Ладья-UT

– Осторожно, Колюня, не кантовать, я же с учётом разницы во времени двое суток нормально не спал. Сломаешь, блин, мне что-нибудь так. У, медведюга, кабанище здоровый… качаешься чтоль? Пойдём-ка лучше за столик…

Пока Коля снимал плащ, Саша вернулся к стойке бара, забрал рюмку с ромом, подмигнул насторожившемуся было охраннику Тёме, и прихватил красную папку с золотым тиснением «Меню» из стопки на баре.

– Верочка, это – мой армейский друг, вы уж расстарайтесь, красавица. Менюшку я с собой возьму, а вы подходите за заказом почти сразу, и потом кухню поторопите, ладно? Как сказал классик – цивилизованный человек оперирует закусками горячими. Коля, мы – водочки?

– Не, голова, ты не сердись – я не надолго. У меня сегодня вечером ещё встреча деловая, так что я влёгкую выступлю.

– Блади Мэри? – Саша помнил о питейных пристрастиях старого товарища.

– Ага.

– Верочка, солце моё, принесите нам пожалуйста две Кровавых Мэри, только неприменно с Вустерским соусом и Табаско.

Расположились за самым дальним столиком. Музыку, излучаемую телевизором, висящим над баром, было практически неслышно. Усевшись, наконец-то без всякой суеты, приличествующей встрече старых армейских друзей, не видевшихся где-то с год, посмотрели друг на друга. Колька практически не изменился, а про себя Саша был не уверен – он сам себя каждый день в зеркале видит.

– Матёрый! – первым нарушил молчание Николай.

–А куда ж деваться, Коля, старость – ужасное время, но никто пока не придумал иного способа прожить подольше. – отшутился Саша, и серьёзно добавил: – Что, правда сильно изменился?

– Да нет, Сашок, не сильно, просто возраст у нас такой что окружающие нас считают взрослыми вне зависимости от того как мы себя ощущаем. Ко мне коллеги обращаются «Николай Витальевич», я им говорю: «Какой я Николай Витальевич, я – Колян!», а они мне: «Нет, ты, блин, Николай Витальевич, не веришь – в паспорт посмотри, дату рождения выпиши на бумажку, а потом – посмотри в календарь и сверь.» Причём на бумажку выписать – чтоб не забыть в случае приступа старческого склероза.

– Ну да… «Николай Витальевич», а для друзей – просто «Витальевич». – подмигнул приятелю Саша, подивившись своим мыслям. Вспомнилась ему одна американская комедия, в которой главный герой, страдавший всяческими маниями и фобиями, при каждом удобном случае с размаху бухался на пол, изображая сердечный приступ. А когда психотерапевт интересовался, зачем тот это делает, главный герой отвечал: «Раз я симулирую сердечный приступ, значит на самом деле у меня его нет!»

«Может быть и мы…» – подумал Саша – «притворяемся старыми, чтобы убедить себя, что раз мы притворяемся, то мы вовсе и не старые, мы ещё о-го-го…» – а вслух добавил в том же ключе, но почти невпопад: – А моя мама ещё говорит, что сорок – прекрасный возраст, но чтобы понять это, надо дожить до пятидесяти.

– Доживём – увидим, голова! – демонстративно-жизнерадостно ответствовал Коля. – Есть ещё порох в пороховницах, ягоды в ягодицах и влага во …

Где ещё есть влага Коля озвучивать воздержался, потому что к столу приблизилась Верочка, неся на подносе два высоких стакана с коктейлями, ожидаемо-кровавого цвета, украшенными стеблями сельдерея. Чинно поставила стаканы на салфеточки, и удалилась, пообещав подгонять кухню изо всех сил и принести горячее как только – так сразу.

Чокнулись за встречу, дальше как водится потягивали коктейль уже без тостов.

– Ну, рассказывай как жизнь, американец.

– Американец ты сам, за американца ответишь. – Саша картинно оскорбился. – Кольюнь, я ж тебе уже говорил:

Не путайте Гоголя с Гегелем,

Бабеля с Бебелем,

Калий с кальцием,

Известно-что – с пальцем,

А русского в Америке – с американцем.

– Угу угу, я что-то похожее недавно от Нодари слышал. Только вместо «русского» там было «грузина».

– Коль, а он что… он ..он после грузинской войны?

