Озорные записки из мертвого века. Книга 1

…Но, будучи в натуре психологом, я решил предотвратить всякий рецидив «очумелости» людей и поэтому, после того, как отдал труп на обработку санитарке, но не сбрасывая с себя окровавленные нарукавники и фартук, вышел к людям, которых осталась небольшая кучка из близких и дальних родственников умершего, чувствуя, что Егор идет за мной, как собачка на поводке. Остановился в нескольких метрах от них и сказал: «Вениамина нужно похоронить сегодня… Будете хоронить ночью. Крупозная пневмония, от которой он умер, вещь заразная. Я накачал труп формалином (я это сделал), но вы возьмите негашеной извести ведра два, и насыпьте на гроб в могиле. Все тряпки сожгите вместе с телегой. Лошадь не заразная. Одежду Егора еще Зоя Павловна залила дезсредствами. – Я с уважением подчеркнутым назвал ее имя, – мы с ней сейчас пример все необходимые меры, чтобы не заболеть. Вам, кто был близко с Вениамином, совету. Искупаться в реке и тщательно обмыть себя хозяйственным мылом… Да, если кто почувствует, что заболевает — при этих словах я говорил осторожно, обдумывая, как бы не вызвать ими, на сей раз психическую эпидемию, под названием „крупозная пневмония“, – не ждите, идти в больницу. ЦРБ также примет каждого сразу, они в курсе дела, как и заведующая горздрав отделом (это была правда)…» Все обошлось. Ятрогенных (заболевание, вызванное врачом) заболеваний не было…

Часть 2. Comment ces femmes aiment5

…Когда мы входили в больницу, во дворе не было не души. За дверью нас ждал участковый милиционер Вася (я заметил, что в кобуре и за поясом у него «Макаров». Обычно в кобуре он носил, вот честное слово! Столовую ложку. Навстречу бежала еще по-прежнему взволнованная мед. Сестра, юная Анюта из Виннице. НЕ знаю почему, но фельдшерско-акушерское училище из Винницы регулярно направляло в Николаевск-на-Амуре молоденьких фельдшериц – одна другой краше! Николаевский гор. здрав разбрасывал их по районам (об этом я еще не раз вспомню)! Мы с Зоей молча прошли в ее кабинет. НА милиционера и Анюту никак не отреагировали. Мы с Зоей еще не верили ни в великолепную развязку трагической и панической ситуации, не в свое спасение. Пропустив Зою вперед, закрывая дверь, я услышал тяжелые быстрые шаги участкового. Он был в подкованных стальными солдатскими подковами в кирзовых сапогах. На его красном лице был вопрос, что дальше делать (чего ожидать)? «Ты или спрячь „Макаров“ в сейф и сунь в кобуру свою ложку, или сиди у двери и жди… чего, не знаю» – сказал я ему и почувствовал, что улыбаюсь, что напряжение начинает покидать мои мышцы и мою душу. И Зоя громко рассмеялась! За проявленное мужество, Васе, имеющему за плечами среднюю школу милиции и звание старшина, присвоили звание младшего лейтенанта, то есть, произвели из солдат в офицеры, чему он был бесконечно рад! Нам с Зоей дали премии, не указывая за что, но с занесением в трудовые книжки – по 150 рублей. Еще, по распоряжению Первого, мою фотокарточку повесили на городскую Доску Почета, которая была огромной, и стояла на входе в центр Города, закрывая собой старинный ресторан. Под фотокарточкой было написано: «Лучший лектор Горкома КПСС». Я с первых дней работы в Николаевске-на-Амуре был этим «лучшим лектором», так как в свободное время читал по всем районам, в самых различных коллективах, лекции на медицинские и философские темы (как-нибудь расскажу). Но, это место «лучший лектор горкома» на Доске Почета было одно и его по праву старшинства всегда занимал мой друг Олег Савчук, старший следователь прокуратуры. Нет, он не любил и не читал лекции в командировках, да и в городе. Просто, когда он куда-нибудь приезжал, перво-наперво вытаскивал толстую стопу бланков путевок, и пока работал, ему их заполняли и проставляли на них печати. Все это знали и смотрели на это сквозь пальцы. Во-первых, за лекции нам ничего не платили, а, во-вторых, то, что на Доске Почета города и района старший следователь прокуратуры – это хорошо! Да, я был лектором горкома КПСС будучи беспартийным…

