Концерт Патриции Каас. 7. Неужели это возможно. Недалеко от Москвы, продолжение

– Что ты задумал? Ладно, потом расскажешь.

– Женечка, я полежу в той комнате. Только ты не беспокой меня до четырех часов, ладно?

– Ложись, ложись, Толя. Отдохни. Я шуметь не буду.

НЕЗРИМЫЙ ВИЗИТ

Перенос виртуальности на точку занял доли секунды, а дальше Свиридов перемещался медленно. Небольшой город со стандартными пятиэтажками, заметенные улицы с прокопанными дорожками – улицы, по которым давно не ездили на автомобилях.

Он нашел штаб, побывал в разных помещениях, нашел Сенецкого, запертого в небольшой комнатенке. Самое главное, для чего Свиридов отправился сюда – выяснить настроение и намерение руководства этим гарнизоном.

В результате наблюдений он установил, что хотя Степаненко в основном сохранил управление частью, но все вопросы решались коллегиально неким советом гарнизона.

И в состав этого гарнизонного совета входили наряду с трезвомыслящими офицерами несколько экстремистки настроенных людей с неустойчивой психикой.

Действительно, они уже провели «экспроприацию» продуктов питания в окружающих населенных пунктов, рассудив, что областное руководство людей голодными не оставит, и планировали еще подобные операции. Для проведения подобных «эксов» был сформирован специальный вооруженный отряд офицеров, которые и раньше со своими подчиненными не особенно церемонились.

А с теми, кого они грабили, они церемонились еще меньше.

В оружии недостатка не было – все оружие, положенное по штату воинской части ракетной базы, находящейся на боевом дежурстве, осталось при ликвидации ракет на руках. Были даже два БТР’а со 100-мм гладкоствольными орудиями, и боеприпасы к ним.

Настроение было воинственное – у части военных, и весьма тревожное и подавленное у вольнонаемных и гражданской части населения. А поскольку многие семьи включали и военных, и гражданских, то общее настроение можно было оценить как подавленное и неустойчивое.

Свиридов не упускал возможности поснимать – видеокамера у него почти все время еле слышно жужжала. Нередко он включал диктофон, не тратя память камеры на изображение.

Особое внимание Свиридов уделил складу боеприпасов и хранению тяжелого вооружения. Охрана была, но не особенно тщательная, но наличие охраны Свиридова не смущало. На всякий случай он «прошелся» по помещениям складов и осмотрел места возможного заложения подрывных зарядов.

Еще раз напоследок «обходя» административные помещения Свиридов набрел на небольшую запертую комнатенку с весьма любопытными бумагами. Из этих машинописных листков становилось ясно, что в части возникло нечто вроде политической партии, ставящей своей целью установление связи с иностранными правозащитными организациями.

Свиридов забрал с собой несколько документов, в том числе воззвание к мирному населению городка …

Ровно в четыре часа Свиридов вышел из комнаты.

– Толя, что с тобой? – всполошилась Евгения Павловна. – Ты вроде похудел и цвет кожи у тебя …

– Ничего, Женечка. Сейчас поправим. Согрей мне чайничек. Где глюкоза и аскорбинка?

К пяти часам внешний вид лица Свиридова мало отличался от того, каким оно было утром …

ПОПЫТКА КОНТАКТА

– Чем порадуешь нас, Анатолий Иванович?

– Порадую – это вряд ли. На, Дементий Кузьмич, посмотри, что там печатается и распространяется.

Белоглазов, а затем и другие читали принесенные Свиридовым листки.

– Слушай, откуда это? Как ты это достал?

– Не бери в голову, Дементий Кузьмич. Докладываю, что там происходит …

С открытыми ртами офицеры слушали доклад Свиридова – только его офицеры рты не раскрывали, но слушали очень внимательно.

– Шифровки для меня не было?

– Есть. Шифр нашим не известный. На, читай.

Свиридов просмотрел короткую шифрограмму.

– Дементий Кузьмич, вызывай шифровальщика с шифрблокнотом. Я посижу пока в твоей комнате отдыха?

Минут через пятнадцать шифровальщик унес блокнот с несколькими страницами, исписанными цифрами, и с подписью Свиридова и словами «отправить срочно вне очереди».

А Свиридов присоединился к офицерам в кабинете Белоглазова.

