Эпифаня открывает двери

Бородач тут же кинулся трясти старинную урну, украшенную таинственной резьбой. Что до Эпи – то она заворожено разглядывала все присутствующие сокровища.

– Вы… Вы храните сахар здесь? – Для приличия спросила она, трогая пальцем великолепный меч своими размерами и, скорее всего, весом, превышавший саму Эпи.

– Где я только его не храню! – отозвался Открыватель.

– А это все откуда? – Эпи перешла к красовавшимся на изъеденном молью сукне странным головоломкам – бронзовым сферам и кубам со стершимися насечками.

– Ты про пыль на полу, занавески или безделушки? – Не поворачиваясь к девочке, Открыватель Дверей отложил урну и теперь погружался в глубины разбросанных здесь же деревянных ящиков.

– Ну, эти… Сокровища!

– Так. Сувениры. Собирал их, то там, то тут. Я сентиментален. Все время беру что-то на память. Но, вот беда, не помню, где взял добрую половину.

Эпи скептически покачала головой, возвращаясь к «сувенирам». Выглядели они уж точно не как простые безделушки. Особенно странные зеркала у самой стены. Помимо ее Открывателя и всего музейного интерьера в каждом из них отражались и другие люди. Одетые в странные одежды эти люди стояли на месте, не реагируя ни на что. Но они находились только в зеркалах – в зале же было пусто. Немного жутковатое зрелище. Фаня попыталась дотронуться до одного из несуществующих людей и протянула руку к тому месту, где, судя по отражению, он стоял. Но рука ни на что не наткнулась. В зеркале же она прошла сквозь грудь угрюмого лысеющего мужчины, облаченного в алую тогу.

– Призраки? – Эпи с удивлением рассматривала свою руку. – Тут есть призраки? Или это опять «Пустотный Обсидиан»?

– Не призраки и не обсидиан. – Открыватель Дверей отвлекся от ящиков. – Это картины Атлоса. Художники там настолько искусны, что их картины отражали реальность, как зеркало. Вот они отражают ее и до сих пор. А эти парни просто местная знать, кто заказывал себе портрет. Наверное, хотели показать, что мир вокруг меняется, а их величие неизменно.

– А это вы! – вскрикнула девочка, указывая пальцем на стену.

– Нет, просто похож.

– Я не про «зеркала», я про это. – Эпи тыкнула в маленькую рамочку, скрывавшую под стеклом помятую и пожелтевшую газетную вырезку. Заголовок и статья написаны неизвестным языком. Но на фотографии точно изображен Открыватель! У него нет бороды, прически а-ля «встрепанный одуванчик» и выглядит он не так, словно пережил Великую Чуму. Но это точно он! Молодой и счастливый, поднимает большие пальцы рук.

– Да, возможно. – Печально кивнул бородач подходя к Эпи. – Вот только когда это было?

– А что тут написано?

– Не знаю,…Забыл….А перевести мне это так и не удалось. Я даже не помню, где сделали эту фотографию. Сам момент этот где– то в моем разуме спрятан, но я не помню к нему дорогу.

– Так давно?

– Когда живешь в доме, в котором нет времени, не понимаешь, что давно, а что недавно! – развел руками Открыватель. – Лучше взгляни на это. Называется Бесконечная Песня.

И он указал на еще одно зеркало. На этот раз его поверхность напоминала воду – лужу, над которой идет слабый дождь. Круги от капель возникали, расширялись и таяли.

– Дождь?

– Нет. Это Рябь или Циркулярное письмо. Его используют Вдохи – народ с идеальнейшим слухом. Каждый круг соответствует звуку. Круг расширяется – меняется тональность. Тает – становится глухим. А когда они пересекаются, рождается комбинация. И таких комбинаций море! Хочешь послушать?

