В СССР я повидал все

Никто из женщин на эти крики не реагировал. И только одна шустрая бабка не выдержала. Привычным движением она сбросила с себя часть одежды и, повернувшись к зекам спиной, отчаянно закричала:

– Ну на, смотри!

После этого случая некоторые принципиальные женщины, работавшие на огородах, пожаловались начальнику колонии. Он пошел на хитрость – переоделся женщиной, надев платье и платок, и стал копаться на одном из огородов. Его солидная фигура привлекла внимание многих зеков – они дружно и усердно кричали ему ту популярную фразу.

Когда начальник колонии снял платок и повернулся к ним, зеки в панике попрыгали с крыши, и многие из них сильно покалечились. После этого женщин уже никто не тревожил.

Как-то летом 1981 года в свой выходной день я пошел на реку Ворону. Там я искупался и прилег на берегу. Погода стояла прекрасная. Наслаждаясь отдыхом и замечательным летним днем, я задумался о жизни. Наконец-то у меня появилась семья, которую я так долго стремился создать. Моя жена считалась красавицей. Да и сам я был еще полон сил и энергии. Но уровень жизни моей семьи казался мне недостаточно высоким. Что же еще можно сделать, чтобы поднять его? Заниматься бизнесом тогда запрещалось. Я вспомнил, что со школьной скамьи меня приучали к научной работе, а в институте дали неплохие знания по математике и физике. А что, если сделать какое-нибудь научное открытие? Очевидно, на этом можно что-то заработать и таким образом существенно повысить жизненный уровень семьи.

А что можно открыть? Я окинул взглядом местность вокруг себя. Река, гора, лес. Каким законом определяется существование этого мира, в котором мы живем? В памяти всплыл Закон всемирного тяготения. Возможно, в основе мира лежит гравитация? Да, одним из фундаментальных явлений во Вселенной является гравитация. А какими причинами обусловлена гравитация? Я вспомнил из лекций по физике определение Эйнштейна: «Гравитация – это искривленное пространство-время». Эта фраза звучала очень загадочно и поэтому к пониманию природы гравитации никак не вела. Я сделал вывод: «Значит природа гравитации еще неизвестна, и в этом направлении как раз можно сделать какое-нибудь серьезное открытие».

С того момента я начал упорно искать решение проблемы гравитации. Удачные мысли я записывал в тетрадь. Сначала я выбирал какое-нибудь направление, в котором надо двигаться к решению. Потом долго шел в этом направлении, и если заходил в тупик, то возвращался назад и выбирал другое направление. Эта работа растянулась на долгие годы.

Сначала я искал решение, основываясь на теории Эйнштейна – скорость света постоянна относительно источника и приемника, время замедляется. Я даже вывел формулу для гравитационного ускорения, но она отличалась от Закона всемирного тяготения.

Перебрав огромное количество вариантов решения, я считал, что нахожусь очень близко к правильному решению. Оно было где-то рядом, и я испытывал понятное волнение, предвкушая, что сейчас я его все-таки найду.

И вот однажды ночью, когда я дежурил в ШИЗО, меня осенило. А что, если Эйнштейн ошибся? Он же не бог, а земной человек – и человеку свойственно ошибаться. Ведь вполне логичен и допустим случай, когда с постоянной скоростью свет движется только относительно источника, а относительно приемника скорость света может как угодно изменяться. Тогда у света должно быть две скорости – постоянная и переменная, а их разность как раз и будет гравитационной скоростью приемника относительно источника. Я быстро набросал формулу, основываясь на этом выводе – и она точно совпала с Законом всемирного тяготения.

Все говорило о том, что решение проблемы гравитации найдено. Я испытывал огромное волнение от того, что, как мне казалось, раскрыл эту величайшую тайну всех времен и народов. Порой мне не верилось, что сделал это именно я. Я думал, что все это мне снится. Конечно, будучи земным человеком, я тоже мог ошибиться. Но математическая красота решения, найденного мной, убеждала меня в том, что я на правильном пути.

