Светлый оттенок тьмы

Ирвальд заскрежетал зубами от злости, однако не нашёлся, что сказать. Он опустился в кресло и вцепился когтями в подлокотники.

– У Авгура полно незамужних дочерей. Они с удовольствием вступят в брак.

– Женщины, как правило, ничего не решают, Ирвальд, – осторожно сказал Малис, – нам нужен мужчина в Равнинах. Тот, чьё слово будет иметь вес. Мы выберем семьи, где нет наследников мужского пола, и заключим брак. Владыка будет управлять землями Равнин и передаст их своим сыновьям.

– Они пойдут на это?

– Пойдут. Мы уже заключили несколько браков. Зюзы и Яры взяли в жёны дочерей равнин. Теперь очередь Кошей.

– Но нас и так мало!

– Ты можешь иметь ещё наследников, Ирвальд. Если твоя человеческая жёнушка больше не способна рожать, тебе стоит ещё раз жениться.

Взгляд Ирвальда потемнел, а скулы пошли синими пятнами. Кресло под ним задрожало, подпрыгивая на каменном полу. Лишь большим усилием воли ему удалось усмирить ярость, рвущуюся наружу. Если бы не огромное уважение, которое каждый владыка испытывал к Совету, он бы с удовольствием сломал бы Малису челюсть.

Вершитель понял, что наговорил лишнего, и спрятал заигравшую было на губах усмешку.

– Хорошо, князь, я не стану указывать тебе, что делать. Но я всё же настаиваю на браке. Один из твоих сыновей должен уехать в Равнины, причём, не отлагая. Таково решение Совета.

– Почему же тогда здесь лишь вы двое?

– Остальные заняты тем, что устраивают этот брак. Поверь, это не так уж легко – склонить выгодные нам семьи на брак с владыкой. За их дочерей идёт борьба.

– Девицы Равнин довольно недурны собой, – неожиданно добавил Савой.

– Я подумаю, – сказал Ирвальд, вставая.

– Нет, – твёрдо ответил Малис, – ты не волен выбирать, князь. Твой долг – поступать во благо Межгорья. И в следующее новолуние будет свадьба. Иначе… Ты понимаешь, Ирвальд, что иначе не будет. Ведь мы можем надавить на тебя через Авгура, а мне бы этого не хотелось…

– Я не смею перечить Совету, – сквозь зубы процедил Ирвальд, – так и быть.

***

Он покинул замок довольно быстро. Выбежал во двор и громко свистнул конюшим, чтобы привели ядокрыла, вскочил ему на спину и поднялся к облакам.

Малис Яр наблюдал, как далеко в небе сверкают золотые точки копыт. Когда они совсем скрылись из виду, он отошёл от окна и опустился на трон. Глубокие морщины прорезали лоб владыки, а ноздри широко раздувались при каждом вдохе.

– Кош сдержит слово, – сказал Савой.

– Знаю.

– Надеюсь, ты доволен.

– А тебе, я вижу, что-то не по нраву?

– Лишь то, что ты провернул всё за спиной у других.

– Но ты поддержал меня.

– Ты попросил меня об этом, брат. Но я не уверен, что остальные с тобой согласны.

– О да! – Малис скривился, – все ведь боятся отца! Что скажет дряхлеющий день ото дня Каспий, когда узнает, что мы тронули отпрыска его драгоценного Мораша.

– Не забывай, что Яры ещё существуют лишь благодаря его милости!

– И что теперь? – Малис внезапно перешёл на крик, – нам отвечать за то, что он не смог расплодиться? У каждого владыки есть долг. Чем они лучше Яров или Зюзов?

– Велесов ты не тронул.

– Потому что из этого не будет толку. С ними никто не хочет иметь дел.

– Как будто с остальными было легко! – Савой нервно щёлкнул пальцами, – вспомни, сколько раз Равнины крутили носом и отвергали наших женихов.

– Раньше мы приводили свататься чистокровных владык. Но сыновья Коша красивы.

