Рассказы

Когда наступает время размножения, птицы собираются в огромном количестве и в течение нескольких дней, по-видимому, обсуждают вопрос о гнездовье. Наконец принимаются за дело. Выбирают ровную площадку достаточных размеров, обыкновенно в три-четыре акра, как можно ближе к морю, но вне линии прилива. Место выбирается поглаже, по возможности без каменьев. Затем птицы, очевидно с общего согласия и побуждаемые общим импульсом, проводят с математической точностью квадрат или параллелограмм, – смотря по тому, какая форма более подходит к условиям, – таких размеров, чтобы можно было поместиться всем, ни больше, ни меньше. По-видимому, это делается для того, чтобы предотвратить возможность вторжения пришельцев, не участвовавших в общей работе. Одна из сторон четырехугольника, обращенная к морю, остается открытой для входа и выхода.

Проведя границы колонии, птицы начинают очищать площадку от разного хлама, подбирая один за другим каменья и складывая их вдоль границ, так что с трех сторон, обращенных к суше, образуется стенка. Вдоль внутренних сторон стенки вытаптывается совершенно ровная и гладкая дорожка от шести до восьми футов шириной вокруг всего гнездовья – для общей прогулки.

Затем приступают к разделению площадки на небольшие и совершенно одинаковые квадраты. Для этого протаптываются узенькие тропинки, пересекающиеся под прямыми углами, на протяжении всей площадки. В каждой точке пересечения тропинок устраивается гнездо альбатроса, а в центре квадрата гнездо пингвина, так что каждый пингвин окружен четырьмя альбатросами, а каждый альбатрос четырьмя пингвинами. Гнездо пингвина представляет небольшое углубление в земле, достаточное для помещения одного яйца. Гнездо альбатроса более сложной постройки, имеет вид холмика вышиной в фут и два фута в диаметре, устроенного из земли, водорослей и раковин. На верхушке его делается углубление для кладки яиц. Птицы стараются не оставлять гнезда ни на минуту в течение высиживания или даже до тех пор, пока птенцы не подрастут настолько, что могут сами заботиться о себе. Пока самец летает в море за добычей, самка исполняет материнскую обязанность и только с возвращением своего сожителя позволяет себе отлучиться от гнезда. Яйца никогда не остаются открытыми: если одна из птиц слетает с гнезда, другая тотчас садится на ее место. Эта предосторожность необходима ввиду воровских наклонностей, которыми отличаются члены колонии, всегда готовые стянуть у соседа яйца при первом удобном случае.

Некоторые колонии населены исключительно пингвинами и альбатросами, но в большинстве случаев к ним присоединяются и другие морские птицы, пользуясь всеми правами гражданства и устраивая свои гнезда там и сям, где найдется местечко, но никогда не пытаясь захватить места хозяев. Издали эти колонии представляют странное зрелище. Воздух над площадкой переполнен альбатросами (и более мелкими видами), которые безостановочно реют над гнездами, то улетая в океан, то возвращаясь обратно. На площадке видна масса пингвинов, иные расхаживают взад и вперед по тропинкам, другие со свойственной им военной осанкой прогуливаются по дорожке, окаймляющей колонию. Словом, как ни смотри на эти поселения, не можешь не поражаться разумным образом действий этих пернатых существ. И вряд ли какое-нибудь зрелище доставит более пищи для ума разумного человеческого существа.

Наутро после нашего прибытия в гавань Рождества помощник капитана мистер Паттерсон приказал спустить лодки и отправился за тюленями (хотя время для охоты еще не наступило), оставив капитана Гая с его молодым родственником на западном берегу гавани; у них было какое-то дело на острове, но в чем оно состояло, я не знаю. Капитан Гай захватил с собой бутылку, в которой было запечатано письмо, и направился к самому высокому холму. По всей вероятности, он намеревался оставить там записку для другого корабля, который должен был явиться вслед за нами. Как только он исчез из вида, мы (я и Петерс отправились в лодке помощника) пустились в путь вокруг острова, высматривая тюленей. Мы потратили на эти поиски около трех недель, осмотрев все закоулки и бухточки не только на острове Кергуэлен, но и на соседних островках. Наши труды, однако, не увенчались сколько-нибудь значительным успехом. Мы видели много мохнатых тюленей, но они были очень осторожны, так что при всех стараниях мы добыли только триста пятьдесят шкур. Морские слоны попадались в изобилии, особенно на западной стороне главного острова, но мы убили всего двадцать штук, да и то с большими затруднениями. На маленьких островах мы нашли множество щетинистых тюленей, но не стали их трогать. Вернувшись на шхуну одиннадцатого, мы застали на ней капитана Гая с племянником, которые вынесли очень безотрадное впечатление из своей экскурсии внутрь острова, оказавшегося крайне пустынной и бесплодной страной. Они провели на острове двое суток по милости младшего помощника, который вследствие какого-то недоразумения не догадался вовремя выслать за ними лодку.

