Золотой колодец. Избранные рассказы

При моём появлении, Имам с Калифом поднялись мне навстречу. Я не знал ритуала поведения при встрече с Высшим духовным лицом и несколько растерялся, но Имам (высокий худощавый старик с трудно-определяемым возрастом), как будто прочитал мои мысли, сам шагнул мне навстречу, прижав правую руку к сердцу. Затем крепко двумя руками пожал мою протянутую руку и неожиданно прижал меня к груди как-то по-отечески тепло. Между нами сразу возникла дружеская, доверительная атмосфера.

Я спросил, как к нему обращаться и называть ли духовное звание:

– Просто обращайтесь ко мне на «Вы», чисто по-европейски, а я буду к Вам обращаться, просто «усто», разрешите?

Конечно, можно и без Вадима, тем более, что это имя мне не нравится: я родился за полгода до войны, когда ещё Сталин был в дружеских отношениях с Гитлером и меня отец, назвал его именем, так как был большой поклонник этого изверга. Когда Сталин репрессировал всех поволжских немцев, моя русская, по матери, бабушка, переименовала меня, близким по созвучию именем Вадим, Адик-Вадик. Бабушка вынуждена была это сделать, для спасения моей маленькой жизни, потому что национальность была по отцу «немец», но смягчалась русским именем. Это не спасло меня от ненависти родителей ко мне, за это переименованное имя, к совершенно беспомощному, ни в чём не виноватому ребёнку, которого отец после войны, выйдя из лагеря на свободное поселение, чуть не убил в возрасте 9 лет.

– Так вот, откуда у Вас такие невероятные способности и в горных делах, и в художественном ремесле! И, наверняка, Вы были прекрасным спортсменом и воином, инстинкт выживания заставил ваш мозг получать знания из окружающего нас мира, где находится Высший разум, который мы называем Богом!

Он пригласил присесть. Я растерянно поискал глазами третий стул, но Имам сказал, что у него будет разговор со мной один на один, сам налил мне и себе чаю. Заметив мою реакцию на необычный вкус, объяснил, что этот чай, очень редкий и дорогой, растёт на высоких чайных деревьях, высоко в горах, в труднодоступных местах и доставляется только на вьючных лошадях, по опасным горным тропам и несколько месяцев в пути. За это время происходит ферментация чайного листа, прямо в тюках, на которых сидят погонщики, они же и сборщики. Обладает огромной целебной силой, которую он, Имам, испытал на себе: пьёт его ежедневно, вот уже 30 лет и, несмотря на то, что ему 87 лет, чувствует себя тридцатилетним.

Я решил подтрунить над ним:

– Как Ходжа Насреддин, у которого друзья спросили на его 60-летие, как он себя чувствует в этом возрасте? – Также, как и в 18 лет. Но, как это может быть?! – удивились друзья.

– А у меня перед домом лежит большой камень, который я не мог сдвинуть в 18 лет, но я и сейчас не могу сдвинуть этот камень!

Имам рассмеялся.

– Как хорошо Вы меня поддели, дорогой усто! Больше никогда нигде не буду хвастать своим долголетием, но сейчас давайте о деле, по которому приехал. Я послал ваши портреты Пророка из трёх видов металла, королю Саудовской Аравии на его День рождения. Подарок очень понравился и он прислал необычный заказ: во-первых, король спрашивает, может ли ваш мастер сделать такой же портрет пророка Мухаммеда из золота, но окраска портрета должна быть под медь, чтобы золотой лик Пророка, как бы выступал из неё? Если решите технически и художественно эту задачу, король обещает вас озолотить, в прямом и переносном смысле этого слова. Наверное, слышали, как невероятно богаты эти страны, особенно Саудовская Аравия. Мой заказ, сделанный Вами и сыном Калифа, понравился моим покупателям! Собираем деньги на реставрацию памятников всего комплекса зданий Регистан в Самарканде, мавзолея Тамерлана Гур-Эмир, памятники в Хиве, в Бухаре. Благодаря Вам, уже собрали 10 миллионов рублей. Не удивляйтесь, мы Вам заплатили 1/10 часть суммы, только за работы и прочие расходы. Если у вас получится, король пришлёт дорогой заказ. А материал на этот заказ, я сейчас вручу.

