Парадигма

Позаботившись о крови, она заглянула в окошко палаты, где держала испытуемого. Отдельное помещение, отсутствие оков – потрясающие условия, не возможные для большинства, а точнее никому.

Она бы посвятила сегодня больше времени для расспросов об Асаране, но все как-то пошло верх тормашками. Она благодарила судьбу и свой разум, что хранила данные, связанные с личным расследованием, лишь на собственном компьютере. Илерия поняла важность трусости.

Пытаясь справиться с холодом, она спрятала руки в карманы, и подобралась. Постепенно она смирилась с потерей данных и задумалась о более насущной проблеме. О мужчине, что спас ее из плена.

Илерия не знала, что будет говорить, но надеялась на находчивость и на понимание судей.

– Госпожа Грей! – К Илерии приблизился военный. – Вам нельзя здесь находиться. Советник по безопасности приказал провести Вас в кабинет господина Виктора Беркли для ожидания допроса.

– Но это же через час! – Воскликнула она, подталкиваемая солдатом в направлении выхода из крыла. – И что потом? Посадите в клетку?

– После Вас направят в следственный отдел. Покидать здание Вам запрещено до выяснения обстоятельств.

– А как же мои пациенты?

– Любая деятельность тоже запрещена, – неуклонно зачитывал приказ солдат и, подтолкнув Илерию к лифту, нажал на двойку.

Возможность лицезреть Виктора, что непременно будет зачитывать ей морали и принципы человеческого бытия радовала ее меньше, нежели конвой, тенью следующий за ней даже в туалет. Но спорить она не собиралась, прекрасно все понимая.

В кабинете к ее удивлению оказался не Виктор, а доктор Азимов, как всегда одетый в дорогой темный костюм и восседающий в излюбленной позе: нога на ногу.

– Добрый день, Илерия, – сказал он. – Вы, смотрю, не скучаете.

Его взгляд пробежался от нее к солдату, невозмутимо вставшему около двери.

– Вы свободны, лейтенант.

– Что Вы здесь делаете? – Изумилась Илерия.

– Присаживайтесь. – Он галантно привстал, отодвигая для нее стул. – У нас еще столько всего, что нужно обсудить.

– Мне нужно приготовиться к слушанию, – как бы возражая, сказала она. Но все же села на предложенное место, понимая, что сопротивление может повлечь неприятное недопонимание со стороны доктора Азимова, мурлычущего, как объевшийся сметаны кот.

– Вам всего-то и нужно говорить только правду, – в его глазах читались самые светлые намерения вывести ее из зоны комфорта.

– Я и не собиралась делать противоположного, доктор Азимов. – Она отпила немного воды из стакана стоящего на столе напротив нее.

– Можете потренироваться, Илерия, – сказал он, делая глоток воды из того же стакана. – Я Ваш врач – доверьтесь и все получится!

Илерия глянула на него с подозрительным прищуром. Обещания спокойствия были каждодневными во время сеансов. Пусть привычка видеть его лицо и появилась, но расслабляться было непозволительным. Пес на поводке может оказаться опаснее волка в лесу.

– Я и не сомневалась.

Улыбалась она правдиво. Может именно это внушило доктору Азимову, что он на верном пути.

Разглядывая свое лицо в отражении лакированной столешницы, Илерия слегка углубилась в себя. Но настолько, чтобы слышать, что ей говорят и чтобы осмысливать воспоминания.

– Как хорошо Вы помните Валентина Уварова?

– Помню лишь некоторые черты лица, – без промедлений ответила Илерия.

– О чем Вы с ним говорили?

– Мы с ним не говорили.

Ответ на этот вопрос прозвучал не так быстро и уверенно, как прошлый и не из-за того, что Илерия врала, нет, она пыталась представить какой у него голос. Такой же мужественный, как и подбородок? Мягким у такого человека он не может быть.

