Концерт Патриции Каас. 6. Выполнение обещаний

– Авай, езай!

– Подожди, сын, ей еще рано. Ей надо подрасти там, в животике у мамы.

– Всего хорошего! – попрощалась с ними Даша …

ПЛЕНКИ – ДИАПАЗОН ЭКРАНИРОВНИЯ

В хозяйстве Авдоконихина занимались многими проблемами, связанными с волновыми процессами, поэтому исследование фотопленок, привезенных Свиридовым с юга, принципиальных вопросов не вызывало.

Отдел Потаповича формально входил в хозяйство Авдоконихина, а на самом деле был вполне самостоятельной единицей. Но формальная связь лишь подчеркивала неформальную близость многих работ и оборудования.

Отдел Потаповича славился тем, что там умели разрешить самую невероятную проблему, причем настолько простыми и понятными приемами, что всем окружающим потом становилось стыдно.

Но никто в отделе не кичился своими способностями, поэтому к члену-корреспонденту АН Потаповичу шли с любыми неразрешимыми – с точки зрения пришедшего – задачами, и не стеснялись спрашивать.

Вот сюда и принес Свиридов оригиналы пленок фоторегистраторов с вертолета, снимавшего все три колонны террористов на юге.

– Ну, и что тебя интересует? – спросил Потап, разглядывая фотопленку.

– Меня интересует, можно ли по этим пленкам увидеть то, что не видели окружающие – меня в виртуальности.

– Так это ты там устроил это побоище? В виртуальности? Давай тогда проверим эту пленку во всем доступном диапазоне.

После того, как с пленкой были проделаны всевозможные процедуры, на экране монитора стали видны не только машины и взрывы, но и изображение неясной тени человека на фоне одной из машин.

– Это ты?

– Скорее всего. Как ты это вытянул?

– Это в инфракрасном диапазоне, тепловое излучение. Но в чрезвычайно узкой полосе, и специальная программа для визуализации.

– Но в любом случае таким образом можно кое-что разглядеть?

– Нам удалось, но вряд ли кто еще сможет выполнить такое. Но в любом случае экранирование виртуальности требует изучения, а возможно, и вмешательства. Ты не пробовал управлять экранированием?

– Не особенно. Но не исключено, что это возможно.

– Тогда давай попробуем, поэкспериментируем …

В результате разнообразных экспериментов Свиридов выяснил много нового о свойствах границ виртуальности, а именно о различных вариантах и приемах экранирования своего виртуального пространства …

И при этом нашлись варианты, которые позволяли исключить опасность сканирования в инфракрасном диапазоне …

АВДОКОНИХИН и НАДЯ

Свиридов часто бывал в корпусе, который занимало хозяйство Авдоконихина.

Сегодня его остановил седой пожилой кладовщик, который работал здесь с самого начала – еще когда и корпуса-то не было.

– Анатолий Иванович, простите, можно на пару слов?

– Можно, Афанасий Кириллович.

Они отошли за угол коридора.

– Я слушаю вас. Да вы не волнуйтесь. Раз надо поговорить – значит, приспичило.

– Точно что приспичило, Анатолий Иванович! Но вы не подумайте … Вот Елизар Болеславович у нас на что старше меня, но сам еще ого-го! И вот Надюшка к нему стала ходить – он же жену схоронил уж семь лет как … Надюшка – девочка правильная, честная … А про нее стали такое говорить … Прямо стыдно, Анатолий Иванович, как бы это … Нет там никакого разврата …

– Так вы считаете, Афанасий Кириллович, что все там правильно?

– Да конечно!

– А я что должен с делать, по вашему?

– Не знаю я, Анатолий Иванович, только ваше слово – много весит … Я же это не для сплетни …

– Хорошо, Афанасий Кириллович, я подумаю. А вы сами тоже болтунов окорачивайте, ежели что …

#Ребята, кто был у Авдоконихина дома? И когда?

#Мы с Владиком были у него недели две назад.

#Что знаете про Надю Новикову?

#Я думаю, Толя, что им вместе хорошо.

#Леночка, это важно. Но ведь разговоры идут – подцепила старика-лауреата и прочее.

#А ты сам зайди, поговори с ними. Надя – девочка тихая, но с характером.

Предварительно позвонив Свиридов направился к Авдоконихину.

Дверь ему открыла молодая женщина в домашнем платье и в переднике.