Имам щёлкнул пальцами и молодой охранник принёс кожаную сумку, видимо весьма тяжёлую, судя по напряжению, с которым он её нёс, затем достал из неё предмет, завёрнутый в зелёное сукно и отдал мне. Я развернул. Это оказался брусок золота, весом 10 килограмм, размером, примерно 10х20 см и толщиной 4—5 см с оттиском национального швейцарского банка, с указанием веса, пробы. Всего три таких куска.

– У вас есть возможность раскатать ег до нужного размера?

– Думаю, что есть. Уже вижу, что из одного куска получится два портрета примерно такого размера, какие Вам привёз в подарок. Они в машине у моего помощника, сейчас принесу.

– Не нужно вам ходить, Калиф с нукером принесут.

Он что-то сказал слуге, тот поставил сумку с золотом возле меня. Вскоре принесли два пакета. Я расчехлил один и поставил портрет, прислонив его к креслу. Имам долго смотрел на него, потом взял в руки, опять долго смотрел на Пророка, наконец, прижал его к груди, закрыв глаза в благостном порыве.

– Как он прекрасен! Вы, усто, так хорошо его сделали, как будто бы с натуры! Практически, претворили в жизнь желание короля и не уверен, будет ли лучше портрет из чистого золота. Откуда смогли уловить такой тёплый, любящий взгляд Пророка? Где берёте силы, чтобы вот так, в каждом портрете, видеть всё самое прекрасное, что имеется в человеке? До этой, первой встречи с Вами, слышал много о поразительной, созидательной силе, какой наделены от природы. Какие-то Высшие силы помогают Вам? Только вчера позвонил Калифу и уведомил его о нашей встрече. Когда же Вы успели сделать этот подарок для меня?

– Сегодня ночью. А вечером решил прочитать небольшую книжку (280 стр.) Вашингтона Ирвинга «Жизнь Мухаммеда», которую тот написал в 1875 году – 100 лет тому назад. Мне её привёз из командировки в Москву, на днях, мой друг. Сейчас он временно исполняет должность директора комбината. Книга оказалась очень интересной, отлично переведена на русский язык и, возможно, под её впечатлением, немедленно решил сделать эти портреты. А ночь – самое лучшее время для встреч с друзьями или их образами, что, в принципе, одно и тоже. И я не трачу время зря, стараюсь, как можно быстрее запечатлеть их лики на металл, оставить память для себя и для своих, пусть, даже незнакомых мне, людей.

– Спасибо за подарки. Сейчас я более, чем уверен, что заказ короля получится. Он очень важен для меня и, конечно, косвенно для Вас. Через Калифа дайте мне знать, когда заказ будет готов, и я пришлю за ним своих людей.

Имам прижал меня к себе, мы расстались.

Сумку с золотом мы привезли на участок, вызвали Михалыча. Он увёз на завод в сейф, обещал через пару часов всё выяснить о состоянии станка с числовым программным управлением для прокатки и станка для изготовления золотой проволоки. Мы с Николаем поехали в библиотеку Горкома партии, где был очень большой отдел технической литературы. Меня там хорошо знали и быстро нашли книгу, в переводе с немецкого «Гальванопластика», где я и обнаружил рецепт для состава по чернению золота и многих других металлов. Всё, что нужно было, выписал, и вернулись опять на участок.

Позвонил Михалыч с завода и сообщил, что встретился с мастером нашего уранового завода и тот показал ему, как пользоваться станком «вальцы» для прокатки. Сегодня, после 17 часов, когда никого не будет, можно сделать прокатку. А с фильерным станком он и сам справится в любое время, который находится в закрытом небольшом помещении, у него на заводе.

Поехали на РМЗ втроём. Через пару часов погрузили в «рафик» три большие листа золота размером 90х2 метра, привезли на участок. Отдал Михалычу рецепт для приготовления раствора, предупредил, чтобы он был предельно осторожен. Сказал об этом в заводской лаборатории, потому что в его состав входил цианид. Завтра утром он обещал нам доставить готовый раствор на участок. Михалыч уехал обратно на завод, а мы – начали работать.

Во-первых, сложили каждый лист пополам, покрыли белой гуашью, просушили на калориферах. Я начал переносить эскиз на металл, пока Николай готовил два остальных. Потом стал продавливать рисунок текстолитовым ножом, пока мой помощник переводил эскиз на два другие портрета. После этого я отпустил Колю домой.