ГЛАВА XV

Двенадцатого мы покинули гавань Рождества и направились на запад, оставив справа остров Марион, принадлежащий к группе Крозет. Затем мы миновали остров Принца Эдуарда, оставив его левее, и, уклонившись к северу, прибыли через две недели к островам Тристан д'Акунья под 37®8' южной широты и 12®8' западной долготы.

Этот архипелаг, ныне хорошо исследованный и состоящий из трех круглых островков, был открыт португальцами, посещен голландцами в 1643 г. и французами в 1767 г. Островки расположены треугольником и отстоят друг от друга на десять миль, так что разделены широкими проливами. Все они очень высоки, в особенности остров Тристан д'Акунья. Это самый обширный из трех, миль пятнадцати в окружности и такой высокий, что в ясную погоду его видно на расстоянии восьмидесяти или девяноста миль. Северный берег его возвышается на тысячу с лишним футов над уровнем моря. На этой высоте находится плоскогорье, тянущееся до средины острова и увенчанное высоким конусом наподобие Тенерифского пика. Нижняя половина конуса одета громадными деревьями, верхняя же – голая скала, почти всегда скрывающаяся в облаках и покрытая снегом в течение большей части года. Вокруг острова нет мелей и рифов; берега замечательно крутые и море глубокое. На северо-западной стороне есть бухта с черным песчаным берегом, у которого легко пристать на лодках при южном ветре. Тут можно запастись пресной водой и наловить трески и другой рыбы.

Следующий по величине остров, самый западный в группе, Называется Неприступным. Он находится под 37®17' южной широты и 12®24' западной долготы. Он имеет семь-восемь миль в окружности и совершенно неприступный вид. Вершина его заканчивается плоскогорьем. Остров крайне бесплоден, на нем нет почти никаких растений, кроме чахлых кустарников.

Остров Соловей самый маленький и южный по положению, под 37®26' южной широты, 12®12' западной долготы. Южная оконечность его примыкает к группе высоких утесистых островков, несколько таких утесов есть и на северо-восточной стороне. Почва неровная и бесплодная, посреди острова проходит глубокая долина.

В известное время года берега этих островов изобилуют морскими львами, морскими слонами, щетинистыми и мохнатыми тюленями, также всякого рода морскими птицами. Киты также часто попадаются по соседству. В прежнее время эти различные животные ловились в таком изобилии, что острова часто посещались. Сначала ездили сюда голландцы и французы. В 1790 г. капитан корабля «Индустрия» Паттен пробыл на Тристан д'Акунья семь месяцев (с августа 1790 г. по апрель 1791 г.), занимаясь ловлей тюленей. За этот период он собрал пять тысяч шестьсот шкур и утверждает, что мог бы в три недели нагрузить жиром большой корабль. Он не встретил на острове четвероногих животных, кроме нескольких диких коз; в настоящее же время острова изобилуют самыми ценными домашними животными, которые были завезены последующими мореплавателями.

Помнится, вскоре после капитана Паттена американец Колькгун на бриге «Бетси» посетил главный остров и посадил тут лук, картофель, капусту и другие овощи, которые и теперь растут там в изобилии.