– Он даже не представился Вам? Не спросил Вашего имени? – доктор Азимов наклонился к ней ближе. – Столько дней вместе и ни единого слова?

– Я приходила в себя слишком редко и все плохо помню, – сказала Илерия.

– Значит, Вы ранее не были знакомы? – Получив утвердительный кивок, он продолжил:

– Вы, наверно, слышали, что я очень сильно люблю читать? – Он вновь помедлил. – Моя страсть – антиутопии. В этих произведениях главный герой всегда идеализирует мир, в котором живет, трудится на благо государства, верит в предложенные правительством ценности, – он сверлил Илерию взглядом. – Но вот происходит что-то такое, что меняет персонажа полностью: смерть любимого, близких; открывшаяся правда о несправедливом правителе. Он начинает мстить за навязанные идеалы, попутно спасая обездоленных.

– К чему Вы клоните? – Спросила Илерия, повернувшись к нему всем корпусом. – Намекаете, что я стала врагом системы?

Доктор Азимов выставил перед собой ладони, показывая неправоту ее выводов. Весь его облик говорил: «Я просто веду беседу!»

И как в подтверждение произнес:

– Я прошу не верить чистым помыслам капитана Уварова. Он слишком долго был вне закона…

– Он был в плену, а не вне закона!

«Прошу, не кипятись!» – Мелькнуло тут же в ее голове. Сжав кулаки, она вновь отвернулась от него. Слегка поморщившись своей реакции на простые, казалось, слова.

– Вы прониклись к нему симпатией, Илерия, – доктор Азимов положил ей руку на плечо. – Я понимаю, что он спас Вас, но поймите и нас – мы не можем доверять таким людям. Его могли сломать.

– Даже так?! – Илерия захохотала. – А меня, значит, нет?

Наступила тишина. Они смотрели друг другу в глаза, каждый ища что-то свое.

– Осторожнее со словами, милая, – сказал он ей на ухо. – Ваши заявления могут плохо сказаться на Вашей репутации. Ваш покровитель расстроится.

Илерия уставилась на губы доктора Азимова, пытаясь понятьто, что услышала.

– Имени не скажу, но уверяю, он вдохновенно защищает Вас, – уточнил доктор Азимов. – Если бы не он, – откинувшись в кресле, почесал затылок, – Вас вряд ли бы допустили к работе. Ну, и прекрасные данные сыграли свою роль, пусть и крохотную. Ваши идеалы живут на клеточном уровне, не уверен, что их можно уничтожить, – доктор Азимов шутливо подмигнул ей, – Если, конечно, Вам не подсунули чужую душу.

Шутка удалась. Илерия бы посмеялась, да вот «чужая душа» уже давно «засела» в ее жизни.

Доктору Азимову удалось вырвать палку из ее рук, а канат стал раскачиваться настолько сильно, что обещал скинуть ее с себя.

– Этот человек из Совета Шести?

Никто другой не смог бы так повлиять на ее судьбу. Власть, данная им, позволяет решать и не такие проблемы. Но кто он доктор Азимов не сказал, лишь заговорчески улыбнулся, вынуждая ее испытывать муки незнания.

– Я, кажется, слишком много говорю, – сказал он, поправляя воротник рубашки. – Выдаю секреты. Во всем виновато Ваше прекрасное личико!

Как в насмешку шрам свело легкой судорогой. Зуд иглами впивался в шею.

– Лесть Вам не к лицу.

– Я, как психолог, вижу слабые места, – ответ на ее выпад оказался доходчивым и, вполне ожидаемым. – Подобные комплексы – распространенная вещь в нашем мире. Они управляют людьми, доказательства же несовершенств находятся на всем жизненном пути. «Если бы не этот нос, если бы не эти ноги»… Разве грудь на размер больше может прибавить ума? Никак нет, – он коротко глянул на бюст Илерии. – Размер молочных желез не отвечает за размер серого вещества в черепной коробке. А жаль, не правда ли?

