Под чужим именем

Что я должен был сделать? Вернуться с риском для жизни на завод, где взрываются емкости с отравляющими веществами, и положить на обезглавленное тело Рифата его деньги и документы? А также отцепить вагоны с ценным грузом, чтобы он разложился на умирающем заводе?

Нет, я сделал то, что сделал бы в моем положении любой. Повторяю – любой. Я не стал возвращаться в опасное место, не стал отцеплять вагоны, и уж конечно, не стал избавляться от бумажника Рифата.

Зато я прикинул, что на разъезде номер двадцать пять, который, согласно указателю, находился по правой стороне, смогу заправится, изучить пути для дальнейшего продвижения на северо-восток, а также напиться воды. И позвонить домой.

Взвесив все факты окружавшей меня реальности, я даже с удовлетворением потер руки. Я вновь окунался в привычную атмосферу коммерческих приключений с легким криминальным душком, но чувствовал, что на этот раз опасностей будет побольше, чем во всех моих предыдущих комбинациях, вместе взятых.

Я проехал по мосту, переброшенному через живописный каньон с ревущим внизу потоком, и минут через пятнадцать невдалеке показались несколько стрелочных переводов и стоящие на путях составы. Я снизил скорость и начал внимательно наблюдать, удастся ли мне попасть на свободный путь. К счастью, стрелки были переведены именно так, что мне не пришлось останавливаться.

Я осторожно загнал свой состав с каустической содой между товарняком и пассажирским дизельным поездом с выбитыми стеклами, остановил локомотив и заглушил двигатель.

Собрав вещи в сумку, я сложил собственные документы в свой бумажник, Рифата – в его и спрятал их в разные укромные места моторного отделения. При этом из чужого бумажника выпал эрзац американской купюры. Мне стало жалко его выбрасывать, и я сунул бумажку в карман – будет сувенир на память о Ченгире. Затем я захлопнул дверь кабины и, спустившись вниз, прошел вдоль состава. Чего-то не хватает. Раз, два, три, четыре… пять! Странно, мне казалось, что вагонов было шесть. Как же так?.. Наверное, на заводе я ошибся – все-таки там мне было не до подсчетов!

Я еще раз оглянулся на поезд и пошел по направлению к небольшому зданию грязно-желтого цвета, находившемуся неподалеку от путей. От полуденной жары и всего пережитого из меня вышли весь хмель, все похмелье, и мне страшно хотелось пить.

* * *

Одноэтажное здание с надписью «Рзд. 25» пустовало. Двери были наглухо закрыты, а, может, и заколочены.

Следующее здание с тем же количеством этажей оказалось жилым домом. Я подошел ближе и обратил внимание на одно любопытное обстоятельство.

Позади дома стояла машина. Хорошая машина. «тойота– лэнд крузер». Она выглядела совершенно чужеродным телом; здесь гораздо лучше смотрелся бы привязанный к забору ишак. В крайнем случае, верблюд.

Пока я разглядывал это японское чудо элегантного темно-синего цвета, сзади что-то скрипнуло. В проеме двери, ведущей в дом, что был выкрашен лет пятнадцать тому назад в цвет грязного песка, стоял представительный седоватый мужчина лет сорок пяти. Он был одет в белую рубашку и светлые брюки, без всяких подтяжек плотно облегавшие его вместительный живот.

– Ты что здесь делаешь? – послышался голос.

– В некотором роде я заблудился, – довольно глупо ответил я. – Кроме того, мне нужно в город, а я не уверен, что иду туда правильно.

– В Ченгир? Там сейчас плохо. Черт-те что творится. Завтра, наверное, все кончится, а сегодня я тебе туда идти не советую.

– Воды у вас не найдется? Пить хочу страшно.

– Заходи.

Мужчина отступил на шаг, и я вошел в прохладу дома.

Внутренняя обстановка не очень подходила к стоящему у двери «лэнд крузеру» и манерам этого дяди, если, конечно, он был хозяином этого дома: слишком убогой она мне показалась.