– Здравствуйте, Надя. Можно мне называть вас так, без отчества?

– Добрый вечер, Анатолий Иванович, Разумеется, можно. Проходите.

Болеслав Елизарович встретил Свиридова в гостиной и шел ему навстречу, с трудом переставляя ноги.

– Добрый вечер, Болеслав Елизарович. Давно не виделись!

Оба засмеялись – виделись они сегодня утром, когда Свиридов по своему обыкновению посетил корпус электронщиков.

– Наденька, пожалуйста, собери нам чайку.

– Сейчас, у меня все готово.

Женщина споро, но без спешки собрала на стол, и хотела уйти, но Свиридов остановил ее.

– Посидите с нами, Наденька.

Женщина сняла передник и присела к столу.

Свиридов положил свою руку на ее руку, а другую свою руку – на руку Авдоконихина.

Ему хватило секунды для того, чтобы узнать все о взаимоотношениях пожилого Болеслава Елизаровича и молодой Наденьки.

– Итак, поскольку я в той или иной степени в курсе ваших взаимоотношений, – начал Свиридов, – то позвольте мне сделать два заявления.

– Даже два! – улыбнулась Надя.

– Первое мое заявление звучит очень просто – совет вам да любовь. И не слушайте никого, слушайте свое сердце.

– Но Анатолий Иванович! Я человек старый, а Наденька так молода …

– Вы ее любите, Болеслав Елизарович?

– Люблю, Анатолий Иванович, как только может любить старый человек последней своей любовью! Она – изумительная …

– Наденька, а вы как относитесь к Болеславу Елизаровичу?

– Как человека я люблю его, люблю несмотря на разницу в возрасте, а как ученого … я преклоняюсь перед ним. И еще больше люблю.

– А почему же вы не оформите ваши отношения? Ведь столько пересудов …

– А зачем это нужно? А пересуды …

– Тогда послушайтесь меня и поверьте мне. Доберитесь за нашего ЗАГС’а и зарегистрируйте ваши отношения. Это может понадобиться … со временем.

– Вы так думаете, Анатолий Иванович?

– Уж поверьте моему опыту.

– Наденька, ты не возражаешь? Тогда в ближайший день мы зарегистрируемся с тобой, хорошо?

– Если так нужно.

Свиридов просидел у Авдоконихина до позднего вечера.

И в беседе на равных принимала участие Наденька.

Свиридов смог убедиться, что она не только красива, не только умна, но еще и очень хорошо разбирается в работах отдела Авдоконихина …

СВИРИДОВ и ТОНЯ

Иногда Свиридов удивлял Тоню. То, что он часто приносил цветы, Тоне было привычным, и с годами эта привычка у Свиридова не проходила. Но то, что не изменялась привычка Свиридова нежно обнимать ее при встрече и так же нежно целовать, Тоню немного удивляло – все-таки прошло очень много лет …

Но нежность Свиридова со временем не уменьшалась, и не уменьшалась его страстность по ночам …

Иногда он приходил настолько усталым, что Тоня отмачивала его в горячей ванне, поила горячим грогом и укладывала под теплое одеяло, сделав массаж. Умаров объяснял Тоне, как способствовать восстановлению организма Свиридова после его виртуальных путешествий – расход энергии во время его путешествий был весьма значительным.

Чаще всего Тоня использовала теплое виноградное вино или раствор глюкозы, а для компенсации охлаждения использовала тепло своего тела.

И удивлялась, когда после ночи Свиридов энергично разминался на тренажере – теперь универсальный тренажер стоял у них в спальне, и днем прятался под кроватью.

Хотя Свиридов очень много времени уделял внучке, Тоня все равно не испытывала недостатка в его внимании – они часто гуляли вместе, по-прежнему ходили на танцы, иногда выбирались в Москву – на выставку, на спектакль или в ресторан. Тоня прекрасно знала, насколько Свиридов загружен своими многочисленными и разнообразными делами, но ни разу не почувствовала малейшего невнимания с его стороны – он был внимателен к ней, заботлив и нежен, он всецело был с ней.

Даже когда он мысленно общался с кем-нибудь из своих коллег, он извинялся перед Тоней за то, что на мгновение отвлекается от нее, хотя продолжал так же надежно поддерживать ее под руку или обнимать в танце …

Тоня прекрасно знала, что если Свиридов захотел бы скрыть это короткое мгновение общения, то это не составило бы для него никакого труда – но он всегда извинялся.