В 1811 г. некий капитан Гейвуд на корабле «Нерей» посетил Тристан. Он нашел здесь трех американцев, которые занимались заготовлением тюленьих шкур и жира. Один из них, Джонатан Ламберт, называл себя правителем острова. Он расчистил и обработал около шестидесяти акров земли, засадив их кофейным деревом и сахарным тростником, которыми снабдил его американский консул в Рио-де-Жанейро. В конце концов, однако, эта колония прекратила свое существование, а в 1817 г. архипелаг был объявлен британским владением, и английское правительство выслало сюда колонистов с мыса Доброй Надежды. Они, однако, пробыли здесь недолго, но впоследствии поселились здесь три английские семьи независимо от правительства. Двадцать пятого марта 1824 г. капитан Джеффри на корабле «Бервик» заглянул сюда по пути из Лондона на Ван-Дименову Землю и нашел здесь англичанина по имени Глэсс, бывшего капрала британской артиллерии. Он величал себя генерал-губернатором островов; под его начальством находилось двадцать мужчин и три женщины. Он отзывался с большой похвалой о здоровом климате и плодородии островов. Колонисты занимались, главным образом, заготовлением тюленьих шкур и жира морских слонов, сбывая эти продукты в Капскую Землю на маленькой шхуне, принадлежавшей Глэссу. Когда мы прибыли сюда, губернатор по-прежнему правил островами, а его колония увеличилась и состояла из пятидесяти шести душ на Тристане и маленького поселка в семь душ на Соловье. Мы достали у них овощей и всякого рода живности: овец, свиней, коз, кроликов, рыбы. Бросив якорь у самого острова на глубине восемнадцати саженей, мы без труда перевезли все это на шхуну. Капитан Гай купил также у Глэсса пятьсот тюленьих шкур и запас слоновой кости. Мы пробыли здесь неделю, пока господствовал северо-западный ветер и стояла пасмурная погода. Пятого ноября мы отплыли к юго-западу с целью отыскать и исследовать группу островов Аврора, насчет которых существовали самые разноречивые мнения.

Говорят, будто эти острова были открыты в 1762 г. капитаном корабля «Аврора». В 1790 г. капитан Мануэль де Оярвидо на корабле «Принцесса», принадлежавшем Королевской Филиппинской компании, проходил, как сам утверждает, среди этих островов. В 1794 г. испанский корвет «Атревида» отправился определить их точное географическое положение. В мемуарах, напечатанных Королевским Гидрографическим обществом в Мадриде в 1809 г., сказано об этой экспедиции следующее: «Корвет «Атревида» произвел все необходимые наблюдения 21–27 января и измерил хронометром разницу долготы между этими островами и портом Соледадом. Всего островов три, лежат почти на одном меридиане, средний довольно низменный, остальные два видны с моря на расстоянии девяти лиг». Наблюдения на «Атревиде» доставили следующие данные относительно географического положения островов. Самый северный находится под 52®37'24» южной широты и 47®43'15» западной долготы; средний под 53®2'40» южной широты и 47®55'15» западной долготы; самый южный под 53®15'22» южной широты и 47®57'15» западной долготы.

Двадцать седьмого января 1820 г. капитан британского флота Джэмс Уэддел отправился на поиски о-ва Авроры. В своем отчете он говорит, что разыскивал их самым тщательным образом; прошел не только через пункты, указанные капитаном «Атревиды», но и избороздил море по всем направлениям по соседству с этими пунктами и, однако, не нашел ни малейших признаков земли.

Эти противоречивые показания заставили других моряков пуститься на поиски, и странное дело: одни, обследуя море в том месте, где должны находиться острова, не нашли их, другие видели и подходили к их берегам. Капитан Гай намеревался сделать все от него зависящее, чтобы решить наконец этот странный спор. (Из судов, видевших острова Авроры, можно упомянуть о корабле «Сан-Мигуэль» в 1709 г., «Аврора» в 1774 г., бриг «Жемчужина» в 1779 г. и «Долорес» в 1790 г. Все они указывают на то, что острова расположены на 53® южной широты.)

Мы продолжали путь в юго-западном направлении при переменной погоде и двадцатого были у спорного пункта под 53»15' южной широты, 47®58' западной долготы, т. е. подле того места, на котором должен был находиться южный остров группы. Отсюда мы повернули на север до пятьдесят второй параллели, затем на восток, продолжая аккуратно определять широту и долготу утром и вечером. Достигнув меридиана, соответствующего западному берегу острова Южная Георгия, мы снова спустились по этому меридиану до пятьдесят третьей параллели, описав таким образом четырехугольник. Затем пересекли его по диагоналям, все время имея вахтенного на марсе. Исследование продолжалось в течение трех недель при удивительно спокойной погоде. В результате мы пришли к убеждению, что если тут и были когда-нибудь острова, то от них не осталось и следов. По возвращении домой я узнал, что такое же исследование было произведено в 1822 г. капитаном Джонсоном на американской шхуне «Генри» и капитаном Моррелем на американской шхуне «Оса» – в обоих случаях с таким же результатом, как наш.

