Символ

– Коробочка, ты забыла меня?

– Почему забыла?

– Забыла, Коробочка, как я помог тебе уйти от волка-оборотня, как я спас тебя от Руинного чудовища. То, что не дано другим, способен осилить я.

– Я думаю, это ваш долг, коль вы спровоцировали подняться Руинное чудовище, – вмешался в их разговор Виссарион. – Кто знает, вдруг мы здесь и потому, что Руинное чудовище сможет кануть от нас.

От Хозяина тайги исходило заверение, что сопровождающий нас Виссарион больше не сможет причинить нам хлопоты, так как закончились дни полной луны.

Судя по лицу Андрея, он что-то прикидывал:

– Хочешь утопления Руинного чудовища – веди к мечу.

Виссарион говорил нам, что покажет сокровища Эльдорадо, лелеемые Андреем, когда Руинное чудовище будет законсервировано в болоте, тогда одной проблемой в получении Символа станет меньше. Ведь и так есть те, кто будет не только препятствовать нам, находясь сам в поисках меча, да еще и пожирать нас. Одни более разумны, проворнее, сдержаннее, другие же выносливее, яростнее, задиристее, беспощаднее.

Умолкли мы, когда до нашего слуха докатился грохот. Все отчетливее слышали удары по земле, вибрации по которой доходили до нас. С тяжестью пережитого уже не могла совладать Аня. Ее колени сгибались, она оседала. Она зажала рот, поднимала трясущуюся руку. Стоило нам заметить, куда показывала она, мы сами чуть не стали жертвой паники. За деревьями, окружающими наше убежище, огромное, покрытое чернющим асфальтом, проглядывало яйцо больше, чем наполовину. Руинное чудовище что-то высматривало, пока хищные глаза не остановились на нас. Наше сердце ойкнуло, нас сгибал морозящий паралич.

Руинное чудовище протискивалось между деревьями, от полученных царапин злилось. Мы хотели бы убежать, не будь мы прикованы к земле своим настроем. Ближе всех нас к надвигающимся губам стоял Максим. Поддергивающиеся рептильи ноздри впитывали его от головы до ног, сохранялся злой взгляд. Большая голова отпала назад и раскрыла пасть, из которой полез изворотистый язык. Делая одежду Максима мокрой, липкой, язык окутывал его.

– Иди гуляй, баклан, – не допустил Максим окончательно притянуть себя к тягостной вони.

Последовал нестерпимый крик. Мы убежали, слышали за спинами ломающиеся деревья. Между деревьями проскальзывал Федор, которому в затылок било обжигающее дыхание Руинного чудовища. Споткнулся, повернулся. К нему подбирался изрядный хвост чудовища, вихляющий, выпускающий изогнутый, как коготь, шип. Резкие выпады шипа терзали воздух перед Федором. Острый молоток не достиг его, так как сзади его оттаскивали. Над ним оказалось Существо. Коробочка в бок плаща припарковалась и вместе с ним покатилась кубарем. Федор попытался подняться, но его нога повязла в земле. Он дергал пистолетом в ту сторону, в которую Существо уводило Коробочку.

Над ним возник еще незнакомец. Он воткнул факел в землю между Федором и Руинным чудовищем, которое при виде огня истерически заверещало, словно притащенная к ванной кошка. Шип вогнулся в хвост, и он отполз, и Руинное чудовище само убралось. Попавшую в ямку пятку Федора вызволял молодой человек, чье лицо в очках шибко напоминало его собственное, только молодое, а не изведенное.

– Откуда ты взялся?

– У нас здесь практика, учимся проведению раскопок.

– Но я не поступил в колледж.

При последней реплике Федора студент встретился с ним глазами и опешил. Наше появление окончательно его сразило, он от нас пустился наутек. Он бросился в кусты, в которых мы не обнаружили движения. Стоило открыть их пошире, и нам представилась кишащая насекомыми куча.

Энтузиазму Андрея нанесли сокрушительный удар вестью о том, что Коробочка числится пропавшей. Поинтересовались у Виссариона, куда Существо уносит жертвы.

– Существо? Ммм… Я зову его Тенью. Потому что однажды взглянул ему в лицо и не увидел там ничего, кроме тени. Мне о нем ничего неизвестно.

Мы рассчитывали за один день добраться, но расстояние растягивалось, и за этот период мы научились срезать ногти без ножниц, спать с открытыми глазами.

– Ты говорил мне, что утром сможешь отвести меня к Символу, – донимал Андрей Виссариона.