Анюта накрыла нам в кабинете стол. С яствами и напитками в Озерпахе проблем не было. Но, вот как она умудрилась испечь расстегаи, остается загадкой. Зоя пи виде накрытого стола, сказала Анюте, чтобы приготовила нам все для душа и после него. Анюта исчезла. Зоя молча взяла меня за руку и повела в маленькую комнату, где переодевалась, придя на работу. Стоило нам зайти в комнату, она, глядя на меня, молча быстро скинула с себя всю одежду и начала также быстро раздевать меня. Честное слово, такого я не ожидал, как не ожидал увидеть… прекрасное тело восточной красавицы! Она распустила густые черные волосы, оказавшиеся длинными по талию, которая была, как у Людмилы Гурченко в «Карнавальную ночь». Мой, еще растерянный взгляд выхватил ее упругие, для ее фигурки, большие, на мой взгляд груди, темные, почти черные соски которых были напряжены и стояли, точно также, как уже стоял мой член! Пока я бегло и растеряно рассматривал Зою, она меня раздела. Взяла за член и повела в душ. В дверях душевой мы столкнулись с Аннушкой. Я тут же заметил, что она в шелковом прозрачном медицинском халатике на голое тело. Я, наверное, слегка напрягся, не схватывая эту ситуацию. Дело в том, что в то, наше время, L’amour aux trousses et Ménage à trois6 было формой разврата. Я, я сам, в заключениях об изнасиловании, «любовь втроем», (также как оральный и анальный секс), квалифицировал, как разврат. В моей практике еще не было не одного случая развратной любви втроем… Больше того, я интересовался и серьезно любовными трактатами не только китайцев и японцев, но и корейцев (когда у меня до поступления еще в ХГМИ, была возлюбленная японка, а, на первом курсе медицинского института, как раз на кануне «Дамасского кризиса», я успел побывать и в жарких и сильных объятьях Лауры, дочери хозяина и директора знаменитого Пекинского цирка, которая училась на одном курсе со мной. Вот тогда у меня и сложилось мнение. Что Корея, в отличие от Японии и Китая – хронически пуританская страна. Своих трактатов и «пособий», касающихся половой любви, не имеет. Несколько смущали меня вот эти картины —

(Из национального музея)

И я знал, кто такие ки-сэн! Зоя никак не могла стать в моих глазах ки-сэн, несмотря на то, что я уже каждой клеточкой своей плоти чувствовал ее плоть, налитую сексуальной «праной»… Но, Анюта с какой стороны? Это я понять не мог, хотя давал себе отчет,,, что трахнуть двух девственниц – это, за один раз – это здорово! И, тут же возник вопрос, а не лесбиянка ли моя невинная Зоя Латышева, дочь заведующего отделом культуры Крайкома КПСС и заведующей отделом литературы в Краевой газете «Тихоокеанская Звезда», органе Крайкома КПСС? Правда, лесбиянок, в отличие от мужчин-гомосексуалистов в СССР не судили и за ними не охотились, но… я же представить Закона и карательных органов?