– Боевая группа гарнизона полковника Степаненко в ближайшее время предпримет новый налет и грабеж.

– И какие будут предложения? Известно, где и когда?

– Я считаю, что неплохо бы дать отпор бандитам.

– Согласен, Трофим Трофимович. Но как узнать, куда они пойдут?

– Узнаем. Но если давать отпор, то так, чтобы не ушел ни один.

– А ты кровожадный, Анатолий Иванович!

– И еще я хочу поговорить с ними. Техническую сторону я беру на себя, а вот содержание моего выступления я хочу с вами обсудить.

– Завтра боевая группа направится вот по этой дороге. Они надеются захватить бензовоз, а так же поживится в продмаге чем бог послал. Идут на двух грузовиках, оружие стрелковое – Калашниковы. И еще завтра на одиннадцать утра у них назначена массовая акция – в зале дома офицеров с приглашением вольнонаемных и населения. Вот там я и поговорю с ними. Вы сообщите мне о результатах контакта с их боевой группой.

Без четверти одиннадцать Свиридов невидимо занял место на сцене дома офицеров.

Зал уже был полон, за столом на сцене усаживались разномастно одетые офицеры.

Председательское место занял не Степаненко, а подполковник с нервным лицом.

– Дорогие сограждане! Начинаем наш митинг! У нас один вопрос – как нам жить дальше. Мы не получаем никакой помощи от родного правительства, нас никто не хочет услышать. Поэтому предлагается войти в контакт с международной правозащитной организацией «Эмнисти интернейшнл» и призвать на помощь мировое сообщество …

– Не забудьте сообщить им о своих вооруженных нападениях на мирных жителей. – громко сказал Свиридов.

Установилась мертвая тишина, разорванная криками «Кто? Откуда?»

Но крики неслись со стороны президиума, а не из зала.

– Назовем это просто «голос». И послушайте …

– Охрана, убрать это!

На сцену выскочили вооруженные люди и стали заглядывать во все закоулки.

Переждав суматоху Свиридов вновь подал голос.

– Искать меня не нужно, Захочу, сам покажусь. А вот слушать меня невредно …

– Где?! – заорал нервный в президиуме, выхватывая пистолет, – Кто?!

И выстрелил в сторону голоса. Пуля упала на пол сцены.

– Третий выстрел будет тебе в лоб, шизоид. – сказал Свиридов.

Нервный выстрелил подряд три раза и опрокинулся на спину – во лбу у него темнело аккуратное отверстие от пули. Звука выстрела никто не слышал, и это произвело дополнительное впечатление.

– А теперь слушать меня! – громким командирским голосом начал Свиридов. – И слушать внимательно! Воинская часть под командованием полковника Степаненко превратилась в вооруженную банду, а высказанное сейчас желание связаться с заграницей превращает это бандформирование в международный мафиозный очаг преступности.

Переждав шум в зале Свиридов продолжал.

– Вот совсем недавно, только что, бандгруппа под руководством майора Житкова направилась на захват бензовоза и продуктов питания. К вашему сведению вся эта группа полностью уничтожена. Полностью.

Стон в зале.

– Могу персонально перечислить всех, кто погиб в бандитском нападении. А их родным и близким высказываю свое соболезнование. Ведь далеко не все вы одобряете то, что вытворяют ваши экстремисты. Но да бог с ними …

Свиридов помолчал и зал тихо ждал.

– Как жить дальше? Вот главный вопрос, который необходимо решать. Переиначим вопрос – что делать с вами? Вариантов немного. Первый вариант – уничтожить все, что находится внутри периметра, ограничивающего вашу территорию. Сделать это несложно. Тут достаточно военных специалистов, которые могут подтвердить мои слова неспециалистам. При этом погибнут все.

– Вариант второй. Вооруженные военнослужащие складывают оружие и сдаются. А вольнонаемных и семьи военнослужащих эвакуируют в центральную часть России. При этом кое-кто получит по суду свои годы для отсидки, но все останутся живы. Мне второй вариант нравится больше …

Свиридов уже довольно долго наблюдал за противоположной кулисой – там толстячок установил раритет – ручной пулемет Дегтярева и с помощью микрофона настраивался его на голос. Наконец толстячок решил, что он определил источник звука и нажал на спуск. Громкая очередь прорезала сцену, пули одна за другой посыпались на пол. Свиридов снова выстрелил и толстячок опрокинулся на спину. И снова все стихло.