– Я говорил, что утром начнется путь к нему.

Брови Андрея спустились к переносице.

Аня высказала:

– Этот поход – верная смерть.

– Тщетность грусти. Думать о плохом себе дороже, – говорил Виссарион. – Лучше сделать оставшуюся часть пути мирной, пока мы идем. Когда пребудем на место, сердцу станет легче.

Всего и не опишешь, что произошло в нашем турне. Особо запомнился случай, когда Максим не желал показывать Андрею обнаруженное им.

– Не для твоих глаз, Андрюх, пройдем там, где поудобнее.

Прорвавшись, Андрей встретил бездыханное тело человека, с которым провел всю свою жизнь. Все те же приваливающие друг к другу брови, раздвоенная прическа, задранный нос с разнообразными ноздрями. Добавлены матовость с фиолетовыми кляксами, пьяные глаза, дранные губы.

Много времени он не терял, чтобы рассуждать, как скоро он может стать таким. Быстрее он покидал могильник, уводя и нас. Затхлый запах ходил с нами в сопровождении.

Той ночью нас ожидало еще столкновение со знакомой физиономией. Мы были вынуждены шагать в темноте, и боялись мы того, что, помимо звуков, издаваемых нами, всепоглощающая тишина произведет потусторонние. Первым ее увидел Лева:

– Ты, блин, кто такая?

Вязаная кепка укладывалась на оттопыренные уши, выказывая лоб, такой же перепачканный, как и белая майка, на которой болталась куртка того же цвета, что и кепка-шапка. Андрей угадывал в ней возраст своей сестры.

– Друзья называют меня Коробочкой, – она смотрела на него большими глазами, голос свой она старалась держать ровным вопреки такому скоплению старших. – Поэтому если хочешь быть моим другом, зови меня – Коробочка. От кого прячетесь в такой темени? Я б согласилась оказаться тут, только если позовут ребята со школы. Мне запретили гулять с ними, потому что они бросили петарду в капюшон, и вымахала дырка в капюшоне, а у меня завелись сожженные волосы на затылке. Но мне не с кем играть. Я вернулась к мальчишкам, хотя не присоединялась к ним, когда они собирали котят с улицы и уносили в подвал. С ними я сидела и видела, как котятам прокалывали глаза и заливали уксусом. Я слышала их смех, они где-то здесь резвятся.

Нам представился испорченный зад куртки. Девочка юркнула в кусты. Андрей гнался за галлюцинацией, пока не наткнулся на конусообразный нарост земли, укрытый пеленой ночи. Нас удивляла его настырная устойчивость, не дававшая ему накрениться подобно Пизанской башне. Организованная Виссарионом прогулка достигла пика. Мы отдали последние силы земле, на которой распластались под обелиском.

Дар Прометея все сильнее полыхал, потягиваясь к родине. Поминутно подкармливающий его дровами Лева спросил у Виссариона:

– Дальше что?

Виссарион сказал:

– Укажет обелиск, куда соваться.

– Каким образом? – очнулся Андрей, в последнее время проявлявший ко всему равнодушие.

– А каким образом – я не знаю, – ответил Виссарион.

Андрей склонил неимоверно низко, словно поднесение для казни, голову со взбухшими губами. Лева еще больше разозлился. Лева поднял наполовину выползшее из костра бревно и огрел им наряд плюща на обелиске. Под размашистые удары чуть не попал Андрей, подскочивший со словами «Зачем так делать!?». Правое плечо вперед повело, затем левое, и так по очереди, Андрей не разбирал, как погасить возгорание. Лева с разъедаемой пламенем палкой и такими же пылающими глазами шел на водившего нас за нос волка-оборотня.

Андрей подбежал к поджигателю:

– Зачем сделал это? Давай куртку!

– Шел бы ты!

– Нас увидят огры и подобные зверюги.

Андрей топорно отвернулся от безумца, к пускающему на него нещадный жар обелиску он волочил ноги, будто к ним закрепили кандалы с шаровыми грузами.

Невозмутимый Виссарион сказал:

– Погляди, что сделал.

Лева отвел горячую руку, и между ним и Виссарионом встал Максим:

– Обернись.

Пропорции обелиска приобретали идеальную симметрию. Свечение пламени сползало с него, его вершина озарилась ореолом белоснежного света. Стало светло на нашей стоянке, как днем. На горизонте, в непроглядной трущобе вспыхнула звезда. Мы отбросили отдых, чтобы наконец достигнуть того, ради чего измывались несколько дней. Светило погасло, но Андрей запомнил место его дислокации, подаривший надежду обелиск сзади также не давал света. Мы вышли к долине с распростертой в ней массивной горой.