Пунцовая краска на ушах Илерии выдавала ее стыд и злость от выбранной аналогии. Грудь у нее была меньше, чем хотелось любой девушке, но вот ум точно в том количестве, которому позавидует большинство.

– Не имею понятия.

– Я слышал, что судья поклонник некоторых Ваших изобретений. – Прервав тишину, сказал доктор Азимов. – У его жены рассеянный склероз.

– Надеюсь, лекарство ей помогает, – безучастно ответила Илерия.

– Будьте уверены! – Он всплеснул руками. – Оу! Через пятнадцать минут у нас эфир!

Волки вышли на охоту.

Илерии страсть как хотелось вызволить Валентина из тюрьмы. Нежелание оставаться в долгу парализовывало ее и лишало здравого смысла. Да, он военный и все по закону. Да, он незнаком ей, но ее логика была против такого.

– Как друг дам еще один совет, – сказал доктор Азимов, – забудьте о своем добром отношении к капитану Уварову, Илерия. Особенно, когда сюда войдет судебный представитель.

Илерия кивнула.

Через несколько минут в кабинет и вправду вошла рослая женщина. Довольно внушительный нос первым обращал на себя внимание, а потом и короткие рыжие волосы.

– Добрый день, – она поздоровалась сначала с доктором Азимовым, мило ему улыбнувшись, а потом и с Илерией. – Меня зовут Альба Санна. Я судебный представитель на сегодняшнем слушанье. – Она села во главе стола и, включив экран, стала настраивать связь. – Ваша ситуация усложнила все, но начальство базы запретило Вам выходить из здания до дачи показаний по делу взлома.

Альба Санна широко улыбнулась, глянув на Илерию.

– Соболезную Вам. Не могу представить, что Вы сейчас чувствуете, – в ее глазах читалась искренняя поддержка, подкупающая с первого раза. – Совет Шести взбудоражен не меньше Вас. Ранее я видела Виктора Беркли, он в отчаянии… бедный.

– Вы хорошо знаете господина Беркли? – Спросила Илерия, любуясь добрым лицом. – Я не думала, что отдел безопасности позволит расползтись слухам.

– Я, как и Вы, госпожа Грей, и доктор Азимов, естественно, имею много привилегий, иначе меня бы не приставили к Вам на время слушаний, – она рассмеялась. – Не думали же Вы, что я простой секретарь?

– Простите, – потупив взгляд, ответила Илерия.

Ей было почему-то безумно стыдно, что она не восприняла Альбу Санна всерьез, упустив из виду царящую вокруг бюрократию. Но доктор Азимов же, напротив, не был удивлен.

– Ах да! – Альба Санна достала из своего черного портфеля папку и передала ее Илерии. А потом и вторую, уже предназначавшуюся доктору Азимову. – Вам нужно подписать эти документы, – она взглянула на часы на запястье. – У нас две минуты. Все, что будет сказано в этом кабинете, должно сохраниться в секрете, иначе Вам не позавидуешь, – опять жизнерадостная улыбка осветила ее лицо.

Она, наверно, невероятно счастливый человек. Илерия завидовала непринужденности в ее голосе и поведении. И даже читая положение о неразглашении деталей суда, поглядывала на нее из-под бровей.

– Готово? Отлично! – ее пальцы быстро пробежались по сенсорной клавиатуре, и на проецируемом экране всплыло окно.

Илерия с интересом рассматривала зал суда, заметив, что в нем находится около десяти человек, в том числе и Совет Шести.

Судья выглядел побитым жизнью мужчиной в возрасте, седой на большую часть когда-то явно черных волос.

– Поприветствуйте судью, – Альба Санна встала, замерла в поклоне.

Илерия и доктор Азимов повторили за ней.