И часто потом рассказывал Тоне, о чем именно произошел обмен информацией – пусть без подробностей, но хотя бы с кем он общался …

КАБИНЕТЫ

Свиридов редко работал в своем домашнем кабинете, но когда он там работал, то вход для всех в кабинет был закрыт – хотя он никогда не запирал дверь.

Даже Верочка каким-то особым чутьем поняла, что когда деда уходит в книжный шкаф, то его беспокоить нельзя.

Но часто Свиридов работал не один – в кабинете нередко бывали Потапович, Скворцов, Владик Медяков. А еще в кабинете стояли два шкафа. В книжном шкафу Свиридова целая полка была занята научными трудами на различных языках, на соседней полке выстроились разнокалиберные справочники по разнообразным специальностям, и тоже на разных языках.

В платяном шкафу висели его мундиры, в том числе парадный мундир со всеми регалиями, а рядом на полочке – целая стопка орденских книжек.

А еще в кабинете был мощный компьютер и прибор, совмещающий сразу телефон, сканер, принтер и факс, и он иногда по собственному желанию автоматически начинал печатать. Предназначен факс был в том числе и для биржевых новостей и другой биржевой информации, и Свиридов получив такой факс задумывался и по телефону коротко распоряжался «купить» или «продать».

А где-то там, далеко, уполномоченный брокер производил финансовые операции.

Иногда они встречались наяву, а не в телефонном виде, и тогда за чашечкой кофе в скромном кафе велись интереснейшие разговоры о тенденциях в поведении рынка акций, о взлетах и падениях, о том, что называется биржевыми спекуляциями.

Брокер, немолодой мужчина с военной выправкой, с большим уважением прислушивался к мнению Свиридова, и он имел для этого очень серьезные основания – операции Свиридова неизменно приносили весьма приличный доход. Иногда высказывая сомнение в планируемых операциях брокер с удивлением и в полной растерянности выслушивал такое простое, логичное, а главное – всегда оправдывающееся объяснение, что начинал уважать своего клиента еще больше.

Тем более, что этот клиент давал ему достаточно стабильный и ощутимый доход …

Кабинет Свиридов-старший делил со Свиридовым-младшим.

И у них установился такой порядок – если в кабинете работал Гриша, то он продолжал свою работу даже если отец приходил в кабинет по своим делам.

Но если Свиридов уходил туда поработать, то Гриша туда не входил.

Но иногда Свиридов звал с собой Тоню и они работали в кабинете вместе – только Тоня никогда и никому не рассказывала, чем они там занимались.

А звал он с собой Тоню для того, чтобы обсудить с ней детали контрразведывательных операций, проводимых им совместно с подчиненными ему американскими агентами – Левушкой Худобиным и Дианой Уайттеккер, то есть Диной Утечкиной …

ВИКТОР и ЛЕНА

А «дамский кабинет» – комнату, которой безраздельно владели Тоня и Уля – функционировал по своим законам.

Тоня использовала эту мастерскую для создания одежды для себя, для Ули, для Верочки и для знакомых женщин. Мужчин там обслуживали в исключительных случаях, как говорится «по большому блату».

Кухню переоборудовали под миникафе, и дамы могли побаловать себя кофейком из блестящей кофемашины, а в холодильнике всегда находилось что-нибудь вкусненькое.

Как правило в своей домашней мастерской Тоня и Уля принимали только самых близких друзей, а всех остальных желающих обслуживали в Комбинате бытового обслуживания, в ателье под вывеской «Модельер Антонина Свиридова».

Конечно, работала там не только Тоня. Половину рабочего дня там обычно проводила Уля – если Гриша в этот день был дома и оставался с Верочкой. Нередко модели одежды разрабатывались при активном участии Гриши – он продолжал рисовать одежду для конкретных заказчиц, и у него уже была своя постоянная клиентура. Конечно, в число постоянных клиенток Гриши входила Уля, Елка и Ника. Но кроме того постоянными клиентками Гриши были Маша Скворцова, Оля Петрова, Люба Докукина, Лена Долгополова, Лена Карцева, все названные «сестры» Свиридова, Полина Ерлыкина, Виолетта Ерцкая …

Иногда Гриша рисовал модель для Тони, и тогда вместе с ними с радостью в этом творческом процессе участвовала Уля. Для Ули у Гриши был специальный альбом, в котором накапливались модели – реализованные и нереализованные.