– Так ты рассчитываешь, что девки поплывут при виде их смазливых мордашек?

– Не только.

– Что ты задумал, брат?

Малис заметно помрачнел, а глаза его засверкали злобой.

– Она опять овдовела, эта проклятая тварь, – процедил он сквозь зубы.

Савой покачал головой, глядя на брата с жалостью.

– Месть всегда была плохим советчиком. Ей почти сотня лет, она вряд ли прельстится сопливым юнцом.

– Зато правители Равнин с радостью спихнут её замуж. Это я знаю наверняка. Они боятся – её и всех, кто обитает на её земле. Они пустят туда владыку, чтобы он навёл там лад.

– Думаешь, младший Кош справится?

– Нет, я так не думаю, – зловеще усмехнулся Малис, – она легко избавится от очередного муженька. Но Ирвальд сотрёт это дьявольское логово с лица земли, когда узнает о гибели сына. Он достаточно силён, чтобы сделать то, чего не удалось мне…

Глава 2

Ярмарка была в самом разгаре. Торговцы едва успевали выносить товар из шатров, как лавки их тотчас же пустели. Народцы Межгорья разметали всё – платья, богатые покрывала и полотенца, глиняную утварь, расписные безделушки.

Ярушка с дочерьми неспеша прогуливались, наблюдая за тем, как нечисть торгуется, бранясь, на чём свет стоит. Было забавно смотреть со стороны, как понурыши едва ли не дерутся за рыжих котят, которых торговец благоразумно спрятал под лавку. Ярушке не хотелось и думать, для чего коротышкам могли понадобиться коты. Можно было спросить Миклоша, но она сильно подозревала, что ответ ей не понравится. Поэтому она отвернулась в сторону, как раз вовремя, чтобы увидеть, как начинается драка. Рейна взвизгнула от радости, а Флоризель, как всегда, презрительно хмыкнула, но обе, не сговариваясь, полезли в кошельки, чтобы сделать ставки.

Ярушка пожала плечами и посмотрела на суетящегося рядом торговца. Низенький дородный мужичок широко улыбнулся и, как по волшебству, рядом с ней появилось кресло, застланное богатым покрывалом.

– Может, княгиня желает чего-то особенного? – кланяясь едва ли не до земли, спросил торговец.

– Чего?

– Есть каравай из самой настоящей муки.

– Что ж ты медлишь! – обрадовалась Ярушка, – неси давай!

В Межгорье не выращивали пшеницу, не делали муки и не пекли хлеб. О булках и караваях и речи не шло. Конечно, торговцы могли возить, что угодно, но подобные яства не пользовались спросом. Лишь изредка привозили специально для Ярушки, однако это всё же было не то. Иногда она скучала по запаху свежего, только что из печи, хлеба.

Торговец принёс каравай – красивый, с румяной корочкой, украшенный косичками, цветами и пташками из теста. Аромат шёл – аж слюнки потекли. Ярушка помахала дочерям, приглашая разделить лакомство, но те не обратили на неё внимания, поглощённые дракой. Народу вокруг дерущихся собралось немало. Уши то и дело закладывало от громкого свиста или рёва недовольных зевак. Ярушка в который раз пожалела, что рядом нет мужа. Рядом с ним всегда было тихо. И точно не приходилось скучать.

– А что, хозяйка, нравится зрелище? – смеясь, спросил Себрий, внезапно появившийся за спиной. С самого начала ярмарки он едва поспевал следом, останавливаясь перекинуться словечком с каждым вторым торговцем, а после и вовсе куда-то исчез. Однако Ярушка знала, что он зорко следит за ними, не теряя из виду.

– Вот это – нравится, – она с улыбкой кивнула на каравай.

– Тут такое дело, – Себрий опустился на корточки и приблизил свою пасть прямо к её уху, – народ языками плещет, что изловили давеча недалеко от Залесья двух молодых сатанят. Один, значит, пригожий лицом, как девица. Другой такой же, но синий. Изловили, отлупили и бросили в колодец. А они оттуда – целёхонькие выбрались и как дали стрекача!