Во-вторых, хорошенько отчеканил и выдавил овалы у всех трёх двойных заготовок, особенно круговую надпись:

«Нет бога, кроме Аллаха»

В-третьих, к трём часам ночи, полностью выдавил все три заготовки, зачеканил фон, где нужно было, отчертил по лейкалу обрезную линию 6 мм для монтажного шва, обрезал лишний металл на всех трёх портретах, получив шесть готовых великолепных портретов. Собрал остатки металла в коробку и до 9 часов утра, вплоть до приезда друга, спал, как убитый, не раздеваясь. Михалыч привёз спецраствор, забрал коробку с остатками и уехал на завод, сказав, что привезёт в обед знаменитого супчика.

В первую очередь, я надел противогаз, резиновые перчатки. За вагончиком при помощи помазка покрасил в сине-тёмный цвет все портреты, промыл под краном проточной водой, вытер насухо ветошью и просушил на солнце.

Ребята (Юра и Николай) расплавили на плите гудрон и кастрюльку со свинцом и, пока это плавилось, нарезали 3-х мм пластины текстолита для каждой пары, просверлили дырки для подвесок (конусные). Вначале они залили внутреннюю поверхность портретов тонким слоем свинца на случай какого-то неожиданного ремонта или реставрации в будущем, чтобы можно было легко отделить гудрон от золотой поверхности портрета. После залили всё снова гудроном, покрыли залив тонким картоном. Приехал Михалыч, привёз супчик и катушку проволоки. Мои помощники уехали на обед, Михалыч – на завод. Пообедав, затонировал, промыл и просушил катушку, сделал подвески на текстолитовые пластины из золота. По возвращению ребята сразу принялись за монтаж и, когда был готов первый портрет, я начал доводить его «до ума» – шлифовать, что тоже было делать необходимо очень осторожно. Необходимо, чтобы исчезла чернота и появилась медная окисная плёнка. После её нужно было бережно удалить, до появления золота. Высветить надпись по овалу портрета (не повредив фон) и декоративный виток из тонированной проволоки. В общем, адская работа! Закончил всё во вторник поздно вечером. Весь перемазанный принял горячий душ и заснул, даже не стал ужинать.

Утром первыми приехали мои помощники и, увидев, что портреты уже готовы, принялись делать пакеты из мебельного картона.

Михалыч приехав и увидев портреты, воскликнул:

– Да, они же живые, Вадим! Как жаль, что их не увидит наш народ! Мне самому захотелось стать мусульманином с таким вождём! А Половинка ещё на видел? Я бы тоже хотел, чтобы он посмотрел, ведь завтра их уже не будет, но нельзя ни одной минуты держать здесь такую ценность. А давай, позвоним ему и прямо в кабинете упакуем.

Половинка обещал приехать и вместе с нами пообедать. Когда Николай принёс нам в кабинет два пакета из картона, вздох разочарования вырвался у нас обоих:

– Нет, нельзя ни в коем случае упаковывать такую красоту в такой картон! – с явным возмущением сказал Михалыч.

– Ты, как хочешь, Вадим, но лично я, пусть потрачу не- сколько лишних часов, но этого безобразия не допущу. Неси из вагончика линейку!

Я принёс и Михалыч произвёл необходимые измерения, записал всё и уехал на завод, взяв с собой рулон искусственной зелёной замши.

Перенёс все готовые портреты в красный уголок и расставил вдоль стены. Вскоре приехал Половинка с двумя термосами с шурпой и тушёной бараниной, тёплым ещё очень свежим лавашом и с зеленью. Увидев портреты, воскликнул:

– Это же, настоящее чудо, Вадим! Они живые! И как тебе удалось медь окрасить под золото? А, где Михалыч?

Я подробно рассказал Половинке, что случилось со всеми нами за последние трое суток. Узнав о наших планах на четверг, внёс существенные перспективы:

– А зачем делать перевалку у Калифа? Подвергать опасности эту замечательную семью? Пусть нукера Имама подъезжают в 7 часов 30 минут со стороны Самарканда на границу города, куда мы с Михалычем и вместе с тобой, перегрузим портреты в их машину. Вместе с ними, поедешь и ты – сдашь заказчику, из рук в руки.

– Да, вот, что значит работать мозгами, а не руками! Если бы не ты, я опять мог натворить, чёрт знает что! Виктор, ты только посмотри, что они несут?

Мы бросились в наш Красный уголок, куда торжественно внесли, Михалыч с Николаем чудо-упаковку, чемоданы-планшеты из нержавеющей стали, толщиной 4 см и, даже ручка из нержавеющей проволоки или прута, 4 см диаметром! Открыли один планшет-чемодан и ахнули! Дно было покрыто зелёной замшей, а у крышки замшевая зелёная подушечка на двухсантиметровом поролоне!