Остальные клиентки очень внимательно прислушивались к мнению Гриши, и каждое платье или костюм превращались в произведение искусства. Но когда в «дамском кабинете» появлялась Ника, то начиналось настоящее безобразие – полуголая Ника бегала по комнате, Тоня, Уля и Владик пытались ее урезонить, а Гриша взирал на все это с невозмутимым спокойствием.

Когда этот бедлам всем надоедал, то Гришу просили угомонить заказчицу.

– Никанор, угомонись. Встань вот тут, – говорил Гриша, и Ника покорно прекращала буйство и вставала перед ним.

И покорно терпела все манипуляции с измерением, прикидками и примерками, и только когда Гриша разрешал ей двигаться, тогда …

Владик в первый раз просто остолбенел, а потом привык и только удивлялся власти Гриши над его неуемной женой.

Вначале были трудности с Елкой – она ужасно стеснялась Гришу. Тогда он выгнал всех из примерочной и скомандовал Елке «раздевайся!».

– Как? – робко спросила Елка.

– Совсем, догола!

И Елка разделась и стояла перед Гришей красная, как помидор, и пыталась закрыться руками.

– Как ты прекрасна … Ты изумительна!

И Елка опустила руки. Больше никогда она так не раздевалась перед Гришей, но перестала стесняться и покорно оставалась в трусиках и лифчике – если он просил.

А еще в помещениях КБО за швейные машинки садились сами заказчицы, владеющие этой техникой. И шили они не только для себя, но и для знакомых – раскрой производила Тоня или Уля, а процесс соединения деталей выполняли сами заказчицы.

А потом вместе с Тоней или с Улей, а иногда и с Гришей подгоняли новое изделие на заказчице …

Для мужчин было естественным делом забежать после работы и навестить друзей. Виктор мог забежать к Свиридовым, а Свиридов мог забежать к Скворцовым.

И иногда это вызывало такие телефонные разговоры:

– Слушай, ты где? А то мы тебя ждем!

– А ты где? Ах, ты сидишь рядом с моей женой!

– А ты с кем? С Виолой или с Леной? Ах ты, гад начальник!

– От гада слышу!

Но все-таки теперь чаще они встречались у Скворцовых.

У Виолетты животик уже приобретал вполне законные очертания, и она двигалась важно и неторопливо.

Скворцов при всех не только целовал свою любимую Виолу, но и гладил ее живот, и разговаривал с будущим ребенком. Боря после долгих раздумий сказал, что скорее всего должна родиться девочка, но он ничего не гарантирует.

А Лена … Лена оберегала Виолетту, не давала той поднимать что-либо тяжелое,

– Виола, родненькая, будь осторожна! Не повреди нашу девочку …

– Нашу?

– Конечно. Она будет твоя и наша. Я сама не понимаю, почему так волнуюсь за тебя …

– А тебе самой не хочется?

– Знаешь, иногда просыпаюсь и щупаю … Снится, что я уже …

– Становись в очередь. Извини, грубо получилось.

– Поздно мне уже об этом думать.

– А если еще не поздно? Тогда как?

– Ты сперва роди, поговорим потом … Дожили!

– Разве? Я бы твою дочку приняла как свою родную … Не веришь?

– Верю. Но сперва у меня появится моя родная твоя дочка. Это же надо!?

Обнимая Виктора Лена спросила под утро:

– Витя, а как ты думаешь, Виола не будет ревновать ко мне свою дочку?

– Это в честь чего? Или ты хочешь отобрать девочку?

– Ты сдурел? Как это – отобрать? Я буду ее нянчить …

– И боишься, что девочка привыкнет к тебе?

– Обязательно привыкнет, но Виола … Ты, кстати, побереги ее – ей уже скоро рожать.

– Как это – поберечь?

– Ну, понимаешь … Мы с тобой … Ты такой сильный … Я лежу и думаю, а каково ей, если ты и ее … как меня …

– Ну, дурдом …

– Я люблю тебя … Но Виола … Раз ты ее любишь, значит она мне не чужая … Дурдом?

– Дурдом!

– Ну и пусть! Как ты думаешь, а Костя с Елкой скоро нас обрадуют? Представляешь, ты станешь дедом, а я – бабкой!

