Клуб «Ритц»

Он заканчивает подметать и берет тряпку у меня из рук. Я стою как вкопанный, размышляя над его словами. В очередной раз он прочитал меня как раскрытую книгу. Кровь отхлынула от лица, руки предательски задрожали. Я смотрю в комнату, но мозг не воспринимает никаких зрительных образов. Передо мной стоит Оля в окружении других девушек. Я хочу к ним.

Как я в эту секунду ненавижу Павла за то, что он мог бы помочь мне стать членом «Ритца», но не хочет! Я уверен – мог бы, но всеми способами желает изолировать меня от этих людей. Он знает мою беспомощность и пользуется ею. Уйти отсюда и пойти на встречу? Пусть меня сдадут полиции, зато я буду честен в своих желаниях. Мои мысли прерывает Паша:

– Не расстраивайся. Ты должен пройти через это. Видит Бог, я желаю тебе добра. Скажи, что тебя мучает? Тебе станет лучше.

Врать не имеет смысла, он все равно раскусит меня.

– Я влюбился в нее с первого взгляда. Единственное, что меня с ней связывает – это клуб. И да, я хочу там оказаться. Он открыл во мне желание жить по-настоящему. Я понял, что могу жить интереснее. Могу сам вершить свою судьбу.

– Верно! Ты – хозяин своей жизни, а Бог – твоя опора. Бог может помочь тебе понять всю полноту жизни. А клуб – это порождение дьявола. Я помогу тебе. Только обещай, что не попытаешься встретиться с Олей без моего ведома.

– Куда я денусь в моей ситуации?

– Как раз в твоей ситуации люди совершают больше всего ошибок. Когда кажется, что все потеряно, ты поддаешься панике. Лучше остановись, попытайся расслабиться. Торопиться никогда не стоит. Когда ты обретешь спокойствие, тогда и принимай решения.

Разговор закончился сам собой. В очередной раз я выслушал наставления своего нового друга, после чего он оставил меня сидеть одного за столом. Я посмотрел в окно – там поднялся ветер, срывая желтые листья с деревьев и смешивая их с пылью на земле. Печальное зрелище. Деревья погружаются в глубокий сон, чтобы весной вернуться к жизни с новой силой. А я никогда не смогу вернуться к прежней жизни. Что со мной будет? Когда-то Паше надоест со мной возиться. Может, сбежать в другую страну и начать жизнь с нуля? Организовать там такой же клуб? Потом пригласить Олю. Она приедет, будет выступать. И я буду ублажать богатых старых иностранок, пока их мужья трахают Олю. А потом мы будем заниматься сексом вдвоем.

Паша выносит чистые брюки и рубашку с джемпером.

– Примерь вот это. Тебе должно подойти, – говорит он мне.

Я переодеваюсь. Он тоже собирается. Паша решил взять меня с собой. Вопрос о том, куда мы едем, он оставляет без ответа. Я не хочу никуда. Хочу взять бутылку вискаря и просто посидеть в тишине, один. Никаких нравоучений, взглядов. Может, обрету Бога? Ха-ха. Паша настаивает. Я не имею права сопротивляться, так как нахожусь не в своем доме. Ненавижу зависеть от кого-то.

Мы выходим. Паша идет в направлении гаража. Открывает ворота. Садится в Mitsubishi Lancer Evolution.

– Старая модель, купил еще в 2007 году. Но машина – огонь, лучшая в своем классе. Даже прокачивать не понадобилось, – поясняет он, пока мы садимся в машину.

– Куда мы едем? – без интереса спрашиваю я водителя. Надеюсь, мы не будем ни с кем встречаться. Не хочу никого видеть и говорить с кем-либо. Что еще придумал Павел? Такой яркий автомобиль – магнит для гайцов. А в нем беглый преступник. Что он за человек? Бог, машины, эта дьявольская ненависть к «Ритцу». Я ловлю себя на мысли, что, несмотря на его непостоянство, я ощущаю себя в его обществе безопаснее и спокойнее.