– Да нет конечно. – усмехнулся понятливый Колюня. – уедет Нодари в эмиграцию, делать ему нечего. У него в Москве всё схвачено, он из наших однокурсников устроился чуть-ли не лучше всех, всё покрыто шоколадом в два пальца толщиной. Работает себе начальником программистов то ли Пьера Кардена московского, то ли у Сен-Лорана. У парфюма какого-то вобщем. Это он в ваши палестины в командировки ездит регулярно.

– Ну конечно. Если б он уехал беженцем – то как бы он тебе «что-то похожее» сказал бы. Это я фигню-с спорол-с. – удивился сам себе Саша. – Это у меня от недосыпа. Тормозю типа.

– Да не, Сашок, какое беженство. Я вобщем не думаю что к грузинам тут отношение после Августовской войны сильно изменилось. Хотя, может чтобы это почувствовать – надо быть грузином.

– Ну да, а если и изменилось – так Америка их к себе и позвала беженствовать.

– Сашик, а где тут кухня?

– Кухня?

– Ну да, если заговорили о политике – то сидеть надо на кухне, по старой доброй советской традиции политику надо обсуждать исключительно сидя на кухне. – подмигнул Коля. – ты, голова, лучше расскажи – как сам-то? Чего нового в жизни?

– Сам? Сам, Колюня, без перемен. Работаю там же, в маленькой, но гордой русской компании.

Коля удивлённо поднял брови, Александр понял, то то-ли он Коле про работу не рассказывал, то-ли тот запамятовал, и решил развить тему.

– Да я давно уже там работаю, года четыре. Малюсенькая компания, продаёт всякие штуки через Инет, а я там – единственная программистская лошадь. Компанию организовали двое ребят из Питера, и меня подобрали когда я без работы сидел. Работники все русские, верней – советские. Молдавия, Украина, Москва, Питер. Севастополь. Рабочий язык соответственно – русский. Девчёнок можно по попе хлопать – и никто за харасмент в суд не потащит.

Коля хмыкнул, давая понять что шутку оценил и слову «харасмент» не испугался, так что Саша расшифровывать как «домогательства» не стал, но мысленно опять дал себе пинка за употребление английского сленга.

– Соответственно с деньгами вобщем-то нормально, но десять миллионов не заработал. Впрочем и одного не заработал, как все живу от зарплаты до зарплаты…

– Почему десять? – перебил Коля.

– Да так просто – воображаемый идеальный рубеж, после которого можно не работать остаток жизни. Типа вложить эти десять миллионов баков в нестрашные акции, получать миллион годовых. Хотя, чёрт его разберёт какие из них теперь нестрашные, акции-то. Ну, пусть не в акции, а в недвижимость например. Не суть. Это я к тому что какие-то проектики чтобы разбогатеть я по-прежнему делаю время от времени, но пока безуспешно. Впрочем, мне надо чтобы выстрелил только один, и – на пенсию.

– А обратно в Россию когда? Всё ещё хочешь вернуться, или присох уже там?

– Кольк, всё так же собираюсь, однако сам понимаешь, это процесс не такой уж простой, и, как всё в нашей жизни, требующий денег. Там работа есть, тут – нету. Детям репетиторы понадобятся чтобы на русскую школу переключиться, Жить где тут – опять же вопрос.

– Сашок, ты же хороший программист, что ты тут себе, работу не найдёшь?

– Коль, да ты что… – Саша даже рукой махнул от досады. – Сорокалетние программисты никому не нужны, ни там, ни тут. Теперь не то время, когда мы с тобой учились программировать не машинах размером с дом, технология вперед ушла. Теперь программизм – не искусство, а ремеслуха. Теперь в программеры берут студентов, человек с опытом работы в два года – великий гуру, а зубры в роде меня… – в глазах Коли блеснули искорки, и Саша подмигнул в ответ, делая лирическое отступление. – Да-да, вот за что люблю себя – за нечеловеческое мастерство в программировании, а ещё за красоту, а больше всего – за скромность.

–Ну, тогда за тебя, голова!

– И за тебя…

Подняли стаканы, кивнули друг-другу, отхлебнули острого коктейля. Саша выудил сельдерей, откусил фрагмент хрустящей палочки, и продолжил:

– Ну так вот, зубры вроде меня уже никому не нужны, кроме весьма специфических мест, куда можно попасть по большому везению. Так что если работать в России, то надо начинать какой-то свой бизнес.

– Ну так и начни. Тоже мне бином Ньютона. – Николай всем видом продемонстрировал что Саша – ну просто дитё малое. – Сейчас в России слава богу открыть компанию и начать бизнес – как два байта переслать.. Цивилизовались!