…Мои мысли в фуге были, наверное, видны на моем лице невооруженным оком, Зоя, рассматривая не столько мое атлетическое телосложение (не хуже, чем у Сталлоне в «Рембо, первая кровь»), сколько мое лицо, не выдержала и сказала: «Ты согласен, что нам нужно расслабиться?.. Алкоголь я принимаю только по большим праздникам и не больше, чем фужер шампанского, позволь мне расслабиться, расслабляя тебя… Анюта глаз на тебя положила и прозрачный халатик на голое тело – это ее идея и инициатива… Я не лесбиянка… Но, Анюта часто делает мне массаж всей, по типу – голое на голом, но никогда ни я, ни она не доводим себя до оргазма и вообще, не связываем это с лесбийским сексом… В душе, и в постели мы будем вдвоем… А, если захочешь, – при этом Зоя лукаво улыбнулась – потом можешь принять ласки и Аннушки, она уже совершенно летняя, со вчерашнего дня. Вчера мы должны были отметить ее 18-ти лети, если бы не эта… оказия!» Перед моими глазами пробежали порнографические картинки, за которые тогда тоже можно было получить срок, я выскочил голый из душа и рванул к телефону. Мене повезло! Я сразу попал на Картуша и нахально попросил у него трое суток отдыха! Старичка не нужно было ни уговаривать, не нужно было ему что-либо объяснять! Он сразу ответил: «Ты – в командировке в Пуире (читай ниже) … а там, как я знаю, нелетная погода… Но, через трое суток у меня в кабинету – „Макаров“ вернешь с полной обоймой!» Я получил «добро», вот только «Макаров» я вернул с пустой обоймой…

…Вернувшись в душевую. Я застал простую картину: одна прекрасная сильфида без тени и искры в глазах, обмывает душистым японским мылом другую: конечно же Анюта мыла Зою! «Я – готова – сказала спокойно Зоя и пошла в кабинет. Анюта займется тобой, потом проводит тебя в кабинет и пойдет к себе. Завтра мы отпразднуем ее совершеннолетие, а сегодня – ты мой!» Я встал под ласковые струи воды и с любопытством наблюдал, как Аннушка обтирала Зою огромным махровым белым полотенцем. Ни у одной при этом ничего в лицах, что могло бы поддержать мою хульную мысль о лесбиянских отношениях между начальницей и подчиненной! Я уже был изрядно испорчен своей профессией и бесконечными общениями с представителями карательных органов! Но, вероятно, я ревновал девочек друг к другу! Зоя, накинув халат, вышла не оглянувшись на нас из душевой. Аннушка тут же принялась за меня. Она вымыла меня с ног до головы. Когда обмывала головку моего каменного до болезненности члена, лицо ее и фигура откровенно выражали сладострастие: глаза блестели широко открытые, рот пылал, также открытый, она дышала часто, с трудом сдерживая дыхание, по уголкам рта текли прозрачные слюнки, Аннушка согнулась в неловкой позе. Можно с казать, в три погибели. Ноги широко раздвинуты, и согнуты в коленях. Розовая упругая, полная славянская попка была выставлена. Мне показалось, что запах, идущий от тела Аннушки я чувствую сильнее, чем жасминовый армат японского мыла! Но, взять сейчас в душе Аннушку – я понимал, что проявить слабость и испортить то, что приготовила мне кореянка. Прекрасно понимал, что до Аннушки очередь дойдет и я сделаю с ней, что моя обузданная сейчас фантазия прорывается сделать! И я выдержал! Обтертый нежными ручками юной девственницы, я накинул на голое тело банный халат, сунул ноги в мягкие комнатные тапочки и пошел в кабинет-ординаторскую Зои.