– Скоро увидишь. Немного терпения, – веселым голосом отвечает он мне.

– Ты же понимаешь, что мне не стоит показываться на людях.

– Это еще почему? – с удивлением восклицает мой собеседник.

– Ха. Меня ведь разыскивают. Если кто-то меня опознает, меня непременно арестуют, – говорю я самые очевидные вещи, которые и он точно понимает. Очередной спектакль в его исполнении. Может, он вообще постоянно играет? И искренняя вера в Бога – не более, чем очередная пьеса. Однако его ответ заставляет меня взглянуть на мою проблему с другой стороны.

– Скажи, а в какой стране ты живешь? Думаешь, тебя покажут по телевизору, развесят на каждом столбе портреты? Такое бывает только в западных детективах, где чуть что произошло, перекрывают полгорода. Чепуха. Уверен, твоя фотография не будет разослана по всем участкам Питера еще дня два. Допустим даже, твою фотографию уже распространили по органам и дали подробное описание. Далее. Кто наши полицейские? Неудачники, бывшие пьяницы, вообще, все те, кого больше никуда не берут. Они с трудом помнят свою родную мать, не то что твое лицо… Хотя не всегда так бывает. Конечно, лучше на ментов не попадать. Но и сидеть взаперти в твоем состоянии противопоказано. Кто не рискует, тот не пьет шампанского, – он выезжает за ворота и резко нажимает на педаль газа. Меня прижимает к сиденью. – Самые же злостные твои враги сейчас – это те, кто тебя хорошо знает и, более того, желает тебе зла. Поэтому будем держаться подальше от тех мест, где обитают такие люди.

– Наверное, ты прав. А Бог одобряет неоправданный риск?

На эту фразу я не получил ответа. Может быть, Павел оскорбился, что я противопоставил ему Бога, или просто посчитал данный разговор пустой тратой времени, раз мы уже в пути.

Мы едем в направлении Красного Села. Сейчас манера езды Павла сильно отличается: стрелка на спидометре не опускается ниже 120–150 км в час. После каждой остановки он стартует так, что колеса издают жуткий визг. На поворотах дергает ручник и влетает в них на бешеной скорости. Несколько раз мы расходимся со встречными автомобилями всего в нескольких сантиметрах. Мне не страшно. Разбиться – тоже выход.

21

Съезжаем на дорогу, идущую посреди полей. Ухабистые просторы уходят вдаль. Где-то вдалеке видны холмы. «Горнолыжный курорт!» – вспоминаю я. Я бывал здесь зимой. Тогда по обочинам были большие белоснежные сугробы. Осенью эти места не узнать. Все какое-то грязное. От всего веет сыростью и безнадежностью. Я всматриваюсь, стараясь увидеть признаки жизни. Не видно ни птиц, ни зверей, даже других машин нет. Кое-где еще проглядывает зеленая трава, но часы ее жизни тоже сочтены. Как только придет зима, она будет погребена под снегом.

Мы проезжаем около километра по дороге. Внезапно после поворота перед нами оказывается множество автомобилей и стоящих рядом с ними водителей. Я не сильно разбираюсь в машинах, потому могу распознать не более половины моделей. Сразу бросается в глаза тюнингованный «Форд СТ». Здесь же еще стоит несколько автомобилей Toyota Celica разных годов выпуска. Есть еще один Mitsubishi Lancer Evolution, но значительно более древний, чем у Паши. Кто-то приехал на советской «шестере», опущенной и отполированной, с подсветкой днища.

Я никогда не был раньше на уличных гонках. Только в фильмах видел: красивые отполированные тюнингованные тачки, красивые девушки, музыка. В жизни все не так. Большая часть машин не предназначена для гонок: старенький «Мерс», у которого все крылья и пороги покрыты ржавчиной, «БМВ» третьей серии – грязный, левый бок весь помят.