Эпи не успела ни согласиться, ни отказаться. Она вообще не поспевала отвечать на все действия слишком живого бородача, а он уже достал из-за пазухи маленький фонарик и направил его свет на живую поверхность «картины». И тут же зал наполнился таинственным и прекрасным пением из десятков, сотен, а то и тысяч различных голосов. Местами голоса превращались в утробный гул, а местами звенели как струны гитар.

Открыватель выключил фонарик и пение умолкло.

– А сахара я так и не нашел. – Угрюмо добавил он. – А это значит одно! Мы идем за сахаром!

– А… – Эпи хотела спросить: «а как же быть с судом, Ихсом, сбежавшим Ховином, эпидемией, ее добрым именем и еще с целой кучей всяких дел», но Открыватель закрыл ей рот.

– А, когда мы идем за сахаром, весь остальной мир подождет.

Глава 6 Гудящие острова

Открыватель схватил Эпифаню за руку и вприпрыжку подбежал к двери входа в оранжерею. Небрежным движением ноги он захлопнул дверь и неприятно оскалился:

– Смотри, детка, как это делается! Одна дверь здесь – другая там. Путешествие в любую точку Создания абсолютно бесплатно и в любое время дня – только шагни за порог!

– А разве нам не надо к главному выходу? – пискнула Эпи. Хотя в ее голове вторым сердцем билась мысль: «Спроси, что такое Создание! Спроси, что такое Создание!» .

– А чем эта дверь хуже другой? – Пожал плечами Открыватель. Он ссутулился, потер ладони друг о друга, выставил их вперед и принялся что-то нашептывать.

– Колдуете! – Фаня лукаво прищурила один глаз. – Я так и знала, что это магия.

– Нет. – Качнул головой бородач. – Я просто хулиганю. Все делается проще.

И он толкнул дверь вперед. Дверь скрипнула и открылась совершенно не в ту сторону, в которую должна открываться. Яркий дневной свет, что вырвался из-за двери мигом ослепил Эпи, которая уже привыкла к местному желтому полумраку. Могильная тишина дома, который все время с краю тоже нарушилась – она наполнилась визгливыми криками чаек и шумом прибоя.

– Еще одно чудо в копилочку. – Выдохнула Фаня заворожено.

– Добро пожаловать на борт, Эпи-Швэппи! – Выкрикнул Открыватель. Он быстро натянул помятую матросскую фуражку, что валялась здесь же среди грязной ветоши.

Они вышли наружу и их ноги сразу же погрузились в разогретый песок.

Используя свои ладони, как козырек, Эпифаня огляделась. Они стояли на побережье. Океан невероятного малахитового оттенка с ревом обрушивал на соседние скалы тяжелые волны. Солнце зависло где-то в вышине, над заросшими пестрой растительностью холмами. Широкая прибрежная полоса, усыпанная зеленым песком, убегала далеко в обе стороны и терялась за поворотом.

– О! Повезло! – крикнул Открыватель и бросился наполнять этим песком свои карманы.

– Зеленый песок? – удивилась Эпифаня.

– Именно! Зеленее некуда! Оттенок северной тайги и болотного великолепия! Он ценнее золота в трехстах Вероятностях! Кстати, насчет золота, смотри, Фаня! Монета!

И он протянул Эпи горсть песка, в которой поблескивала золотая монета.

Та приняла ее и осмотрела. Это точно не денежная единица Ихса. Она вообще никогда таких монет не видала! Рубленые края образуют шесть неровных граней. И «орел», и «решка» обозначены сложным геометрическим узором.

– У тебя, Эпи-Швэппи, есть редкий дар влипать в истории. – Пояснял Открыватель. – А у меня… Я просто очень удачлив. О, еще одна!

Бородач продолжал как ребенок ковыряться в прибрежном песке, а Эпи продолжила оглядываться по сторонам. За их спинами оказалось полуразрушенное здание, дверь которого и послужило им проходом. Серые стены лачуги облупились и почернели от плесени. Крыша провалилась внутрь. Окна – выбиты, внутри в комнатах произрастают молодые деревца.