Зоя сидела за своим столом. Накинув поверх шелкового домашнего халатика больничный халат, голова ее была покрыта медицинской шапочкой. У стола, чуть поодаль, стоял Егор. В углу кабинет, облокотившись на стену стоял Вася. Я сразу взглянул на его кобуру – в ней точно была столовая ложка! Он понимающе мне подмигнул, и я понял, что все в полном порядке. Визит Егора объяснялся двумя причинами. Первой: он доложил, что все готово, как я распорядился к похоронам сегодня ночью. Есть и два ведра негашеной извести. Второе, было сказано с заметным смущением. «Вот, док, там копченая дикая свинья, молодая, шашлык из белуги, икра, напитки – сами делали – из облепихи и клюквы, и грузинский коньяк, лучший… Помяните брата, и нас простите!» Я подошел к нему и обнял его за плечи. Егор еле сдерживал слезы и боролся с истерикой. Я взглянул на Зою и через мгновение она наполнила спиртом два граненых стакана и пододвинула к ним открытые баночки красной икры с чайными ложечками в них. Мы одновременно с Егором взяли стаканы и быстро и опорожнили. Закусывать не стали. Я протянул Егору руку, он крепко ее пожал, и, резко повернувшись, пошел на выход. Вася, было рванул за ним. Я его остановил, показав на стакан третий, который успела наполнить догадливая кореянка. Вася широко улыбнулся, взял стакан, крякнул и опорожнил. Потом указательным пальцем, как вилкой, подцепил из банки икры, сунул палец с икрой в рот, облизал повернулся и кивая, ретировался к двери. Мы остались с Зоей вдвоем. У меня от выпитого 200 граммов 75% спирта – ни в одном глазу! Зоя встала из-за стола, одним движением плеч сбросила и медицинский халат, и свой шелковый халатик, оставшись, пардон, в чем мать родила. Я, глядя на нее и, чувствуя, что улыбаюсь, обнажился тоже. Такими голенькими мы подошли к большому столу, заваленному яствами и всевозможными напитками, где положительно выделялись трехлитровые банки домашнего клюквенного и облепихи соков и джина красивых бутылок грузинского коньяка «КВВК»…

…И тут появилась Аннушка, неся в обнимку больничный матрас. Я взглянул на Зою. «Я буду тебя постепенно погружать в духовность корейской жизни, – сказала она – Пойдем за Аннушкой, нужно принести еще три матраса». При этом, не обращая ни на меня, ни на Аннушку никакого внимания, она вновь взяла меня крепко за крепкий член и как на поводке повела вслед Аннушки в подсобку. Мы взяли по матрасу, руки у Зои были заняты, поэтому я пошел свободно. «А водить мужчину за собой, таща за член, это тоже корейская духовность» – серьезно любопытствуя, спросил я. Девушки громко рассмеялись, их не было видно за матрасами, потом я услышал: «Это моя импровизация… Но, я – кореянка, значит, это корейское. А, ведь точно тебя еще никто за член не тянул!» Зоя была права: не тянул! Теперь, когда я слышу: «Тебя, что, за язык тянули?», невольно начинаю улыбаться, вспоминая, как Зоя таскала меня за собой, таща за член! Матрасы были расстелены на полу. Аннушка сбегала в подсобку и принесла новые японские скатерти, белые, узорчатые, плотные и тончайшего пластика и накрыла им матрасы. Потом девушки быстро и ловко, перенеся все со стола на матрасы, схватились за стол и вынесли его в подсобку. Стулья и кресло отодвинули в углы комнаты. Получилась, что яства были на татами! Аннушка спросила Зою, может ли она уйти, и получив согласие кивком головы, при котором огромная копна черных волос рассыпалась, покрывая спину и грудь Зое. Я увидел вставшие черные соски и мой член им уподобился! Я понял, что главное – это не поглощение еды, несмотря на то, что мы были зверски голодны. Я чувствовал, что меня ждет нечто, мне не знакомое. И это было интригующе великолепное ощущение! Погружение в корейскую духовную жизнь началось. Зоя пояснила, что корейцы любят все делать на полу. Поэтому пол у них особый, мягкий и теплый круглый год. И еще она попросила меня не напиваться, сказав, что поставить ее раком я успею, но сначала… сначала на даст мне почувствовать каждым граном своей плоти и духа, как любят корейские женщины. Она сказала по-корейски: hangug yeoseongdeul-ui salang!

