Концерт Патриции Каас. 6. Выполнение обещаний

– А чего от тебя хотят родители?

– Папа хочет, чтобы я пошла в Плехановский, а мама – в МГИМО. Но это же нереально! Ты согласен?

– Согласен. А ты чего хочешь?

– А я не знаю … Замуж я хочу! – вырвалось у нее. – Замуж за Олежку!

– А он как? Не возражает?

– Нет, не возражает! Знаешь, дядя Толя, когда я у них дома бываю …

Катя задумалась.

– Мне иногда кажется, что я уже … что я уже член семьи. И тетя Полина, и дядя Семен так ко мне относятся, как к своей дочке … Правда, правда!

– Да я верю! А твои то как к этому относятся?

– Папа выступать не будет, а мама … мама все планирует выдать меня за какого-нибудь прынца.

Катя так и сказала «прынца», и в этом слове было все ее отношение к стараниям матери.

– Все пытается меня познакомить с перспективным молодым человеком из хорошей семьи. Будто Олежка не перспективный и не из хорошей семьи!

– Семья вполне приличная и мальчик перспективный – ты права. Но разве это главное?

– Конечно, нет. Я люблю его, и он меня любит – и это главное!

– Но, все-таки, кем же ты хочешь стать? Или просто женой талантливого мужа?

– Просто женой – это скучно. Я бы пошла изучать языки, чтобы переводить книги. У нас английский преподает профессор из ИВАН’а – сватает меня туда, на факультет военных переводчиков. Как ты считаешь, имеет смысл?

– Смысл имеет. Только туда поступать будет непросто. Но если постараешься …

– Привет, Толя! Это ты тут мою Катеньку обхаживаешь? Смотри мне!

КОСМ

Тоня привыкла, что есть некоторые мелочи, по которым можно судить о состоянии Свиридова.

Он лежит на спине, как обычно, и даже его теплая рука касается ее тела, но Тоня точно знает, что Толя не здесь, он далеко, а это его живая оболочка.

И эта оболочка «знает», что рядом ее берегут, оболочка «уверена» в бережном к ней отношении.

И Тоня обнимает своего мужа, укрывает его своим телом, согревает и защищает его.

Обычно Свиридов предупреждал Тоню, извиняясь за …

– Ну, и попробуй сформулировать доступно, за что ты просишь у меня извинения? Какой же ты глупый!

Сегодня было что-то особенное, чего Тоня даже не пыталась понять.

Она просто постаралась обнять его плотнее, прикрыть со всех сторон.

А Свиридов очутился в непонятном пространстве, невидимом, но живом и неравнодушном.

И с ним пространство поздоровалось, пользуясь знаковым эмоциональным языком высокого уровня.

Вот это определение языка «высокого уровня» Свиридов придумал сам – наверное, просто потому, что уровень такого языка был для него зачастую слишком сложен и неоднозначен.

И при этом он явственно чувствовал, что осязаемая им сложность языка учитывается, и некоторые «понятия» ему пытаются дополнительно пояснить.

#Привет, друг!

#Я приветствую вас! Зачем вы призвали меня?

#Пришло время узнать тебе больше о своих способностях.

#И своих ограничениях возможностей?

#Что ты хотел спросить?

#Когда я смогу ходить в будущее?

#Тогда, когда сможешь осмысливать увиденное. Но в некоторой степени уже можешь, только не забывай думать …

#Я очень часто присваиваю себе права судьи и палача. Прав ли я?

Ответ Свиридов понять не мог, как ни старался, но этот ответ никак нельзя было оценить как осуждающий..

#Так прав ли я? Меня это мучит!

#Старайся быть справедливым …

#А что такое справедливость?

#Что тебя так волнует в будущем?

#Чтобы к нему двигаться, надо знать – какое оно будет …

#Оно будет таким, каким его создашь ты …

#Мои возможности ограничены – я не могу создать страну …

#Но ты можешь создать прототип, пусть в виде ограниченной модели …

#Но я не уверен в правильности модели. Тем более, что модель обязана взаимодействовать с окружающим пространством.

#А если подобных моделей будет несколько? Ты уже создал правила взаимодействия своей модели с окружающим миром.

#А сколько вокруг виртуальных реальностей? Что там?

#Их слишком много для того, чтобы компилировать модели …

#Значит – случайное развитие?

#Без ответа.