– Что ты такое говоришь, Себрий, – Ярушка выпрямилась и схватилась рукой за сердце, – мало ли что молва носит!

– Да уж, врать – не мечи ковать.

– Сурьи пятый день нет. Но он, бывало, и дольше бродил по горам. А Ореста… он ведь третьего дня ящера гонял? Потом улетел куда-то.

– Так и я о том, – кивнул Себрий.

– Ирвальд будет зол, если это правда. Но с чего б они подались в Залесье?

– Говорят, на голых девок посмотреть, – Себрий прокашлялся, отводя взгляд в сторону.

Позади раздался заливистый смех. Ярушка обернулась и увидела дочерей, трясущихся от хохота. Даже Флоризель смеялась и улыбалась одной из тех редких светлых улыбок, которые делали её немного хорошенькой.

– Только отцу не обязательно знать, – пробормотала Ярушка, а в глазах её блеснули озорные искорки, – кто-нибудь знает, где сейчас наши гуляки?

– Я могу позвать Ореста, – сказала Рейна, – только отец тоже услышит. И потребует рассказать, что случилось.

– Не стоит. Есть другой способ?

– Нужно вернуться в замок.

– Мне всё равно уже надоело.

Ярушка поднялась с кресла и велела Себрию расплатиться с торговцем. Толстяк, получив монету, елейно улыбнулся, завернул каравай в белое полотенце и вручил зверолюду. Себрий понюхал хлеб, поморщился и сунул под мышку.

***

В замок добрались быстро. Ярушка чувствовала, как веселье в душе сменяется тревогой. Сыновья её с детства привыкли шататься по Межгорью – здесь им ничего не угрожало. А вот человеческий мир был другим. Для людей они были чудовищами, которых непременно следовало убить. Люди бывали смелыми перед лицом напасти. И если Орест вполне мог с ними совладать, то у Сурьи почти не было шансов. Что если его ранили?

Ярушка взбежала по лестнице и бросилась в комнату дочери, волоча её за руку, с такой прытью, что Рейна едва поспевала за ней, изумлённо хлопая ресницами.

– Давай, – потребовала Ярушка.

Рейна достала из сундука блюдце, вылитое из серебра, и небольшое яблочко – красное, с наливными боками. Флоризель, незаметно проследовавшая за ними, хмыкнула.

– И это твоё хвалёное колдовство? Говорящее яблоко?

– Тише, – прикрикнула на неё мать.

Рейна сжала яблочко в кулаке и прикрыла глаза, шепча заклинание, затем бросила его на блюдце. Серебряная гладь задрожала и пошла рябью. Яблоко завертелось, подпрыгивая, и неожиданно исчезло. В центре блюдца показалось белое пятно. Оно становилось шире, пока не закрыло всё серебряную поверхность.

– Что это?

– Облака. Они летят в облаках.

Ярушка склонилась над блюдцем, глядя на сыновей, несущихся по небу, будто два сокола. Пряди волос развивались по ветру, сверкая в лучах полуденного солнца. Ярушка почувствовала, как сердце замерло в груди: какие же славные и пригожие её молодые сыновья.

– Ну, всё, – сказала Рейна, проводя рукой над блюдцем, – долго нельзя, а то яблочко засохнет. А оно ещё пригодится.

Не успела Ярушка и глазом моргнуть, как образ сыновей исчез, а перед ней опять лежало блюдце, а сбоку – яблочко, уже не такое румяное и чуточку сморщенное.

– Всё в порядке, – улыбнулась дочь.

– И, слава Богу.

– А где Флоризель? – насторожилась Рейна, подозрительно оглядываясь вокруг. Сестра исчезла внезапно и явно неспроста. Может, успела что-то стащить? Рейна метнулась по комнате, но не заметила никакой пропажи.