– Сожалею. Но я стреляю только на выстрелы. А теперь вам решать, как вам дальше жить. Поскольку получается, что агрессивное начало тут представляют военные, то я предлагаю женсовету собрать свой митинг, и я приду на него. А завтра вам доставят подарочек – генерала, который в Москве отвечает за все прелести вашего существования. Делайте с ним, что захотите. Если вы оставите его в живых, то я ему не завидую. Счастливо оставаться.

Свиридов, конечно, никуда не ушел, а внимательно слушал – что будет дальше. Но понять все, что творилось в зале, было трудно. Президиуму говорить не давали, крики вдов, чьи мужья ушли с майором Житковым, тонули в общем крике женщин …

Утром выяснилось, что остатки бензина из хранилища вытекли через отверстие от пули крупного калибра.

А потом к проходной в колючей проволоке прихромал генерал Белореченков, и его посадили под замок в ту же комнату, где уже сидел майор Сенецкий …

ЖЕНСОВЕТ

Женщины не придумали ничего разумнее, как собрать свой митинг в женском отделении бани. Там было холодновато, поэтому Свиридов присутствовал совершенно спокойно, не боясь оказаться нескромным.

Женщины долго настраивались, обсуждая всякие новости и не переходя к самому главному – что же делать. Но постепенно все успокоились, подчиняясь строгой председательнице.

– Все, бабы, хватит болтовни. Давайте по делу. Голос – ну, тот, который говорил тогда в доме офицеров – обрисовал два варианта исхода ситуации. Может быть, кто-нибудь знает третий вариант? Сколько я ни думала, ничего не придумала … Есть другие мнения?

Женщины молчали.

– Нет других мнений. Кстати, голос обещал нас посетить … Голос, ты тут?

– Да, я тут, – ответил Свиридов – И я вас слушаю.

– Можно попросить вас более детально рассмотреть второй вариант? Поподробнее и понятнее, что ли …

– Давайте разберем этот вариант. Суд определит меру ответственности военнослужащих, особенно тех, кто принимал участие в набегах на мирных жителей. Возможно, вы не знаете, но там были жертвы среди мирных жителей.

– Это что касается военнослужащих. Многие из них – женщины – ни в каких набегах не участвовали, и поэтому мера их ответственности – минимальна. Вольнонаемные и штатские жители, а это в подавляющем большинстве женщины, никакой ответственности за содеянное не несут. Именно эта часть бывшего гарнизона будет эвакуирована в центральные районы Россию. С детишками, с пожилыми родственниками

– А вдовы? – спросила председательствующая, и ответом на ее вопрос были громкие рыдания среди женщин. – Ведь войны не было, а нас всех …

– Я вам расскажу, как это было. Во время первого нападения майор Житков собственноручно ударил заведующую сельпо и сломал ей челюсть. А потом убил сторожа – даже стрелять не стал, а убил старика ножом. А этот старик – ветеран войны …

В помещении стало тихо и стало слышно, что в соседнем помещении капала вода.

– Телефонные линии были разрушены, поэтому известие о нападении в селах, где еще этого не было, узнали после нападения. А всего за тот первый рейд бандгруппы пострадали семь человек, трое из которых были убиты.

– Последний раз, вчера, бандгруппе майора Житкова предложили либо сдаться, либо вернуться в часть. На это предложение они ответили огнем из всего наличного оружия, недооценив силы противника. Поэтому никто из бандгруппы в живых не остался.

– Но как же можно было их убивать, когда все нас бросили и нам есть нечего!?

– Мне не хочется философствовать. Один из главных виновников сложившегося положения находится у вас, и вы вольны поступить с ним так, как считаете нужным. Кстати, кто-нибудь пытался установить контакт с военным округом? То-то.

– А если мы его … четвертуем?

– Я постараюсь, чтобы за такой поступок никто не был бы наказан. Мы уже спасали один гарнизон, похожий на ваш. Основные виновные находятся сейчас в камерах предварительного заключения, их будут судить. Но там до бандитизма дело не дошло.

– Но все-таки что будет со вдовами? Они не виноваты …

– Вы правильно сказали – они не виноваты. Почти все из них не виноваты, и поэтому никакой ответственности на них не ляжет. В том числе даже на двух гражданских жен майора Житкова …

Женщины затихли и перестали дышать.