– Ну вот мы и приехали, – довольным голосом сказал Паша. – Пойдем, я познакомлю тебя с ребятами. Договоримся: я представлю тебя как Колю. Кто знает, чем они могут заниматься, и с кем быть связаны? Если что, ты мой двоюродный брат из Воронежа. Приехал погостить на недельку. А дальше импровизируй. Только помни – для всех должна быть одна и та же история.

– Ты их хорошо знаешь? – не без тревоги спрашиваю я.

– Кого-то знаю, кого-то – нет. Да расслабься. Не надо так волноваться. Веди себя как ни в чем не бывало. Пойдем!

– Паша, это напрасный риск, – попытался я образумить моего товарища. – Разве Бог одобрит такой поступок?

Взгляд Павла моментально стал ледяным. Он поджал губы и посмотрел на меня. Потом приоткрыл окно и крикнул стоящему рядом парню, который махал нам рукой: «Здорово. Сейчас выйду! Нам надо завершить один очень занятный разговор». После повернулся ко мне.

– Бог милостив. Он оправдает очень многое, если это оправданно. Но мне не совсем понятно, почему ты так упорно хочешь влиять на мои поступки упоминанием Бога. Я не боюсь Его. Я Его безмерно уважаю и люблю. И действую всегда так, как считаю правильным. Человек не должен думать при каждом поступке: «Осудит ли меня Бог?». Это уже фанатизм, присущий безумцам, которые потеряли себя и заместили свою личность идеей Бога.

– Прости. Я не хотел обидеть тебя. Просто мне кажется, что ты сейчас можешь навредить себе. Я уже смирился. Я буду наказан. Но тебе-то зачем себя губить?

– Нет. О себе я способен позаботиться. И я убежден, что тебе пойдет на пользу общение с другими людьми.

Разговор окончен. Он покидает салон автомобиля. Я не хочу оставаться один, тем самым привлекая еще большее внимание. Выхожу. Паша знакомит меня с ребятами. Компания производит хорошее впечатление. Страхи понемногу начинают покидать меня. Все улыбаются. В компании много красивых девушек. При других обстоятельствах я бы получил удовольствие от пребывания в этом месте.

Со мной все здороваются, но уже через секунду не замечают меня. Нет тачки – стой в стороне. Меня это нисколько не ущемляет, напротив, добавляет спокойствия, позволяет тихо изучать окружающих. Люди здесь не заносчивые, без особого пафоса, они увлечены своим хобби – автомобилями, о которых и ведутся все разговоры. По большинству видно, что они довольно обеспеченные. Есть и совсем молодые парни, приехавшие на своих древних тачках, кроме которых за душой у них пока ничего нет. Некоторые из таких парней вызывают у меня презрение. Машина – говно, а стоят, выделываются, газуют на холостых. Презрение превращается в злость. Они меня начинают бесить. Стукнуть бы их по голове, чтобы упали замертво здесь, козлы. Что со мной такое? Мои чувства обострены. Мне всегда не нравились люди, которые пытаются показать себя значительно лучше, чем они есть. В чем бы это ни проявлялось. А сейчас меня это просто бесит. Тоже мне, стритрейсеры! Строят из себя крутых ковбоев!

Может, я просто завидую им в душе? Когда-то я тоже хотел участвовать в заездах, но у меня не было машины. Потом несколько раз, когда была возможность, мне было лень, как и все остальное в жизни. Они стоят здесь, понтуются и даже представить не могут, что среди них есть убийца, который скрывается от закона. От этой мысли мне впервые стало не страшно, а, наоборот, приятно. Я почувствовал свою уникальность. И силу. Мне не страшно теперь убить человека. Наказание будет ненамного страшнее. Боже мой, о чем я думаю?!