– Может, ей стало скучно?

– Да брось, мама. Она что-то затеяла…

– Почему ты всегда думаешь худшее? – Ярушка огорчённо вздохнула.

– Потому что… – Рейна не договорила. Глаза её полыхнули синим пламенем, а губы скривились в усмешке, – ну конечно! Отец в замке. Побежала ябедничать.

– Но когда он успел?

– Когда мы колдовали. Кстати, Ореста я тоже чую. Он совсем рядом.

– Идём.

Ярушка со всех ног помчалась вниз. Обеденный зал был пуст. В коридорах ей встретились лишь тени. Зельды тоже не было видно. Ярушка выбежала в сад, и тут кто-то схватил её за подол.

– Не знаю, кого ты ищешь, – сказал Миклош, выбираясь из тернового куста, – но хозяин на конюшнях. Он только что прилётел и выглядел не слишком довольным.

– Спасибо.

– Кстати, туда только что пошла Флоризель.

Ярушка охнула и, подобрав юбки, поспешила к конюшням.

***

Ирвальд стоял возле ядокрыла, задумчиво поглаживая его перья. Юрей фыркал и встряхивал головой, наслаждаясь лаской. При виде хозяйки он радостно заклекотал, однако Ирвальд даже не обратил внимания, погружённый в свои мысли.

Лицо его было суровым. На лбу пролегли глубокие складки, нахмуренные брови сошлись в одну линию. Сердце зачастило, а волосы зашевелись, струясь по плечам мелкими блестящими змейками. Он чувствовал, как приближаются сыновья.

Ирвальду вдруг стало так горько, что он невольно сжал ладонь в кулак, захватывая перья. Юрей вскрикнул от боли и попятился назад.

Орест лихо ворвался в конюшни верхом на ядокрыле. Резко остановил Канема, и тот встал на дыбки, бешенно хлопая крыльями. Сено взметнулось в воздух, а по всей конюшне пронёсся возбуждённый клёкот.

Орест сверкнул глазами и соскользнул со спины зверя. Обнажённая грудь сверкала капельками пота. Увидев отца, княжич на мгновение растерялся, но затем улыбнулся и поднял ладони вверх.

– Клянусь, я надел кафтан. Но потом потерял.

– Это правда, – подтвердил Сурья с порога.

В отличие от брата он спешился ещё во дворе и повёл Ярона в конюшню под уздцы.

– Вы оба! – рявкнул на них Ирвальд. Стены конюшни задрожали, а скакуны испуганно притихли. Княжичи замерли в недоумении, не зная, что и сказать. Они часто видели отца в гневе. Но обычно его ярость не была направлена против них.

Теперь же Ирвальд глядел на сыновей с невиданной злостью, искрами сыпавшейся из глаз. Губы его стянулись в тонкую полоску, а клыки зловеще поблёскивали.

– Ирвальд, – ласково позвала Ярушка, однако он отмахнулся от неё и шагнул в сторону.

– Я больше не стану терпеть ваши выходки. Ваши глупости и безрассудство. Пора бы вам повзрослеть. У каждого есть долг. Особенно у владык.

– Но ты же сам велел…

– Молчать! Владыка не должен метаться по бабам, как оголтелый. И если уж тебе так неймётся, сын, то возьми себе жену.

– Сдалась мне жена, – хмыкнул Орест, однако улыбка сползла с его лица, когда он понял: отец не шутит.

– На неделе устроим тебе смотрины. И ты женишься, Орест. Вот моё слово.

– Ты хочешь, чтобы я взял одну из небесных страхолюдин?

– Они уж получше твоих ведьм.

– Да где уж там.

– Ты женишься, Орест, – отрезал Ирвальд и повернулся к Сурье, – а тебя я отправлю на обучение к чёрным владыкам. Нечего шастать по Горам. И отпусти на волю эту тварь.

