У истоков литературы. Учебное пособие

Где пребывает душа умершего человека – в загробном мире или в могиле – представляли себе по-разному. В одних местах верили, что душа улетает на тот свет, а в могиле остаётся лишь тленное тело; в других – души умерших обитают в могилах.

Но души не всех людей находили своё пристанище в ином мире. Согласно традиционным народным представлениям, после смерти человек должен был уйти в «Иной Мир» только в том случае, если умер в свой срок, «своей смертью». Люди, умершие до срока: убитые, самоубийцы, погибшие от несчастного случая, не могут окончательно покинуть мир Яви. Они становятся заложными покойниками и обитают вблизи от людей, доживают за гробом положенный им срок жизни. По народным поверьям, заложные покойники склонны вредить людям. Похороны таких умерших выражались в вышвыривании тела подальше в болото или овраг, после чего его заваливали сверху ветками. Делалось это для того, чтобы не осквернять землю и воду нечистым трупом.

Подведём первые итоги.

Исходя из мифологического понимания смерти как продолжения жизни «механизм» смерти можно описать следующим образом: кончина человека – это приход к нему Смерти и вытеснение из него (из его тела) другого существа – Души-Жизни или уход его. Мифологии мало сказать, что человек, его тело погибли, например, от потери крови, ей еще надо, чтобы к нему пришла Смерть, а из него удалилась Душа-Жизнь. И причина смерти не в самом человеке-теле, а это действие неких особых сил-существ, отличных от самого человека.

Еще одна особенность мифологических воззрений на смерть – представление о ее необратимом, безвозвратном характере. Человек имел «только одну душу» (жизненную силу), в отличие от сверхмогущественных мифических существ, которые имели много душ и поэтому обладали особой жизнеспособностью. Они умирали по несколько раз, а человек умирал только однажды. Его душа уходит из тела безвозвратно, окончательно. Отлет души – это смерть тела, но не души-жизни, которая бессмертна. И мифология описывает смерть в виде обездвиженного и бесчувственного тела. О сведении смерти к кончине тела свидетельствует и уподобление ее (смерти) сну, так как и в состоянии сна человек (его тело!) неподвижен и бесчувствен. Гесиод говорит о людях золотого поколения: «А умирали, как будто объятые сном». В конце же концов смерть – это уничтожение тела вообще. В отличие от исчезнувшего тела душа-жизнь продолжает свое существование, но это существование особого рода – чаще всего под землей.

Следующий момент в мифологии смерти – представление о ее абсолютной неизбежности, что вытекает из понимания смерти как удела (судьбы). Но человек не удовлетворялся тем исходом смерти, который он сам же придумал: вечным существованием душ-двойников живых людей в загробном мире, который являлся суррогатом земной жизни. Жизнь душ – это бесплотная и «бесплотская» жизнь, а значит, неподлинная, ненастоящая жизнь, жизнь не людей, а мертвецов. Потому смерть и страшна, что она лишает человека полнокровного земного существования, лишает телесных радостей. Поэтому он не хочет уходить из жизни, не хочет покидать сообщество людей, а желает остаться в нем. Человек мифологии хотел получить в качестве бессмертия не вечную жизнь духа, а вечную жизнь тела. Он мечтал о бессмертии как сохранении своего существования в этом, земном, мире. Бессмертие не имеет смысла, если оно лишено телесных радостей.

Но бессмертие на земле было уготовано только богам, за простыми людьми в определённый судьбой час приходила неумолимая Смерть, которая в мифологиях разных народов представала как реальное существо, имевшее определённый внешний вид и имя. Изображение смерти в мифах намеренно пугающе. Общие символы смерти включают скелет, могилу, череп, фигуру, укутанную в черный плащ. Иногда смерть держит в руках песочные часы, символизирующие отмеренное время жизни. В народных верованиях и обрядах европейских народов смерть обычно изображается как старуха или скелет с косой, облачённые в чёрный балахон с капюшоном. Смерть изображали также и в виде бьющей в барабан или танцующей фигуры. На западе со смертью ассоциируется черный цвет, на востоке – белый. Цветы смерти – мак и нарцисс; деревья смерти – кипарис и плакучая ива.