– Не удивляйтесь, я многое знаю. От вас, дорогие женщины, сейчас зависит многое.

– Нам детей кормить нечем!

– Около КПП стоит фура. Водителя нет. Ключ в замке зажигания. В фуре продукты. Детей надо покормить.

Несколько женщин метнулись к выходу.

– Ну, а у вас важная задача – уговорить мужчин сдаться. Решите – дайте знать. У находящегося у вас под замком майора Сенецкого есть рация, ее слушают постоянно. Вопросы?

– Если мы уговорим мужиков сдаться, то как скоро нас увезут отсюда?

– В течение недели. Самолет у вас тут не сядет, придется вывозить на автомашинах.

– А возможен вариант, что нам не удастся уговорить мужиков, и нас вывезут отсюда отдельно?

– Возможен, но это вариант весьма затруднительный. Как вы представляете себе эвакуацию женщин и детей, когда некоторые из этих выродков считают вас заложниками ситуации? Да и потом, что делать с оставшимися?

Среди женщин были двое с младенцами на руках. Свиридов приблизился к ним, осмотрел, насколько мог, детей. И вернулся на старое место – иначе голос выдал бы его местонахождение.

– Грудные дети здоровы? Я могу организовать их эвакуацию немедленно.

– Пока здоровы … У Лизы и Маши молоко пока есть, они кормят их.

– Мы … потом, со всеми вместе. Мы мужей не бросим.

– Действуйте, дорогие женщины. Фура уже около нас, за баней. Идите, и распределите продукты. А со мной может связаться Мария Федоровна, – Свиридов обратился к председательнице, – Подумайте и мысленно позовите «Голос, где ты?»

– И этого будет достаточно?!

– Да, Мария Федоровна. До свидания.

ВОЕННЫЙ СОВЕТ

На другой день Свиридов шел по заснеженным и тщательно расчищенным улицам города. Его обогнала девушка и оглянулась.

– Ядвига? Неужели это ты?

– Я, Анатолий Иванович. Здравствуйте!

– Здравствуй, Ядвишка! Какая ты стала большая!

– Так вас долго не было!

– Как поживаешь, как твоя мама? Замуж не вышла?

Свиридов и его сопровождающие немного проводили девушку.

Напоследок Ядвига смущенно пригласила Свиридова в гости.

– Ждем тебя, Анатолий Иванович, – встретил его Белоглазов. – Решили устроить военный совет. Тем более, что из Минобороны пришел ответ на наш доклад.

– Ну, и что же решили великие мужи?

– Они решили, что мы сами разберемся. Все оставили на наше усмотрение. Я решил собрать военный совет, ждем только тебя.

– Что ж, Дементий Кузьмич. Давай поговорим на совете.

На совете высказывались нерешительно, хотя в предложении решительных мер тоже недостатка не было. Но на все предложения военных действий большинство возражало – там, в городке, было много мирных жителей.

В разгар выступлений к Белоглазову тихо подошел дежурный и подал генералу папку.

Генерал Белоглазов открыл папку и стал читать, и все смолкли.

– Майор Сенецкий вышел на связь и докладывает, что в гарнизоне сильное брожение. Для того, чтобы сдвинуть всех к решению о сдаче оружия нужен толчок. Какой – майор не сообщает.

– И второе. Шифрограмма из Москвы. Ответственным за принятие решения о судьбе гарнизона назначен генерал-майор Свиридов Анатолий Иванович. Всем ясно?

Среди присутствующих прошел вздох явного облегчения.

– Настроение присутствующих понятно. Ответственность за принятие решения переложено на дядю из Москвы. Нет, я не обижаюсь на вас за такую реакцию – кому же охота воевать со своими?

– Возможно, ты и прав, Анатолий Иванович. Но обсуждение ты слышал, что думаешь предпринять?

– Первое. Есть ли в гарнизоне помещение для временного содержания под охраной разоруженных ракетчиков?

– Есть. Есть старые казармы, их не трудно обнести проволокой и охранять.

– Проволоки не нужно. Нужна охрана, и та довольно условная. Вышки там есть?

– Есть, но уж очень старые.

– Дементий Кузьмич, дай команду все проверить и подготовить к приему людей. И кормить их.

– Будет сделано, товарищ генерал.

