиации в прошлом. Когда-то оканчивал курсы первой доврачебной помощи.

Доктор смотрел на него очень внимательно.

– Почему вы ехали так долго? – устало спросил у него Одонецкий.

– Большая авария была на дороге. Пока объехали…

– Что с девочкой?

– Скорее всего, острая респираторная вирусная инфекция. У неё был сильный жар и это естественная реакция её маленького организма на такую высокую температуру, поэтому и начались фебрильные судороги.

– А остановка сердца?

– Такое бывает, но гораздо реже. Это уже особенности её организма. Мы забираем её в больницу.

– Понятно. Извините, мне нужно идти.

– Разве, ты не поедешь в больницу, со своей дочерью?

Ярослав грустно улыбнулся.

– Она не моя дочь. Я просто их сосед. До свидания!

– До свидания, – задумчиво произнёс врач.

Ярослав медленно пошёл к калитке, направляясь к своему дому.

Кот ловко взобрался на забор и через мгновение, оказался на своей территории, раньше хозяина, встречая его уже на пороге дома.

Полина вышла за носилками, на которых лежала её дочь. На мгновение, она остановилась и посмотрела на скрывающуюся за забором, мужскую фигуру. Он направлялся к своему дому.

– Господи, он спас мою дочь! Чужой, абсолютно чужой человек, спас мою девочку от смерти, – подумала она про себя. – Человек, который ещё вчера вечером хотел только одного, уничтожить её за то, что она сделала на его виноградниках. Простил. Оставил все обиды, ради спасения её малышки. А она даже не знает, как его зовут. Не знает, даже его имени…

Внутри, душу резануло острым ножом стыда.

Она снова и снова смотрела на закрытую дверь его дома, где он скрылся буквально пару минуту назад.

– Мама, садитесь в машину, нам нужно ехать.

Врач коснулся её плеча.

Она согласно кивнула, прошла в автомобиль и присев возле Алины, взяла её за руку.

Ярослав стоял у окна, наблюдая за отъезжающей машиной скорой помощи. Он снова смотрел на потемневшие окна соседнего дома, вспоминая, словно кошмарный сон, события этой ночи. Случайные знакомые, при неприятных обстоятельствах на винограднике, снова появились в его жизни, нарушая тихое уединение и спокойную жизнь.

Он уже давно не помнил, когда переживал подобное потрясение, равноценное сегодняшнему происшествию.

Кто они? Новые хозяева, купившие дом Евдокии Петровны? Или просто снявшие его на лето, отдыхающие из Питера?

Он задавал сам себе эти вопросы.

Прежняя хозяйка дома… Женщина, недавно покинувшая этот мир, и оставившая после себя, только добрую и вечную память. Всегда была готова, всем прийти на помощь, всегда приветливая, улыбчивая и необыкновенно щедрая душой. Такой же была когда-то, только его мама.

После его возвращения в посёлок, именно Евдокия Петровна и поддерживала его все эти годы, особенно после смерти отца. Любила его как своего сына, журила за работу без отдыха, приносила домашний обед и выпечку, зная, что у холостяка, ничего нет путного в холодильнике. Всегда говорила о том, что он молод и должен создать семью и родить детей.

Ярослав поднял глаза к небу и мысленно обратился к ней, словно просил поддержки и успокоения, на эту длинную, бесконечно длинную для него ночь…

Глава 4

Прошла неделя

Утром Ярослав собирался на работу. Подхватив со стола пакет с документами и ключи от машины, он вышел во двор. Открыл дверь автомобиля и хотел уже сесть в салон, когда боковым зрением, заметил какое-то движение, за раскрытыми на улицу воротами. Он повернул голову.

На него внимательно смотрела мордашка соседской девочки.

Одонецкий поманил её пальцем.

Она улыбнулась и не торопясь, подошла к нему.

– Здравствуй! Тебя уже выписали из больницы? – обратился он к ней.

– Здравствуйте! Выписали. Я уже здорова.

– Можешь обращаться ко мне на «ты». Ты что-то хотела?

Она высоко подняла голову, пытаясь окинуть его взглядом полностью. Ещё мгновение, молча, смотрела на него, потом встала на цыпочки, протянула руку и, коснувшись его рубашки, потянула за неё, чтобы он присел.

Ярослав опустился перед ней на одно колено и внимательно посмотрел в её глаза. Чистые, ясные, и очень, очень серьёзные.

– Я знаю, ты спас меня… – тихо сказала она, пристально вглядываясь в его глаза.

– Тебе мама сказала?

Она отрицательно покачала головой.

– Нет. Я помню сама. Я слышала твой голос и видела тебя, когда заболела и крепко спала. Когда не могла проснуться. Ты будил меня…

У Ярослава внутри сжалось сердце в какой-то жалкий дрожащий комок.