Цифра на выцветшей металлической табличке обозначали номер четыреста четыре.

– Каждый раз четыреста четвертый. – Проворчал Открыватель. – О, еще одна! Видать штормом выбросило затонувшие сокровища!

Эпи, чем черт не шутит, тоже решила покопаться в зеленом песке и найти несколько золотых монет. Но Открыватель оказался прав у него –феноменальное везение. А вот Эпифаня таким не обладала. Она пропустила сквозь пальцы целую гору песка, обошла линию прибоя, заглянула под камни, но, кроме вонючих алых водорослей, недовольных крабов и старой бутылочной пробки ничего не нашла.

– Ладно, деньги у нас теперь есть! Пойдем, глянем, что есть тут в магазинах? – Открыватель весело похлопал себя по карманам. В одном из них звякнули монеты. В другом – зашуршал песок.

– А тут есть магазины?

– Здесь есть двери. – Бородач указал на заброшенную лачугу. – А это значит, что есть цивилизация. А если есть цивилизация, то есть и магазин! Пойдем!

И они зашагали по изумрудному пляжу, любуясь местными красотами.

– Так что такое эти ваши Вероятности и Творение? – наконец спросила Эпифаня

– Создание. – Поправил Открыватель. – Создание это абсолютное все, что могло и может быть. А Вероятности – это как его части. Не такие разнообразные, но все, же прикольные. Вот это одна из вероятностей.

– Это как параллельные миры? – Начала догадываться Эпи, но ее собеседник отрицательно потряс головой.

– Не совсем. – Начал он. – Вот, смотри, представь, что есть океан, в котором творится такое, чего представить нельзя! И в этом океане….

Но его перебили. Ужасный гул, схожий со звуком медной трубы, огласил округу, распугав сидящих на берегу чаек.

– Какой чистый гул! – произнес Открыватель, поправляя свою фуражку.

– Люди? – Поинтересовалась Эпи.

– Может быть. А может быть и звери! Представь, какого размера должна оказаться такая зверушка!? Да она размером с десяток поющих китов или размером с одного кита, но огромного!

Глаза Открывателя загорелись исследовательским интересом. И Эпифаня одобрительно кивнула, ей самой хотелось увидать «огромного поющего кита». Настолько, что она и забыла про Вероятности и Создание.

И они ускорили шаг. Пляж завернул за угол и привел их к утесу, сутуло возносящемуся над океанскими волнами. На его вершине расположился коренастый полосатый маяк. За утесом же спрятался небольшой городок в пару десятков зданий.

Тропа под их ногами сменилась грубой булыжной мостовой, с обеих сторон от них выросли обвитые вьюном фонарные столбы.

– И здесь должен быть сахар? – поинтересовалась Эпи, разглядывая почерневшие деревянные фасады. На ее взгляд городок казался вымершим.

– Где-то же он должен быть! – кинул в сторону Открыватель.

– Я просто решила, что вы.… Если умеете так легко перемещаться.… Хм… В вероятностях? То могли найти место и посахарнее.

– Тихо ты! – шикнул Открыватель.

В это время перед ними появилась группа детей.

Эпи прекрасно понимала, что она совершенно в ином мире, ожидала увидеть людей с другим цветом лица, чешуей вместо волос или, хотя бы, с тремя глазами. Но дети оказались совершенно нормальными и по всем меркам выглядели как земные.

– Иди пока с ними поиграй. – Открыватель махнул в их сторону бородой. – Кажется, они твоего возраста!

– Еще чего! – Надулась Эпифаня. – Малявки же!

Открыватель только пожал плечами. Он принялся изучать вывески и заглядывать в окна, но, судя по всему, все лавки были закрыты.

– То ли мы слишком рано, – молвил бородач ,– то ли слишком поздно. Эй! Ребятки! А где тут магазин?

