Избранные. Мистический детектив

– Правды, – ответил старик.

«Всё-таки рано», – подумал Ребров.

– Знаете миф о трёх китах? – спросил мусорщик.

– Тех, что на спинах держат мир?

Старик энергично закивал. В первый раз за утро он выглядел заинтересованным.

– Одна легенда гласит, что китов было четверо, – начал он. – Кит, что нёс больше всего грехов, погиб. Тогда часть земли ушла под воду, которая растеклась на океаны, моря и реки. Если погибнут остальные – в мир хлынет тьма.

– Как это связано с пропавшими?

– Мальчишка, который прикидывается моим внуком – четвёртый кит. Он не погиб, как гласит предание, а спустился на землю, чтобы помочь братьям извне.

Ребров вздохнул: мусорщик его не удивил. Как и каждый пойманный маньяк, старик пытался заменить тюрьму психбольницей. Тем не менее, следователь едва сдерживал хищную улыбку: он соврал, когда говорил о снисхождении. «Чёрный дельфин» или «Белый лебедь» – Ребров решил, что сделает всё, чтобы отправить ублюдка в одну из этих жутких тюрем, где сама жизнь кажется насмешкой бога.

– Он покинул братьев не по своей воле, – продолжил мусорщик. – Дело в вере: когда-то целые народы поклонялись китам, но спустя века те стали лишь кусками мяса и китового жира. Но им по-прежнему нужны были Источники.

– Вы пытаетесь связать пропавших и Источники? – подыграл Ребров.

– Пропавшие и есть Источники.

– По-вашему, ребёнок убил пятерых человек?

Старик хлопнул себя по лбу от негодования:

– Не убил, а нарисовал! Не знаю, сколько они ещё прожили – киты научились растягивать удовольствие от трапезы.

– Почему именно эти люди?

– Лишь они пришли на зов.

– Зов?

– Пение. Источники идут на песнь, а мальчик переносит их в портреты.

Ребров глянул на часы – 8:30 утра. Он проболтал со стариком час и ничего не узнал. Чистосердечного не будет, и Ребров больше не мог сдержать накопившуюся за годы ярость:

– А вещи? Их он в портреты не прячет? Почему пятнадцатое июля? Почему только один раз в год?

– Одежда – шелуха, а день – привычка, – отмахнулся мусорщик. – Правда в том, что ему нечем питаться, ведь Источники переходят в другой мир. Он был вожаком стаи, а стал умирающим от голода мальчишкой. Всё, что он ещё может – раз в год нарисовать Источник для братьев.

Впервые за свою карьеру Ребров не удержался. Одним махом он оказался возле старика и схватил его за грудки:

– Я шесть лет искал пропавших вместо того, чтобы растить дочь! Жена подмешивает мне снотворное, чтобы я уснул и не думал о тебе! Как ты заманил жертв? Как не оставил следов?

– Ты чувствовал, что рисунки вибрируют, – быстро, как заклинание, прошептал старик. – Как и китам, им нужна вера. Не поддавайся, иначе они оживут. Сожги дом.

Будто в тумане, Ребров толкнул мусорщика, и тот рухнул со стула на пол. Из-под головы на линолеум растеклась лужица крови. Глаза старика закрылись, изо рта вывалился кончик языка.

– Почему ты пришёл? – орал Ребров, зная, что мусорщик не слышит.

В кабинет кто-то вбежал, крепкие руки схватили Реброва и потащили к двери. Перед тем, как его вытолкнули, следователь посмотрел на лежащего мужчину.

Тот открыл глаза и как ни в чём не бывало глядел на Реброва.

– Я не закончил допрос! – хрипел следователь, пытаясь вырваться. – Кто ты такой? Кто?! Скажи мне!

Мусорщик ответил.

Лицо Реброва скривилось от ненависти: старик опять лгал.

Ребров умылся, получил нагоняй от начальства и с чистой совестью курил на крыльце комитета. Всё кончилось. Ужас, который шесть лет сковывал Кащеевку, отвезли в больницу.

– Правосудие ещё и не таких сломает, – пробормотал Ребров.

– Что, простите? – раздался голос сзади.

Ребров обернулся. Участковый. Следователь в первый раз задумался о том, сколько пареньку лет и дал от двадцати двух до тридцати. Тот переминался с ноги на ногу, зажав под мышкой сложенный листок и папку для бумаг.

– Ребёнок заговорил? – спросил Ребров.

– Он же немой, – замялся участковый.

– На языке жестов, – терпеливо добавил Ребров.

Участковый почесал голову, и смотря под ноги, ответил:

– Мальчик им не владеет. Может, его похитили очень давно?

– Кто сейчас с ним сидит?

– Ну, – участковый принялся искать варианты. – Я проголодался, вот и подумал…

– Возвращайся, дождись органы опеки и дуй домой. Понял?

– Так точно! Кстати, он мне кое-что передал и показал на вас. Ну, когда допрос кончился. Может, подарок за спасение?

На улице повеяло холодом. Пульс Реброва участился, по телу побежали мурашки.

– Давай скорее, – выпалил Ребров и тут же подумал: чего бояться? Бредней старика? Того, что картинки оживут?