– Да, я пытался, будить тебя. И разбудил…

– Я это помню. Спасибо тебе! Потому что мне там было очень плохо. Там не было никого, ни мамы, ни бабушки и там было так темно и так страшно… Спасибо!

Она стремительно обняла его за шею и прижалась к нему, крепко сжимая его своими маленькими ручонками.

Ярослав на мгновение опешил, замер, безвольно опустив руки по бокам тела. Но уже через минуту крепко обнял её и прижал к себе, поглаживая по волосам.

– Не благодари меня. Я ничего не сделал, особенного. Просто разбудил тебя…

Внутри него разлилось, какое-то щемящее чувство абсолютной нежности, нерастраченных отцовских чувств, чего-то непонятного, чего он никогда не испытывал в своей жизни. У него… Человека, который славился на всю округу своим жёстким нравом и нелюдимостью. За глаза, которого весь посёлок называл отшельником и затворником. Его сердце таяло сейчас, словно мороженое в жаркий полдень, от простой детской благодарности.

Он нежно отстранил от себя Алину и спросил:

– Как тебя зовут?

– Алина Беркутова.

– А я, Ярослав. Ярослав Одонецкий.

Девочка осторожно провела пальчиками по его щеке, на которой был шрам.

– Ты таким родился?

Ярослав поморщился.

– Нет. Я родился без этого шрама.

– Тебе больно?

– Уже нет. Было больно когда-то давно. Очень больно. Вы купили этот дом с мамой?

– Нет. Это дом моей бабушки, вернее старой бабушки. Ой… Я забыла это слово…

– Прабабушки?

– Да, – Алинка заулыбалась. – Ой, мама…

Девочка показала пальчиком в сторону открытых ворот.

Полина медленно подошла к дочери и взяла её за руку.

– Доброе утро! Извините за вторжение. Алина вас не сильно задержала? Я видела, вы уже уезжали на работу.

Он, молча, смотрел на неё.

– Доброе утро! Ничего страшного. Успею.

– Мы с вами даже не познакомились. Полина Дягилева. Я новая хозяйка этого дома

Она показала рукой влево.

– Ярослав Одонецкий. Волею случая, оказавшийся, вашим соседом.

Она протянула ему руку.

– Очень приятно! Спасибо вам огромное, ещё раз, за спасение моей дочери.

Он протянул свою руку в ответ.

– Не стоит. Вы извините, но мне уже действительно пора ехать на работу. Не болей больше, – обратился он к Алине и, погладив её по волосам, сел в машину.

Полина с дочкой вышли со двора его дома и остановились на подъездной дороге.

Дягилева долго стояла и смотрела ему вслед.

– Мам. Ну, мам… Ты меня слышишь?

Алина теребила её за руку, пытаясь растормошить.

– Что, дорогая?

Женщина присела на корточки перед дочкой.

– Мама, мне очень нравится наш сосед дядя Ярослав. Он такой добрый и хороший. Ведь, правда, мам?

Полина прижала дочку к себе и, поцеловав её в макушку, ответила.

– Правда. Очень хороший. Самый лучший, – уже совсем тихо добавила она, для самой себя.

****

Полина весь день обивала пороги развлекательных центров, ночных клубов, молодёжных кафе и больших ресторанов посёлка, пытаясь найти работу хореографа или хотя бы возможность устроиться танцовщицей. Но предложения были однотипными, как и в Питере, работа только у шеста.

Последнее место, которое ей посоветовали, был большой пансионат «Парус», расположенный в красивом сосновом бору. На его территории располагались два больших отеля, ресторан, ночной клуб, боулинг, два больших бассейна, теннисные корты и аттракционы.

Она шла по широкой дорожке, вымощенной красивой тротуарной плиткой, с интересом, осматриваясь по сторонам. Кругом царило бурное оживление, и многочисленные отдыхающие наводнили огромную территорию. Получив необходимую ей информацию у администратора на ресепшене гостиницы, женщина направилась к большому офисному зданию в конце аллеи.

Поднявшись на второй этаж, она оказалась в просторной приёмной, где секретарь, узнав о цели её визита, попросила немного подождать и указала рукой на белый кожаный диван, напротив большого морского аквариума.

Алексей Ивлев сидел за столом и с отсутствующим взглядом смотрел в окно, на поблескивающую на солнце морскую гладь.

Его роскошный кабинет был с великолепным видом на море. Дорогой интерьер, выдержанный в классическом стиле, стены пастельного цвета, красивая дорогая чёрная мебель, кожаный большой диван у окна, и большая репродукция картины Джеймса Гейла Тайлера «Белые паруса» на стене у стола переговоров.

Рабочий день только начался, а у него уже не было настроения. После вчерашней размолвки, со своей теперь уже бывшей любовницей, которая высосав из него приличную сумму денег, укатила с молодым любовником на Сейшелы, он был вне себя от ярости. Он полночи выбрасывал из окна своего дома её жалкие тряпки, которые она торопясь, оставила у него.