– Второе. Машины с продовольствием туда, к ракетчикам – вывезти всех оставшихся в раз не удастся, гражданским придется пожить день – другой на старом месте. Медперсонал туда. Подготовить и не отправлять до моей команды.

– Есть!

– И где селить тех, кого не будем охранять – в основном женщин и детей? Вот за эти пару дней помещения нужно подготовить и постепенно перевозить людей. Питание, медицина.

– И надолго это? Охрана и эвакуированные без дела?

– Думаю, примерно на неделю. Потом самолетами в центральную часть страны.

– Все будет сделано, товарищ генерал. Еще?

– Две БМП с боезапасом. Экипаж – мои офицеры.

– Ты нашим не доверяешь?

– У моих случайных выстрелов не бывает, уж не обижайтесь. Готовьте, я поеду сам …

КОМАНДОВАТЬ БУДУ Я

Две боевые машины в зимней раскраске попыхивая дымком выхлопа двинулись через поле к гарнизону ракетчиков. Оставив одну из машин в отдалении Свиридов повел свою машину прямо к казармам. И остановил метрах в пятидесяти – прямо были казармы, а правее, чуть подальше, жилые дома.

И от жилых домов уже спешили женщины. А из казармы вышли вооруженные военные во главе с полковником Степаненко.

Свиридов открыл люк и вылез на броню. На его камуфляжной форме были хорошо видны генеральские погоны.

– Не слышу доклада!

– Товарищ генерал-майор! Расформированная база … гарнизон воинская часть … полковник Степаненко …

– Отставить! Становись! Равняйсь! Смирно! Равнение на середину!

– Полковник Степаненко … Военнослужащие бывшего гарнизона построены.

– Генерал Свиридов. Вольно!

Присутствующие узнали голос, который невидимкой разговаривал с ними – а теперь живой генерал с автоматом на плече стоял на броне боевой машины.

– Вам для выбора было предложено два варианта развития событий. Предпочтительнее вариант со сдачей оружия и эвакуацией мирного населения. Я слушаю ваше решение.

– А если мы выберем первый вариант? – раздался голос из рядов офицеров.

– Мне будет очень жаль.

– И все?

– Митинг окончен. Ваше решение?

В рядах офицеров произошло какое-то движение, какая-то свалка, кого-то скручивали.

– Мария Федоровна, что решили женщины? – прерывая паузу спросил Свиридов.

– Мы за второй вариант, – из толпы женщин ответила Мария Федоровна. – И многих мужиков уговорили. И чего Степаненко тянет резину?

– Полковник Степаненко! Пока вы еще полковник, прошу озвучить решение гарнизона.

– Мы решили, товарищ генерал, сдать оружие …

Было видно, что полковнику каждое слово дается с трудом, а в рядах офицеров снова произошло короткое движение.

– Считаю ваше решение правильным. Да не высовывайся ты! – это уже Чумачеву, который с видеокамерой уж очень высунулся из люка.

– Прикажите своим людям сдать оружие. Сдать полностью. У кого после сдачи обнаружат пистолет или другое оружие – тот будет расстрелян на месте. Всем понятно? Оружие на снег!

Строй сразу сломался. На снегу стала образовываться куча автоматов, пистолетов, поясов, разгрузочных жилетов и запасных рожков.

– Всех прошу пройти в казарму. Скоро вам подвезут горячее питание, а затем отвезут в город. Кругом!

Кучка офицеров, сразу потерявших выправку, потянулась в казарму.

А Свиридов повернулся к женщинам.

– Дорогие женщины! Я благодарю вас за вашу стойкость и благоразумие! Машины с продовольствием уже вышли. Вам придется потерпеть еще пару дней, пока вам подготовят помещения. Затем на автомашинах в город, самолетом – на большую землю.

– Куда нас?

– Нам бы врача …

– Я что будет с нашими мужьями?

– Врач приедет с машинами. Я знаю, что одна из вас пыталась сегодня повеситься, но вы успели вынуть ее из петли. Ей окажут помощь. А с теми военнослужащими, которые причастны к бандитским нападениям на мирных жителей, будем разбираться. И будем их судить. Расходитесь по домам.

И обе БМП выплюнули по струе дыма, развернулись и поехали обратно.

А куча оружия так и осталась на снегу.