Но вскоре передо мной встала другая не менее сложная проблема. Дело в том, что люди уже привыкли к теории Эйнштейна, из которой вытекала возможность перемещения человека из настоящего в будущее и наоборот. Было написано огромное количество книг на эту тему, поставлены захватывающие фильмы о том, как человек путешествует во времени и т.д. Как, в таком случае, убедить людей вернуться к обычному, нормальному пониманию времени, каким оно было до появления Эйнштейна? А согласно нормальному пониманию времени, путешествие человека во времени, увы, невозможно. К сожалению, вернуть людей к нормальному пониманию времени оказалось неизмеримо труднее, чем найти решение проблемы гравитации.

Что касается моей службы на зоне, то у меня там тоже имелись некоторые достижения. Обладая уже солидным опытом работы в этом учреждении, я просто обязан был делать хоть какие-нибудь успехи по службе. Однажды в санчасти зоны пропал шприц. Это грозило тем, что зеки, пользуясь этим шприцем, могли ввести себе в кровь наркотические препараты. А за этим на зоне последовали бы массовые беспорядки с гибелью и увечьем людей. Весь военизированный персонал колонии был поднят на ноги с задачей найти тот шприц. Обшарили всю зону вдоль и поперек, но шприца не нашли.

Вскоре после этого я заступил на ночное дежурство в ШИЗО. У меня уже были некоторые профессиональные секреты. Благодаря этому к утру я держал в руке эскиз с указанием того места, где спрятан шприц. Сдав дежурство по ШИЗО, я пошел в производственную зону и с помощью эскиза без труда нашел там тот самый шприц, который в течении нескольких дней безуспешно искали большие массы людей.

По законам логики начальство должно было наградить меня за это или, по крайней мере, поблагодарить. Но ни того ни другого не последовало. В наших войсках были предусмотрены специальные медали для награждения военнослужащих за подобные достижения по службе. Но этими медалями награждали только коммунистов, да и то не за достижения по службе, а за регулярное посещение партийных собраний.

Как это не печально, но коммунисты в нашем подразделении (да и по всей стране тоже) были героями в совершении поступков несколько иного характера – в воровстве.

Как-то из управления наших войск к нам приехал один офицер. Его задачей было проверить профессиональные знания прапорщиков. Но, собрав всех нас, он задал только один вопрос:

– Когда прапорщик плачет?

Естественно, на этот вопрос никто из прапорщиков не ответил. Тогда на него ответил сам офицер:

– Прапорщик плачет, когда вышел с зоны и ничего не украл.

Заступая на ночное дежурство по зоне, все коммунисты имели перед собой главную задачу – что-то украсть и вынести с зоны. К воровству у меня душа почему-то не лежала. Во-первых, мне было лень воровать. Во-вторых, я прекрасно знал, что за мной на зоне наблюдает огромное количество заключенных – совершенная мной кража будет обязательно ими замечена. А мне очень хотелось выглядеть в глазах этих несчастных и обозленных людей честным человеком. Поэтому, в отличии от коммунистов, я никогда не ставил перед собой задачу что-то украсть на зоне.

Однажды я дежурил ночью по жилой зоне. Ко мне подошел прапорщик по кличке Рудик. Он был авторитетным коммунистом – то есть, регулярно посещал партийные собрания, за что на его груди красовалась медаль наших войск. Он недовольным тоном сказал мне:

– Ты почему ничего не воруешь? А ну-ка укради что-нибудь. Я тебе помогу.

Отказываться было рискованно – мои товарищи могли обвинить меня в предательстве. В то время я немного увлекался спортом. Поэтому я сказал Рудику, что мне нужна штанга, которая стоит на лагерной спортивной площадке. Вдвоем с ним мы вытащили эту тяжеленую штангу за территорию зоны и засунули ее в багажник его легковой машины. На другой день Рудик благополучно доставил меня с этой штангой домой.

В то время я был еще неженат. А у Рудика имелась семья. Как-то он сказал мне:

– Ты человек неженатый, постоянно общаешься с разными женщинами. Подыщи мне какую-нибудь из них. Машина у меня имеется. Будем вместе ездить с женщинами в лес и развлекаться.

Мне не составило труда выполнить эту просьбу. Как раз в тот момент я познакомился с одной женщиной, которая горела страстным желанием наставить рога своему мужу. У меня намечалось с ней свидание, на котором я предполагал осуществить ее желание.