У славян смерть многолика. Часто наши предки представляли смерть в образе птицы (чёрным вороном, сизым голубем, орлом, премудрой совой, мифической птицей-Веретеном (Веретеницей)). Это объясняет, почему мы до сих пор считаем предвестниками смерти карканье ворона, крик совы или филина на крыше дома, влетевшую в дом ласточку, явившихся во сне черных птиц. Кроме образа птицы, смерть представлялась то страшилищем, то сухим человеческим скелетом с косой в правой руке и факелом в левой, с корзиной за спиной (в корзине – серп, топор, грабли и стрелы). Иногда смерть представлялась высокой фигурой в белом. Но в каком бы облике не представлялась смерть, она – «живое мифическое существо» – она «приходит», «берёт душу», «ходит по людям», «похищает, пожирает души как вор», «ловит в сеть как охотник», «убивает как воин».

У многих народов Смерть выступает под определённым именем и в определённом обличье. Назовём самых известных богов и богинь смерти: это греческие боги Аид (бог подземного царства) и Танатос (бог умирания), в руках которого – погасший факел, символизирующий конец жизни; это египетские боги Анубис (человек с головой шакала, проводник в мир умерших) и Осирис (царь загробного мира); это скандинавская богиня подземного царства Хель, изображавшаяся наполовину темно-синей, а наполовину – мертвенно бледной, с трупными пятнами на бедрах и ногах; это Миктлантекутли – бог загробного мира у ацтеков, который выглядел как окровавленный скелет или просто человек с черепом на месте головы, украшенный совиными перьями и ожерельем из глаз людей на шее.

У славян, как было сказано выше, воплощением смерти являлась Морена (Марана, Марена, Маржана) – могучее и грозное божество, богиня Зимы и Смерти. По одной из версий Марена была единственной дочерью владетеля нижнего царства Нави Кащея, по другой – его женой, к тому же – она сестра Живы и Лели. Чаще всего Марена представлялась нашим предкам как светлокожая, темноволосая и черноглазая красавица в платьях пронзительно-лазурного цвета с белыми кружевами. Мара жила во дворце из чистого, искристого небесного льда и ей подчинялись все духи воды и холода.

Имя Марана (Морена) родственно таким словам, как «мор», «морок», «мрак», «марево», «морочить», «смерть».

Владения Морены лежат за черной Рекой Смородиной, разделяющей Явь и Навь, через которую перекинут Калинов Мост, охраняемый Трехглавым Змеем. Её символы – Черная Луна, груды разбитых черепов и серп, которым она подрезает Нити Жизни.

Легенды рассказывают, как Морана со злыми приспешниками каждое утро пытается подкараулить и погубить Солнце, но всякий раз в ужасе отступает перед его лучезарной мощью и красотой. Каждую зиму она ненадолго берёт власть, но навек утвердиться ей не дано: вновь и вновь торжествуют Солнце, Жизнь и Весна… Белорусы верили, что Морана передает умерших Бабе-Яге, которая питается душами мертвых.

Особую власть Марена имела зимой, до краев наполняя Навь душами людей, погибших от зимней непогоды. На исходе зимы славяне праздновали начало нового года и прогоняли Марену из мира Яви, символически сжигая или разрывая ее тело – чучело. Верили, что уничтожение чучела обеспечит скорый приход лета, хороший урожай, сохранит село от наводнений, от пожара, защитит от смерти, а девушкам обеспечит замужество. Обычно чучело Марены сооружали и носили девушки. После уничтожения чучела девушки бежали, не оглядываясь, домой, в убеждении, что та, которая отстанет или, еще хуже, упадет, в течение года умрет. Тот, кто не ходил со Смертью или пришел последним, был уверен, что в этом году умрет сам или умрет кто-либо из его семьи. Чехи говорили: «От Морены нет спасения». В Верхней Лужице сбивший камнями чучело Смерти с шеста верил, что останется жив в наступающем году. Связь обряда со смертью прослеживается в обычае лужичан одевать чучело в рубаху последнего умершего в селе человека и подпоясывать его поясом последней вышедшей замуж девушки. Обычно второй частью обряда с Мореной было внесение в село зеленых веток или деревца – символа наступающей весны, жизни, здоровья, счастья.