Только через час пришли крытые тентами УРАЛ’ы, к которым были прицеплены полевые кухни. Кухни подкатили к казарме и к жилому дому, а в один из УРАЛ’ов стали грузить брошенное оружие.

А затем в машины погрузили военных и увезли, а навстречу колонне ехали грузовые машины и машина скорой помощи …

КАЖДОМУ СВОЕ

А на военный аэродром уже садились транспортные самолеты и в штабе у Белоглазова стало тесно. Чинов из военной прокуратуры теснили интенданты из Центрального округа, и всем требовался генерал-майор Свиридов.

Некоторые из прибывших были лично знакомы с генералом, а другие понаслышке – сведения о судьбе некоторых из руководящих сотрудников Министерства распространились быстро. Из кадров привезли кучу папок с личными делами офицеров базы, и теперь с ними работали работники прокуратуры.

Но Свиридов большее внимание уделял интендантам и занимался вопросами расселения персонала базы. Первым делом он поручил составить списки трудоспособного населения и женщин, имеющих детей. А потом поехал осматривать помещения, предназначенные для эвакуированных жителей бывшей базы.

Командуя вновь прибывшими и местными офицерами Свиридов старался как можно меньше ущемлять авторитет генерала Белоглазова.

А вечером, нахваливая стряпню Евгении Павловны, он рассказывал ей о событиях дня. Чаще всего рядом за столом сидел Дементий Кузьмич, и удивлялся тому, насколько действительный ход событий отличался от видимых распоряжений, и какие пружины были скрыты от внешних наблюдателей.

– Слушай, Анатолий Иванович, а ты часом, не в академии иностранных дел обучался? А вот если интриги строить, то как у тебя получится?

– Дема, не приставай к человеку! – обычно останавливала его жена.

А Свиридов частенько развертывал перед Белоглазовым истинную подоплеку событий или многоходовку принимаемых им решений.

– Сейчас две самых главных задачи, – говорил он. – Первая – устроить жизнь женщин и детей. И вторая – каждому отвесить ровно столько, сколько он заслужил. Не больше, но и не меньше …

С ЕВГЕНИЕЙ ПАВЛОВНОЙ

– Ешь, Толя, ешь. Замучили тебя? Что там происходит? А то Дема ничего не рассказывает.

– Это вы лукавите, Евгения Павловна! Дементий Кузьмич вам много рассказывает!

– Так ты тоже расскажи – мне же интересно. Ты же там – самый главный.

– Всех из городка около взорванных шахт вывезли. Военнослужащие сейчас под следствием – разбираются, кто занимался бандитизмом. Думаю, все спишут на группу майора Житкова, которая уничтожена полностью. А все остальные, кроме полковника Степаненко, окажутся белыми и пушистыми. Его в лучшем случае разжалуют. Вольнонаемный персонал, женщины и дети уже частично вывезены в центральную часть России, там им предоставят жилье, работу.

– Толя, а сколько таких шахт и таких городков остались без всякого присмотра! С ними-то что делать?

– То же самое, Женечка. То же самое. Виноватых в Министерстве – под суд, да с конфискацией. Уж этого я добьюсь, чтобы жулики как следует ответили. Да пример Белореченкова свою роль сыграет – мало кто еще захочет такой смерти.

– Говорят, он повесился. Это правда?

– Это правда для следствия. Нечего на женщин еще и это вешать. А желающие повторить его «подвиг» вряд ли найдутся – я имею право вызывать любого чиновника из Министерства на точку.

– Люди страдают …

– Да, Женечка, и это самое страшное. Ты бы видела, как «оттаивают» те, которых я вывез к себе. Как они рвутся работать! Как работают! Бригада офицеров монтирует в колхозе корпуса под новые птичники, под новые коровники, под машинный двор – так их от работы не оторвешь! Председатель готов каждого целовать и наливать!

– Но ты не сможешь всех к себе забрать …

– Да, Женечка, не смогу. Да и не нужно этого. Думаешь, мало толковых офицеров, которым нужно только возможность дать? Что ты! А как они развертываются! Вот этих я буду поддерживать.

– Правда говорят … Не сердись, мне Дема сказал … Что у тебя от самого президента бумага есть? И право расстреливать на месте, как в войну?

– Правда, Женечка, правда. Только – молчок.

– Бедный ты, бедный! За что тебе такое?