– Так, давайте сегодня все проедут дистанцию по одному, не мешая друг другу, чтобы не получилось, как в прошлый раз. На время. Мы так гоняли, помните, месяца три назад под Зеленогорском? Старт здесь, финиш – через три километра. Посередине будьте осторожны: там метров сто нет асфальта. Говорю это для тех, кто здесь еще не ездил. Вопросы есть? – начал вещать парень, приехавший на Mitsubishi Eclipse.

– Когда ты наконец уймешься, и мы поедем? – пошутил один из участников.

– Садись в машину, – говорит мне Паша. – Прокатишься со мной.

– Но ведь машина будет тяжелее?

– Дадим им фору.

Поехала первая машина. Старт дает девчонка в бикини. Притом, что на улице не более пяти градусов. Смотрится это дико. Но красиво. Я сразу вспоминаю клубную встречу. Тогда Оля тоже на холоде была голой. Как я хочу еще раз оказаться там!

– Она мне напоминает «Ритц», – вслух озвучиваю я свои мысли.

– Да ты не терял время зря! Ты узнал ее? Она из клуба.

– Она? – я пристально всматриваюсь в лицо девушки. – Нет, не узнаю ее. Как это возможно? А здесь еще есть кто-то оттуда?

– Нет. Только ты.

– А она что здесь делает?

– Я пригласил.

– Но зачем? Ты же говорил, что ненавидишь клуб! – у меня потемнело в глазах. Он мне все время врал. Кто он? Подставной игрок? Я абсолютно запутался.

– Даже больше, чем ты можешь представить. Ненавижу так, как нельзя этого делать. Я хочу спасти ее от клуба. Я предложил ей альтернативу. Помогать нам на гонках, получать двойную ставку по сравнению с клубом, взамен – никогда не посещать «Ритц».

– Но зачем тебе это?

– Об этом – не сейчас. Мне надо сосредоточится, – произносит Паша. Подошла наша очередь проходить дистанцию.

Девушка опускает флаг. Педаль в пол. Мы поехали. Вот это драйв! Поворот. Ощущение такое, что мы сейчас вылетим с трассы, однако машина проходит этот поворот стабильно. Я смотрю на своего спутника. Его лицо не выражает абсолютно никаких эмоций: спокойный, но сосредоточенный. Наигранно ли его спокойствие, или он действительно научился контролировать свои чувства? Скрывает меня, участвует в гонках. Ему, наверное, просто необходим адреналин. Может быть, ему стало мало развлечений в клубе, и он захотел получить дополнительные услуги, в которых ему отказали? И он обозлился на них? Такое объяснение меня устраивает больше всего. Как бы то ни было, Паша – очень странный человек. Эта необычная вера в Бога, машины, деньги. И, судя по всему, он очень одинок.

Поворот почти на сто двадцать градусов заставляет меня сконцентрироваться на происходящем. Скрип резины. Правые колеса немного заезжают на обочину. Я машинально хватаюсь правой рукой за ручку у потолка. Осторожнее, осторожнее. Как давно он участвует в подобных гонках? Попадал ли в аварии? Мне начинает нравиться это чувство риска. Я бы хотел оказаться на его месте и гнать по этой извилистой дороге, так же уверенно проходя все повороты.

– Страшно? – спрашивает он меня, разгоняя автомобиль до предела на относительно прямом участке.

– Немного.

– Это хорошо. Потому что сейчас кончится асфальт, вот там будет трясти что надо.

– А тачку не жалко?

– Я для этих целей ее и приобрел. Да и потом, это всего лишь кусок железа. Намного ценнее то, что в машине.

– Ха. Если надоест – отдай ее мне. У меня и такой нет, – я пытаюсь пошутить, но по его лицу понимаю, что неудачно: Паша задумался и даже немного отвлекся от дороги.

– Хорошо. Как только мы решим твою проблему, ты можешь ее забрать.

– Спасибо, но я пошутил. Не смогу принять такой подарок. Ты и так слишком стараешься ради меня.