Мы с Виктором были поражены! Стояли, раскрыв рот, а Михалыч положил свой планшет на стол, открыл и уложил на дно портрет, ликом наверх и закрыл крышкой, щёлкнул защёлками и, взяв в руки планшет, потряс – ни звука!

– А вот этот чемоданчик, после лёгкой шлифовки болгаркой с войлочным диском, нужно будет обязательно упаковать в наш картонный пакет, – заключил довольный Михалыч.

Николай быстро взял по три штуки за ручки, в обе руки и понёс всё это в свой вагончик, доводить до ума. А мы втроём пошли в кабинет накрывать на стол. Я сбегал в хозвагончик и принёс половину бутыли красного грузинского.

Обед прошёл в тёплой, дружеской обстановке. Разлили по бокалам вино. Половинка спросил у Михалыча:

– Как ты додумался, Михалыч, до такой гениальной мысли, ведь, ты превзошёл всех нас и, даже, Вадима?

– А Вадима легче всего было превзойти, он, ведь, как Господь Бог, создавал образ Пророка и ему не было дела до какой-то упаковки, которую создают обычные люди. Но, когда я глянул в глаза этого Пророка, то почувствовал, что он, будто меня спрашивает:

– А на что ты способен, человек? Что нравится, как я получился? Слабо сделать нечто такое? Ну, вобщем, это он заставил меня сделать такую упаковку.

– Ну, ты, просто поэт, Михалыч, как Маяковский:

«А вы ноктюрн сыграть могли бы, на флейте с водосточных труб?»

– Предлагаю выпить за тебя, наш малоразговорчивый друг!

Мы посвятили Михалыча в завтрашние планы, он полностью согласился. Тут же позвонил Калифу и попросил его позвонить Имаму, рассказав о новом плане, а после немедленно перезвонить нам. Вскоре Калиф сообщил, что Имаму очень нужно встретиться со мной; у него есть важное сообщение о моих горных делах.

Половинка остался очень доволен, что всё вышло по его задумке, и предложил тост за меня, воскликнув:

Почему вокруг тебя кипит и пенится жизнь, а вокруг нас с Михалычем полный застой?

– А это потому, любопытный наш, что я вначале делаю, а потом думаю, а Вы – наоборот.

Все рассмеялись и на этом закончился наш обед-ужин.

Позже я довёл портреты до зеркального блеска и упаковал каждый в обёрточную бумагу, сделав ручку открытой, а для надёжности перевязал упаковочной лентой.

Утром, к 7 часам 30 минутам были на месте, и из машины Половинко перегрузили портреты в багажник «Волги» нукеров. Я попрощался со своими друзьями и сел в машину на заднее сиденье. Незаметно уснул, так как всю ночь читал книги о Магомеде, Вашингтона Ирвинга и философа Владимира Соловьёва. Проснулся, когда мы уже въезжали во двор комплекса зданий Регистан, где и была резиденция Имама. Он очень тепло встретил меня у входа, крепко обнял и предложил войти. Я попытался снять мокасины, но был остановлен его жестом.

Это был довольно большой зал прямоугольной формы, с огромным ковром посередине. Все стены отделаны резьбой по ганчу, вроде гипсовых плит с прозрачной резьбой насквозь, и сейчас эту резьбу отливают. А вдоль стен – низкие лавки-скамейки со спинками.

Нукеры внесли пакеты с портретами. Я помог их распаковать, расставить прямо на спинки скамеек, где есть, как будто, специальное углубление, куда и поставил портреты, прислонив к стене. Они оказались на уровне глаз и сияли, словно живые.

Имам медленно прошёл вдоль этой своеобразной галереи, одобрительно кивнул мне головой и быстро вышел в боковую дверь.

Через минуту он вернулся, пропустив мимо себя группу их трёх пожилых мужчин в зеленоватых (обыденных) халатах, один из которых, совсем седой и с белой бородой, шёл первым. Вся компания направилась к портретам.

Какое-то время молча стояли, потом подошли ближе, брали в руки, осматривали и одобрительно качали головами. Наконец, старший группы, подошёл к Имаму, что-то сказал по-арабски и вся группа приблизилась ко мне.

– Мой гость, главный настоятель мечети в Эр-Рияде и духовник короля спрашивает: знает ли мастер, столь искусно открывший нам лик Пророка, учение его и как сам относится к этому?