Ирвальд указал подбородком на двуглавого орла, привязанного к стойлу. Каменный птах испуганно вращал глазом, повёрнутым в их сторону. Сурья послушно опустился рядом с орлом и перерезал верёвку. Хищник вскрикнул, но, сообразив, что ему ничего не угрожает, сорвался с места и вылетел через распахнутую дверь.

Орест клацнул зубами и в бешенстве выскочил из конюшни. Сурья неловко извинился и последовал за братом.

Ярушка стояла ни жива ни мертва – напрочь огорошенная столь непонятными решениями мужа. Это было так непохоже на Ирвальда, что она не сразу нашлась, что сказать. А оправившись от удивления, схватила его за локоть.

– Тебе не кажется, что это слишком жестоко?

– Нет! Они уже вполне себе мужчины. Пора и честь знать.

– Мужчины, но не мужья.

– Что бы ты ни говорила, решение я уже принял, – отрезал Ирвальд, сбрасывая её руку.

– Как так? И мне ни слова не сказал? – губы Ярушки обиженно задрожали. Она прикрыла их ладонями, изо всех сил стараясь не заплакать. Муж терпеть не мог слёз, да и не помогло бы это – хоть с ведро наплачь. Ярушка редко видела его таким суровым. И по взгляду поняла – спорить не имело смысла.

В конюшню неожиданно влетела Рейна – сияющая, растрёпанная, с улыбкой до ушей.

– Мурья вернулась! Слышите? И, кажется, она понесла.

Где-то вдалеке действительно слышался знакомый рёв. В иной день Ярушка и обрадовалась бы, но не сейчас, когда привычный уклад рушился буквально на глазах. Она вздохнула и покачала головой. Ирвальд мрачно усмехнулся и ушёл, даже не взглянув на дочь.

– Значит, скоро свадьба? – раздался насмешливый голос Флоризель, – надо же, Ореста женят. А тебя, Рейна, что-то никто и замуж не зовёт.

Она выбралась из-за кучи сена, за которой просидела всё это время, незамеченная матерью, и отряхнула платье.

– Как женят? – удивлённо спросила Рейна.

– Вот так. Отец сказал…

– Замолчи!

Глаза Ярушки налились злостью. Она сжала кулачки, с трудом сдерживаясь, чтобы не залепить младшей дочери пощёчину.

– Пошла вон отсюда, мерзавка.

***

Ирвальд поднялся наверх и торопливо прошёл к пещере. Сбросив одежду, он нырнул в озеро и опустился на самое дно. Через несколько минут тело его покрылось сверкающим сорусом. Ирвальд смотрел на свои ноги, причудливо переливающиеся самоцветами от малейшего движения, а во рту было горько, как от прокисшего зелья.

Сыновья совсем выросли. Пора было их отпустить. Только вот как?

Скрепя сердце, разрывая душу…

Орест славный владыка, но бесшабашный потаскун. И всё ж он лучший муж, чем Сурья. Тот совсем ещё юнец.

Не человек, не владыка. Единственный княжич Синих гор. Его ярости пора было пробуждаться, а здесь, своей заботой он лишь делает сыну хуже, не выпуская из-под отцовского крыла.

Конечно, можно было родить ещё сыновей. Хоть с десяток. Но это будут другие дети. Не Орест, не Сурья, а какие-то новые незнакомые ему существа.

Ирвальд не хотел других детей.

Будь он проклят, Малис Яр…

Глава 3

Замок Инвара Волдана, знатного волхованца и верховного правителя Жёлтых Равнин, было видно издалека. Ночью он сиял огромным шестиугольником, днём переливался в лучах света, ослепляя путников.

Замок представлял собой просторное одноэтажное сооружение из плоских валунов, выбеленных временем, скрепленных между собой пластами светло-жёлтого янтаря. Окон в нём не было – лишь небольшие отверстия, через которые поступал воздух. Крыша тоже была сделана из янтаря. Народцы равнин прозвали его Янтарной Колыбелью.