Дети старались держаться от чужаков на расстоянии. Глядели они на них как на что-то диковинное и к тому же заразное. Услышав обращение от чудного бородача, они как один указали на огромное покосившееся от старости здание, напоминающее гигантскую бочку.

– Благодарю! – отсалютовал им Открыватель и дернул Эпи за руку.

– Странные они какие-то. – Шепнула Эпи.

– Поверь! Для них мы такие же странные! – ответствовал бородач.

Огромной «бочкой» оказалась таверна. Пропитанная морским соленым ветром дверь скрипнула. Тут же за ней звякнул кубический медный колокольчик. Они оказались в темном истертом и поношенном зале, как брат-близнец схожим с сотней тысяч таких же залов в прибрежных и портовых тавернах. Стены украшены чучелами огромных рыб, рулевыми колесами кораблей, старыми навигационными картами, якорями и канатами. Масляные лампы с закопченными стеклышками дарили помещению слишком мало света, так что оно полностью утопало в темноте.

– А я вас слушаю. – Из тьмы раздался низкий сдавленный голос. Айсбергом из мрака появился и обладатель голоса. Вслед за ним нарисовалась и его косая улыбка. Этот человек напоминал старый полусгнивший деревянный ящик, не первый год путешествующий из порта в порт.

«Это мужчина или женщина?» – подумала Эпи, оглядывая его лицо. – «Наверное, мужчина! У него же есть усы».

– О да, вы не местные! – Взвизгнуло создание.

«Нет.… Если так подумать женщина.… Очень древняя! Но эти руки! Ими сваи гнуть можно… Может, мужчина?»

– Ах, мы! – прокашлявшись, выпалил Открыватель. – Да, почти! Я сэр Коалос Дэ Них, известный астроном и геолог. А это – Эпи, моя внучка. Точнее праправнучка если под таким углом посмотреть.

«А эта дурацкая одежда – не очень мужская….»

– Вы новые лица в моей таверне, – недоверчиво прохрипел человек ящик.

«И волосы собраны в пучок со спицами…»

– Это потому, что мы совершенно недавно прибыли, – кивнул Открыватель.

«Татуировка в виде якоря?»

– При всем моем уважении, господин Коалос, – человек-ящик сильно зажмурил свой глаз и еще сильнее оскалился, – но в порт Урабороса уже шесть недель не заходили корабли…

– Мы добрались на поезде! – Радостно объявил Открыватель.

– На поезде? На наш остров?

– Это особый поезд…

«Или все же женщина?» – прищурилась Эпи. – «Эти ресницы!».

– И вы, конечно, совершенно не знаете о Проклятие Урабороса? – Человек-ящик не то злобно улыбнулся, не то скривился в удивлении.

– Конечно же, нет! – Открыватель поднял руки вверх. – А у вас есть сахар?

– А что за проклятие? – пискнула снизу Эпифаня.

Открыватель удивленно покосился на девочку, а бочкообразный незнакомец, ухмыльнувшись, ответил:

– В этом городе по ночам пропадают взрослые уже несколько недель. Найти их никто не может, хоть и прочесали весь остров от берега до берега. Скоро тут останутся одни дети…

– А как же вы? – Протянула Эпи с подозрением.

– А моя очередь, видать, еще не пришла…. – Зловеще выдохнул «ящик» и облизнул растрескавшиеся губы.

– И дайте-ка я угадаю. – Спросил Открыватель Дверей. – Проклятие началось вместе с этими «гудками»?

Не успел он окончить фразу, как откуда-то издалека до них донесся утробный гул. На этот раз он звучал очень печально. Квадратный человек помрачнел, высморкался и кивнул.

– Нет. – Мрачно заметил он (или все же она?).

– Значит, гудки были до проклятия? – Открыватель наклонил голову набок и приблизился к неприятному собеседнику.