– Госпожа Илерия Грей, Вы выступаете как главный свидетель в деле бывшего капитана главной армии Крон-а Валентина Уварова, – четко сказал судья. Его звали, как ранее выяснила Илерия, Леон Денёв. – Клянетесь ли Вы говорить правду и только правду?

– Да.

– Вами был подписан документ о неразглашении деталей судебного процесса. В случае нарушения Вам грозит военное преследование и тюремный срок до десяти лет с отменой всех регалий и личных достижений. Вам это понятно?

– Да.

Илерия хотела уже закончить эти разглагольствования, чтобы поскорее увидеть мужчину, спасшего ее. У нее, наконец, появилась возможность услышать его голос. Через монитор она не могла толком разглядеть его лица, но всеми силами пыталась. Он сидел в серой тюремной форме.

– Госпожа Илерия Грей, Вам знаком этот человек? – камеру навели на его лицо.

Вот он какой, капитан Валентин Уваров: прямой нос, сильный подбородок, зеленые глаза. Очень уверенный взгляд. Сердце Илерии сжалось от переполняющего чувства благодарности. Оглушающий стук сердца чуть затих и вновь погнал кровь по венам с еще большим шумом. Заложило уши.

– Госпожа Грей? – голос судьи Леона Денева вырвал Илерию из ее молчаливого любования. – Вам знаком этот человек?

– Да, – выдавила она из себя.

– Расскажите суду, где и при каких обстоятельствах произошла Ваша первая встреча.

Вспотевшие ладони горели. Наспех вытерая их о юбку, натянутую на бедрах, Илерия помедлила. Перевела взгляд с Валентина на доктора Азимова. Тот ждал ее ответ и со свойственным ему прищуром наблюдал.

– Я смутно помню.

– Расскажите то, что помните, – настаивал судья.

– Я увидела его впервые, когда мы сбежали, – голос Илерии задрожал. Волнение иссушало горло. – По-крайней мере, я так помню. Он, Валентин Уваров – имя я выяснила уже в больнице от доктора Артура Джеймса – вел автомобиль, – она судорожно закивала. – Это точно он!

– Не волнуйтесь, – прошептал доктор Азимов.

Пару глубоких вздохов не особо помогли. Лишь глоток воды немного успокоил трясущиеся поджилки.

– Чем вызвано Ваше волнение, госпожа Грей? – вопрос принадлежал г-же Марии, разодетой в строгий костюм. Синяя мантия, накинутая сверху, слегка прикрывала ее плечи.

– Госпожа Грей долгое время провела в плену, госпожа Мария, ее волнение вызвано этими воспоминаниями, – вступился неожиданно для Илерии доктор Азимов.

– В этом причина, госпожа Грей? – спросила госпожа Мария.

– Да.

Поддержка удивительным образом помогла Илерии взять себя в руки. Мысленно она обещала отблагодарить доктора Азимова за столь любезное присутствие здесь. Он заочно был определен в люди, приставленные к ней для ее потопления, но все оказалась как раз наоборот.

– До побега Вы с ним не были знакомы? – спросил судья.

– Нет.

– За дачу заведомо ложных показаний Вас ждет то же, что и за разглашения деталей дела, Вам это известно?

– Да.

Илерия чувствовала себя попугаем. Не очень умной заикающейся общипанной птицей, думающей лишь о рыцаре, спасшем ее из лап чудовища.

– Хорошо, – кивнул судья, обратившись к Валентину Уварову. – Вы знаете эту женщину?

– Да, – глухой, но внятный голос. – У меня было время запомнить ее.

Илерия затаила дыхание, моля Господа, чтобы этот мужчина рассказал, почему спас ее. Где она, черт дери, была и почему почти ничего не помнит? Нервное состояние вызывало головокружение.

– Расскажите суду, как Вам удалось сбежать из плена, и почему Вы сбежали только с госпожой Илерией Грей?

Он немного помолчал, обдумывая слова.