Участковый отдал смятый лист бумаги. Ребров тотчас его развернул.

– Что там, товарищ следователь? – не удержался полицейский.

Ребров убрал «подарок» в карман и тихо произнёс:

– Если хочешь жить, приведи ребёнка.

Участковый побежал в здание, но мальчик бесследно исчез – как и все те, кто пропал пятнадцатого июля.

«Ладу» Реброва делали не для гонок, но ему было плевать. Стрелка тахометра то и дело влетала в красную зону, двигатель злобно урчал, а придорожные кафе пролетали мимо, будто миражи. Всю дорогу он думал о дочке. Представлял, как обнимет, коснётся кудрявых волос. Чёрт, даже купит собаку, о которой та мечтала!

В 9:40 Ребров остановился у дома старика и вышел из машины. Оглядевшись по сторонам, следователь открыл багажник, достал канистру с бензином и побежал к разбитому окну.

Каждый шаг заставлял Реброва проклинать себя. Зачем он здесь? Полиция задержала подозреваемого, а найти сбежавшего мальчишку не составит труда. Все доказательства вины старика – кроме рисунков – уже в Следственном комитете. Мусорщик признает вину – момент наступит, когда ему выделят адвоката, который расскажет, что сотрудничество со следствием гарантирует нахождение в СИЗО, где условия лучше, чем в тюрьме.

Когда Ребров полез в разбитое окно, в кармане завибрировал телефон. Звонила жена – раз двадцатый за последние полчаса. Ребров спрыгнул на пол и взял трубку.

– Она просто ушла гулять, – ласково сказала жена. – Да, её нет на футбольном поле с другими детьми, но вся Кащеевка только и говорит, что ты поймал маньяка. Милый, пожалуйста, вернись домой…

Ребров завершил вызов. Что здесь не так? Почему улица пустует, словно что-то заставило людей уйти? Даже «опер», который должен был стеречь дом до приезда Реброва за оставшимися рисунками, куда-то исчез.

«Словно кто-то хочет, чтобы всё было ненормально», – подумал следователь.

Ребров подбежал к подполу, когда услышал чей-то писк. Спустя пару секунд он вспомнил, где раньше слышал этот звук: лет двадцать назад в программе с Жак-Ив Кусто. Звук, который ни с чем не спутать – песнь китов. Следователь полез в карман. Песнь звучала из листочка, который ему передал участковый: рисунка, где дочь следователя держала в руках свою голову, на законном месте которой топорщился китовый плавник.

Ребров смял листок. Писк прекратился. Следователь вспомнил слова мусорщика: «Им нужна вера». Но как поверить в чепуху, рассказанную психопатом? Ведь старик мог заранее нарисовать девочку и передать листок «внуку», чтобы тот напугал им Реброва.

– Ещё посмотрим кто кого, – подбадривая себя, сказал Ребров. Он открыл дверь в подпол и полез вниз. Затем следователь включил фонарик и положил телефон в карман рубашки так, чтобы верхняя часть устройства освещала помещение. Он мог так сделать и в предыдущий раз, но попросту забыл. Не глядя на рисунки, Ребров открыл канистру и облил книги бензином. Сжечь. Закончить кошмар навсегда. А начальству сказать, что кто-то из родственников жертв поджёг дом – разбираться не будут, маньяк пойман.

– Папа, – позвал голос из ниоткуда.

Ребров зажал уши. Нет. Неправда. Всё кончено.

– Их зубы, пап… Они кусают!

– Хватит! – закричал Ребров. – Ты не она!

– Пап, я была права – моя кровь розового цвета…

Ребров зарычал и положил канистру на пол. Левой рукой он достал рисунок. Правой – пистолет, который тут же снял с предохранителя.

В углу мелькнула тень – Ребров выстрелил. Зазвенело в ушах – палить в нескольких метрах замкнутого пространства было не лучшей идеей. Держа пистолет наготове, Ребров пошёл к кипе распятых рисунков. Тусклый свет кое-как освещал листы, но этого хватило, чтобы увидеть всю историю.

Ведь теперь он в неё верил.

Четверо китов плыли под наэлектризованным, будто полным молний небом, когда самый крупный из них остановился и рухнул на землю. От удара поверхность содрогнулась. Появившиеся трещины расширялись, заполняясь водой. Океаны, реки и моря рождались на глазах Реброва. Кит исчез. Вместо него из воды вышел нагой, маленький мальчик. Словно привыкая к земле, он открыл рот и запел.

Губы Реброва растянулись в блаженной улыбке. Он услышал тот самый зов, ради которого сто, двести, триста лет назад люди бросали всё что угодно – лишь бы быть ближе к мальчишке.

Песнь оборвалась, и Ребров увидел, как мальчик рисовал жертв. Узрел, как несчастные послушно раздевались, чтобы принести себя в жертву.

Он разглядел и свою дочь. Мальчик изобразил её несколькими штрихами, а после росчерком карандаша провёл жертве по шее. Голова малышки исчезла. Вид дочери привёл Реброва в чувство – он ударил себя по лицу и наваждение ушло.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.