На стоящей в углу тумбочке вещал большой старый приемник:

«… По имеющимся сведениям, бывший президент бежал в соседнюю республику, его вертолет в резиденции отсутствует. Войска повстанцев заняли все административные здания города, арестованы мэр и многие из окружения бывшего президента. Войсковые части российской армии не поддерживали президентскую клику и сохраняли полный нейтралитет, а в настоящее время ведутся переговоры о выводе всех российских войск. Представители их командования, тем не менее, видят необходимость задержаться в республике еще на некоторое время, чтобы не допустить, по их словам, «репрессий в отношении русскоязычного населения». Естественно, русские, так же как и другие народности, проживающие у нас, ни в коем случае не будут преследоваться по национальному признаку, разумеется, кроме тех лиц, кто активно поддерживал преступный режим президента и его марионеточного парламента…»

– Садись, – мужчина показал на облезлый стул, стоявший рядом с не менее облезлым столом. – Откуда идешь?

– С химзавода. Там такое ночью творилось…

– А что? – Мужчина насторожился.

– Вырезали всех, кто там был. Я валялся пьяный, и меня не тронули. Сейчас там все взрывается, никого нет, и…

– Так, так… – Мой собеседник нервно заходил по комнате. – Это плохо, очень плохо… А ты сам откуда? Как зовут?

– Я из Казани. Зовут меня Рифат… – зачем-то соврал я. – А вы?

– Зови меня Сергей Юрьевич… Ладно… Света! – вдруг крикнул он. – Воды принеси!

Скрипнула дверь, и в комнату вошла девушка с кувшином. Я, кажется, даже приоткрыл рот от удивления. Еще бы! Сперва в этой глухомани вижу роскошный джип, потом – респектабельного дядю, а теперь вдруг входит голубоглазая красавица блондинка.

Девчонке на вид казалось чуть больше двадцати, роста она была немного выше среднего, и с такой мордашкой, что хоть сейчас на обложку журнала. А фигурка! И одета неплохо: никакого китайского дерьма, маечка итальянская, джинсики штатовские. Конфетка!

Тут я быстро подумал об этом Сергее Юрьевиче: явно не отец, на любовника тоже не очень-то похож. Так, уже интересно…

– Поставь на приемник, – обратился Сергей Юрьевич к этой Свете.

Девчонка, без особого интереса глядя на меня, поставила кувшин на передающее маршевую музыку радио, а я попытался сообщить ей взглядом некую информацию. Она чуть заметно улыбнулась, спокойно, почти равнодушно.

– … Так, Рифат. А теперь рассказывай, как было на самом деле…

Сергей Юрьевич уселся в плетеное кресло, стоящее за столом напротив меня, и закурил длинную сигарету. Света выключила радио и села на стул рядом с тумбочкой.

Что-то не то. Похоже, врать не стоило. Какого же черта я наплел про Рифата и насчет Казани? Может, он знал этого беднягу?

Я рассказал все как есть, с поправкой на свое новое имя, на Казань, до того момента, как обнаружил чужие документы (об этом, разумеется, умолчал). Затем опять попросил воды.

– Погоди с водой… Что-то концы с концами у тебя не сходятся. Может, ты сам из тех, кто там орудовал? А? Оружие есть?

– Нету. Я…

– Руки на стол, и без резких движений. – Сергей Юрьевич наставил на меня «макарова». Откуда он его вытащил – пес его знает.

Сердце у меня ухнуло вниз. Н-да. Я ждал приключений, но не таких и не так скоро.

– Светлана, проверь на предмет. Сначала сумку.

Девчонка покопалась в моих вещах.

– Ничего, Сергей Юрьевич.

– Теперь его.

Света подошла и принялась шарить по мне руками. Казалось, что думала она не столько об обыске, сколько кое о чем другом, но меня в этот момент очень смущал смотревший на меня пистолет.

– Ладно, хватит тебе! – прикрикнул Сергей Юрьевич. – Понравилось… Документы есть?

Так. Документы на имя Рифата я оставил в тепловозе, так же как и на свое собственное. Но Света досконально обшарила карманы моих джинсов и извлекла на свет Божий ксерокопию стодолларовой.

Стоило Сергею Юрьевичу увидеть купюру, как он сразу же выхватил ее у Светы из рук и принялся внимательно рассматривать. Затем уставился на меня, и в его глазах я прочитал легкую злость и облегчение.

– Ты чего мне мозги пудрил? А? Где товар?

– Какой еще товар?

– Какой?!.. Ты ведь не из Казани. Ты из Ташкента, из этой артели экспедиторов по вызову, из «Навруза». Верно?

Что было делать? Я кивнул.

– Вот это лучше. Смотри.

Сергей Юрьевич достал свой бумажник, извлек из него настоящие сто долларов и положил на стол. Обе бумажки имели один и тот же номер, на что мне тут же было указано. Я почесал в затылке. По-доброму, мне нужно было испытывать облегчение, но я почувствовал, что события закручиваются в такой узел, из которого очень непросто будет выбраться.