– Асаран собирался продать меня и госпожу Илерию другой группировке, и когда происходил обмен, я, убив троих конвойных, угнал автомобиль. Соответственно я не мог бросить девушку в бесчувственном состоянии, – сказал Валентин.

– Как Вы объясните, что госпожа Грей ничего не помнит? – вопрос г-жи Марии прозвучал с издевкой. – Ведь она пробыла в плену год! И неужели все это время она была в плохом физическом состоянии?

– Я не могу этого сказать, так как до момента побега ни разу не сталкивался с ней.

– Для чего ее лечили? Не выгоднее ли было позволить ей умереть? – Виктор покачал головой, выказывая неверие.

– Асаран торгует органами, – Валентин говорил без надрывов, не пытаясь кому-то что-то доказать, просто излагал то, что знал. – Дзюба очень много заплатил за нее.

– Дзюба – это главарь неосепаратистов? – уточнил судья. – В первых рядах у охотников. Его отряд ни разу не потерпел поражения. Так как Вам удалось убить троих и при этом увезти столь ценный груз?

– Я капитан главной армии Крон. Я носил звание Во/льта больше пяти лет, – ответил Валентин. – Наблюдательности нас учат еще в академии.

– Бывший капитан, не забывайте! – усмехнулась г-жа Мария. – Значит, госпожу Грей и Вас Асаран хотел продать адлеровцам на органы? Почему Вас так долго продержали в плену?

– Я был использован для черных работ в заброшенных отсеках бункера, – Валентин не терпел ее выпадов, но отвечал сдержано.

– Госпожа Грей, – судья Леон Денев вновь обратился к ней, – Вы что-нибудь можете подтвердить из сказанного господином Уваровым или добавить?

– Капитан Уваров был ранен, как я могла заметить, когда приходила в себя, – Илерия подбирала слова. – Я склонна верить ему и его военной чести.

Г-жа Мария хохотнула.

– Госпожа Мария, прошу сохранять тишину в зале, – судья поднял ладонь, прося слушать его. – Доктор Азимов!

Госпожа Мария подчинилась, так как даже ее высокое положение не позволяло ей перечить. Организация СВИ находилась выше по иерархии, чем Совет Шести. В нее входило пять судей, решающих вопросы военных преступлений. А доктор Азимов же всем своим видом излучал невозмутимость, хотя обращение судьи Денева заставило его встрепенуться.

– Да? – он подобрался, ожидая вопроса.

– Расскажите о наблюдениях за пациенткой госпожой Грей.

Доктор Азимов вновь расслабился и ответил, расписывая Илерию как примерного пациента с хорошей психической динамикой.

Далее Альба Санна попросила попрощаться с судом и прервала связь по настоянию судьи.

– Почему Вы так усиленно хвалили меня? – Илерия повернулась к доктору Азимову, не доверяя его добродушию, и шепотом спросила:– Этого тоже просил мой покровитель?

– Это суд, милая, разве я могу врать? – он встал и, пожав руку Альбе Санн, вышел из кабинета.

Илерия вздохнула. Слушание прошло, а она так толком и не пришла к внутреннему согласию. Увидев Валентина, лишь обрадовалась и одновременно восхитилась. Сильные люди ей казались небесными жителями, к которым она стремилась всеми фибрами души.

– Он странный, этот доктор Азимов. Но привыкнуть можно, – сказала Альба Санн, так же собираясь покинуть кабинет. – Желаю удачи. У Вас еще очень долгий день впереди.

– Почему они не спросили про сегодняшнее происшествие с базой данных?

– Об этом просил Совет Шести.

И Илерия осталась одна в тускло освещенном помещении, полностью выжатая, как бы банально это не звучало.

Глава девятая

– И я должна слушать это? – Илерия вскочила со стула. – Мне нет дела до чьих-то нелепых предположений!

– Госпожа Грей, сядьте, пожалуйста! – настаивал следователь. – Я не договорил.