Внутри никогда не бывало темно: днём янтарь пропускал достаточно солнечных лучей, а ночью под сводами зажигались сотни волшебных кристаллов, заливая комнаты ярким светом. Лишь в опочивальнях было по одному кристаллу, иначе обитатели не смогли бы уснуть.

Замку было несколько тысяч лет, и за это время он успел обрасти легендами, однако ни в одной из них не говорилось о том, кто его построил. Несколько раз семья Волданов пыталась покинуть странную обитель, однако замок имел над ней власть. Лишь под его сводами у Волданов рождались дети. Вне замка их жёны становились бесплодными, а на Равнины в годы пустования Янтарной Колыбели приходил мор. Поэтому каждый раз им приходилось возвращаться под его янтарную крышу.

Со временем Волданы смирились, и больше не оставляли замок. Окутанная тайной Колыбель заставляла народцы Равнин трепетать, чем хитрые волхованцы не преминули воспользоваться, объявив свой род главенствующим, а Волданов – верховными правителями. Хотя зачастую их роль была чисто церемониальной.

Вот и сейчас в Янтарной Колыбели собралось немало знати на брачные смотрины, которые проводились раз в несколько новолуний. На них обычно приводили девиц из знатных семейств, чтобы наследники Равнин могли подобрать себе подходящую пару, да и просто посмотреть, кто есть на примете.

Но в этот раз на смотринах присутствовали семейства Межгорья. Красные и Синие владыки заняли почётное место в середине приёмного зала, возвышаясь над невысокими обитателями Равнин. На них глядели с опаской и удивлённо шептались.

Несколько девушек-волхованок, невест на выданье, стояли кружочком, взявшись за руки, и боязливо рассматривали владык.

– До чего ж они страшные.

– У меня мурашки по телу. Не хочу такого мужа.

– Не волнуйся, тебя и не предложат. Вон купавицы. Отец сказал, что их велено было привести, чтобы показать владыке.

Девушки дружно обернулись на купавиц. Две светловолосые красавицы с грустными лицами стояли чуть поодаль и горестно вздыхали.

– А если им не понравятся купавицы?

– Они красивы.

– Да и мы не хуже, – завистливо хмыкнула одна из волхованок. Другие промолчали. Купавицы и вправду были пригожи, куда краше волхованок. Но именно сейчас это несказанно радовало.

– Неважно. Упырка здесь, – девица кивнула в сторону ещё одной, стоявшей в углу, прислонившись спиной к колонне из чистого янтаря. Её лицо постоянно исчезало из виду из-за снующих туда-сюда гостей, так что невестам никак не удавалось её рассмотреть.

– Интересно, она всё такая же?

– А что с ней станется? Ярилицы до самой старости выглядят, как юные девицы.

– Ох, не будем о ней. Настроение портится.

– Смотрите, – вдруг воскликнула одна из девиц, – знатная соперница нашей упырке.

В зал вошли женщины семейств Яров и Кошей. Несколько владычиц и небесных, одна купавица, одна ветряница, ведьма и невероятная красавица неизвестно какого роду-племени.

– Это жена Коша. Мать рассказывала, что он взял в жёны человеческую.

– У неё грустное лицо.

– В этом нет ничего удивительного. Её муж ужасен. Даже смотреть страшно.

– Ох, как я хочу домой.

– А как я, – девица закатила глаза, но тут же замерла на полуслове.

В зале показались Орест и Сурья. Покрутившись на пороге, они заняли место возле Синих владык.

– Если это женихи, я, пожалуй, подумаю, – улыбнулась невеста и, разомкнув кружок подруг, вышла вперёд.

***

– А они недурны собой, – заметил Сурья, – лица у них настоящие.

Орест хмыкнул, стараясь не смотреть в сторону девиц, но всё ж глаза его вспыхнули, а краешки губ задрожали.

– Может, подойдёшь ближе?

– Еще чего, – буркнул Орест.