Стараясь протянуть время, я взял обе купюры – подлинную и фальшивую, повертел их в пальцах, потом, почти машинально, сунул ту и другую в карман…

– Итак, продолжил Сергей Юрьевич, – ты должен был доставить вагон в город, но видишь же, что там делается. Я, вообще-то, собирался встретиться с тобой завтра, но мне, как видишь, повезло. Все равно вагон пришлось бы гнать сюда…

Мои мозги отказывались соображать. Я страшно хотел пить, ничего не понимал и больше всего на свете мечтал о том, чтоб немедленно оказаться дома, в Сибири. Но коль скоро меня опять угораздило вляпаться в историю, в которую я мог бы и не попасть, если бы поменьше врал, пришлось принять эту игру.

– Значит, сода здесь? – спросил Сергей Юрьевич.

– Здесь, – сказал я. На путях разъезда.

– Надо загнать вагон в тупик, – произнес Сергей Юрьевич. – Обстоятельства изменились, в городе пока делать нечего… Ты ведь умеешь на тепловозе?

– Ну. Я ведь сам и пригнал его сюда.

– А машинист?.. Ах да, конечно… Ну ладно. Света, дай парню воды, а то он намучился сегодня… И собирай на стол, у нас еще работа будет.

Эта Света то ли дала обет молчания, то ли боялась Сергея Юрьевича, но за весь день я так и не услышал ее голоса, за исключением двух-трех фраз, когда она отвечала своему шефу (а никем иным я теперь не мог его считать) на конкретно поставленные вопросы.

Я напился воды, закурил сигарету и, в ожидании обеда (Света чем-то гремела на кухне), включил радио в надежде услышать еще какие-нибудь новости. Новостей не было. Только музыка, самая разнообразная.

– Так, – сказал Сергей Юрьевич. – Завтра утром я поеду в город, там наверняка все успокоится. Можно было бы позвонить, но связи, к сожалению, нет. (Моя надежда поговорить с Таней испарилась.) Потом я привезу человека, мы проверим груз и попробуем переправить тебя в Ташкент. Здесь опасно, да и дело свое ты уже сделал…

После обеда Света ушла в кухню, а мы с Сергеем Юрьевичем отправились на пути разъезда. Стояла удушливая жара. И это только-только начиналось лето – что же будет потом?

Мы подошли к составу.

– Который? – спросил Сергей Юрьевич.

– Этот. – Повинуясь необъяснимым логическим вывертам в моей голове, я показал пальцем на первый вагон с хвоста – тот, который прицепился случайно.

– Ясно. – Сергей Юрьевич с какой-то непонятной теплотой во взгляде осмотрел вагон снаружи, затем записал его номер. – Горючее-то есть?

– Маловато, – ответил я. – Кстати, тут на разъезде заправиться нечем?

– Откуда? Была одна цистерна, но еще третьего дня ее увели в город. Все. Кризис. Скоро капля солярки штуку будет стоить. Неудачно это все… Ну, давай, действуй.

Он ушел. А я забрался в кабину и запустил двигатель. Горючего, действительно, было мало, но я надеялся, что до города в случае чего хватит.

Работая за машиниста, составителя и стрелочника, я напряженно размышлял. Скорее всего, этот Сергей Юрьевич – невысокого ранга мафиози. Девчонка – вообще никто. А я – посыльный, прибывший из вполне легальной экспедиторской фирмы для получения вагона. Подставное лицо, шестерка… Интересно, на кой ляд этим деятелям целый вагон каустической соды? Или я чего-то недопонимаю?

Меня жгло любопытство. Я остановил тепловоз, заглушил двигатель и, вооружившись ломиком, пошел проверять вагоны.

Пломбы на двери еще не успели повесить, и даже закруток ни на одной не было. И хватило двадцати минут, чтобы убедиться: во все вагоны уложены одинаковые мешки в надписью «NaOH». Я закрыл последний вагон, вернулся в кабину и продолжил маневры.

Так, значит, завтра он уедет в город и вернется неизвестно с кем, кто будет принимать груз. Если, не дай Бог, окажется что-то не то, для меня это чревато. И если даже окажется то, для меня чревато само путешествие на «тойоте» в город. Вывод – как только он уедет, я тут же собираю манатки и рву когти. На этом же тепловозе. И с вагонами – может, тут принято рассчитываться за гостеприимство и проезд по дорогам химикатами? А может, удастся довести состав до более спокойных мест и там загнать все это дело?