– У тебя есть машина?

– Да. Но довольно старая уже.

– Ну, так в чем тогда дело? Я тебе подарю эту. Ты будешь участвовать в гонках. И, может быть, забудешь об этом проклятом клубе.

Я ничего не отвечаю. Он думает, что может отдать мне машину и взамен потребовать не посещать клуб. Как мелочно. Он помог мне в столь трудную минуту, уже только этого хватило бы, чтобы я поклялся всеми родными не переступать порог клуба, если бы он того попросил. Поклялся бы, но потом нарушил. Но не машина. Та тупая молоденькая девочка клюнула на деньги. Но я никогда не куплюсь на жестянку. Неужели он меня ставит в один ряд с ней? Мне становится противно от него, от себя. Я хочу стать хуже, чтобы он не смел даже предлагать мне такое.

В этот момент мы выезжаем на участок дороги без асфальта. Так трясет, что, если бы не ремень, я точно ударился бы головой о потолок. Боюсь представить, что может стать с девятнадцатидюймовыми дисками и тоненькой резиной на такой дороге. Автомобиль бросает из стороны в сторону, но водитель даже не пытается притормозить. Ему действительно плевать на машину. У него куча денег. Если захочет, купит новую. Он свободен и не обременен никакими рамками по жизни. Как странно это сочетается с его постоянными словами о Боге. Я уверен, что он искренний человек. Наверное, он не хотел обидеть меня своим предложением, правда хочет, чтобы я забыл клуб, Олю. И готов пожертвовать своим временем, деньгами, автомобилями ради этого. А я в ответ обижаюсь, как маленький ребенок. Хочу поблагодарить своего друга, но как только открываю рот, машину сильно подкидывает вверх.

Мы поворачиваем. Через сто метров – финиш. Отложим этот разговор на потом.

22

Мы пересекаем финишную черту, проезжаем вперед метров пятьдесят и паркуемся за старой «Хондой».

– Ты самый быстрый пока, – кричит Паше издалека молодой паренек с секундомером в руках. Он одет в старую потертую байкерскую куртку. Джинсы забрызганы грязью.

– Сколько? – холодно спрашивает Паша.

– Минута сорок две, – ободряющим голосом и с неподдельной радостью говорит парень.

– Плохо. Я рассчитывал на минуту тридцать пять, – отвечает презрительно Павел. На лбу у него выступают морщины.

– Да брось ты. До тебя им не добраться. Ты один здесь такой псих. Ставлю бутылку рома, что ты выиграешь.

– Так я не сомневаюсь, что выиграю. Просто я должен был проехать лучше, – начал себя казнить Павел.

Тут я решаю вмешаться в разговор.

– Так с тобой же был я. Машина была тяжелее!

– Напротив, ты придавал уверенности, которая должна была позволить преодолеть это расстояние еще быстрее.

– Ты точно псих, – сказал парень и пошел обратно к линии финиша, так как по рации ему передали, что на старте следующая машина.

Паша сел на поваленное дерево на обочине и достал пачку сигарет. Впервые вижу, чтобы он курил. Я как-то не мог представить себе его с сигаретой. Есть такие люди, которым просто не подходит курение. Может, дело во внешности или образе. Например, мой отец никогда не курил, и я его с сигаретой даже представить себе не могу.

Он закурил, и мне тоже захотелось. Я никогда не курил постоянно. Мог иногда закурить во время вечеринок или в перерывах между парами в университете. Либо же, когда встречал курящую девушку, которая мне очень нравилась. Чтобы стать немного ближе к ней, я тоже курил. Сейчас у меня возникло именно такое чувство. Я хотел сделать то же, что и Паша.

– Не угостишь сигаретой?

– Ты же не куришь!

– С чего это ты взял?