– Нет – в смысле сахара нет. – Ответил тот. – Но есть пустые комнаты и горячий суп.

– А горячий чай? – С надеждой в голосе спросил Открыватель.

– Не знаю, о чем вы говорите. Не знаю, я ни о каком чае. Есть Хнар и есть ром в избытке.

Открыватель выложил на стол перед кубическим господином несколько монет и снял комнату. Туда же он заказал и два горячих обеда, две чашки хнара и бутылку рома.

– Мы остаемся? – Шепнула Эпи, когда они вдвоем оказались в старой комнате, чем-то напоминающей корабельную каюту.

– Ага. – Кивнул Открыватель.

Он с ногами запрыгнул на одну из кроватей и, подняв облачко серебристой пыли, несколько раз подпрыгнул.

– Но тут нет сахара! – Эпи округлила глаза. – Разве мы не за ним сюда пришли?

– За ним. – Пожал плечами мужчина. – Но, посмотри, сколько здесь всего интересного! Остров, город детей, гул, пропажа взрослых, сокровища! Еще этот милый страшный тип…. И ты.

– А что я?

– Фаня, Фаня. – Покачал головой Открыватель .– Ты же понимаешь, что мы с тобой находимся в другой реальности? Совершенно отличной от той, к которой ты привыкла?

– Немного, – Эпи почесала голову.

– А ты когда-нибудь была хотя бы в другом городе? Не только в Ихсе? А в другой стране, где живет другой народ?

Эпи покачала головой.

– Ты понимаешь, что в другой стране, хотя бы на другом конце света люди разговаривают на другом языке? И уж тем более в другой реальности? А ты… Ты поняла, что говорит этот милый человек!?

– Ну, да… Я думала, он говорит на нашем…

– А вот фига с два! Я был у вас в Ихсе и там говорят совершенно на другом языке. Мне-то легче, я знаю много языков. А вот ты…

– Я просто его понимала. – Пожала крошечными плечами Эпифаня.

– Просто понимала. – Прошептал Открыватель. – Это не просто так!

– Может, я избранная? – пошутила Эпи.

– Ага! Только осталось узнать, кто за тебя проголосовал. – Прищурился Открыватель.

Дверь отварилась, и в нее, кряхтя и кособочась, протиснулся хозяин таверны с подносом. Обуглившийся котелок, две деревянные плошки и ложки, а так же старый чайник две чашки и пыльная бутылка со стаканом.

Только сейчас, учуяв запах еды, Эпифаня поняла, что ее желудок уже который день молит о помощи. Пища оказалась весьма сытной хоть изысканной ее и не назовешь: суп напоминал слегка сжиженную рисовую кашу с рыбой, а странный напиток вообще не на что не был похож. Что-то между соком алоэ и отбродившим кефиром.

Одной этой порции Эпифане хватило, чтобы отправить голод с жаждой в заслуженный отпуск. Она откинулась на кровать, как насосавшийся клещ и разбросала руки в разные стороны. Открыватель же сел в позу лотоса, и прихлебывая из бутылки, уставился в окно, на океан.

– И.. .как начнется наше приключение, Открыватель? – Сдерживая отрыжку в горле, поинтересовалась девочка.

–Будем ждать. – Открыватель поиграл бровями. – Что до меня, то ты тоже это заметила? В этом мире есть люди с волосами! А значит, я найду либо цирюльника, либо ножницы! И да, зови меня ОД – это аббревиатура, а я обожаю аббревиатуры!

Эпи кивнула.

– Отлично. А пока мы ждем, можешь пойти познакомиться с местными! Я обожаю знакомиться с местными.

Но Эпи отказалась. Кроме голода все это время она так же успела заработать недосып чудовищных размеров. И стоило ей хоть чуть-чуть пригреться и почувствовать под спиной что-то более мягкое, чем деревянная скамья, как глаза ее сами закрылись, а сознание унеслось вниз по течению сновидения.