– Коля, я не умею ничего продавать. Программировать умею, а продавать – нет. Есть пара идей, но они требуют стартовых денег, а в некоторых случаях – и денег и связей, серьёзных таких связей в госструктурах. А я ведь, Коль, пока вы тут связи нарабатывали – я их терял. Хотя, по-любому знакомств такого калибра, которые нужны для той идейки, которую в России хотелось бы реализовать, у меня никогда и не было. И, скорей всего, не будет.

– Это какого же? Уровня министра или президента? – ухмыльнулся Коля. – Что за идейка-то?

– Ну что-то где-то вроде или типа того… – симметрично ухмыльнулся в ответ Саша. – Ну вот тебе например идейка: мобилизация персоналок. Знаешь есть такая штука – распределенные вычисления? Стоит у человека на столе персоналка, а когда она ничего не делает, то запускается программа, которая ресурсы этого компьютера использует на то, чтобы считать задачки, полученные от специального сервера. Так, кстати, сейчас ищут признаки присутствия всяких инопланетных разумов. Вот такие временно-безработные компьютеры добровольцев обрабатывают сигналы, записанные радио-телескопами, ищут закономерности, свойственные не шумам, а искусственным сообщениям.

При словах про инопланетный разум Коля покривился, и Саша, чтобы тот не подумал что это – исключительно про зелёных человечков, заговорил быстрее:

– Коль, про поиски сигналов от инопланетян – это я для иллюстрации, главная идея в том, чтобы компьютеры, когда простаивают, отдавали ресурсы на пользу государства. Получится такой гигантский суперкомпьютер, распределённый по сети. Причём дело – сугубо добровольное, как раз на волне российского патриотизма сейчас это было бы запросто организовать. Кстати, в Америке такая штука бы не прокатила, там же все за приватность держатся как за… – Саша обернулся на цоканье каблучков, и увидев что Верочка опять направляется в их сторону, и оборвал готовую было вырваться метафору. – Впрочем, неважно как держатся. Сильно держатся. Есть даже них такая присказка «Люби свою страну и ненавидь своё правительство» – по этому принципу большинство и живёт. И это замечательно, потому что значит Америка симметрично на такую нашу всеобщую сеть не сможет. А у нас идея бы взлетела. Ты представь какие перспективы у такой общероссийской сети бы организовались? Любые научные задачи – запросто, хоть бы и те же новомодные нанотехнологии – они как раз огромных вычислений требуют. А военные перспективы какие! Хочешь насмерть положить сайт каких-нибудь там сепаратистов? – нет проблем, дело одной минуты. Хочешь исследовать трафик между чужими военными серверами – тоже легко, непринуждённо, а главное – скрытно. А ведь даже если перехваченные сообщения мы и не расшифруем – сможем анализировать интенсивность обмена сообщениями, что, сам знаешь, тоже немаловажно, Да и для расшифровки сообщений такие вычислительные мощности пригодились бы…

Тут Саша посмотрел на Колюню повнимательней, и подумал, что пожалуй перегнул с технической частью. Учились-то они с Колей по одной специальности, и даже в одной группе, но примерно когда Саша ушёл на гражданку, Коля тоже армию оставил, но погон не снял – перевёлся в структуры МВД, причём не на программистскую работу, а на оперативную. Так что забрасывать его техническими терминами, пожалуй, не стоило. Хотел уже было Александр помянуть и зеркальную систему на апплетах, и «ворк-юниты», и много ещё что, но благоразумно заткнулся.

Если честно, Саша придумал этот проект отнюдь не сейчас. Не то чтобы поднял глаза к потолку, призадумался на пару секунд, да и родил идею общенационального масштаба. Давно уже эту идею лелеял, понимая, что реализовать её всё равно не удастся. А жаль – идея красивая. Во всяком случае самому Саше очень нравилась. Вот и решил поделиться, не сделав поправочки на техническую подготовку слушателя.

Однако Коля как ни в чём не бывало ответил:

– Ага, слышал я про распределённые вычисления – у меня на компьютере у старшей дочки как раз эта искалка инопланетян работает, SETI называется, большими латинскими буквами.

Саша только кивнул, не перебивая.