Я позвонил той женщине и сказал, что на это свидание я приеду на машине со своим другом. Я попросил ее прийти на свидание с одной из своих подруг, чтобы составить пару моему товарищу. Женщина быстро согласилась, сказав, что у нее есть подруга, мечтающая изменить своему мужу. Она добавила, что я могу прямо сейчас встретиться с ней, чтобы потом описать ее внешность будущему партнеру.

Буквально через несколько минут мы встретились, и я получил возможность оценить ее подругу. Это была весьма симпатичная, рослая женщина довольно крепкого телосложения. Чем-то она напоминала самого Рудика. А этот прапорщик отличался огромной физической силой. Когда я был одет в полевую форму, Рудик брал меня правой рукой за ремень снаряжения и легко поднимал до уровня своего плеча. Потом, слегка поднатужившись, он выталкивал меня над своей головой (мой вес составлял 75 килограммов). Я договорился с женщинами о нашей встрече вчетвером через несколько дней.

Обо всем этом я сообщил Рудику, и он подтвердил свое намерение присутствовать на предстоящей встрече. Я с нетерпением ждал этого дня, предвкушая интересные развлечения в компании двух прекрасных женщин.

Момент этой романтической встречи приближался. Когда до него оставался всего один час, Рудик неожиданно отказался ехать на встречу. Он вел себя как-то странно, и похоже было на то, что он чего-то боялся. Я прямо высказал ему, что крайне недоволен его поступком. Мне было обидно, что из-за этого идиота я потерял свою женщину – ведь я тоже не пошел на то свидание, чем наверняка глубоко обидел свою партнершу.

После этого не прошло и двух месяцев, как город облетела потрясающая весть. Один офицер милиции застал свою жену с любовником в лесополосе недалеко от города. Офицер нанес этому человеку несколько ударов рукояткой пистолета по голове. Вскоре неудачливый любовник от полученных травм скончался. Меня сильно поразил тот факт, что женой офицера оказалась та самая женщина, которая предназначалась в партнерши Рудику на нашем неудавшемся свидании.

Возможно, отказ Рудика от свидания объяснялся тем, что он предчувствовал свою смерть. На этот раз Рудик удачно избежал ее. Но все равно, и ему не суждено было дожить до 40-ка лет. Вскоре после моего увольнения с зоны Рудика не стало.

Что касается воровства на зоне, то имел место случай, когда производственный процесс в колонии полностью остановился из-за пропажи какого-то специального сварочного аппарата. Конечно, подозрение в его хищении пало на прапорщиков. Начальник колонии сообщил об этом в Москву. Оттуда приехал офицер и, собрав нас, сказал:

– Я не буду разбираться, кто взял сварочный аппарат. Но прошу его вернуть.

В ту же ночь сварочный аппарат был возвращен на зону одним прапорщиком, который тоже являлся авторитетным коммунистом.

Дежурных помощников начальника колонии (ДПНК) имелось четверо. Самым жестоким из них был старший лейтенант по кличке Трешка. Мне часто приходилось видеть, как он практически без всякой вины водворял зеков в ШИЗО. Честно признаюсь, до боли в сердце испытывал я жалость к этим невинным людям. Но я ничего не мог поделать, так как Трешка был моим начальником.

Один раз во время моего дежурства в ШИЗО раздался телефонный звонок. Я поднял трубку. Звонил прапорщик с вахты. Он сказал мне:

– Срочно открывай ворота ШИЗО. К тебе тащат одного зека.

Я вышел из помещения и подошел к воротам, чтобы открыть их. В следующий момент я увидел страшную картину. Трешка с Девочкой, держа зека за ноги, волокли его по глубокому снегу. Зек был голый по пояс. К тому же он являлся инвалидом – у него отсутствовала рука. Позже я узнал, что этот человек обидел Трешку тем, что крикнул ему:

– Ты – не офицер! На тебя погоны надели, как на чучело!

Хотя Трешка был коммунистом с большим стажем, но от фашиста он ничем не отличался. Ему очень нравилось водворять зека в камеру к чужой масти. Зек отчаянно сопротивлялся, часто просовывая руку в дверь, чтобы ее невозможно было закрыть. Трешка безжалостно ломал зеку руку, нанося по ней удары дверью.

В добавок к его многочисленным порокам, у Трешки было еще и болезненное влечение к воровству. Случилось так, что жертвой этого порока оказался и я. Трешке понравилась моя армейская сумка, в которой я приносил из дома еду. Такие сумки офицерам колонии не выдавали. Трешка даже разработал очень сложную, многоходовую операцию с тем, чтобы завладеть этой сумкой.