Но даже после ухода Зимы-Смерти с людьми оставались ее многочисленные слуги – мары. По преданиям древних славян, это злые духи болезней, они носят голову под мышкой, бродят по ночам под окнами домов и шепчут имена домочадцев: кто отзовется на голос мары, тот умрет. По мнению славян, эти существа порождены Мореной, связаны прежде всего с болезнями и имеют собственные имена: Морока, Чёрная Немочь, Трясея, Сядея, Хрoпуша Пухлея, Немея, Глухея, Ломея, Желтея, Дряхлея, Смутница, 3ябука, Каркуша.

По мнению Г. Глинки, слугами Морены были и кикиморы – невидимые «боги сна и ночных привидений», которые поселялись в домах людей, часто досаждали им. Показывались кикиморы людям к несчастью, чаще всего к смерти кого-то из домашних.

Мужским олицетворением смерти у славян был Чернобог (Чёрный змей, Ящур) – по мнению ольшинства учёных, властитель подземного мира, представитель тьмы.

С ним связаны отрицательные понятия: «черная душа», «черный день».

По одной из версий, Чернобог обитал в царстве Нави, сидел на троне в Черном замке, рядом с ним восседала его супруга, богиня смерти Марена, и загробный судья Радегаст. Воинство Чернобога – оборотни, колдуны, черные волхвы, ведьмы. Воеводой его воинства был Вий (Ний). Приближенными Чернобога являлись сыновья Вия – Кащей и козлоногий Пан, сладкопоющая птица смерти Сирин. Воевал Чернобог со всеми богами, но главным его противником был Белобог. Их борьба определяла равновесие в мире.

Чернобог изображался чудовищным чёрным змеем с человеческим торсом, руками и лицом. В руке он держал копьё, готовое к поражению или больше – нанесению всяких зол. Мифы приписывают этому существу выдающиеся оборотнические способности, т. е. Чернобог в разное время может быть как черным вороном, так и древним седым стариком или молодым лучезарным молодцем. Но в любом обличие Чернобог ненавидит свет Ярилы-Солнца. Символами Чернобога являются череп животного или человека, чёрный конь, коршун, орех и бук, цифра единица (1) и кол, планета Сатурн.

Храмы Чернобогу делали из чёрного камня. Внутри стоял кумир чёрного бога, который также окрашивали в чёрный цвет, с посеребренными усами. Жертвенник возле кумира нередко обагрялся жертвенной кровью коней или захваченных в плен врагов. Однако для умилостивления грозного чудища в лихую годину бросали жребий и среди жителей, чтобы новой кровью умилостивить Чернобога. Храмы и капища обносились острыми кольями, на которые водружались жертвенные черепа.

Днём Чернобога традиционно считается понедельник, который также называли, как первенец, злодень, злыдень. В этот день не рекомендуется начинать никаких новых дел. В Древней Руси понедельник являлся днём публичной расправы, наказания или казни за какие-либо преступления. Праздник Чернобога традиционно отмечается 29 февраля.

Чернобог противопоставлен Белобогу (Святовиту) как воплощения тьмы и света.

Ответ на последний вопрос, поставленный в начале разговора о смерти, – «Куда попадают люди после смерти, где находится место обитания смерти и как оно выглядит?» – в большинстве мифологий один – в загробный мир.