У меня даже дух захватило от таких перспектив. Ладно. Посмотрим. Главное – не зарваться. Жадность, как известно, всех губит – и фраеров и прочих…

Да, и есть еще Света. Она может мне помешать. А может и помочь. Все зависит теперь только от того, как я себя поведу и как она отреагирует. А отреагировать она должна адекватно.

* * *

Но повела она себя совсем не так, как я ожидал. Вечером, после ужина в этой странной компании, Сергей Юрьевич перехватил мой взгляд, которым я проводил отправившуюся на кухню Свету, и прорычал негромко:

– Смотри, без глупостей…

Света продолжала играть в молчанку… Позже, когда мы сидели и слушали радио, передававшее достаточно противоречивые новости о положении дел в Ченгире, хозяин дома отправил Свету с очередным заданием:

– Постели парню в дальней комнате.

Света удалилась, я сделал было попытку подняться, но Сергей Юрьевич произнес только:

– Сиди.

И лишь когда она закончила все дела и он отпустил ее отдыхать, я также получил разрешение идти на боковую.

Я здорово устал и чувствовал, что надо поспать. Но у меня не было ни малейшего желания проснуться потом и побеседовать за жизнь с теми, кого Сергей Юрьевич привезет из города.

Что ж, я отправился в указанную комнату для ночлега. Здесь, кроме продавленного дивана и пары табуретов, не было вообще ничего, но выбирать не приходилось, тем более, что джип стоял прямо под окном. А если учесть, что сплю я в таких ситуациях очень чутко, отъезд Сергея Юрьевича я никак не должен пропустить…

Я открыл сумку, достал аптечку, в которой, кроме аспирина и бесалола, держал еще и швейные принадлежности. Потом снял джинсы, аккуратно распорол в одном месте шов на поясе и принялся за дело…

Когда я заканчивал работу, из-за двери в мою комнату донеслись тихий шорох и шепот:

– Рифат… Рифа-ат…

Я отложил свое шитье и подошел к двери. Открыл ее – так и есть, Света. Я был почти уверен, что она придет.

– Ну, заходи. Рад тебя видеть.

Девчонка проскользнула в комнату и уселась на табурет, подтянув колени повыше и обхватив их руками. Я сел на диван, решив сперва послушать ее. Она посмотрела на валяющиеся рядом мои штаны и заговорила:

– Рифат, слушай… – Выражения ее глаз я в полутьме не видел, но тон речи был достаточно серьезен. – Я хочу попросить тебя об одной вещи.

– Пожалуйста. – Я выразил голосом полное понимание и готовность помочь.

– Сергей спит. У него крепкий сон… Ну ладно… Рифат, помоги мне убежать отсюда.

Да… Этого я ожидал меньше всего.

– Убежать?

– Да, убежать. Я усекла, что ты можешь водить тепловоз, так давай утром, когда Сергей смотается, уедем на нем в город. Там на вокзал – и… Пусть нас ищут.

За последние пятнадцать часов мои мозги приняли и переработали столько неожиданной информации, что я уже начал бояться короткого замыкания в черепной коробке.

– Ты хочешь убежать? Почему?

– Ну, ты же все понимаешь? У вас в «Наврузе» ведь не говорят, на кого придется работать?.. Нет. Но ты ведь, наверное, понял, что такие деньги не просто так платят?

– Это козе понятно.

– Ну и вот. Мы с тобой оба вляпались, только я – немного раньше. Я не знаю, кто тут конкретно орудует – не в этом дело. А в том, что если ты хоть раз выполнишь их задание, то потом будешь вкалывать на них всю жизнь. Понял?

Я промолчал.

– Вот и я так же. Один раз сделала кое-что за не такие уж большие деньги да и застряла тут. Уже пять месяцев в этой дыре, здесь их перевалочная база… И я тут как дура, за прачку и кухарку… Спасибо, что Сергей еще защищает, не дает в обиду. Тут многие приезжали, кто сразу деньги предлагал, кто так пытался… Но если он отсюда насовсем исчезнет, что я тогда буду делать?..

Голос Светы слегка завибрировал.

– А ты сама откуда? – спросил я.

– Из Саратова… Я уже полгода дома не была.

– А как с этими связалась?

– Ну как, как… Вроде тебя. Попросили кое-что сообщить, кое-что передать, показали пятьсот баксов – и вот – я здесь.