Однажды этот офицер подошел ко мне и сказал:

– Ну зачем тебе завтра ехать на службу на городском автобусе? У меня есть машина. Я тебя подвезу.

На другой день, когда я садился в его легковую машину на переднее сиденье, он выхватил у меня из рук ту сумку и положил ее на заднее сиденье, сказав:

– Там ей будет удобнее.

На улице было уже достаточно темно. В одном месте Трешка остановил машину, заявив мне:

– Машина застряла в грязи. Выйди и толкни ее.

Я вышел и, осмотревшись, удивился тому, что никакой грязи на дороге не было – Трешка, наверно, в темноте принял за грязь что-то другое. Поэтому мне пришлось, прикинувшись дурачком, усердно толкать машину, которая не была застрявшей. Когда я справился с этой задачей, мы продолжили нашу поездку. Остановившись у ворот колонии, Трешка полез за сумкой. Пошарив рукой на заднем сиденье, он произнес:

– А сумки-то нет. Она, наверно, выпала из машины, когда ты выходил. Вернемся и посмотрим?

Я, конечно, отказался, сразу поняв, что мой начальник сыграл со мной злую шутку, лишив меня моей любимой сумки. Некоторое время после этого я в своей голове пытался как-то логически связать то, что произошло: «Когда я выходил из машины, задняя ее дверь не открывалась. Значит сумка не могла выпасть из машины. А почему Трешка так уверенно заявляет, что сумка выпала в открытую дверь?» Никакой логической связи здесь не было. Поэтому я вскоре сделал вывод: «Трешка – душевнобольной человек».

Самым успешным контролером среди нас считался прапорщик по кличке Крысенок. Действительно, его лицо чем-то напоминало морду крысы. Крысенок обладал богатым арсеналом приемов и средств, необходимых в нашей профессии. Особенно удачно у него получалось находить у зеков различные запрещенные предметы, а также ловить картежников. У Крысенка были некоторые отрицательные черты характера. Но положительные черты, в понимании мужчин того времени, у него тоже имелись – например, угощая нас водкой, он мог пропить всю свою зарплату.

Обладая отталкивающей внешностью, Крысенок, тем не менее, был женат на очень красивой женщине. Она работала на одном из престижных заводов города. Возможно, ее соблазнительная внешность помогла ей получить от завода квартиру.

Счастливый Крысенок хвалился всем на зоне, что его жене так несказанно повезло. Он убедительно просил нас заходить к нему и посмотреть их новую квартиру. Я не удержался и пришел к нему в гости. Показав мне квартиру, Крысенок еще и угостил меня водкой.

Потом он дал мне посмотреть свой семейный альбом. Я с интересом проделал это. Действительно, его жена была очаровательной женщиной. На одной их фотографий в альбоме она стояла в обнимку с представительным мужчиной. Я спросил Крысенка:

– А это что за тип?

Крысенок с некоторой гордостью ответил:

– Это любовник моей жены. Здесь она с ним в доме отдыха.

Не на шутку удивленный, я спросил:

– Ты что? Как же ты позволяешь своей жене такие выходки?

Ничуть не смутившись, Крысенок сказал:

– Я ей все разрешаю. Если хочешь, можешь с ней переспать.

В этом отношении Крысенок тоже оказался редкостным оригиналом.

У этого контролера я научился очень эффективному способу ловли картежников. Зеки, сидевшие в ШИЗО, блестяще умели изготавливать игральные карты, которые на лагерном жаргоне именовались «стиры». Находясь в камере, они садились так, чтобы контролер не мог их увидеть в глазок камеры, и начинали игру под интерес в эти карты. Администрацией колонии картежные игры строго запрещались.

В азарте игры, кто-нибудь из зеков довольно громко ударял одной картой по другой. Услышав это, я вызывал с вахты второго прапорщика. Когда он появлялся, я, выходя из ШИЗО, просил его через 5 минут открыть дверь той камеры, где шла игра. А сам я потом подбирался с внешней стороны ШИЗО к небольшому окну той камеры. Играющие зеки были теперь видны мне, как на ладони. Вскоре оставшийся в помещении прапорщик открывал дверь камеры, а зеки, быстро спрятав карты, разбегались в разные стороны. Я запоминал то место, куда они прятали карты.