Во всех развитых мифологиях мы находим сходный образ подземного мира, который рисуется как невидимое царство смерти (греч. Аид: «невидимый»). Столь популярное представление о том, чего никто никогда не видел, сформировали ритуалы похорон, которым стали сопутствовать ритуалы, убеждавшие покойников не возвращаться к живым, а оставаться в иной, их собственной реальности. Так создавался образ особой «страны без возврата» – царство смерти. Страх заставлял закопать умерших глубже в землю или завалить камнями; к этому восходит обычай класть на могилу тяжелый камень-монолит. Такой камень запирал вход в царство теней Орка у римлян, и раз в год его отодвигали в сторону, чтобы духи умерших выходили на землю и пользовались приношениями близких. А обычай кормить мертвых сохранился до наших дней, приняв характер ритуала: их приглашают на пиршество несколько раз в год, чтобы в остальное время они не беспокоили живых и жили в своём мире, не доступном живым.

Загробное путешествие считалось тяжёлым и опасным: далёкий загробный мир был отделён от мира живых потоками, горами, помещался на острове, в глубинах земли или на небесах. Для такого путешествия умершему необходимы были лодки, кони, нарты, колесницы, сани, крепкая обувь, припасы на дорогу и т. п., помещавшиеся обычно в могилу. На пути встречались сверхъестественные преграды – огненные озёра, кипящие потоки и пропасти, через которые вели узкие мосты (мост – конский волос в алтайских мифах, у индейцев кечуа и др.): сорвавшихся ждала вторичная и окончательная смерть. В преодолении этих преград умершим помогали проводники душ – животные (обычно собака или конь), шаманы и боги. Вход в загробный мир (иногда – мост) охранялся стражами: чудовищными псами у индоевропейских народов (Кербер и др.), самими хозяевами царства мёртвых; они впускали лишь души погребённых по всем правилам, тех, кто мог заплатить проводникам и стражам мясом животных, принесённых в жертву на похоронах, деньгами и т. п. «Нечестивцам» грозила окончательная смерть или участь скитальца, лишённого загробного пристанища.

Загробный мир обычно представлялся как далёкий иной мир, чаще всего находящийся под землёй и противопоставленный миру живых: когда на земле день, в загробном мире – ночь, у живых – лето, у мёртвых – зима, умершие ходят вверх ногами, одежду носят наизнанку, их пища – яд для живых и т. п. В некоторых мифологических традициях картина загробного мира окрашена в тусклые тона: там слабо светит солнце, нет ни нужды, ни радости и т. п. Напротив, вера в лучшую загробную жизнь отразилась в представлениях об обильных охотничьих угодьях, сверхъестественно плодородных полях, пастбищах в загробном мире; умершие становились молодыми, не знали болезней и забот, предавались веселью, танцам (у некоторых народов Меланезии, Америки).

По представлениям древних греков и римлян, после смерти душа покидает тело и отправляется в Подземный мир Гадеса. Сначала она попадает на берег реки Стикс («ненавистная»), через которую её должен перевезти перевозчик Харон за монету, вложенную покойному заранее в рот. Если душа не сможет расплатиться за переправу, ей предстоит скитаться в виде неприкаянного призрака сотню лет. Переправившись через Стикс, душа попадает к трём судьям мёртвых – Радаманту, Миносу и Эаку. Говорят, что Радамант судит европейцев, Эак – азиатов, а Минос рассматривает только сложные дела. На основании решения судьи грешная душа отправляется в Гадес для наказания, где ей сторицей воздаётся за преступления, которые она совершила в жизни. Праведник же попадает на Елисейские Поля – в область вечного блаженства, залитую священным пурпурным светом. Каждая душа, попавшая на Елисейские Поля, может ещё трижды воплощаться и возвращаться на землю. Но перед тем, как покинуть царство мёртвых, душа должна испить воды из Леты – реки забвения.

По представлениям славян мир мёртвых помещается на западе или на севере – там, где солнце заходит или где его не бывает, загробный мир – мир ночи, тьмы и полной тишины. О точном месте нахождения «того» света существуют разные представления, но, по самым древним поверьям, он находится на земле (чаще всего – на её краю) и отделяется от мира живых людей какими-либо естественными преградами – непроходимыми горами, глубокими оврагами или реками. Некоторые славянские племена естественной границей мира живых и мёртвых считали реки Дон и Дунай, за которыми лежит иной мир – прародина людей и обитель душ умерших предков. Подобное предположение выдвигает О. Н. Трубачов: славянский рай находился «за чертой видимого мира – неба и земли» и от мира живых был отделен водной преградой. Исследователь считает, что слово «рай» является исконно славянским, а не заимствованным из иранского, и соотносит его со словом «река», т.е. рай – «заречный мир». Чтобы попасть в него, нужно было преодолеть водное пространство на лодке или корабле. Возможно, поэтому славяне называли своих мертвецов навьями, т.е. «погребаемыми в лодке» (некоторые исследователи связывают слав. «навъ» со словом корабль: греч. naus, лат. navis). Ведь действительно, славяне сжигали покойников в ладьях.