Он резко поднялся и, открыв платяной шкаф, подошёл к зеркалу, взглянув на своё отражение. Да… он давно не мальчик… Ему сорок девять, но он по-прежнему в хорошей физической форме. Подтянут, строен, регулярно посещающий свои же тренажёрные залы, работая по несколько часов в неделю с персональным тренером. Он пригладил рукой, свои чуть седеющие на висках тёмно-русые волосы. Среднего роста, крепкого телосложения, с типично мужскими, немного грубыми чертами лица, без излишней привлекательности. Он всегда пользовался успехом у женщин. Был женат трижды и все три раза уходил всегда сам. Надеялся в глубине души, что женщины были с ним рядом, не только из-за его больших денег, но и любили другие его качества и достоинства.

Он владел несколькими отелями в Геленджике и Новороссийске, два ресторана, три ночных клуба и огромное количество людей, которые были в его подчинении.

Сам он предпочитал жить в посёлке Дивноморское. На побережье выстроил себе великолепный трёхэтажный особняк с роскошным садом, большим кортом и бассейном, соизмеримыми с небольшую футбольную площадку. Периодически приводил туда женщин. Некоторые задерживались там, на определённое время, некоторые покидали его сразу же. Всегда делал выбор сам, в основном в сторону своего обслуживающего персонала. Смазливые официантки, танцовщицы, администраторы ресепшен. Он уже сбился со счёта сколькие из них, перебывали в его широкой постели.

Он заулыбался.

– Похоже, нужно срочно найти замену Снежане… – подумал он про себя и, его настроение сразу же улучшилось.

Он перебирал в памяти всех красивых новых сотрудниц, пытаясь найти претендентку, способную удовлетворить все его желания и мечты.

Его размышления прервал охранник, появившийся на пороге.

Алексей нехотя повернул голову на мужчину.

– Что случилось? Чего врываешься без предупреждения?

– Шеф, там к вам пришла девушка. Секретарь передала нам её документы. Мы пробили её, сразу же по своим каналам. Она из Питера, ищет работу.

Ивлев усмехнулся.

– Официанткой? Посудомойщицей? Какого чёрта, вы тащите ко мне весь персонал? Что, не можете сами решить этот вопрос?

– Нет. Она профессиональный танцор бальных танцев. У неё удостоверение мастера спорта международного класса.

– Что?

Ивлев поднялся с кресла.

– И что же, она забыла тут, в этой глуши. Мастер спорта, да ещё международного класса?

– Шеф, я думал, вас это заинтересует. Девчонка, высший класс! Фигурка, личико. В вашем вкусе.

– Откуда тебе знать, про мой вкус?

Ивлев нервно постукивал дорогим «Паркером» по столу.

– Значит, говоришь танцовщица. А у нас разве есть свободные места, в ночном клубе, сейчас?

– Есть. Но она не хочет работать у шеста.

– Да? И кем же она хочет работать?

– Она ищет работу хореографа или тренера по танцам.

Ивлев откинулся на спинку кресла и задумался.

– Ладно, зови её. Я сам на неё посмотрю и подумаю, что ей можно предложить…

Через мгновение, в дверь его кабинета постучали и, подняв глаза, он увидел на пороге своего кабинета прелестное создание.

Молодая девушка с длинными волосами, правильными чертами лица, потрясающе гладкой кожей нежного бежевого оттенка и прекрасными серыми глазами. Её великолепная стройная фигура, словно отлитая в золоте, по абсолютным параметрам, удивительной пропорции и грации. Её тонкое шифоновое платье цвета яркой бирюзы и босоножки на шпильке, будили в нём жгучее мужское желание и, только лишь одно было в его мыслях сейчас, когда он смотрел на неё. Освободить её от этого великолепия, плотно облегающего её тело, уложить тут же прямо на своём столе и овладеть ею, со всей яростью и диким желанием, которое в одну секунду, захлестнуло его, в этот момент.

– Добрый день! – обратилась к нему Полина, прижимая к себе сумочку и папку с документами.

– Добрый день! – ответил Ивлев и, поднявшись, указал ей жестом руки на кресло, стоящее рядом с его столом. – Слушаю Вас! У вас ко мне какое-то дело?

– Видите ли, я профессиональная танцовщица, Полина Дягилева.

Она протянула ему документы.

Ивлев принял папку из её рук и как бы невзначай коснулся пальцами её кожи, нежно погладив кисть её руки.

– Алексей Анатольевич Ивлев, – представился он и, улыбнувшись, добавил. – Хозяин всего, что вы видите вокруг себя и всего, того, что видели пока шли сюда. Шутка…

Он засмеялся.

Полина робко улыбнулась.

Мужчина быстро пролистал бумаги и снова посмотрел на неё.

– Знаете, ваш уровень профессионализма ставит меня немного в тупик. Я не знаю даже, что вам предложить? Ведь танцевать с таким багажом, как у вас, у шеста вы ведь не станете?