Он всё ещё злился и даже не пытался скрыть своего негодования. Хотя, по сравнению с бурей, которая разразилась в его душе в тот злополучный день, он был спокоен. Сурья ещё помнил, как искры летели, и уши до сих пор горели от цветастой брани, которой он отродясь не слышал. Он терпеливо сносил неистовство брата, чувствуя себя виноватым, хотя Орест его и словом не попрекнул. Зато с отцом Орест почти не разговаривал, дулся.

– К дьяволу женитьбу! К дьяволу вообще жениться. Какому дураку это взбредёт в голову?

– Отцу, например, – тихо сказал Сурья.

– Отец! Он старик. У него уже всё перегорело внутри. А я…

– Ты у нас особенный. Весь родовой пыл собрал.

– Смотри лучше, может, тебя какая зацепит.

– Спасибо, – ухмыльнулся Сурья, – я лучше отучусь.

– А, чтоб всех вас!

– Орест! – властный голос отца раздался прямо над ухом, – выбери себе невесту. Иначе я выберу за тебя. На свой стариковский вкус.

Орест помрачнел. Значит, отец всё слышал. Неловко вышло, но ведь слово уже не поймать и не затолкать обратно в глотку. К большущему озеру неудач прибавилась мелкая капля и запустила круги по воде. И хотя отец не подал виду, Орест понимал, что он обиделся. На его месте он бы ещё и врезал хорошенько.

Юный владыка вздохнул, проклиная судьбу, и шагнул вперёд.

– Идём, – кивнул он брату.

***

Девушки действительно были хороши – с ведьмами даже не сравнить, и им вовсе не требовалось морока, чтобы сердце Ореста забилось чаще. На губах появилась улыбка.

Он задержался возле невысокой светловолосой красавицы с чудными малахитовыми глазами. Она покраснела и опустила взгляд. Орест пошёл вперёд, не выпуская её из виду.

– Чувствую, именно сюда я и вернусь, – шепнул он брату.

Невесты-волхованки по-прежнему стояли кружочком, однако выглядели заинтересованными. Никто не ожидал, что наследники Коша окажутся столь похожими на их пригожую мать.

Орест одарил улыбкой каждую. На щеках заиграли озорные ямочки, отчего волхованки залились румянцем. Он победно усмехнулся и пошёл дальше.

Как вдруг замер и схватил брата за локоть.

– О, Горы, какая девица!

Сурья проследил его взгляд.

Девушка, стоявшая спиной к колонне, действительно отличалась от остальных. Такой удивительный цвет волос он видел впервые: ни рыжие, ни каштановые, мягкий оттенок тёмного янтаря. Губы полные, тёмные, будто горстка спелых вишенок. Но самыми примечательными были глаза. Пожалуй, чересчур большие для небольшого лица, они не были похожи ни на какие другие. Маленькие чёрные зрачки обрамляли целых три оттенка небесной синевы: от нежно-голубого в центре до ярко-сапфировой широкой каймы, завершающей радужную оболочку.

Она заметила взгляд братьев и взмахнула длинными, чёрными, как смоль, ресницами, и для Ореста всё остальное потеряло значение.

– Хочу её, – шепнул он брату, – прямо сейчас.

– А как же та, светловолосая?

Орест почти с сожалением посмотрел на купавицу. Она поймала его взгляд, и лицо её озарилось улыбкой. Чудо, как хороша. Будь на то его воля, Орест выбрал бы обеих. Он опять повернулся к девице с необыкновенными глазами, рассматривая с головы до ног.

Хрупкие плечи, плотная, как два наливных яблока, грудь, невероятно узкая талия, славный изгиб бёдер, угадывавшихся под складками золотистого платья. Орест сглотнул, чувствуя, как похоть разливается по телу, и понял, что дальше выбирать не станет. Он протянул ей ладонь.

– Орест Кош, – представился княжич.

– Кьяра Ведич-Айулла, – ответила его избранница.

Нежные розовые пальчики скользнули в его синюю когтистую ладонь, и Орест с наслаждением сжал их.

***