– А потом еще Машка … Скорей бы – так хочется внучат …

– А меня ты уже сбросил со счетов?

– Ну?! Если решишься – так хоть сейчас! Представляешь, как будет здорово!

– Ладно, пусть Виола родит. А там посмотрим …

– Ты правда хочешь?! Правда?! Ты не представляешь, как это будет здорово! Можешь рассчитывать на мое участие в этом деле в любое время!

– Да я уже старая … Витька, не хулигань!

ЛЮБА и ТАНЦЫ

Пока было тепло танцы устраивали перед главным входом в дом культуры.

На площадке после первого марша лестницы располагался оркестр, на другой стороне площади расставляли скамейки для зрителей, а еще чуть дальше была открытая веранда кафе «У Полины», где можно было утолить жажду.

Свиридовы теперь посещали танцы по очереди – то Уля оставалась с Верочкой, то Тоня, а то и сам Свиридов нянчился с внучкой. Причем нередко Свиридов с внучкой приходили посмотреть на танцующих, и тогда обязательно кто-нибудь из названных сестер подменял Свиридова и его утаскивали потанцевать.

Но как-то так само получалось, что когда на танцы приходил Свиридов, то количество зрителей увеличивалось – все ждали танцев Свиридова с Любой Докукиной.

И они не обманывали ожидания всех присутствующих и танцевали, танцевали, танцевали.

– Ух, Толя, я дорвалась! Устала, сил нет – но как здорово!

А еще Люба рассказывала о том, что она видела на соревнованиях по различным видам танцев, и хотя стоящий рядом Костя все время ее подначивал, она на него не сердилась.

Обхватив его руку своими руками и прижавшись к мужу она взахлеб рассказывала Свиридову о виденном и о своих впечатлениях от увиденного.

Иногда они со Свиридовым даже устраивали показательные выступления – танцевали какой-нибудь конкурсный или национальный танец. При этом Люба почему-то не удивлялась, что ее партнер знал эти танцы, хотя на соревнованиях не был.

Женю Кульченкову давно уже никто не считал чужой, и только когда в местной газете появлялась ее статья о вчерашних танцах, то читатели вздыхали – как хорошо, что у этой корреспондентки свежий глаз, и она видит то, к чему мы привыкли …

КВАРТИРА БГАНЦЕВЫХ

Олег не в первый раз был в квартире Бганцевых.

На этот раз Катя еще не пришла из музыкальной школы и Вера Николаевна устроила Олегу экскурсию по квартире.

Когда-то в начале ХХ века это был обычный доходный дом, небольшой, четырехэтажный, с двумя квартирами на каждом этаже – кроме первого, сдававшегося под торговлю. Потом большие квартиры становились коммунальными, заселялись разными семьями, а со временем эти семьи разъезжались, получали новое жилье.

Одни квартиры перестраивали и делали из них меньшие, а эту Бганцевы выкупили и несколько перестроили. Получилась большая пятикомнатная квартира, в которой некоторые комнаты были переоборудованы – из одной сделали большую ванную комнату, а из другой – малую гостиную с домашним кинотеатром.

С парадной лестницы входящий попадал в просторную прихожую, из которой было три двери. Можно было попасть в кабинет Николая Владимировича (налево), в коридор (направо) или через большую двухстворчатую парадную дверь в большую парадную гостиную (прямо).

Из кабинета в гостиную вела такая же двухстворчатая дверь.

Парадная гостиная использовалась редко, только в особо торжественных случаях.

Из гостиной двухстворчатая дверь вела дальше в спальню.

Спальня размещалась в угловой комнате, откуда был выход в коридор, и в ней были размещены стенные шкафы.

Из коридора в гостиную вела обычная двер.

Прямо по коридору находилась уютная малая гостиная без передней стены с зелеными растениями, диваном и большим экраном домашнего кинотеатра.

Направо в конце коридора вместо угловой жилой комнаты устроили большой туалет и ванную комнату с душем и обширной ванной с джакузи.

По другую сторону коридора с окнами во двор находилась комната Кати (бывшая детская) и маленькая комната для прислуги.

Как раньше, так и теперь и просторная кухня использовалась в качестве столовой.

Здесь же в торце коридора, рядом с дверью в кухню находился еще один туалет, а из кухни был выход на черный ход – еще на одну лестницу, ведущую во двор.