– Знаю, – Паша сказал это, не глядя на меня, затем прикурил и протянул мне сигарету. Я сел рядом. Противный дым наполнил мой рот, потом – легкие. Я не курил уже где-то полгода и чуть не закашлялся, но остановил себя через силу. Паша посмотрел на меня и усмехнулся.

– Противно, да? А если бы я сейчас вогнал в вену дозу героина, ты тоже угостился бы?

– Что ты этим хочешь сказать?

– То, что ты слабое бесхребетное существо, червяк, – ответил он.

Он даже не понимает, что второй раз за пять минут оскорбил меня.

– Ты не слушаешь и не знаешь себя, а лишь пытаешься подстроиться под окружающих. Вот только что я тебя назвал червяком. А ты молчишь. Почему ты не ударил меня за это? Или хотя бы не попытался возразить?

– Разве Иисус не учил, что, если ударили по одной щеке, нужно подставить другую? – я решил задеть моего обидчика за живое.

– Учил. Но ты не веришь в Него. Так что же тебе следовать Его советам? Нет. Ты боишься, что пропадешь без меня.

– Так зачем же ты такое говоришь, если якобы видишь меня насквозь? – я докуриваю сигарету и прошу еще одну, которую он так же прикуривает для меня. – Нравится издеваться надо мной? Бог, который властвует над простыми смертными… Хочешь почувствовать власть?

– Нет. Я не хочу власти. Это желание я давно поборол. Оно делает человека порочным. Ничто так не портит, как власть. Я хочу, чтобы ты понял, чего хочешь. Если я не могу заставить тебя познать Бога, то, может, хоть открою тебя для тебя же.

– Мне непонятны твои методы.

– А мне – твое поведение. Ты уже исковеркал свою жизнь, пытаясь понравиться девушке и совершая поступки, совершенно тебе не подходящие. Мало! Теперь ты еще хочешь заразиться вредными привычками.

– Но ты ошибся. Я курю.

– Дело твое. Куришь – кури. Я не могу указывать тебе, как жить.

– А зачем куришь ты, если говоришь, что это вредно?

– Нравится, – он прикурил очередную сигарету.

– Паша, скажи честно, что ты планируешь делать со мной? – обреченно спросил я, раз уж мы решили поговорить откровенно.

– Я хочу помочь тебе… Но для начала убедиться, что никто из этих любителей не проедет дистанцию и за минуту пятьдесят.

Опять он перевел тему. Затем встал и направился к двум водителям, которые успели финишировать, пока мы сидели.

23

Как и ожидал Павел, оставшиеся гонщики не достигли его результата. Второе место занял мужчина средних лет, самый старший из всех здесь присутствующих. Его результат составил минуту и пятьдесят четыре секунды. Гонка закончена. Все радуются, смеются, поздравляют победителя. Только мне одному совсем не до веселья. Бесхребетное существо. Я не злюсь на Пашу. Он сказал правду. Такой я и есть. И такой человек недостоин Ольги. Ко мне постоянно подходят люди, знакомятся, я стараюсь улыбаться, но через силу. Пожимаю им руки, что-то отвечаю, но не осознаю сказанного. Все происходящее вокруг я воспринимаю словно наблюдатель со стороны. Мое сознание закрылось изнутри, я пытаюсь справиться с переживаниями. Я – никчемный паренек, который ничего не может добиться в жизни. Везде я чужой.

Закрываю глаза. Всплывает образ Оли. Мне хочется убежать отсюда, провалиться сквозь землю. Как я мог быть таким идиотом и влюбиться с первого взгляда? Я ее даже не знаю. Я люблю образ, который построен в моем сознании. Так сильно, больше жизни. И теперь мне противна та реальность, в которой я живу. Какой я беспомощный. Хочется выпить. Осматриваюсь по сторонам. Невдалеке возле открытого багажника стоят парень с девушкой, они разливают шампанское. Подхожу, и, не успевая разглядеть их, спрашиваю:

– Не угостите? Хочу горло промочить.