Илерия подчинилась, но ее лицо продолжало выражать неприязнь. Заявления следователя – низкорослого мужичка с лысиной на пол головы – звучали абсурдно, как детские сказки.

В кабинете без окон и дверей воздух был какой-то сухой, и при каждом вздохе царапал глотку. Обстановку не могли разбавить даже гербы Зес и Крон-а не могли разбавить. Илерия разглядывала их, пытаясь абстрагироваться. Символ Зес – золотая змея, пожирающая себя за хвост, заключенная в такого же цвета треугольник на черном фоне. А Крон же, как столица – белый бык на черно-красном.

– У доктора Артура Джеймса есть алиби, у господина Беркли тоже, – сказал он, почесывая лысину.

– Я спала в это время! – Илерия ударила ладонью по железной столешнице. – У меня было много работы, и я решила остаться. Что непонятного в моих словах? Я не поднималась на второй уровень, следователь Джим.

– Кто-нибудь может подтвердить?

– Не кажется ли Вам нелепой сама мысль удалять собственный труд? – она развела руками. – Может, кто-то против моего проекта? А? Допросите всех, кто был в это время на минус втором. Вы держите меня в этом кабинете уже больше трех часов! У Вас больше работы нет?

Следователь закрыл папку.

– У Вас интересное досье! – раздраженно сказал следователь Джим, опираясь о стол, чтобы встать. – Советую признаться, госпожа Грей.

– У Вас есть доказательства?

Ну вот, она заговорила как преступница.

– Как Вам удалось удалить запись? – не унимался он.

Только Илерия хотела отвесить колкость по этому поводу, как в комнату вошел Виктор.

– Отпустите уже бедняжку и займитесь более полезной работой, следователь Джим.

Виктор выглядел не лучше Илерии. Такой же всклокоченный и с мешками под глазами.

– Но, господин Беркли!..

– Идите, проверьте еще что-нибудь, – махнул он рукой на выход, занимая освободившееся место. – Идите, идите!

– Да, господин Беркли.

Прожигая взглядом дырку в еле прикрытом скудными волосами затылке следователя, Илерия осклабилась.

– Опять играете в защитника? – обратилась она к Виктору, почувствовав свободу от опостылевшего общества воняющего потом следователя Джима. Гротескный персонаж умел потрепать не только нервы, но и лишить физических сил. – У меня уже язык устал объяснять, что я Не При Чем!

– Это так? – огорошил вдруг Виктор. – Мне бы хотелось узнать, на чьей Вы стороне.

Илерия нахмурилась. Он смотрел на нее со свойственным только ему вниманием.

– Доктор Азимов что-то сказал Вам? – спросил он, наливая в стакан воду и протягивая его Илерии. – Он, конечно, славный малый, но тайные заговоры и большое увлечение чтением играет с ним печальную игру. Он – то злодей, то таинственный мудрец. Советую говорить с ним лишь по делу и не толкать руку по самый локоть в глотку тигра.

– Зачем Вы мне это говорите? – Илерия приняла стакан, но тут же отставила его в сторону. – Какие еще тайные заговоры?

– Вчера он поведал мне удивительную историю о Вашем таинственном покровителе, – он рассмеялся. – Но поверьте – это игра его воображения! Совет Шести со скрипом принял Ваше восстановление и вот сейчас сомневается в правильности данного выбора.

Озноб потоком пронесся по ее телу. Невероятно быстро сгущался туман, беспощадно уводя Илерию с пути, топя в болотах пересудов и недоверия.

– Вы потрясающий ученый, но приносите больше проблем, чем пользы, – Виктор смотрел ей в глаза. – Молите Бога, как бы карты не легли против Вас. Госпожа Мария ждет не дождется, чтобы повесить колокольчик. В ее маленькой головке на Ваших ногах давно надеты кандалы и так миленько стучат друг о друга «динь-дон-динь-дон» пока Вы дергаетесь на виселице.