ГЛАВА 19

АРЕНА

Виссарион не меньше нашего отдавался восхищению горой, помещенной в среду шпилевых зарослей. За зеленеющей глыбой, выдернутой из земли, выдвигались лучи, рассеивая мрак долины. Оглядывая разыгрывающуюся по кругу зелень, мы поражались, как удалось преодолеть все дебри. К наступившему моменту, считали мы, не сможем дожить, а мы, более того, стоим на уровне вершины горы. Перед нами раскидывалась яма, из-за которой гора консервировалась в безвестности.

Федор произнес:

– Рад, что дожил до этого момента.

– Это удивительное явление сокрыто от всего остального мира, – Аня к наклоненному к склону дереву прислонила для опоры руку.

– Перед нами утаилась область, где много золота. Что ты об этом думаешь, Андрей? – Максим поинтересовался у ближе всех стоящего к обрыву.

Голова Андрея раскачивалась из стороны в сторону. Как и мы, он должен был думать, как возможно взобраться на таящую трудности вершину горы. От Максима поступило предложение проверить телефоны. После неудачной поимки связи мы обменялись номерами. Не дожидаясь, пока уберут уцелевшие телефоны, Андрей навострился по склону.

Вслед за невоздержанным побежали и мы. Никому из нас не доводилось выкладываться на полную для бега. Теперь же мы использовали зарытую энергию, что называют потенциалом. Нами двигала нужда покончить с намотавшимися сложностями и лишениями, ограничениями и тревогами. Нам все равно было, что с нас текут ручьи, как убого мы выглядим. Нас вела уверенность скорого избавления. Даже навеивалось желание растолкнуть рядом бегущих и по Ньютоновскому закону инерции устремиться в приземляющий полет. Нам чудилось, будто гора на издыхании томилась в ожидании нас. Какая-то пара километров отделяла нас. Ровная земля неминуемо приближалась.

Наш спуск остался незамеченным для здешнего обывателя. Нагибалась высоченная спина с остроконечными холмами разрозненного позвоночника. Звучал мелющий хруст. За горбатым, сидящим на коленях, распластался страдалец, раскинувший жилистые исполинские ноги, которые подчас вздрагивали. Он не мог быть живым, скорее, его воротило от жадных прикосновений огра-людоеда.

Жующий принял стрелу виском, из которого вылетели графитовые капли крови. Вольтом легли два трупа, принадлежавшие к одному биологическому виду с разнившимися образами жизни.

Мы обнаружили стрелка в группе, движущейся в нашу сторону. Новая стрела заходила на тетиву, над головой одного из огров-людоедов булавы разносили звук бьющегося металла для превращения соперника во вздрагивающую жертву.

– Прячьтесь за деревья! – крикнул Андрей.

Немногочисленные деревья укрыли немногих из нас. Однако нагрянувшему страху могли бы и не подаваться, ведь мы не являлись добычей. Толпа обиженных природой акселератов рассредоточивалась навстречу высунувшим лысые головы ограм-людоедам. Мы оказались на поле, предназначенном сражению лысых огров-людоедов и их дальних родственников-уродцев.

Хромоногие, перекошенные, скрюченные, увечные переростки давали отпор симметричным ограм-людоедам. Некоторые из них располагали вдавленной грудью, треплющимися обрывками плоти, мы стали свидетелями вываливания огров пятнистых, двуносых, многопалых. Проносился мимо и дистрофик с выращенными на лице дополнительными ротовыми полостями, он сминал землю слоновыми ногами. Нас вводил в ступор трехметровый экземпляр, чья длина достигалась за счет того, что из груди скорчившегося назад бегуна, отодвигаясь от ключиц, с нечленораздельными изнываниями вылезал огр. С присущей им свирепостью огры-людоеды колошматили и без того изуродованных соотечественников.

Поднимающему лук со стрелой высокому кривостоящему огру-людоеду пришелся в лицо топор, разделивший тошнотворный глаз на два. Насмехающийся огр-людоед подошел к лежачему стрелку, поднял его лук, повертел его и бросил на безобразный труп.