ГЛАВА XVI

Первоначальным намерением капитана Гая было, проверив сведения насчет архипелага Авроры, направиться к Магелланову проливу, а оттуда вдоль западного берега Патагонии; но справки, полученные на Тристан д'Акунья, заставили его отклониться к югу в надежде разыскать маленькие острова, находившиеся, по слухам, под 60® южной широты и 41®20' западной долготы. Если бы не удалось открыть эти острова, он намеревался пройти далее к полюсу, насколько позволит время года. Итак, двенадцатого декабря мы отплыли в этом направлении. Восемнадцатого находились в пункте, указанном Глэссом, и трое суток крейсировали вокруг него, не найдя и следа островов, о которых он говорил. Двадцать первого, при удивительно ясной погоде, мы направились далее к югу, решившись плыть в этом направлении как можно дальше. Прежде чем перейду к этой части моего рассказа, считаю нелишним изложить вкратце историю немногочисленных попыток проникнуть к Южному полюсу для читателей, незнакомых с этим предметом.

Первая попытка, о которой мы имеем точные сведения, экспедиция капитана Кука. В 1772 г. он отправился к югу на корабле «Резольюшн» в сопровождении лейтенанта Фюрно на «Адвенгур». В декабре он достиг пятьдесят восьмой параллели под 26®57' западной долготы. Тут встретились ему ледяные поля от восьми до десяти дюймов толщиной, простиравшиеся на северо-запад и юго-восток. Льдины лежали такими сплошными грудами, что корабли с большим трудом пробирались между ними. По множеству птиц и другим признакам капитан Кук предполагал, что неподалеку должна быть земля. Он продолжал плыть к югу при крайне холодной погоде, пока не достиг шестьдесят четвертой параллели под 38® 14' западной долготы. Тут погода стала теплее, подул легкий ветер, в течение пяти дней термометр показывал 36®. В январе 1773 г. корабли пересекли Южный полярный круг, но не могли пробраться дальше, так как под 67®15' южной широты были остановлены колоссальным ледяным полем, застилавшим южный горизонт насколько хватало глаз. Льдины были самой разнообразной формы, иные в несколько миль, и поднимались над водой на восемнадцать – двадцать футов. Ввиду позднего времени года и не надеясь обогнуть это препятствие, капитан Кук скрепя сердце повернул к северу.

В ноябре того же года он возобновил свои исследования в Антарктическом океане. Под 59®40' южной широты ему попалось сильное течение, направлявшееся к югу. В декабре, когда корабли находились под 67®З1 ' южной широты, 142®54' западной Долготы, наступили жестокие холода с сильными ветрами и туманами. Здесь тоже в изобилии попадались птицы: альбатросы, пингвины и в особенности буревестники. Под 70®23' широты наткнулись на обширные ледяные поля, а вскоре затем облака на южной стороне горизонта приняли белоснежную окраску, указывавшую на присутствие сплошного льда. Под 71®10' южной широты, 106®54' западной долготы мореплаватели снова были остановлены сплошной массой льда, захватывавшей все видимое пространство к югу. Северная окраина этого ледяного поля была изломана и загромождена льдинами, образовавшими почти непроходимый вал шириной в милю. Далее простирался сравнительно гладкий лед, заканчивавшийся на горизонте гигантскими ледяными горами, нагроможденными одна на другую. Капитан Кук заключил, что это ледяное поле простирается до полюса или примыкает к материку. Мистер Дж. Н. Рейнольдс, настойчивости которого мы обязаны снаряжением национальной экспедиции, частью для исследования этих областей, говорит о попытке «Резольюшн» следующее: «Мы не удивляемся, что капитан Кук не мог пробраться дальше 71® 10' южной широты, но мы поражены, узнав, что он достиг этого пункта под 106®54' западной долготы. Земля Пальмера лежит к югу от Шетландских островов под 64® широты и простирается к юго-западу дальше, чем мог проникнуть какой-либо мореплаватель. Кук наткнулся на эту землю, когда его плавание было остановлено льдом, который, надо опасаться, никогда не оттаивает в этой местности. Весьма возможно, что ледяные горы, о которых упоминается в его отчете, составляют часть земли Пальмера».