– Я не причастна ко взлому, – твердо повторила Илерия, уже ненавидя эти слова до зуда в деснах. – Мне еще раз это повторить?

Виктор вздохнул и опустил взгляд.

– Признак хорошей работы в том, что она хорошо сделана, – он помедлил и добавил: «Вы можете идти».

– Спасибо – Илерия кивнула в знак почтения и направилась к выходу.

– Желаю Вам прекрасных сновидений!.. Говорят, сны – это жизни чужих душ в нашем теле.

Последние слова Илерия услышала, закрывая дверь. Они еще некоторое время крутились в ее голове, пока щек не коснулся холодный ночной воздух. За ограждением виднелась улица, полная правительственных учреждений. Наверное, именно поэтому, в большинстве случаев, после восьми вечера здесь было тихо. Прекрасная альтернатива шумным торговым проспектам.

Маркус уже ждал Илерию у автомобиля. Лишь завидев ее, склонил голову в приветствии и открыл дверцу. Сегодня он словно превратился в невидимого призрака. Должно быть, сказывался тяжелый день.

«Удивительно», – думала Илерия, смотря на мелькающие за окном машины пейзажи – как резко может повернуться жизнь.

– М-да, – она вздохнула. – Сны – жизни чужих душ в нашем теле.

Она пыталась разгадать смысл этих слов, примеряя к себе. Но Виктор, безусловно, не мог знать о ее расстройстве. Он говорил загадочными словами, как впрочем, и доктор Азимов. Но, в отличие от последнего, хранил вокруг себя некоторую закрытость. Он словно смотрел сквозь нее. Что-то неуловимое было в нем. Ускользающее, можно сказать – скользкое.

Чтобы отвлечься от губительных мыслей, Илерия попыталась сфокусироваться на панорамах за окном. Зес был прекрасен. Вдоль улиц тянулись сплошные высотки, прижатые друг к другу боками. Их кирпичные тела украшали неоновые вывески, гласящие о невероятных скидках и новинках. Люди, живущие какой-то своей отдельной от всего мира жизнью. Кто-то прекрасно вписывался в городской пейзаж, но кто-то все так же выделялся своей особенностью. Именно она и отталкивала Илерию от них. Ей было страшно подумать, что творится в этих крашеных головах, или какие тайны скрываются в глазах, спрятанных за вставными линзами или очками, нахлобученными на нос. Она никогда не любила толпу, многолюдные улицы. Ей претили даже запахи из продуктовых лавок под открытым небом.

Она не считала это снобизмом. Нет, она видела в своих привычках издержки воспитания. Ее мама, Колет Грей, ухоженная женщина, в меру красивая и умная, проводила в веселье много времени. Любви к ней это не ослабляло, но внушило, что люди могут мешать, отвлекая от важного. Как то делали многочисленные друзья мамы. Вечеринки – неприятные для Илерии воспоминания. Она не могла обвинять ее в странных увлечениях, ведь уже тогда понимала насколько сильно влияние человеческого горя. Для Колет Грей трагедией стала потеря мужа.

Мама часто рассказывала о нем, показывала фотографии. Отец Илерии был безумно красив: широкая улыбка, аристократическая форма лица; карие глаза, доставшиеся Илерии. Наверное, именно улыбающееся лицо отца с фотокарточек внушило, что хороший человек улыбается как он.

Поездка уводила Илерию в пространные воспоминания. Она думала обо всем, что когда-то знала. Мысли о родителях смягчили выражение ее лица.

Одиночество после ухода мамы из жизни завладело Илерией полностью. Никто не мог сравниться с великолепной Колет Грей. С ее безукоризненным внешним видом, с ее стремлением почувствовать вкус уходящего времени. Она улавливала хорошее даже в негодяях. Илерии досталось от нее малая часть. Например, привычка заплетать волосы в пучок, и, конечно же, тонкие губы. Их, в отличие от мамы, она никогда не красила красным.