–Про технический аспект, Сашок, ничего не скажу, сам понимаешь, ушёл я давно от программистих дел, с компом общаюсь на уровне пользователя, так что остаётся тебе на слово поверить. Если ты говоришь – штука сильная, значит – и правда сильная. Однако… – Коля сделал паузу на глоток коктейля, смотря куда-то в сторону. – … однако такая государственная программа однозначно требует знакомств в кругах, в которые мы, простые смертные, отнюдь не вхожи. Да и это ведь не про бизнес уже, верно? Это – размышления на тему «если б я был султан…»

– Верно. Мечтания чистой воды, маниловщина и прожектёрство. – вздохнул Саша, отметив что Коля достаточно давно косится Саше за спину, проследил направление Колиного взгляда, и в поле зрения попали весьма симпатичные ножки, умеренно прикрытые юбкой. Юбка эта в свою очередь была украшена микроскопическим официантским передничком. Вот же, Верочка, золотой человек, давненько, наверное,стоит, но не перебивает, ждёт паузы. А Саша-то расхвастался идей про кибернетическое супероружие, надулся как индюк, и ножек не заметил.

– Что, солнце моё тактичное? – спросил Александр, командным голосом маскируя некоторую растерянность.

– Горячее будет готово через пять минут. Повторить? – осведомилась Верочка, указывая на пустеющие стаканы с Кровавой Мэри, и получив утвердительный ответ, и приличествующую ситуации порцию взглядов по линии юбки, удалилась в сторону бара.

– Ну вобщем, Коль, как-то так… – Саша постарался «замазать» возникшую в разговоре паузу. – Короче говоря, для переезда домой прямо сейчас денег нет.

– Ну, в принципе понятно.– поддержал маневр Николай. – А там дом продать и тут квартиру купить?

– Коль, нечего там продавать, там я за дом расплачусь только через тридцать лет. Да и потом, продать дом там – не спасёт. Сам знаешь, как это говорится, «чтобы купить квартиру в Москве – надо сначала продать квартиру в Москве», верно?

– Ну да, ну да… – кивнул Коля. – В общем я чувствую, чтобы тебя перетащить сюда, надо или чтобы ты разбогател как не в себе, или чтобы в Америке совсем плохо стало?

– Не, Коль, я вобщем какие-то вялые телодвижения совершаю, готовлюсь к переезду по чуть-чуть. Мне-то вобщем там не сильно нравится, но и не сильно припекает – вполне жить можно. А вот дети… Помнишь как в том старом анекдоте, когда два коммуниста из ленинской гвардии слушают речь Хрущёва про то, что в двухтысячном году советские люди будут жить при при коммунизме, и один говорит: «Ну, мы-то до коммунизма не доживём, а вот дети… Детей жалко!». Вот и у меня что-то похожее – детей жалко, они ведь там американцами вырастут.

– Сашик, что, так не любишь американцев? – деланно удивился Николай.

– А за что мне их любить-то? – Саша остался серьёзен. – Они мне не жена и не любовница. Не за что мне их любить. Ненавидеть вобщем тоже не за что – я, Коль, с ними в разных измерениях живу. Да практически все наши там дружатся с нашими. А американцы, Коль, они не плохие. Они просто другие.

– Да ладно… американцы небось тоже разные

– Конечно, разные, Но в среднем – другие. Статистика, Коль, она вещь упрямая. Вот почему наши там дружатся именно с нашими, при наличии трёхсот миллионов прочих? Понимаю, ты сейчас скажешь – потому что по-русски общаться можно. Ан нет, самое интересное как раз в том, что в русские тусовки приходят восновном люди, которые в Штатах относительно давно, соответственно с английским у них уже всё нормально. По приезду все сначала кидаются с американцами дружить, а потом уже понимают что с нашими всё же интереснее. Я, Коль, тоже по этому пути прошёл, тоже типа пытался интегрироваться, ассимилироваться, своим стать. У Америки же, старина, по пиару первое место, все знают что Америка – она самая-самая. По всему самая-самая. Плюс к этому – да неужто я, весь такой умный и продвинутый, языку не научусь? Вот типа и кидаешься с американцами общаться на бусурманском языке. Сначала учишься понимать, потом – говорить сам. Потом – шутить. Вот научился шутить, можно смело считать что пользуешься языком в реальном масштабе времени, так ведь? И тут понимаешь что не интересно больше общаться. Всё, научился, нету там больше ничего загадочного. И интересного тоже нету, и самого в мире распрекрасного. С нашими гораздо интереснее, потому что американцы – другие. На других мультиках выросли.

– Ну да, ну да, есть ложь, есть наглая ложь, и есть статистика. – улыбнулся Коля. – А в чём другие-то?