И все же мы плотно поели, я выпил целую бутылку коньяка (это к стакану спирта). Зоя только пригубила рюмку с коньяком. Насытившись, она сказала, что нужно принять слабительные и очистить кишечник для корейской любви. Я искренне был удивлен, что серьезно спросил, может быть мы поставим друг другу сифонные клизмы? Зоя серьезно мне ответила, что клизмы – это слишком. Кишечник не должен быть полностью пуст! У меня мелькнула мысль, что, понятно, очистить ее прямую кишку для анального секса. Но, зачем мою-то очищать? «Наверное, будет делать мне массаж простаты!» – решил я, проглатывая какую-темно-зеленую, вязкую приторную жидкость, видя, что Зоя пьет такую же. Почти сразу я почувствовал сильные позывы к испражнению. Зоя, вставая, взяла меня за член и повела… в общий туалет. Я был пьян и ничем не удивлялся. Человек стеснительный, что касается физиологических испражнений. Не могу даже пописать если не меня кто-то смотрит или просто рядом со мной, а тут, сидим в полметра друг от друга на унитазах в общественном больничном коридоре и… какаем! Я уже говорил, что к человеческим запахам я толерантен. Зоя какала и пукала без тени смущения и скоро мне стало легко и свободно делать то же самое! Я даже получал удовольствие. Что делаю это в присутствии женщины, которая скоро будет стонать в моих объятьях… А Зоя вдруг стала говорить и голос ее характерно для сладострастия, дрожал: «Как вкусноты пахнешь… Я дрожу от нетерпения, чтобы начать вылизывать тебя!» «У тебя что – копрофагия (страсть к поеданию кала; как правило у психически больных, но также и при половых извращениях)» «Нет, я просто люблю тебя… Я люблю тебя и мечтаю о тебе с первого курса, даже еще раньше, когда увидела тебя во дворе старого корпуса института, где нам объявили о приеме в институт!» Я слышал ее голос как бы издалека. Мое воображение никак не могло мне подсказать, в какой позе я буду. Когда Зоя начнет меня вылизывать после испражнения! Зоя встала и быстро подтерлась, потом подошла к умывальнику, и широко расставив ноги начала подмываться. «Ну, слава Богу – подумал я – видимо мне не придется ее вылизывать. А, то под ее гипнозом, который я уже чувствовал, я мог сделать все, что она захочет!»

…Нет, я не догадался, как будет меня вылизывать после испражнений, Зоя. Я встал и вопросительно смотрел на нее, готовый ко всему! Она быстро засунула правую ладонь мне между ног, я почувствовал что ее пальчики по очереди змейками заползают мне в анус. И услышал: «Отвернись, не смотри, а то стошнит еще или начнешь меня брезговать!» Я послушно отвернулся и почувствовал, что она облизывает свою ладонь и пальцы. Потом, вновь взяв меня за член, он повела меня в комнату. Матрасы были свободны! Аннушка все время была рядом в соседней комнате! Она быстро убрала «со стола» и исчезла! Скатерти были с матрасов убраны, вместо них были легкие одеяла с пододеяльниками. Зоя тихо сказала, чтобы я лег на живот и ни о чем не думал! Я это и сделал, она села мне на поясницу. Широко раздвинув ноги. Я чувствовал ее жесткие волосики на лобке, которые от движений ее бедер щекотали меня. И это не было неприятно… Я, конечно, попытался следить за ней, Но, только почувствовал, как ее влажный и горячий язык начал вибрировать на моем первом позвонке, отключился! Я не спал, Такое состояние, что ты есть и тебя нет. И это совсем не сон. Это – острая явь, если так можно выразиться. Время и место как таковые исчезли. Это состояние, непередаваемое словами… Потом я услышал, как кто-то громко кричит. Кричал я, но не узнавал свой голос, не возвращаясь в реальность. Ее язычок был глубоко во мне. Словно со стороны я услышал, как сам спросил себя, как это она может языком щекотать всю мою прямую кишку? Следующий раз очнулся, лежа на спине. Ее горячий язык, вытянувшись хоботком, облизывал и щекотал мои ноздри. Я еще я понял, что мои глазные яблоки тщательно вылизаны. Отключился, когда язык стал облизывать кругами мое правое ухо, стремясь погрузится в его раковину. У меня сильная рефлексия. Я не терял ее, даже в состоянии клинической смерти, которую пережил в четырехлетнем возрасте… Я понял, что со мной делает Зоя: она проникает во все мои отверстия глубоко языком и все внутри вылизывает! Когда ее язык был в моей ротовой полости и щекотал мой маленький язычок, я вошел в состояние измененного сознания. С одной стороны, я знал, что это я. С другой стороны, я с огромной скоростью, не видя своего тела, летел над каким-то большим лугом, с ярко-зеленой, высокой, густой и сочной травой. Видел все отчаянно ясно, с полным чувством реальности. Даже возникла мысль, что это нормально быть одновременно в двух реальностях, и воспринимать их ясным сознанием, как днем при ясном солнце…