А ещё дорога в иной мир лежит через край зимы и смерти, которую суждено одолеть каждому умершему человеку. Он идёт через непроходимые горы и бурные реки к месту последнего упокоения. Но встречают душу человека совсем недружественные существа: хозяин загробного мира Чернобог, его супруга, богиня смерти Марена, загробный судья Радегаст, Вий, Яга, Кащей Бессмертный, «семейство» Горынычей.

Но это только одно из немногих представлений о «том мире». Существует и другое: «тот мир» – это красивый вечнозеленый сад, пребывание в котором вечно и счастливо, место счастья и изобилия. Много веков на Руси ходило сказание о Макарийских островах, где реки – медовые и молочные, а берега – кисельные. Эти острова лежали где-то далеко на юге или на востоке.

Чётко установлено, что у славян было представление о мире навьих духов (умерших предков), но это был мир, который не делился на рай и ад, места обитания праведников и грешников. Души всех умерших, по представлению наших предков, обитали в одном месте – в некой «пустоши», куда попадают все, независимо от образа жизни и социального положения. Единственным препятствием, из-за которого душа умершего могла не попасть в «тот» мир, являлось неисполнение родственниками или соплеменниками покойного надлежащих погребальных обрядов, и тогда душа его скиталась по земле. «Тот» мир часто называют ирием (вырием) – мифической подземной или заморской страной, куда улетают души умерших, а осенью туда же улетают птицы, насекомые и уползают змеи. На Украине верили, что осенью журавли уносят в ирий грешные души, а весной приносят оттуда души детей, которые будут рождаться весной и летом.

Но некоторые учёные не согласны с этой точкой зрения. Например, М. Семёнова пишет следующее: «В сказаниях многих народов, близких к славянам, упоминают мост в языческий рай, чудесный мост, по которому могут пройти лишь души добрых, мужественных и справедливых. По мнению ученых, существовал подобный мост и у славян. Его мы видим на небе в ясной ночи. Теперь мы называем его Млечным путем. Самые праведные люди без помех попадали по нему прямо в Светлый Мир. Обманщики, мерзкие насильники и убийцы проваливаются со звездного моста вниз – во мрак и холод Нижнего Мира. А иным, успевшим натворить в земной жизни и хорошего, и дурного, перейти через мост поможет верный друг – Черная Собака…».

Иногда этот мост представляли в виде радуги, которая своими концами уходила под землю, а вершиной касалась небесного свода. А.Н.Афанасьев об этом пишет так: «Издревле радуга признавалась за путь усопших». До сих пор сохранилась вера в то, что радуга – путь к стране отцов, мост в небесное пространство.

По утверждению Владимира Шемшука, древние славяне верили в то, что на том свете существует три царства – Правь, Навь и Славь. В царстве Прави жили праведники. В царстве Нави – грешники, но это ни в коем случае не ад христиан, поскольку из Нави можно было выбраться, если оставшиеся расколдуют (отмолят) попавшего туда человека. В мир Слави попадали только герои, которые затем жили там вместе с богами.

Один из крупнейших собирателей русского фольклора Ю. П. Миролюбов в первом томе своей работы «Сакральное Руси» пишет: «Старые русские люди утверждали, что если душа безгрешна, то до рождения она живет в (царстве) Прави, где бог хранит ее возле себя. Если она грешна, она проходит Правье царство и попадает в царство Нави, где все застывает в том виде, в каком оно умерло».