Она замолчала. Я тоже не подавал голоса – нужно было срочно проанализировать ситуацию и принять решение. И не дай Бог ошибиться. Уж, казалось бы, ошибок в жизни наделал – любой дурак давно бы всему научился…

Хорошо. Удирать мне отсюда поутру все равно ведь придется. И, разумеется, на тепловозе. А удирать одному или же с этой симпатичной девчонкой – какая разница? Тем более что вдвоем веселее. Да и вообще…

Тут до моего сознания дошел еще и тот факт, что Вика сейчас выглядит, как… Ну, как любая красивая девчонка, имеющая длиннющие ноги классной формы и выставляющая их на ваше обозрение – перед тем, как зайти ко мне в комнату, она сняла свои джинсы.

Неплохо. Я сказал:

– Точно. Так мы и сделаем.

А потом – ну кто меня осудит за то, что произошло потом? Только законченный ханжа и лицемер, может быть, старая дева, да и то не всякая. Не надо забывать, что я не знал, скоро ли попаду домой, и даже краем сознания побаивался – попаду ли домой вообще?

В общем, провели мы вместе где-то с час, но большого удовольствия не получили – надо было соблюдать тишину, да и мозги у нас были заняты другими проблемами. У меня – точно.

4. Следы переворота

Спал я плохо – вздрагивал от малейшего шума. Мне не раз приходилось ночевать на железнодорожных разъездах, и спал я там гораздо лучше, чем здесь, несмотря на то, что за всю ночь мимо не прошло ни одного поезда. Просто я очень боялся проспать отъезд Сергея Юрьевича – вдруг его черт понесет в город среди ночи? Да, и если честно, перед глазами все еще стояли трупы, среди которых наиболее страшным было тело женщины с распоротым животом – не скоро я забуду такое зрелище!

… Под утро я услышал тяжелые шаги за дверью, которая затем открылась, и до меня донесся голос хозяина дома:

– Рифат? Спишь?

Я притворился спящим.

– Ну и хер с тобой, – пробормотал мужчина и удалился. Через несколько минут за окном раздался шум двигателя.

Все пока шло по плану. Джип уехал, я встал с дивана и подошел к окну. Машины видно не было, и я, одевшись, вышел в коридор, рассчитывая найти Свету и разбудить ее в случае чего, чтобы не терять время на сборы.

Она, однако, уже не спала; я столкнулся с ней в коридоре.

– Готов? – спросила Света.

– Всегда готов, – отрапортовал я и заметил, что она готова еще больше. На ней была какая-то навороченная курточка, высоченные кроссовки, а в руке она держала сумку, таких же примерно размеров, что и моя. Более того, Света успела даже немного мазнуть лицо.

Слегка подивившись такой оперативности, я поинтересовался, взяла ли она в дорогу чего-нибудь из еды, да побольше – мало ли на какое время мы застрянем в Ченгире.

Пока Света укладывала снедь, я умылся, спихал свои вещи в сумку, а затем мы, заговорщицки улыбнувшись друг другу, покинули этот странный дом и направились на пути разъезда.

Тепловозу я обрадовался как родному – эта машина уже здорово выручила меня однажды, и я надеялся, что она не подведет и на этот раз.

Мы со Светой вскарабкались в кабину. Любопытная девчонка сразу же принялась внимательно все разглядывать и трогать руками.

– Не лезь, – строго сказал я.

– Ни разу не ездила на тепловозах, – проговорила Света.

– Не много потеряла, – заметил я. – Лично я предпочел бы «тойоту», а этого Сергея – отправить в город пешком.

Света хихикнула. Я сел за управление и попробовал запустить двигатель. Чудесная машина заработала почти сразу же. Мне стало легче.

– Давай, поехали! – воскликнула Света.

– Это же тебе не «тойота». Пусть прогреется. – Я скосил глаза на циферблат термометра. – Через несколько минут поедем.

Света подошла поближе и обняла меня за шею.

– Слушай, Рифат, какой ты молодец! Ты просто чудо! Слушай, как классно!

– Погоди, чудо… Вот приедешь домой в Саратов, тогда и скажешь, что классно…

– Ну да, это точно. – Света часто закивала. – Но все равно, здорово, что мы сбежали отсюда… А ты в Ташкент поедешь?

– Чего я там забыл? Тоже домой поеду… В Казань, – решил я соврать на всякий случай.

– У, да это же почти рядом с Саратовом!

– А-а, почти… Сутки еще тащиться…

– Ну, Рифат, ты что такой ворчливый сегодня?