Потом я возвращался в ШИЗО и заходил в камеру. Зеки, как всегда, начинали ныть:

– Что, начальник, опять измена приснилась?

Я отвечал им шутливо:

– Хотите фокус?

В ответ я слышал:

– Ладно, не гони, начальник.

Стремительно я подходил к тому месту, где были спрятаны карты, и доставал их. Это действовало на зеков ошеломляюще. Потом долго из этой камеры доносилось:

– В натуре, фокусник. Как он это сделал?

Однажды командир нашей роты решил проверить физическую подготовку своих подчиненных. Мы построились на спортплощадке, и командир стал вызывать нас по очереди к перекладине, требуя выполнить подъем переворотом. Все прапорщики болтались на перекладине как сосиски – это упражнение никто не мог сделать.

Подошла моя очередь, и я легко запрыгнул на перекладину. Подтянувшись, я сделал некоторую паузу – чтобы выполняемое мной упражнение смотрелось более эффектно. Командир роты, решив, что я тоже не могу сделать подъем переворотом, со злостью толкнул меня в бок. Этим он помешал мне сделать требуемое упражнение.

Но это не смутило меня. Не спрыгивая с перекладины, я опять подтянулся и три раза сделал подъем переворотом. Все присутствующие были поражены увиденным и напряженно молчали. Потом я выполнил на перекладине еще три склепки – прапорщики, придя в себя, стали издавать ликующие возгласы.

Командир был ошеломлен. Он запрыгнул на перекладину и попытался тоже сделать склепку. Но это у него не получилось – он только сильно ударился грудью о перекладину.

Все прапорщики с восхищением смотрели на меня. В тот момент у меня имелись серьезные основания быть благодарным армии за то, что она меня хоть чему-то научила.

После этого случая командир роты стал посылать меня на различные соревнования в Воронеж. Первым был шахматный турнир. Я заранее предупредил командира, что играю в шахматы очень плохо – знаю только, как ходят фигуры, и больше ничего. Но он все-равно послал меня на этот турнир. Моим напарником командир назначил одного солдата, который был уроженцем Кавказа. Все эти обстоятельства убедили меня в том, что наша шахматная команда абсолютно не имеет шансов на успех.

Первую партию я играл с одним майором, который считался очень сильным шахматистом. Каким-то чудом я у него выиграл. Мне даже было несколько неудобно перед этим солидным человеком – он глубоко переживал свое поражение.

Все остальные партии я, конечно, быстро и позорно проиграл. Тот майор внимательно наблюдал за моей игрой. Поняв, что я в шахматах абсолютный ноль, он стал в отчаянии повторять:

– Как же я ему проиграл? Он совсем не умеет играть!

Мой напарник, кавказец, неожиданно проявил себя блестящим шахматистом – он выиграл все свои партии. Наша команда в итоге заняла почетное второе место. Мы с триумфом вернулись в свою часть, и командир роты заслуженно объявил нам благодарность.

Следующим было первенство по лыжам, на которых я совсем не умел ходить. Но, тем не менее, с одним прапорщиком, мастером спорта по лыжам, я принял почетное участие в этом первенстве.

Все участники, опытные и заслуженные спортсмены, приехали со своими лыжами. У меня лыж, естественно, не оказалось. Я сообщил об этом организаторам соревнований – они мне выдали какие-то старые, позорные лыжи.

Я стал серьезно и тщательно готовиться к забегу. Видя, что все участники усердно натирают лыжи какой-то мазью, я попросил своего напарника подсказать мне, как это сделать. Он дал мне какое-то вещество и не очень доходчиво рассказал, как его наносить на поверхность лыж. Я старательно намазал свои лыжи, в глубине души подозревая, что сделал что-то не так.

Когда начался забег, мои лыжи, конечно, прилипли к лыжне. Далее я занимался только тем, что с трудом отрывал лыжи от лыжни и переставлял их вперед – а на новом месте они опять прилипали. Я с разочарованием заключил, что это занятие поглощает у меня огромное количество времени и сил. Все участники, естественно, обогнали меня.