Сон ее напоминал танец пьяных бабочек посреди раскаленного лета. То там, то сям вспархивали воспоминания о последних днях. Опять множество вопросов, но ни один из них не мог пробиться сквозь густую патоку дремы. Время от времени она всплывала на поверхность реальности, но особых изменений в ней не было. Вот Открыватель смотрит в окно, а вот он вышел и пропал. Через некоторое время он снова здесь и что-то делает за столом. Позже – стоит у зеркала и что-то делает со своей бородой.

Солнечный луч, что пробивался сквозь окно, преодолел всю комнату, покраснел, взобрался высоко на стену, где потускнел и потух.

Снова раздался загадочный гул, выдернув Эпи из лап сна окончательно. Та вскочила на кровати и оглядела комнату.

– О-Дэ? Ты здесь? – Задала она вопрос пустоте, но пустота не ответила.

Прямо сейчас в рыжей голове девочки дикой птицей в клетке билась идея рассказать Открывателю об одноглазой гадалке и ее картах. Сквозь сон Эпи вдруг поняла, что всё ее гадание оказалось невероятно правдивым. И ключ, и дверь и тот, кто может двери открывать. К тому же он оказался и старым и безумным и любопытным…. Вот только это был один человек.

Эпифаня пару раз подпрыгнула на кровати, заставив ту жалобно скрипеть, затем она успокоилась и присела.

– Осталось только понять, кто хочет открыть одну дверь! – Вслух подумала она. – Ведь ты можешь открыть все двери? То есть.… Любую дверь!

Немая тишина проглотила ее слова и ничего не ответила.

Эпи встала, обошла комнату кругом. Ничего нового здесь не добавилось. Девочка остановилась возле зеркала. Ее отражение смотрела на нее все тем же пронзительным взглядом и все с той же манерой задирать подбородок. С минуту она покорчила сама себе рожи. Но тут что-то звякнуло у ее ног. Это оказались огромные грубые портные ножницы, небрежно оставленные здесь в небольшой горе седых волос.

ОД все-таки нашел ножницы, чтобы состричь бороду! Вот только всю ее он не состриг – волос на полу слишком мало для его-то шевелюры. Значит, он начал стричься, а потом отлучился по каким-то важным делам? Учитывая его суетность – не мудрено! Эпи даже представила себе эту картину: вот ОД стоит перед зеркалом, срезает несколько клоков своей бороды, затем поднимает палец, вспоминая о чем-то неотложном, и выбегает в дверь. Или все же выпрыгивает в окно?

Девочка пожала плечами и уселась за стол. В чайнике оставалось еще немного остывшего хнара, и Эпи решила его допить. Кроме того, на столе осталась и недопитая бутылка рому. А под ней – помятый лист плотной бумаги. На нем красовались грязные круги от стаканов, тарелок, бутылочного донышка, и, каким-то образом бутылочного горлышка.

Рядом лежал фонарик и Радужный клинок, вытащенный из пакета для вещ-доков. Эпи даже не успела допить свой хнар, как ее вездесущие руки уже сжимали деревянную ручку самодельного меча. Его острой частью она незаметно для себя вырезала свое имя на выскобленной поверхности стола. Закончив пакостить, Эпи засунула клинок за пояс и обратила внимание на фонарик. Это оказался тот самый фонарик, что некогда ей дал Ховин для вылазки, точнее для путешествия залазки в тайник с ключами, и который она выронила, впервые оказавшись в Доме на Краю.

Она подтянула фонарик к себе и включила его. Все еще работает! Даже лучше! Открыватель, наверное, сменил батарейку.

Удивительное проявило себя случайно: луч фонарика упал на стену, где висела странная абстрактная картина. В его свете загадочные закорючки поплыли, заползали гусеницами, а затем образовали вполне понятные для Эпи слова: «Купаться запрещено! Острые камни!». Так значит, О-Дэ сделал этот фонарик волшебным! Превратил его в карманный переводчик?

