Советские тексты в постсоветской редакции

– Товарищ капитан, у меня на шее огромный фурункул, мне и в расстегнутом виде больно.

– Арест отменяю. Но пуговицу с крючком немедленно застегнуть!

– Я не могу, товарищ капитан. Мне и в санчасти разрешили.

– Здесь распоряжаюсь Я! В санчасти ему, блядь…

– Как вы можете, товарищ капитан? У вас же нет медицинского образования.

– А мне поебать ваше медицинское образование!!! Приказываю привести в порядок форму одежды и… трое суток ареста! Разой-дись.

Нет, командир роты капитан Василий Васильевич Сугерей не был злым человеком. Так, разве вспылит иногда. Помните у Гоголя: «Скорее даже мягкости в нем много. Кошельки вышивает собственными руками, ласковое выражение лица…» Насчет «кошельков и выражения лица», конечно, сомнительно, но вот к чему Сугерей испытывал неподдельно нежные чувства, так это ко всякой комнатной флоре. В ротной канцелярии благодаря его трогательной заботе произрастали несколько видов бегоний, кактусов, фикусов и пальма.

В тот роковой в судьбе писаря Розенблита день Василий Васильевич, любовно осмотрев свое зеленое хозяйство, решил рассадить какой-то не в меру разросшийся куст. Поразмыслив, кого бы послать в цветочный магазин для покупки необходимых горшков, он остановил взгляд на изображавшем видимость деятельности Розенблите, который перекладывал с места на место всякие бумажки, выдвигал и задвигал ящик стола и хлопал папками.

– Розенблит!

– Я.

– Головка от боекомплекта. Что ты все манипулируешь, крутишь, вертишь…

– Я не манипулирую, товарищ капитан, я ищу…

– Ни хера ты не ищешь. В общем, так. Сейчас выпишу тебе увольнительную и дам денег. Слетаешь в цветочный магазин и приобретешь пять горшочков такого вот приблизительно размера. Задача ясна?

– Так точно. Исполню в лучшем виде, – и в душе Бори Розенблита от поставленной задачи расцвел розовый куст.

Выйдя за ворота КПП, он еще раз пересчитал капитанские деньги и убрал их в нагрудный карман гимнастерки. Своих оказалось поменьше, но все-таки были – горшки никуда не убегут, а свалившийся как снег на голову день вожделенной свободы может бездарно кануть в лету.

Каким образом Боря распоряжался свободой – оставим простор для воображения читателя, особенно отслужившего срочную службу. Когда же он все-таки оказался на пороге цветочного магазина и потянул ручку двери, дверь не поддалась. Что дергать ее бесполезно, он понял, прочитав висевшую на ней же табличку с часами работы: пятница – короткий день. И Боря стал носиться по городу. В хозяйственном горшки были, но гораздо больших размеров, чем требовалось; да и в смету никак не уложиться. Украсть в ресторане? Один еще как-то можно, но пять? В универсаме и вовсе голяк. Машинально, ни на что уже не надеясь, входил Боря в магазин фототоваров. Он тупо стоял перед витриной, бессмысленно разглядывая ее.

– Скажите, пожалуйста, – наконец обратился Розенблит к продавцу, – для чего служат вот эти емкости?

– Это, молодой человек, специальные ванночки для проявки пленки.

– А как вы думаете, что будет, если в такую ванночку насыпать земли и посадить какое-нибудь неприхотливое комнатное растение?

Продавец пожал плечами, но выход , хотя и несколько сомнительный, был найден. Размеры ванночек почти точно совпадали с заданными Сугереем размерами проклятых горшков, а цены и вовсе не кусались, настраивая на оптимистичный лад…

– Товарищ капитан, ваше задание выполнено! – доложил Розенблит, отыскав ротного в казарме, – товар доставлен в целости и указанном количестве.

– Тебя только за смертью посылать, – незлобно проворчал Сугерей, —сдачу принес? Вот и хорошо. Давай, тащи-ка их сюда.