Аня от кустов проползла на коленях, чтобы вытащить топор. Пока она пыталась отсоединить от тела вонзенное в него железо, это казалось Максиму мешканием, он подбежал к ней, схватил ее и заодно лук с колчаном. Обратно к нам путь им преградил подпрыгивающий и размахивающий тонкими руками огр-людоед. Он воображал себя обезьяной. Он уставился на человека, как ребенок, столкнувшийся с новым для его стесненного мирка. Трудно было оторвать взгляд от тонкой прозрачной кожи, которая выявляла треснутый череп. Демонстрируя маячащий глаз, видимый и под векой, он усиливал поскуливание. Искажали его лицо и нарочно сжатые линии, весь его перевернутый мир отражался на нем. Мало им было сомкнуть нас в бессмысленной бойне. Для них было забавой пошатнуть наше душевное здоровье. Огр-людоед натянутыми пальцами с окостенелыми ногтями ухватил голову, судорожно повернул ее на бок, что слезливые глаза встали вертикально. Вылезла на мгновенье счастливая улыбка, после которой он, изрыгая визжание, ускакал кромсать свинорылых соседей.

После исчезновения безумца мы столкнулись с другим. Железобетонные пальцы сжались в кулак для подачи смерти тому, кто стоял перед огром-людоедом, но толстенную кисть обмотал хлыст, который повел руку в сторону Хозяина тайги, неизвестно откуда и зачем взявшегося. Огр-людоед благодаря хлысту приблизил к себе Хозяина тайги, поднял его над землей за большущую копну волос. Свободными когтями огр-людоед вцепился в глотку невольника и за секунду лишил его кадыка. Мы не преминули убежать, пока огр-людоед лицезрел висящий над землей труп нашего заступника.

Мы соскобленными пальцами припали к траве, уходящей вверх. Мы подымались к пробоине в горе, за нами виляло существо, чья голова вряд ли бы пролезла. Руинное чудовище с возвышенности скатывалось, раздавливало огров-людоедов.

Оно на скорости шеей придавливало буянящих выползней к широкому туловищу, Руинное чудовище проводило лебединую шею по земле, чтобы подшибить огров-людоедов к другой бочине. Оно лакомилось трупами. Мы хотели подкинуть гранату Руинному чудовищу, увидели приближающегося к отступающему скалолазу огра-людоеда, бросили к преследователю. Лишь слегка огнем задело Руинное чудовище, оно рассвирепело, огонь потихоньку распространялся по усеянной ветками долине. Руинное чудовище взбиралось все же, падало, давило огров-людоедов. Хваталось пастью уже за большие деревья, потягивалось.

– Упрямая тварь взберется.

Прохлада встретила нас. В недосягаемый потолок упирался из стены стрельчатый портал заваленной конструкции. В сужающемся коридоре в полу была дыра, которую можно обойти только по одному краю, предоставлявшему тонкую грань перехода. В дыре показалась белокурая голова пробегающего человека в помещении под нами. Аня свесилась и экстремально выкрикивала имя Коли.

Отстреливаясь, в пещеру вошла в мембранной куртке девушка, которая, выбрив височную часть одной стороны головы, распустила волосы на другую сторону.

– Да чтоб вас!.. Откуда вы успели вылупиться? Уже изъяли его? Ну же, покажите мне. Я отказываюсь проделать весь этот путь, не взглянув глазком на тесак.

– Что ты мелишь, соска? – взболомошился Федор. – Тебе нужно объясниться, зачем сюда завалилась. По любому, прискакала сюда, как Андрей, вынюхивать драгоценность. Здесь больше нет вакантных мест, полетишь кубарем прямиком в пасть Руинному чудовищу. Тебя мы знать не знаем.

– Скорее ты окажешься в брюхе вашего неповоротливого чудовища. Меня зовут Марина, и я здесь в поисках меча, до которого вам не должно быть никакого дела. На него ведут охоту крупные рыбы, и сейчас я впереди всех этих рыб. Выведала я побольше вашего, только не совсем была готова к живности разного рода. Заполучить Символ я заслужила.

Кряхтение шипело сзади Марины, и свой тревожный, утомленный, обрастающий помешательством взгляд она обратила к взбирающемуся к нам огру-людоеду. Искривленный кинжал видом ятаганы с парочкой зазубрин тяготел его руку. Он поднял его над нами, и его бок оттяпал ворвавшийся в пещеру шип на растянутом шершавом хвосте. Огр-людоед обернулся для следующего выпада хвоста Руинного чудовища, и его грудь расширилась, пропуская чужую часть тела. Приблизили немного к нам проткнутого огра-людоеда, затем забрали вовсе.