Из всего сказанного можно сделать вывод о том, что наши знания о представлениях древних славян о загробном мире достаточно отрывочны. Более отчётливое описание картины загробного мира можно встретить в других мифологиях: например, в месопотамской или греческой.

Третья группа бинарных оппозиций, непосредственно связанная с антонимической парой «жизнь/смерть», – свет/тьма, день/ночь, солнце/луна, весна/зима, светлый/тёмный.

Свет и тьма, день и ночь – в мифологической модели мира одно из основных противопоставлений, соотносящееся с главными элементами мироздания (стихиями) – небом, огнем (солнцем) и водной стихией, преисподней, луной и т. д., в конечном счете – с добром и злом.

Отделение света от тьмы (дня от ночи) равнозначно отделению космоса от хаоса и является одним дз основных мотивов космогонических мифов. Свет воссиял в созданном космосе, тьма стала атрибутом хаоса и преисподней: в аду царит «кромешная тьма» – адский огонь не дает света. В античной традиции воплощение мрака (Эреб) и Ночь (Никта) – порождения Хаоса, изначальной бездны: Эреб и Никта порождают День (Гемеру). В большинстве мировых мифологий история мироздания и общества – постоянная борьба света и тьмы. Смена дня и ночи в разных традициях также связана с представлениями о борьбе сил космоса и хаоса: например, египетский солнечный бог Ра еженощно спускается в преисподнюю, чтобы сразиться с чудовищем Апопом и вновь воссиять утром.

К световой стихии относилось всё, что связано со световым началом – от звезд на ночном небе и отождествляемых с ними планет (блуждающие звезды), Луны и Солнца, – до земного и небесного огня (молнии, зори, зарницы, радуги и др.). При этом свет олицетворял, как правило, светлое начало, которое всегда побеждало темные силы. Впрочем, есть и исключения: комет (хвостатых, косматых звёзд) всегда боялись.

Тьма в мифах – это ночь, зима, смерть, болезни и всевозможная нечистая сила, которая максимально активна во время отсутствия света.

По мнению А.Н.Афанасьев, «слова, означающие свет, блеск и тепло… послужили для выражения понятий блага, счастия, красоты, здоровья, богатства и плодородия; напротив, слова, означающие мрак и холод, объемлют собою понятия зла, несчастия, безобразия, болезни, нищеты и неурожая…; с рассветом дня соединяется все благое, все предвещающее жизнь, урожай, прибыток, а с закатом солнца, с ночью – все недоброе: смерть, бесплодие, убыток, несчастие». Таким образом, с понятием «свет» соотносятся такие понятия, как: день, тепло, благо, красота, здоровье, богатство, плодородие, урожай, что в конечном итоге определяет человеческую «жизнь»; соответственно с понятием «тьма» соотносятся понятия, связанные со смертью: мрак, ночь, холод, зло, несчастье, безобразие, болезнь, нищета, неурожай, бесплодие. Древний человек в обычных сменах дня и ночи, с одной стороны, и лета и зимы, с другой, «находил полнейшее соответствие: лето уподоблял он дню, зиму – ночи» [4].

Свет чаще всего ассоциировался с огнём земным (костром, пламенем, факелом) и огнём небесным (прежде всего – с солнцем).

Огонь земной, дающий тепло, был таинственным и благодатным покровителем жизни. С сохранением огня в очаге у первобытных племен было связано представление о благополучии, угасание огня означало прекращение жизни. У древних греков пламя костра в форме факела сопровождало изображения мифических покровителей жизни: Деметры, Персефоны, Аполлона – привносившего в природу солнечный свет и его животворящее тепло. Более подробно о почитании огня мы поговорим ниже, когда поведём речь о стихиях мироздания.

Огонь небесный (солнце) почитался как природная стихия, составляющая основу всего, как источник жизни. С Солнцем, несущим свет и тепло, человек связывал зачатие, рождение, произрастание, спасение от холода и исцеление от болезней. Смена дня и ночи, времен года, умирание природы осенью и оживление весной – все это объяснялось движением Солнца, превращало Солнце в творца жизни, света.