…Я вновь услышал крик, и узнал себя! Я кричал от незнакомого мне наслаждения. Настолько это ощущение было сильно, что я пришел в себя и увидел распластанную на мне Зою! Мы были в позе 69. Я задыхался от наслаждения и ароматом ее раскрытой вагины. Я почувствовал, что ее алчный язык вылизывает головку моего члена, когда он побежал по уздечке к «губкам», я закричал благим матом и отключился!

…Я пришел в себя, лежа на матрасе на полу, накрытый легким мохеровым пледом. По краям сидели голенькие ундины с распущенными волосами, одна напротив другой. Аннушка сидела на моих бедрах Зоя на моей груди. Т них шли волны жара и аромата, приторного дурманившего. Мой член мгновенно окаменел и начал пульсировать. Возбуждение было непереносимое. Рывком, я оттолкнулся от пола, скинув девушек с себя. Инстинктивно, сначала схватил Зою и согнув ее, прижал к себе ее ягодицы. Превозмогая желание погрузиться в нее, я также схватил Аннушку и поставил ее в такой же позе рядом… Дальше крича, издавая нечеловеческие гортанные звуки, я по очереди брал их, меня трясло при виде крови, которая быстро стала окрашивать их фантастически прекрасные ягодицы и бедра. Я пронзал их прямые кишки. Сколько раз я кончил – не считал, но много! Скоро под нами были лужи слизи и крови, ароматные озера! Потом я упал и уснул. Да, просто крепко уснул от изнеможения. Проснулся от того, что почувствовал, что мой член во влажной и горячей полости, его сосала, погрузив полностью в себя, Аннушка. Зоя вылизывала мою промежность…

P.S. Зоя начала отрабатывать положенные три года после окончания института сразу. Я же год был сначала на специализации по судебной медицине, а потом еще несколько месяцев работал в ЕАО. Поэтому, она вскоре, по истечению срока, уехала в Москву в аспирантуру Института курортологии. Здание ее института находилось в конце Кутузовского проспекта. Там же, во дворе была центральная медицинская библиотека. Мы с Зоей столкнулись случайно во дворе между ее институтом и библиотекой, где я работал, обучаясь в аспирантуре МГУ на философском факультете и ординатуре ЦОЛИУврачей, на кафедре психотерапии Владимира Евгеньевича Рожнова. Я шел ничего не видя перед собой. Было это 2 октября 1974 года. Я только что по радио услышал, что на съемках фильма умер Василий Макарович Шукшин. Еще два дня назад он был в моем кабинете на кафедре у Рожнова, пришел навестить меня. Он прилетел в Москву и никого из родных не застал. Мы дружили. Он зашел попрощаться (перед отлетом на Дон) и принес мне полный огромный портфель различных целебных настоек из алтайских трав и ягод… «Ты что, не узнаешь меня? – Я услышал голос. – Очнулся и увидел Зою. – Что с тобой, на тебе лица нет?» – «Шукшин умер…» Больше мы с Зоей не встречались. Тогда молча постояли минут пять и разошлись молча…