– Беда прошла, не успев начаться, – выдохнул Федор.

Он подглянул обстановку вне пещеры и увидел приближающегося жующего монстра, Федор отпрянул. Руинное чудовище врывалось к нам, расширяло башкой пространство. Ушло разочарованно.

Ане не терпелось выглянуть из сырой пещеры наружу. Нагретое палящим солнцем поле усеивалось кровопийцами, выбивающими друг из друга дурь. На краю побоища огр-людоед за ногу вел Максима, который стачивал головой лежачие камни.

Аня повернулась к нам и, глядя на крохотный пистолет в своей руке, известила о ситуации. Не каждый выразил желание присоединиться к ее затее. Андрей вообще сообщил, что он уйдет вглубь пещеры за мечом. После этих слов Марина поторопилась в мрак. Она резво перепрыгнула через проем в полу, Виссарион дернулся за ней. Из темноты пришли выстрелы, освещая злостное лицо Марины.

Она перекрикивала стоны Виссариона с прострелянным плечом:

– Кто за мной, тот покойник!

Андрей с выставленным оружием двигался на убегающие шаги.

– Андрей! Максим нуждается в нас, оставь ее. Преследование Символа – предприятие рискованное. Но погубит тебя не меч, а твое упрямство, – говорила Аня, пока другие спускались с пещеры.

Андрей скрежетал зубами в спину авантюристки, для него вечностью тянулось принятие решения, Аня же понимала течение времени и не могла долго ждать. Прикрыв глаза, она развернулась и исчезла в дверном свете пещеры, за ней ускользал и Андрей. Мы оставляли злосчастную пещеру с раненым Виссарионом. За каждую из четырех конечностей Максима ухватились по одному огру-людоеду и начали отход. У него возникло чувство удлинения, огры-людоеды отходили от него, растягивая его тело. Одному из них стрела, летящая в голову, угодила в плечо, чуть ниже края жилета. Федор отбросил несподручный лук и, как мы, стал выпускать по ним пули. Ранее заполнявший наши уши ревом Максим вскочил и помчался с хромотой прочь, желая отвлечь на себя внимание врага. Малочисленные сторонники убитых к нам подступали.

Максим продолжал сумбурный бег, за спиной не угасали крики мясорубов и гортанный рев Руинного чудовища. Его остановил компаньон, погнивший на веревке, спускающейся с ветки могучего дерева. Обернувшись на верезжание, он увидел Руинное чудовище, пропихивающееся к нему. Он снял труп, веревку размотал, привязал ее к тотемному столбу и использовал, пока пробирался по болоту. Он достиг дерева, возвышающегося над болотом на парочку чудовищ. Размотавшись, Максим полез к верху. Руинное чудовище уже опускалось все ниже. Когда Максим включил телефон, Руинное чудовище головой повалило дерево. Ствол прищучил руку Максима, лежачего на твердой поверхности. Возле другой руки светился экран телефона. Максим прочитал сообщение от Анны: «Для убийства чудовища повесить факел на высокое дерево». Он удовлетворенно улыбался, будто вспомнил что-то хорошее.

ГЛАВА 20

НАШЛА КОСА НА КАМЕНЬ

Мы вызволили одного из друзей, но Руинное чудовище отогнало его. Пора взяться за освобождение остальных, уж их мы точно не потеряем. Мы бежали к их плену по усеянному трупами полю. Нам мерещилось, будто один из казавшихся мертвым почувствует нас и схватится за ногу, чтобы утащить в усыпляющее царство. Сражающихся огров-людоедов становилось все меньше. Мы обегали их столпотворения, спотыкались о режущие камни. Желание успокоения толкало нас использовать последние силы на подъем, чтобы достичь наших друзей и всем вместе выползать из тайги, включая незадачливого проводника.

Мы нашими же руками и ногами проводили насилие над своим организмом, бросая его наверх, к темени. Никто из нас даже за исполнение заветного желания не согласится в третий раз лезть по горе. Пещера вновь встретила нас холодным дыханием. Виссарион без движений лежал ровно. Люди прошли мимо него в розыске друзей. Аня остановилась у тела, и глаза Виссариона с усилием разомкнулись.

– Раздумываю поправиться в ближайшее время, только дай отлежаться немного, обо мне не нужно переживать.

– В скором времени мы вернемся, – говорила Аня. – И не одни.