В комнате прислуги жила постоянная домработница, а иногда ночевала воспитательница Кати.

Вера Николаевна провела Олега по всем комнатам, показывая их и рассказывая о всех подробностях обстановки.

Она относилась к Олегу неоднозначно – с одной стороны, он казался ей недостаточно хорош для ее дочери, да и своей автомашины у него не было …

Но с другой стороны Олег был хорошо воспитан и образован, да и родители у него были интеллигентные люди …

Катя обрадовалась Олегу, но при матери постеснялась его поцеловать.

Но зато у себя в комнате она крепко обняла Олега и расцеловала его.

– Я так рада, что ты пришел!

Потом они все вместе пили чай на кухне и дожидались Николая Владимировича …

В БАССЕЙНЕ

– Толя, ты очень занят? Я хочу пригласить тебя в бассейн.

– Тонечка, я буду готов через десять минут.

Из подъезда они вышли держась за руки.

Но все, кто встретился им по пути, здоровались и не удивлялись.

Чтобы Свиридовы просто шли рядом друг с другом – небывалое дело.

Или под руку, или за руки – хотя уже не молодые …

Несмотря на то, что рабочий день только что кончился, купающихся в бассейне было много.

Свиридовы вошли в кабинку и вышли оттуда в спортивной форме – Свиридов в темно-синих плавках, а Тоня в раздельном купальнике. Свиридов нес вешалки с одеждой в пластиковых пакетах с крючком – он сдал пакеты дежурной и получил два больших свернутых в рулоны купальных полотенца.

Дальше шеренгой стояли душевые пятачки – над площадками из темной резины висели полушария с сетками – каждый встающий на пятачок сразу получал пучок струй из сетки, и только после этого мог окунуться в чашу бассейна.

Слева, там, где обычно восседал судья во время спортивных соревнований, сидел дежурный спасатель и наблюдал за купающимися.

Сегодня это был Даниил Дубинин, он помахал Свиридовым рукой.

У него за спиной располагался «лягушатник» для самых маленьких – там барахтались дошкольники под присмотром своего дежурного.

А Свиридовы разложили свои полотенца на свободном месте на краю около воды и прыгнули в воду. Вода была прохладной – в самый раз, и они дружно поплыли к другому концу бассейна, а затем, в углу бассейна, затеяли игру. Тут было глубоко – над этим местом возвышалась вышка для прыжков, и они ныряли, и оттолкнувшись от дна бассейна пробкой вылетали на поверхность.

А потом мирно лежали рядом, чуть пошевеливая ногами.

Справа от бассейна, вдоль всей его длинной стороны, располагались ряды кресел для зрителей. Кресла заполнялись во время соревнований, но и сейчас там кое где сидели пожилые пары.

Сюда приходили просто так, подышать влажным воздухом, полюбоваться на купающихся, а иногда и проследить за непослушным потомством.

Вытеревшись Свиридовы расположились на влажных полотенцах рядом друг с другом, и то один, то другой перевертывался на живот и, касаясь руки лежащего рядом, принимался рассказывать новости – то ли о новых модах, то ли о проделках Верочки, то ли о новых работах Гриши.

Удивительно, но у них всегда находилось что-то, чем они хотели поделиться.

Но говорить было совсем не обязательно, и Свиридов мог просто любоваться лежащей рядом Тоней, а она улыбаясь говорила – ну что ты меня разглядываешь, неужели нашел что-то новое?

Уходя из бассейна, Свиридов еще раз хозяйским глазом окинул все помещение.

– Спасибо тебе, что вытащила меня. Так хорошо было поплавать с тобой!

ХУДОБИН и ПОТАПОВИЧ

– Потап Потапович, здравствуйте!

– Лев Вонифатьевич! Здравствуйте! Как вы, как Диана?

– Все в порядке.

– Я очень рад! Вы навестить или поработать?

#Толя, привет! Худобин у нас надолго?

#Думаю, надолго. Можешь загружать его работой.

#В штате или сверх штата?

#Ну, ты мудрец! Пиши мне записку – переводом. Понял?

#Понял. Хоп.

– Знаете, Потап Потапович, я соскучился по работе. Мы с Дианой выполняли задание Свиридова, а теперь, как бы это сказать, мы не у дел.

– Тогда поработаем вместе, как раньше? Группу сразу я вам дать не смогу – людей не хватает, но со временем обязательно подкину вам молодых. Идет?