– Я всегда такой. И не ворчливый совсем…

– Да, а ты такого Володю Чекмарева не знаешь?

– Откуда он?

– Из Казани, зема твой.

– Не знаю…

– Он на Амирхана жил…

– Не зна-ю!

– А ты где?

– На Усманова. – Тут я на всякий случай опять соврал.

– А фамилия твоя как? Если не секрет?

– Мирзагуллуев… А твоя?

– Федорова… Ну, что, поехали?

– Сейчас.

Я двинул рычаг. Двигатель заработал быстрее, включился генератор, и тепловоз мягко двинулся вперед. Вагоны сзади грохнули автосцепками.

– А ты чего вагоны не отцепил? – удивилась Света.

– Так надо. – Я не стал вдаваться в подробности.

Мы миновали все стрелочные переводы и вышли на прямой путь. Выходной светофор не горел ни одним светом, да и плевать мне было на все красные сигналы в мире вместе взятые, поэтому я добавил скорости и обхватил Свету чуть ниже талии.

– Вот теперь точно едем! – провозгласил я.

Света тут же взгромоздилась ко мне на колени, привалив меня к боковому окну, и мы принялись целоваться. Романтика, черт возьми, да и только. Во всяком случае, в кабине локомотива этим мне еще не приходилось заниматься.

* * *

Я осторожно провел свой маленький поезд через подъездные пути городской станции. Красных светофоров на дороге не попадалось, некоторые горели желтым, некоторые не работали вообще. Кое-где я видел скопления военных – то в форме местных боевиков, то в форме российской армии. Боевиков я побаивался. Кто знает, что у них на уме, да и вообще… Я был уверен, что завод вырезали именно такие же бандиты в пятнистых комбинезонах.

И еще меня кое-что беспокоило в Светином поведении. Она, похоже, не боялась ничего. Когда мы подъезжали к городу, я немного занервничал, она же, наоборот, стала говорить вполне разумные вещи и даже попыталась взять командование в свои руки. Я, однако, пресек эти поползновения, и она, устроившись в другом углу кабины, принялась курить сигарету за сигаретой и недобро зыркать на меня. Не очень она походила сейчас на запутавшуюся девочку, решившую во что бы то ни стало убежать от плохих дядек. Характерец – будь здоров. И нервы не расшатаны, а в наше время у молодых девчонок это редкость.

Я загнал поезд на один из самых дальних путей (для чего мне пришлось раза три выйти и перевести стрелки), заглушил двигатель и сказал:

– Конечная станция.

– Ну и куда мы теперь? – спросила Света.

– Как решили. На вокзал. Узнаем для начала, что и как. Лично я не собираюсь задерживаться в Ченгире.

Света согласно кивнула, мы выбрались из тепловоза и двинулись через пути к зданию вокзала.

Пассажирские пути оказались пустыми. Но на перроне людей было – не протолкнуться. Мы стали интересоваться, чего они ждут.

– Эх, дети, – грустно сказала пожилая женщина, держащая за руку зареванную девочку. – Все мы ждем только одного – поезда.

– Любого причем, – добавил седой азиат. – Лишь бы уехать.

Тут заговорили еще несколько человек:

– Вчэра волгоградский нэ пришел…

– А говорят, горючего для тепловозов нету…

– Как нету? И-и, я жьэ спращивал, есть, говорят… Щас пойду драться…

– Триста тысяч за билет дерут…

– А на Краснодарском направлении боевики президента стоят, никого не пускают…

Мы со Светой переглянулись.

– Что, озадачился? – спросила она.

– Помолчи…

– А ты, между прочим, зря хамишь. Я город получше тебя знаю. На поезде отсюда не уехать, это ясно. А я кое с кем поговорю, может быть, на грузовой машине удастся смыться. Ясно?

– А ты не боишься, что пока ты будешь искать машину, тебя найдут наши друзья с переезда?

– Где они найдут? В городе вон что творится…

Мы с трудом обогнули вокзал и остановились на площади. Да, народу тут тоже хватало и, пожалуй, его было побольше, чем даже в аэропорту в день моего прилета сюда, будь он проклят…

– Рифат, слушай. – Света остановилась против меня, будто загораживая дорогу. Я сделаю все сама, за меня не бойся… Будь здесь, далеко не убегай. Через каждый час подходи вот к этому ларьку.

– Я пойду с тобой.

– Нет, Рифат, пожалуйста. Мне одной тут легче будет справиться.