– По личным ощущениям, Кольк, американцы – они ценят приватность выше дружбы. Типа один джентельмен к другому джентельмену в душу не полезет, и свою душу от посягательств защитит. Вот и держат все дистанцию, а получается что каждый – за себя.

– Тебя, Сашик, с такой нелюбовью к американцам скоро в Аль-Каиду там запишут.

Соломинка в Сашином стакане хрюкнула, выбирая последние капли со дна. Саша повернулся и сделал Верочке призвыный жест, поднял стакан, указал на него, потом растопырил пальцы «козой», намекая на то что понадобятся ещё два таких же. Верочка кивнула, и принялась колдовать за стойкой, смешивая напитки.

– Вот ты, Колюня, смеёшься, а они с этим терроризмом задрали совсем. Помнишь старинный политический анекдотец, когда американец говорит что в Союзе нет свободы слова, а в Штатах есть? И что он, американец, может запросто выйти на площадь перед Белым Домом и крикнуть «Рейган – дурак!» А русский отвечает: «Я тоже могу выйти на Красную Площадь и крикнуть что Рейган – дурак». Ну так вот, есть такой чувство что сейчас ситуация изменилась с точностью до наоборот. Американцы когда администрацию ругают – голос понижают и через плечо оглядываются. Да не смейся, кроме шуток есть такой эффект. Ну, сейчас-то полегче стало, да и администрацию ещё не за что как-бы ругать, все в надеждах. А при Бушике действительно гайки закрутили так что не забалуешься. И ведь действительно большинство верило что ни за что – ни про что весь мир обернулся террористами и на Америку кинулся. Они ж, Коля, умудрились на этой волне Буша на второй срок переизбрать. Буша, которого вся Америка на момент ругала, однако перевыбрали его, отца нации блин, защитника от бородатых арабов. У американцев же иммунитета от прессы нету. Мы, советские, когда что-нибудь в газете или по телеку видим, сразу прикидываем – зачем нам это сказали, и где нас пытаются обмануть? А американцы послушали что им СиЭнЭн или Фокс Ньюз скажут, поверят прям как дети независимой прессе, и с криками «Ура-ура!» пойдут делать что им скажут. Афганистан захватывать, или Ирак бомбить. Или протестовать против как-бы агрессии России, которая миролюбивую Грузию обижает. Они ж, Коля, американцы-то – люди вобщем неплохие, и это делают на голубом глазу, от чистого сердца, просто веря новостям. Наивные они. Верней, не наивные, а зашоренные.

– Ну да, Штаты себя вобщем ведут, мягко говоря, нехорошо… – согласился Коля. – вобщем примерно как обычно. А с другой стороны, любая страна начнёт беситься после того как её самолёты в её же небоскрёбы втыкать начнут.

– Да с этими терактами тоже не всё прозрачно как бы. Я, Колюня, во всякие теории заговора не верю обычно, и уж никак не хочется верить что всё это какими-нибудь американскими спецслужбами подстроено, уж слишком бесчеловечно получается. Но ряд вещей смотрятся откровенно странно. Например, тот самый самолёт, который в Пентагон попал. Ты представляешь сколько камер с Пентагона в разные стороны смотрят, просто из соображений безопасности? А видео прессе отдали – на нём не видно ничего. Какая-то фигня попадает в здание – ничего не разглядеть. По пологой траектории попадает кстати, что с идеей о том, что террористы искали Пентагон визуально, как-то не лепится.

– Да, если бы пилоты искали цель глазками, то они должны были это делать с высоты, чтобы «мне сверху видно всё, ты так и знай», и траектория должна была бы быть крутая. А я ещё читал где-то, что оба двигателя выгорели напрочь, ничего от них не нашли, а там титановые турбины были. И дырка в Пентагоне получилась как от крылатой ракеты.

– Угу, вот я и говорю – странностей изрядно, но поводов для борьбы с терроризмом более чем достаточно. А я, Коль, вообще думаю, что теракты в Америке не происходят не от доблести спецслужб, а от того что террористы ленятся. Граница с Мексикой – практически прозрачная, типа «входи кто хочешь – бери что хочешь». Объектов для атаки – и и не сосчитать. Взрывчатку сделать может любой дурак, в Инете рецептов навалом, а в некоторых штатах её вообще можно купить без лицензии, или с лицензией строителя. Химзаводы, нефтехранилища, исследовательские реакторы в университетах – взрывай что нравится.