…Аннушку я видел несколько раз, когда бывал в Озерпахе. Никаких эмоций при виде ее я не испытывал. Не знаю, что появлялось в ее симпатичной головке, когда она встречала меня и здоровалась…

Три дробинки на счастье…

Часть 1. Kasan kurosu7

…Два года назад от этого случая город Николаевск-на-Амуре и район скорбели в связи с гибелью во время рыбалки мужа и жены, известных охотников Федоровых. У них остались дети: девочке 14 лет и мальчику 16 лет. Родных не было. Дети дружно отказались от социальной опеки. Мальчик, Андрей, бросил школу и пошел в артель охотников, на место отца и матери. Девочка, Вера, взяла на себя домашние заботы, продолжая учиться. Тогда их решение, особенно желание Андрея работать в артели отца, поддержал бригадир артели и друг семьи Федоровых, Павел Петрович Егоров. Ему было 40 лет, семьянин, отец двоих девочек-двойняшек, ровесниц и одноклассниц Веры, не злоупотребляющий алкоголем, хороший бригадир и т.д., и т. п.

…Прошел год, после гибели отца и матери Веры и Андрея, как город вновь был, на сей раз не скорбью охвачен, а недоумением: Андрей в упор застрел друга семьи и своего покровителя Павла Петровича, вызвав его вечером из дома, на пороге дома, на глазах его жены и детей, которые в это время пили во дворе чай. Стояла теплая, тихая погода. С тайги густо шли насыщенные полнотравьем и налитыми соком ягод обволакивающие и расслабляющие ароматы. Дома, где жили по соседству Федоровы и Егоровы, были на окраине Николаевска-на-Амуре, замыкающие ряд подобных частных домов. Андрей ничего не сказал перед выстрелом в Павла Петровича. Ну, а тот, видя Андрея с ружьем в руках, вряд ли успел подумать, что Андрей пришел по его душу. Да и как такое могло прийти человеку в голову, успевшему заменить парню и отца, и друга-покровителя?..

…Андрей не сошел с места, откуда убил одним выстрелом в сердце, почти в упор, своего наставника. Он стоял, не реагируя на крики жены и дочек убитого. И без всякого сопротивления покорно пошел с мужчинами-соседями, выскочившими из домов, прямо в милицию. В милиции молчал, замкнувшись. Был осмотрен психиатром (мной, я еще исполнял функции судебного психиатра, своей будущей профессии, к которой тщательно готовился) и отправлен в КПЗ. Мне нередко приходилось осматривать, как психиатру, убийцу, а потом вскрывать труп его жертвы. В Николаевске-на-Амуре, за городом была маленькая психиатрическая больница для психохроников, в которой работали муж и жена, врачи, весьма преклонного возраста. За три года моей работы судебно-медицинским экспертом для первичного осмотра психиатром ни разу не был вызван врач из Хабаровска: следователей вполне устраивали мои консультации.

…Поговорив два часа с Андреем, я никаких объяснений его поступка от него не получил, как и не нашел какой-либо психической патологии в его состоянии. Мотивы своего поступка он мне не раскрыл. Я только понял, что это – не бред, а что-то сугубо личное, и поэтому предоставил искать мотив следователю прокуратуры, моему закадычному другу Олегу Савчуку.

….Олег также не получил никаких объяснений убийства от Андрея, а, также, от его сестры Веры. Парень только признался Савчуку, что стрелял жаканом – самодельной пулей. Вот тут-то и начало крайне запутанного дела о преступлении Андрея Федорова, шестнадцатилетнего убийцы. И эту запутанность результат моей судебно-медицинской экспертизы только сильнее затянул в узел причин и следствий рокового выстрела. Да, все дело было в выстреле! Выстрел с пятиметрового расстояния из гладкоствольного охотничьего ружья-вертикалки ИЖ-12.Штучный вариант исполнения,1970 года, калибр 12/70. Ружье новое, без настрела. Стволы хромированные,730 мм, внутри зеркало, сужения чок/получок… Это ружье Андрею подарил отец.