– Да, я знаком с учением пророка Мухаммеда по книгам русского философа Владимира Соловьёва, Вашингтона Ирвинга – американского исследователя и писателя. Магометанская религия мне нравится больше других религий мира. Откровения, которые вложил Аллах (Бог) в Коран через простого обычного человека, чтобы помочь населению сурового и засушливого пояса планеты, не просто выжить в этих условиях, но жить хорошо, богато и качественно, быть счастливыми людьми. Не в пример другим религиям и учениям, например, как марксизм-ленинизм в моей стране России, где, почти 90% населения, проживающего в ещё более суровых условиях, чем арабы в полупустынях, живут в унизительных, полунищенских условиях и кормятся тем, что выращивают за короткое северное лето, на шести сотках земли, которое им дают правители, несмотря на гигантские размеры земли этой страны. Почти 70 лет, им обещают, что будут жить лучше, когда построят коммунизм. А как могут нищие построить прекрасный, неведомый мир? Арабы, под знаменем Пророка уже строят такой мир и богатую, во всех отношениях, личную жизнь, строят прекрасные города и среду обитания, наслаждаются этой жизнью сейчас, а не после смерти.

Имам перевёл мой ответ и сказал:

– Мой гость остался очень доволен Вашим ответом и сказал, что Аллах осенил своим даром очень достойного человека. Я тоже присоединился к мнению моего гостя.

По сигналу Имама, нукеры быстро упаковали портреты и вынесли через боковую дверь, оставив, почти килограмм золотой проволоки на месте.

По команде одного из гостей, в зал вошёл высокий араб в чёрном халате и чалме с большим, явно тяжёлым чемоданом, из светлого металла в одной руке и с небольшим чемоданчиком такого же цвета, в другой. Поставил их возле группы, где Имам о чём-то оживлённо беседовал с гостями, которые вскоре подошли ко мне, и по-европейски простились, крепко пожав руку.

Проводив взглядом гостей, Имам сказал, что впереди ещё очень много дел, но король уже знает, какое впечатление произвели портреты Пророка на родных братьев короля и его духовника, поэтому хочет щедро отблагодарить мастера от своего имени.

Имам подвёл меня к чемоданам, стоящих у столика, и попросил открыть меньший. Он оказался полным новеньких пачек стодолларовых купюр, а сверху лежала большая, тиснёная золотым каллиграфическим шрифтом визитная карточка короля. Имам перевёл текст:

– Король предлагает посетить его в удобное для Вас время. Здесь все реквизиты короля, его личная подпись. Карточка является пропуском во дворец.

– В большом чемодане 6 миллионов долларов, один – Вам за работу от нашего имамата.

– А можно мне присоединить этот миллион на ремонт и реставрацию памятников?

– Ни в коем случае! Благодаря Вам мы заработали огромные деньги на это святое дело. Будем неустанно молиться, чтобы Аллах защитил Вас в эти опасные годы. А сейчас мне хотелось бы рассказать о цели моего приглашения. Только отдам кое-какие распоряжения.

Имам позвонил в колокольчик. Вошёл один из нукеров, взял большой чемодан и куда-то вышел, но вскоре вернулся. Взяв мой чемоданчик и катушку с золотой проволокой, снова вышел.

На моё возражение, что проволока мне больше не нужна, Имам ответил, что скоро она может понадобиться. Попросил всё, что нужно отнести в машину, а сам пригласил меня пройти в противоположную дверь.

Это была его комната отдыха, с душем, туалетом, низкой кушеткой и «журнальным» столиком, с двумя плетёными креслами. Опять появился один из нукеров, который внёс большой поднос с блюдом восточных сладостей с 1,5-литровым чайником и пиалами. Я попросил разрешения ухаживать за ним и разлил чай.

– У меня к Вам, усто, большой разговор. То, что я узнал о Вас даёт мне право быть предельно откровенным. Недавно у меня в гостях была прекрасная Лейла – жена спасённого Вами друга.

– Как она себя чувствует? Всё такая же красавица и умница?

– Кажется, стала ещё красивее, но она очень печальна и призналась мне в своей личной трагедии – 7 лет она не знает мужчины. Оказывается врачи, спасая её мужа от гибели, удалили ему прокушенные крысами яичники. Об этом в посёлке никто не знает, врачи сохранили эту тайну, но Лейла об этом знала с самого начала и первые годы терпела. В последнее время стала худеть и чахнуть. Её муж несколько раз предлагал ей уйти от него, но к кому? Она никого не любит, кроме Вас, усто Вадим! Вы для неё – Высшее существо, к которому она никогда первая не подойдёт, боится, что у Вас есть уже любимая женщина. Если не секрет, то как Ваши дела с женщинами?