Верочка принесла новые стаканы с Блади Мэри, пообещала что горячее будет с минуты на минуту. Забрала пустые стаканы, выждала паузу, и, не получив дополнительных заказов, удалилась.

– Или, например, – продолжил мысль Саша, проводив взглядом Верочкины ножки. – уронить грузовик со взрывчаткой на атомную подлодку, выходящую на патрулирование из Чессапик Бэй. Есть там такой залив, в заливе – военно-морские базы, а выход из него узенький и мостами перекрыт. Мелко, лодке не нырнуть. Её конечно так не утопишь, но паники будет изрядно. Ведь всё боятся когда что-то взрывается рядом с реактором. А терроризм – это как раз людей пугать, убийство там вторично, и используется исключительно как инструмент, как источник страха.

– Да, вобщем если в страну можно втащить своих людей, и достать взрывчатку, то объём разрушений ограничивается только фантазией.

– Вот-вот, Кольк, я и думаю, получается что теракты в Америке не происходят потому что их никто устраивать не хочет, а не потому что Бин-Ладины всякие заняты игрой в прятки и ничего гадкого устроить не в состоянии. Да я вообще думаю что Бин-Ладин давно мёртв.

– Как это?

– Ну смотри – вот попадёт он в плен, и начнут его допрашивать, а ну как выяснится что теракты одиннадцатого сентября не он устроил? А если ещё и не к американцам попадёт, а к каким прочим натовцам? В Афганистане-то силы как-бы многонациональные. Поймают его какие-нибудь испанцы, или немцы – тогда Бин-Ладину и рот ведь будет не заткнуть. По-этому я и думаю, что американцы его и в плен брать не стали, тихонько заколбасили да и всё. И факт этот не афишировали, чтобы всегда можно было и дальше народ пугать. Типа враг не дремлет, сидит себе этот бородатый где-то, и гадости против светоча демократии замысливает.

– Вобщем, логично, думаю американцы так и попытались бы сделать.

– Полагаю, Коля, уже сделали. Ты обратил внимание, что от Бин-Ладина в последнее время приходят сплошные аудио-обращения, а не видео? Сам понимаешь, в наше время камера от диктофона размерами практически не отличается, и по сложности что видео записывать, что аудио – разницы нет. Так вот на месте Бин-Ладина я бы записывал именно видео, типа вот он я какой, сижу, жив-здоров на страх врагам и на радость соратникам. А на месте спецслужб американских я бы делал от имени кого-либо именно аудио-записи, потому что их подделать проще чем видео. Кстати о спецслужбах. Коля, тут меня тут недавно американская военная разведка вербовала…

На Колином лице его отразилось несколько больше тревоги чем планировалось, и Саша успокаивающе улыбнулся и подмигнул. Верочка, закончившая расставлять тарелки с горячим, неспеша двинулась к стойке бара, ловко покачивая бёдрами.

– Да не, Коль, не волнуйся, вербовала-вербовала, да не выве… тьфу, чёрт. Да не вы-вер-бо-вала. Вобщем, они мне типа: «А давайте-ка поговорим», а я им: «Давайте, только я потом ФСБ наябедничаю». Короче, как прилезли – так и отлезли. А я теперь об этом всем рассказываю, чтоб они точно знали что я – тот самый «болтун-находка для шпиона» и есть, и дел со мной никаких вести нельзя.

– Смотри, голова, поаккуратней там…

– Колюнь, я как всегда – предельно аккуратно. А мы с тобой всё ж к разговорам о политике-то скатились. Ладно, теперь, за едой – ни слова о драконах. Рассказывай, как сам, как Юлька, как дочки?

Верочка вернулась за стойку бара, оглядела зал, убедилась что всё в порядке. За дальним столиком посетители были заняты принесённым Верой горячим, и стаканы у них полнёхоньки. Только что вошедшая парочка делала заказ напарнице – Вике. Самое время для перекура. Хозяин кафе запрещал персоналу курить в помещении для посетителей, и официанткам приходилось выходить в кухню или на улицу. Впрочем, Верочке надо было выйти в любом случае.

Саша был совершенно прав, считая Верочку умницей. Девушки, не попадающие в категорию «умница» не заканчивают школу с золотой медалью, не приезжают в Столицу из города Чебоксары, не поступают в институт с первого захода, и не умудряются зацепиться в Москве, работая и учась одновременно. Работу в этом кафе Верочка нашла ещё до отъезда в Первопрестольную – хозяин кафе был знакомым знакомой. В этом заведении вообще почти все были из Верочкиного родного города.