– Шампунь у меня закончился. Но для тебя, как попутчика победителя, у меня есть подарок, – не колеблясь, ответил парень и достал из рюкзака почти полную пол-литровую бутылку водки «Зеленая Марка». – Возьми ее себе.

– Спасибо, – довольно сухо благодарю я. Мне внезапно приходит мысль, что он знает, что я ехал с Пашей. Все они помнят мое лицо и теперь смогут опознать меня. Когда эта внезапная идея врезается в мозг, тело инстинктивно замирает на пару секунд, дыхание перехватывает. Придя в себя, я направляюсь в сторону большого скопления людей, в центре которого Паша сидит на капоте своего, сильно испачканного после гонки автомобиля.

Мне не нужна закуска или сок, которым можно было бы запить водку. Делая большие глотки, я даже не ощущаю крепость алкоголя. Сначала становится тепло в горле, потом это ощущение опускается вниз к животу. Я пью еще. Через некоторое время становится легче. Я еще не успел опьянеть, но привкус высокоградусной жидкости уже настраивает мой мозг на то, что скоро придет настоящее расслабление. Камень, который лежал на сердце, начинает таять. Глоток. Глоток. Кто-то в очередной раз подходит ко мне и пытается завести разговор:

– Может, закуски? Так ты недолго простоишь на ногах.

– Нет, спасибо, – отвечаю я. Мне плевать, что я веду себя как законченный социопат. Я ненавижу всех вокруг, их улыбчивые довольные хари. Глоток. Здорово было бы сейчас сесть в одну из этих машин и на полной скорости перевернуться. Желательно насмерть. Нет, недостойный конец. Вначале я должен добиться Оли. А может, убить ее, а потом умереть самому? Становится даже весело. Сбить ее на автомобиле. И дело с концом.

– Мы поедем, – прощается Павел, последовательно пожимая всем руки.

Затем обращается ко мне.

– Ты готов?

– Уже давно, – не хочу никому ничего говорить на прощание.

Мы садимся в машину. Отъезжаем. Павел хмур. Я делаю еще глоток водки.

– Алкоголь не решит твоих проблем, – говорит он, закуривая сигарету. – Он лишь на время затмит твое сознание, но дальше будет только хуже. Я сам раньше любил выпить.

– А сейчас? – с подозрением смотрю на него.

– И сейчас иногда пью. Бог порицает меня, награждая тяжелейшим похмельем. Но мне нравится вкус. И похмелье я тоже люблю. В нем есть наслажденье от той боли и сухости – расплаты, которую я должен понести за грех чревоугодия. Но Бог помог мне понять, что алкоголем я никогда не решу своих проблем.

– А я в последнее время только так могу отвлечься от мыслей, забыть ее.

– Ее? – многозначительно произнес он. – Олю забывать не стоит. Но ты ее не знал и не знаешь. Ты зациклен. Я-то знаю, что тебе нужен клуб. Она открыла тебе дверь в него, – тут я подумал: «Неужели он знает, что первой, кого я встретил там, была Оля?», а Паша продолжал: – Ее образ символизирует для тебя новое, прежде невиданное, острое. Но как человек она тебе не интересна. Признайся, ты не хочешь узнать ее как личность, потому что тебя может ждать огромное разочарование.

Нет, нет. Это любовь с первого взгляда. Я верю, что она предназначена мне судьбой. Она мне снится, а когда я просыпаюсь ночью или утром, моя первая мысль – о том, как я хочу обнять ее. Когда я сегодня был с вами, я думал о ней, да и вообще я делаю это восемьдесят процентов времени. А страх не понравиться ей, быть отвергнутым просто съедает меня изнутри. Мне плевать на полицию, арест, даже на свою жизнь.

Жизнь дал Бог. И ты обязан ее беречь. А не позволять клубу уничтожать себя, – гневно прокричал собеседник.