– Не секрет, почти так же, как и у Лейлы. С 1968 года ни разу не был с женщинами. С женой, после её предательства в Койташе, больше не спал. Жили в одной квартире, где только ночевал. Знал, что она проститутка и терпел это сожительство, ради сына, которого безумно любил и жалел. Знал, что если уйду, ему будет очень плохо, так как она испытывала тягу к алкоголю. И дождался, пока она чуть не упекла меня в тюрьму. До сих пор висит на мне 1,5 года «условно», из-за чего не получил госпремию за урановый проект. Конечно, сейчас положение у меня очень неплохое. Мог бы выкупить у бывшей жены своего сына, но это такая подлая тварь, способная на любую подлость и предательство, что я ни на копейку не доверяю ей.

– Откровенно говоря, я ещё не знаю, как у меня прошло выздоровление после смертельной дозы облучения на руднике в Учкудуке. Вообще, мужчина ли я? Со стыда сгорю перед Лейлой, если это не так, хотя люблю её, наверное, больше всего на свете. Да, и виделись мы всего несколько раз и в присутствии её мужа.

– Вам нужно увидеться, усто Вадим. Уверен, что всё получится. Найдите повод и пригласите её первым. Арабская женщина в постели – это самое большое чудо, что создала природа, под этим небом. Вы – один из достойнейших людей на Земле, который должен испытать это наслаждение. Она Вас так любит!

– Кстати, она передала просьбу своего мужа, который спрашивает, можете ли Вы посодействовать молодым шахтёрам Койташа, устроиться на работу в Учкудук, чтобы заработать деньги на калым? Дело в том, что они узнали о вашей с ним дружбе, когда работали в Койташе. Они знают, что благодаря Вам подняли зарплату шахтёрам на урановых рудниках, слухи об этом распространились по всему Узбекистану.

– И мне абсолютно непонятно, как Вам удалось такое страшное место сделать мечтой молодёжи! Я точно знаю, что это Вы автор реконструкции урановой отрасли в стране, но почему формально об этом молчат? Кто Вы – горный инженер, художник? Сам король сказал о Вас, как о человеке, открывшим нам лик пророка, достоин самых больших наград. Но, за это Вы опять, чуть ли не попали за решётку по доносу за мечеть в Койташе. Почему Вас не любит страна, для которой вы столько сделали?

– Прежде, чем ответить на все вопросы, я задам встречный: в какой сумме выражается калым у мусульман в настоящее время? И можете не отвечать на него, если он покажется наивным. Чем больше, тем лучше?

– Нет, почему же, я отвечу. Размер калыма у мусульман определяется стоимостью дома, который жених может построить сам или купить на заработанные деньги. Можно внести такую сумму со стороны жениха и его семьи, по обоюдной договорённости.

– Калым является в мусульманских семьях статусным правом иметь семью. Если парень умеет зарабатывать деньги, чтобы построить или купить дом, самое главное для молодой семьи, значит, родители могут доверить ему свою дочь, за которую они тоже отвечают своим приданым для неё, помогая в создании молодой семьи в начале.

– Сам дом стоит недорого, соседи помогут построить его за один день. Основная сумма калыма уходит на покупку транспорта: мотоцикла с коляской, «Жигуленка», «Волги», которые в личном хозяйстве незаменимы. Как известно, в нашей стране простой человек, даже шахтёр, можжёт купить всё это только на чёрном рынке в 3—5 раз дороже. Ну, и представьте, сколько лет нужно проработать простому парню, чтобы осилить всё это?

– Спасибо за исчерпывающий ответ. Сразу отвечу на этот вопрос: я помогу молодым узбекам-шахтерам заработать калым, скорее всего в начале следующего года. Мне будут нужны бурильщики для работы на подземных станках «БА-100» и подготовленные взрывники для отпалки буровых камер, сразу 20—25 человек. Подготовку их нужно начать сегодня же. Для этого, должен связаться с моим хорошим товарищем в Койташе – директором рудника Дмитрием (кажется, Александровичем). Я буду платить ему такие же деньги, как и шахтёрам в Учкудуке, если он откроет на руднике курсы бурильщиков и взрывников подготовит мне несколько бригад, которые понадобятся для других горных проектов, в том числе, и за границей.