– Что это? – спросил Сугерей, когда через минуту Розенблит нарочито медленно – спешить действительно было уже некуда – распаковал перед ним картонную коробку.

– Японские. Пять штук. Экологически чистые – я консультировался. Если здесь вот, в дне, просверлить дырку…

Капитан Сугерей, не повышая голоса, впервые обратился к нему на «вы» и без матерной брани:

– Розенблит, вы совершенно не думаете о своем будущем. Сдавайте дела ефрейтору Прокопчуку. После чего поступаете в распоряжение старшего лейтенанта Полетаева.

– За что, товарищ капитан? Я весь город оббегал. В цветочном – хоть шаром покати, в хозяйственном – та же картина. Я же старался!

– Старался, блядь? – вернулась к капитану нормальная лексика, – стараться ты завтра вместе с ротой на полосе препятствий будешь. Главное дело, мозги мне вздумал здесь ебать! Я вчера лично в цветочный магазин заходил, так там эти горшки хоть жопой ешь – все заставлено! Жизнь медом показалась? На учениях в окопах сгною! Я тебе просверлю… дырку…

Бедный Йорик

Слов на ветер капитан Сугерей не бросал. Или ветер дул недостаточно сильно. Поменяв в штатном расписании зарвавшегося писаря на другого проходимца и посадив на губу симулянта Федорина, он вызвал после развода командиров взводов капитана Сливкина и старшего лейтенанта Полетаева и предложил в качестве меры для повышения расшатавшейся дисциплины провести внеплановые учения перед грядущей проверкой. Задача: выдвижение посредством марш-броска с полной боевой выкладкой из пункта А (расположение части) в пункт Б (территория полигона). В пункте Б надлежит вырыть до обеда несколько окопов и перекрестных щелей. После обеда все это безобразие, чтобы не портить ландшафта, естественно, закопать. Цель учений: отработка навыков по отражению внезапного нападения противника на равнинной местности. Ответственные: капитан Сливкин и старший лейтенант Полетаев. «Не иначе, как в майоры метит», – подумал капитан Сливкин.

Полетаев, улучив момент, когда Сугерей вышел в туалет, промокнул чистым носовым платком лоб, зажал большим пальцем одну ноздрю и высморкался в кадку с фикусом.

– Вопросы?

– Насколько я понял, целью учений является отработка навыков по отражению внезапного нападения, – начал капитан Сливкин.

– Так точно.

– И где же это вы видели, чтобы при внезапном нападении бойцы начинали окапываться как кроты? – Полетаев, успевший побывать на своем веку и в горячих точках, беззвучно хохотнул. – Да и грязища там после дождей непродазная.

– Вы к словам не цепляйтесь. Внезапность, раз уж на то пошло, мы исключим. Пусть будет просто «отражение нападения». А грязь – это даже хорошо. Условия должны быть максимально приближены к боевым. Как говорится, тяжело в учении… Значит, завтра роту в пять тридцать по тревоге и дальше по плану.

Получив в оружейной комнате автоматы, вещмешки и противогазы, рота выстроилась на плацу. Не выспавшиеся взводные проверяли снаряжение и доводили до личного состава поставленную «взбесившимся ботаником» задачу. Наконец грохот сапог заглушил команду «Бегом, марш!» Сугерей засек время, предварительно пожелав бойцам уложиться в норматив, если есть желание возвращаться шагом (время останавливается по последнему), командиры сели в ГАЗ-66 и укатили в пункт назначения.

«Не можу бильше», – сплевывая белой слюной, хрипел хохол Юра Бугаенко. Наиболее выносливым пришлось забрать у него вещмешок с автоматом. К концу маршрута Бугаенко и вовсе перестал соответствовать своей фамилии. Подхватив взмыленного Бугая под мышки, Розенблит и Федорин последние метры тащили его на себе. И не только не вышли за рамки отведенного Сугереем времени, но и перекрыли его. Справедливый Полетаев тут же объявил им перед строем благодарность, после чего была поставлена основная задача. Срок исполнения – 13.00. Время пошло.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.