В 1803 г. капитаны Крузенштерн и Лисянский были отправлены в кругосветное плавание императором Александром I. Пытаясь пробраться к югу, они достигли только 59®58' южной широты под 70® 15' западной долготы. Тут попались им сильные течения, направлявшиеся к востоку. Они видели множество китов, но не заметили льда. По поводу этой экспедиции мистер Рейнольдс замечает, что если бы Крузенштерн прибыл в описываемую им область пораньше, то наверное застал бы здесь лед: он достиг вышеуказанного пункта в марте месяце. Южные и юго-западные ветры, господствовавшие в то время, вместе с морскими течениями отнесли лед в холодную область, ограниченную на севере островом Южная Георгия, на востоке островами Сандвичевскими и Южными Оркнейскими островами, на западе Южными Шетландскими.

В 1822 г. капитан британского флота Джэмс Уэддел с двумя маленькими суденышками пробрался к югу дальше всех предшествующих мореплавателей и притом без особенных затруднений. По его словам, плавучие льды мешали ему только до семьдесят второй параллели, а дальше море оказалось свободным, и до 74® 15' попались только три ледяных островка. Странно, что несмотря на громадные стаи птиц и другие признаки земли, несмотря на то, что к югу от Шетландских островов была замечена с марса неизвестная земля, капитан Уэддел все-таки отрицает существование материка в южной полярной области.

Одиннадцатого января 1823 г. капитан Бенджамен Моррель на американской шхуне «Оса» отправился с острова Кергуэлен на юг, намереваясь проникнуть как можно дальше. Первого февраля он находился под 64®52' южной широты, 118®27' западной долготы. В журнале его под этим числом значится следующее: «Вскоре ветер усилился до одиннадцати узлов, и мы воспользовались этим, чтобы идти к западу. Но убежденные, что за шестьдесят четвертой параллелью будет все меньше и меньше льдов, мы все время уклонялись к югу, пока не перешли южный полярный круг и достигли 69®15' широты. На этой широте мы вовсе не встретили сплошного льда, а видели только редкие отдельные льдины».

Четырнадцатого марта отмечено следующее: «Море было свободно ото льда, не более дюжины ледяных островков находилось в виду. В то же время температура воздуха и воды стояла по крайней мере на тридцать градусов выше, чем где бы то ни было между шестидесятой и шестьдесят второй параллелью. Мы находились теперь под 70®14' южной широты, температура воздуха была 47®, воды 44®. Я определил отклонение магнитной стрелки в 14®27' к востоку… Я бывал и раньше за антарктическим кругом на различных меридианах и всякий раз убеждался, что температура воздуха и воды становится тем выше, чем дальше проникаешь за шестьдесят пятую параллель. К северу от этой параллели, между шестидесятым и шестьдесят пятым градусами, мы нередко пробирались с величайшим трудом среди огромных и бесчисленных ледяных гор, из которых многие имели до двух миль в окружности и возвышались над уровнем моря на пятьсот и больше футов».

Вследствие позднего времени года, недостатка воды и топлива и отсутствия необходимых инструментов капитан Моррель должен был вернуться, не пытаясь проникнуть далее на юг, хотя перед ним простиралось открытое море. Он говорит, что, если бы не эти обстоятельства, ему удалось бы добраться до полюса или, по крайней мере, до восемьдесят пятой параллели. Я остановился на его рассказе так долго, чтобы читатель мог судить, насколько он подтвердился моим собственным опытом.

В 1831 году капитан Бриско, служивший у гг. Эндерби, владельцев китобойного судна, отправился в Южный океан на бриге «Живчик» в сопровождении катера «Тэли». Двадцать восьмого февраля, находясь под 66®30' южной широты, 47®13' западной долготы, он увидал землю и «ясно различил среди снегов черные вершины горного хребта, тянувшегося в направлении ост-зюйд-ост». Он оставался здесь целый месяц, но не мог подойти к берегу ближе десяти лиг вследствие бурной погоды. Убедившись, что дальнейшие исследования невозможны вследствие позднего времени года, он повернул к северу и пошел зимовать на Ван-Дименову Землю.