Эпи выключила фонарик, и табличка снова превратилась в нечто абстрактное. Тогда она стала включать и выключать его, направляя на все поверхности, тем самым пытаясь выявить, что он может еще? Но пока что он только превращал одни символы в другие.

Но вот луч фонаря случайно задел грязную бумагу на столе, и круги тут же обратились буквами.

– Циркулярное письмо! – прошептала Эпи. И как она раньше не догадалась!? Открыватель оставил записку! Но почему на этом языке?!

С любопытством она принялась изучать тайное послание:

«Дорогая Эпи-Шмеппи! Писать супом и тарелкой неудобно. Слова не слушаются. Загадка «проклятья» мною разгадана. Хочу заглянуть поглубже. Ты умная девочка, надеюсь, догадаешься. На всякий случай пишу Рябью.

P.S. Я переделал этот фонарик! Теперь это мой правдоскоп! Круто, правда?»

Круги, оказавшиеся вне листа, так же обратились читабельными словами:

«Пески ссыпаются», «Плавление» и «Оказалось под ногами».

Было ли это часть послания или же здесь просто наобум водили кружкой – сразу не скажешь.

Эпи вскочила и обернулась на дверь. Открыватель ушел! Ушел раскрывать тайну, а ее оставил одну, здесь, в совершенно иной реальности?

Уже через минуту Эпи слетела вниз по лестнице. Главный зал таверны по прежнему утопал в полумраке, но теперь здесь было больше народу. На трех столиках, удаленных друг от друга, сидело по печальной даме, остекленевшим взглядом уставившихся себе в стакан. Квадратный хозяин таверны, поскрипывая половицами, расхаживал вдоль дальней стены. К нему (или все же к ней?) Эпи и подскочила.

– Вы видели…ээээ… – Она жестом показала бороду, силясь вспомнить, каким именем представился ей Открыватель.

– Твоего прапрадедушку? – прищурился бочкообразный человек.

– Точно! – Эпи щелкнула пальцами.

– В последний раз он поднялся наверх. – Оскалился хозяин самой неприятной из своих улыбок, а затем обратился к залу. – Дамы! Еще один пропавший мужчина!

В зале раздались расстроенные всхлипы и звук поднимающихся стаканов. Человек– ящик же покачиваясь из стороны в сторону, подошел к висящей на стене доске и что-то черкнул мелом.

– Счет двадцать два – пятнадцать! Мужчины ведут! – Пояснил хозяин таверны.

– Вы… вы ставите на пропажу людей?! – гневно пискнула Эпи, сжимая кулаки.

– Делать-то все равно нечего. – Пожал квадратными плечами «ящик».

– А, может быть, это вы всех похищаете? – Подозрительно бросила Эпи.

– Ну, разумеется! И прячу их всех здесь в своем кармане! – Ящик наиграно указал на свой грязный фартук.

– Кто ж вас знает!? В кармане могут и целые города поместиться. – Эпи вспомнила волшебные приключения одного из героев ее любимых книг.

– Дам тебе совет, детка. – Человек-ящик ткнул в Эпи своим толстым, как перезрелый огурец, пальцем, а его голос стал еще ниже, чем был. – Не спеши обвинять всех подряд, пока сама правды не знаешь!

Фаня не смогла ничего возразить, и только фыркнула. Хозяин таверны вернулся к своим делам, а девочка вышмыгнула из таверны, решив, что правды в ее стенах она не добьется. Вот только где эту правду искать? Открыватель с его удивительной удачей мог наткнуться на ответ случайно – просто повезло. А вот ей придется попотеть, чтобы узнать, почему пропадают люди? Человек-ящик здесь подозреваемый номер один, или чего это он лыбится при упоминании проблемы «проклятия»? Но он (или все же она?) прав – пока Эпи не докажет что это именно он, требовать что-то с него не стоит.