Дистанция оказалась очень длинной. Я уже думал, что она вообще не кончится. Но вот вдали показался долгожданный финиш. Я заметил, что впереди меня до него не дошел еще один участник забега. Я решил все-таки обогнать его. Собрав свои последние силы, я побежал обычным способом, представив, что лыж у меня на ногах нет. Так как лыжи все же оставались на моих ногах, то этот финишный рывок дался мне нелегко. Тем не менее, я обогнал того участника, придя к финишу предпоследним. После этого меня перестали посылать на соревнования.

Самыми лучшими друзьями у меня на зоне были прапорщик Фон и сержант по имени Пашка. Пашка приехал в наш город с Украины. Несмотря на это, он обладал неплохим характером. Когда я женился на Тане, Пашка был свидетелем на нашей свадьбе.

С Фоном и Пашкой мы довольно продолжительное время состояли в одном войсковом наряде и поэтому часто выпивали вместе. Помню случай, когда, сменившись после ночного дежурства, мы решили выпить, а денег не было. Идя по улице, я заметил у одного из домов большую кучу угля и предложил своим товарищам:

– Давай перетаскаем уголь и заработаем деньги.

Взяв у хозяина ведра и лопату, мы, не смотря на сильную усталость после бессонной ночи, поработали дружно и ударно – весь уголь был аккуратно перенесен в сарай хозяина. Глубоко удовлетворенный нашей работой, этот человек дал нам денег на литр водки.

В один из летних дней наш войсковой наряд заступал в ночную смену. Тем не менее, нам было приказано утром прибыть в роту на политические занятия. Мы, конечно, выполнили этот приказ. Занятия эти были чистой формальностью – пустая трата времени. Перед обедом командование нас отпустило.

Мы были в военной форме. Так как до начала дежурства оставалось еще много времени, мы решили провести его весело, а потом уже ехать на зону. Зайдя в городской сквер, мы выпили там некоторое количество водки. Повеселившись и оказав немного дури, мы решили продолжить праздник в доме у Пашки.

Закупив еще водки, мы нагрянули туда. Пашкина жена была на работе. Он сам быстро разогрел на закуску прекрасный украинский борщ, и мы продолжили веселиться. В разгар веселья Пашка играл на гармошке, а мы с Фоном усердно отплясывали различные народные танцы. От этого половицы в комнате угрожающе прогибались под нами.

Вырубились мы практически одновременно. Существовала реальная угроза того, что мы проспим свое дежурство. Но мои внутренние часы все-таки не подвели меня – я проснулся вовремя. До начала дежурства оставалось около часа – вполне достаточно, чтобы добраться до зоны. А военная форма была уже на нас.

Мне оставалось только разбудить своих товарищей. Я осмотрелся вокруг. Фон и Пашка валялись на полу в причудливых позах. Я попытался разбудить этих парней. Это оказалось далеко не простой задачей. Тогда я начал безжалостно бить их ногами. Это помогло – вскоре они кое-как пришли в себя.

Потом мы ехали в городском автобусе. Так как пьяная дурь у нас еще не прошла, то эта поездка оказалась для пассажиров автобуса очень веселым развлечением. Фон был в своей стихии – он снимал с нас армейские фуражки и надевал их на головы пассажиров. Всю дорогу в автобусе не смолкал хохот.

Из всей нашей компании повезло только мне – в ту ночь я дежурил в ШИЗО. Все мы были еще сильно пьяны, и нам очень хотелось спать. Мне в ШИЗО сразу удалось заснуть. А вот Фон и Пашка всю ночь мучились без сна – не представляю, как им удалось дотянуть до конца смены.

Однажды ночью, когда мы дежурили на зоне, Пашка с гордостью заявил:

– Моя жена – самая верная женщина в городе.

У меня было хорошее настроение и, дурачась, я сказал ему:

– Дай мне ее телефон, и я договорюсь с ней встретиться.

Пашка назвал номер ее телефона. Я позвонил этой женщине и без труда договорился встретиться с ней через час рядом с ее домом. Понятно, что женщина могла позволить себе это, так как ее муж был на работе.

Для Пашки такое поведение жены оказалось сильнейшим потрясением. Он решил жестоко отомстить ей. На городском пляже Пашка договорился с какой-то молодой девушкой в купальнике сфотографироваться с ним. Потом это фото он показал жене. В тот же день она выгнала его из дома.