В начале 1832 г. он снова отправился на юг и четвертого февраля увидел землю на юго-востоке под 67®15' южной широты и 69®29' западной долготы. Она оказалась островом, примыкавшим к ранее открытой земле. Двадцать первого он высадился на эту землю и вступил во владение ею от имени Вильгельма IV, дав ей название «остров Аделаиды» в честь английской королевы. Королевское Географическое общество в Лондоне, выслушав отчет об этих путешествиях, пришло к следующему заключению: «Непрерывная полоса суши тянется от 473® 0' восточной до 69®29' западной долготы между шестьдесят шестой и шестьдесят седьмой параллелями южной широты». Мистер Рейнольдс замечает по поводу этого: «Мы отнюдь не находим это заключение правильным, да и открытия Бриско вовсе не оправдывают его. В пределах указанной области капитан Уэддел проник далеко к югу». Мой собственный опыт доказывает полнейшую несостоятельность вывода, к которому пришло общество.

Вот главные попытки проникнуть к Южному полюсу. Из всего вышеизложенного видно, что до путешествия «Джэн Гай» оставалось около трехсот градусов долготы, в пределах которых Южный полярный круг ни разу не был перейден. Таким образом, перед нами открывалось обширное поле для открытий, и я с живейшим интересом отнесся к намерению капитана Гая проникнуть подальше к югу.

ГЛАВА XVII

Бросив поиски островов Глэсса, мы плыли на юг в течение четырех суток, не замечая и признаков льда. В полдень двадцать шестого мы находились под 63®23' южной широты, 41®25' запад-вой долготы. Тут мы заметили несколько ледяных гор и небольшое поле сплошного льда. Ветер был большей частью с юго-востока или северо-восточный, но очень слабый. Изредка поднимался западный, всегда с дождем. Каждый день шел более или менее сильный снег. Двадцать седьмого термометр показывал тридцать пять градусов.

1января 1828 г. – Мы совершенно затерты льдами, и перспектива, открывающаяся перед нами, совсем не веселого свойства. Сильный северо-восточный ветер, поднявшийся с полудня, нагонял такие груды льда на нос и корму, что мы каждую минуту дрожали за последствия. Вечером при бешеном урагане громадное ледяное поле, простиравшееся перед нами, раскололось, так что нам удалось, подняв все паруса, протиснуться в более свободную от льдов часть моря. Приближаясь к этому открытому пространству, мы постепенно убавляли паруса и наконец, выбравшись на свободу, легли в дрейф под фок-зейлем на одном рифе.

2 января. – Погода улучшилась. В полдень мы находились под 69®10' южной широты, 42®20' западной долготы, по ту сторону Южного полярного круга. К югу почти не видно льда, хотя за нами остались обширные ледяные поля. Мы устроили лот из чугунного котла в двадцать галлонов и веревки в двести саженей длиной. Течение направляется к северу с быстротой четверть мили в час. Температура воздуха около тридцати трех градусов. Отклонение к востоку 14®28'.

5 января. – Продолжали путь к югу, не встречая особенных препятствий. Однако в это утро под 73® 15' южной широты и 42® 10' западной долготы мы были задержаны огромным ледяным полем. Направившись к востоку, вдоль окраины ледяного поля, мы встретили наконец проход в милю шириной, по которому кое-как пробрались уже на закате солнца. За ним оказалось море, Усеянное льдинами, но свободное от сплошного льда, так что мы смело продолжали путь. Холод не усиливался, хотя снег перепадал довольно часто, а иногда шел сильный град. Громадные стаи альбатросов пролетали над шхуной, направляясь с юго-востока на северо-запад.

7 января. – Море по-прежнему не особенно загромождено льдами, так что мы без труда продолжаем наш путь. В западном направлении заметили несколько чудовищных ледяных гор, а под вечер прошли мимо одной из них. Вершина ее отстояла от поверхности океана по меньшей мере на четыреста саженей. В обхвате она имела приблизительно около трех четвертей мили и множество потоков струилось из расщелин по ее бокам. Мы остались в виду этого ледяного острова двое суток; затем он исчез в тумане.