Оставив позади разлом в полу и пытающегося оторваться от давящей боли Виссариона, мы устремлялись вперед, разрыхляя темноту увядающими фонарями. Мы двигались по спиралевидному коридору, и нужда в свете вскоре отпала, ведь на стенах скрипел огонь. На каждой стороне не друг напротив друга из каменной гнутой стены выходил по пояс стальной человек. Согнутые руки фигур выводили кольцо, в которое помещался факел, где-то потухший, где-то сносно освещавший коридор. Вскоре мы оказались в расширенной части продолжительного коридора, в которой потолок имел дырку. Здесь было несколько ответвлений, и из одного из них, видимо, на шум наших шагов, вышли люди.

Над ними высилась голова с посаженными в черные впадинами глазами. Навостренные глаза принадлежали человеку с когда-либо виденной самой прямой осанкой. На лысой макушке одного из визитеров растянулся извилистый шрам. С грозным взглядом, именем обладателя которого достойно назвать захватническую трансакцию, стоял противник бритвы, обложивший грудь рыжей бородой. Рядом выправился худой парень с довольным, отрешенным лицом. В их ряду затиснулся Владислав, сотрудничавший с Федором техник.

– Старик, – обратился к нему Федор, сделав шаг навстречу, как при аресте радуется задержанный своим близким. – Тикать отсюда надо, да побыстрее, а то вломится Руинное чудовище и расшибет все наповал.

– Точно, – большинство людей произносят это слово с эмоциями, Владислав ответил, как те, по виду которых можно сказать, что им все равно и без новой информации могли бы дальше прожить, – но проваливать вы должны. У меня тут все схвачено, без толку кого-либо здесь упрашивать. Каждый обустроился.

– С нами хотите разделить жилье? – говорил лысый здоровяк. – Снаружи громыхало чудовище, мы слышали. Тут ему не место. Дуйте разводить огонь на верхушке кедра.

– Зачем нам искать кедр? – спросил Андрей.

– Вам понадобится самое высокое дерево, на его верхушке огонь никогда не погаснет. Именно так можно сдержать Руинное чудовище в его пределах.

– Откуда пришло уведомление? Смахивает на нелепицу, – сомневался Лева.

– Как-то Хозяин тайги упоминал.

Владислав отвернулся, за ним уходили другие, кроме одного. Федор порывался вперед, Лева раскидыванием руки на плечо остановил его:

– Погоди, старина.

И Федор заметил, что у оставшегося жильца пещер у пояса в руке на него направлялся пистолет. Федор немного отступил, группа пещерных людей окуталась темнотою, и отсталый пошел за ними. Мы ни с чем возвращались к вентиляции пещеры. Кто-то из нас действительно поверил словам крепыша, раз предложил раздобыть огонь, посвященный памяти героям войны.

Виссариона на месте не оказалось. Аню взбодрил факт, что ее телефон заработал. Ополоумевший Лева спросил, какой номер у спасателей. Анна решила сначала сообщить Максиму о том, как можно устранить Руинное чудовище, не дав ему погубить всех в тайге. После отправки новости она стала звонить в экстренную службу, но набор не закончила. Батарея телефона в значительную минуту подвела. Аня подняла расстроенное лицо на Андрея, за ним, через яму, стояла полубритая девушка. Андрей заметил это и обернулся. За ямой выжидала Марина.

Усиливалось ритмичное гудение. С нашего окна движение усматривалось на поле, на котором павших воителей собирали никчемные остатки, но, определенно, с воздуха приближалась подмога. Возникло предположение, что вертолеты приволоклись за Мариной. Она отступила пару шагов, развернулась и побежала в темноту.

К ее спине был привязан длинный меч, чья веретенообразная рукоять возносилась над головой, а край острия вилял у левого сапога. На объемной крестовине выступала перевернутая круговая эмблема, свесившая фирменных три крючка.

Аня выкриком остановила Андрея:

– Да забудь ты свой этот меч.

Андрей медленно развернулся:

– Ты, я не могу, знаешь. Ты знаешь, что не могу.

Аня поняла, что она сама себя подвела. Она возлагала свои ожидания на человека, о котором с самого начала было ясно, что им движет. Ее попытки направить его на желаемый путь оказались опрометчивыми.

Мы отправились к вертолетам, а Андрей влекся своей иллюзией. Он продвигался, оставляя за собой в некотором смысле друзей. Друзья же должны находиться с тобой рядом, когда тебе плохо. Он провел больше недели с людьми явно не при хороших обстоятельствах.