#Но попасть я туда могу?

#Только понять там что-либо ты вряд ли сможешь.

#Я настолько уникален? Или уникальная наша действительность?

#В своей реальности – да, уникальна …

#В какой мере вы влияете на наше развитие? Как?

#Влияешь только ты. Твои друзья – в очень малой степени …

#А НЛО?

Ответом было очень долгое молчание.

#Считай это неучтенными флуктуациями несанкционированных экспериментов …

#Но это реально существует?

#К сожалению …

#И имеет множественные причины происхождения?

#Пусть эти явления тебя не тревожат. Пока …

#А Турсункулов?

#Это – санитар. Помогай ему. Вам легко удалось снизить число угонов дорогих машин, а похищение детей в городе почти прекратилось …

#Наркотики?

#Транспортировка через центр значительно упала …

#Какова судьба ждет мальчиков?

#Два пути. Эстрадные уникумы или весомые государственные деятели. Пусть учатся.

#Тебе тоже надо меняться. Больше времени уделяй своему общественному служению. Государственному …

#А фирма? Мой личный вклад? Или это тоже вы?

#Нет. Эти способности – твои. Правда, от гибели тогда тебя отделяли миллисекунды. Там, в зоне аннигиляции …. Что тебе было нужно там?

#Могли спастись другие … Доктор, его женщина, Турсункулов.

#Это – случайность.

#А дети?

#Это – генетика. Ты ведь разобрался в этом.

#А почему на другом конце Земли это сказалось так слабо?

#Случайность …

#Что есть Бог?

#Бог есть в душе человека.

#Что мне делать с моими способностями вмешиваться в электронные структуры и создавать мощные заряды?

Свиридову показалось, что так – там? – заспорили.

#Планируется экспериментальный ядерный взрыв. Хочешь попробовать его остановить?

#Я смогу? Но что делать с самим устройством?

#А вдруг оно исчезнет?!

#Моя виртуальность всегда исходно пуста, и в ней ничего не сохраняется …

#Твоя виртуальная капсула индивидуальна и ты можешь модифицировать ее по своему усмотрению. Но в качестве кладовки ее не используй …

#Даже для оружия?

#Для всего.

#На какое время я смогу заглядывать вперед?

#Насколько у тебя хватит ума.

#Я стал медленнее думать. Почему? И сильнее уставать …

#Становишься умнее, а мудрость спешки не терпит. Ты сильно устаешь? Странно. Больше этого не будет.

#Садовые участки – правильно ли это?

#Построй себе там усадьбу. Большую. И отдай своим помощникам на фирме больше прав.

#Мои близкие?

#У тебя очень много тех, кого ты считаешь своими близкими. Ты ведешь их …

#Будет очень полезен твой ребенок от обычной женщины. Подумай, как это выполнить без психологических катаклизмов. Лучше не один. Физиологический контакт не требуется.

#Опытные дети?

#В военном округе твоего хорошего знакомого произойдет авария с целым женским взводом. Используй их … У тебя же есть грамотный генетик …

#А что будет с детьми?

#Скорее всего – они будут обычными.

#Но как они будут жить?

#Авария вызовет жертвы. Возьми сирот в лесную школу …

#Если получится с ядерным зарядом, то это выход на сверхмалые ядерные боеприпасы. Подумай …

#Неужели в этом есть смысл?

#Смысл в том, чтобы показать бесперспективность пути. Или взорвать пачку сигарет на столе у олигарха?

#А трупы куда девать?

#Все это – непродуманные гипотезы …

#Сколько виртуальных капсул находятся вокруг нас?

#Величина неопределенная …

#Но они могут влиять на нашу действительность.

#Ты не понял – они исходно влиять ни на что не могут. Они из иных реальностей, из иных миров.

#Но в Париже я два раза явственно чувствовал близкое присутствие такой чужой виртуальности …

#Это однозначно были экскурсанты иных миров, не имеющие возможности влиять на вашу реальность.

#А насколько их оболочки непроницаемы, в том числе для оружия?

#Абсолютно непроницаемы … Как и твоя. Но это требует уточнения …

#Мы уже создали датчик, обнаруживающий близкую границу виртуальности …

#Ты устал. Твой мозг перегружен. Иди. Приходи в любое время – тебе ответят. Вот тебе биокрем – сделай массаж лица любимой женщине и она помолодеет …

Тоня почувствовала, как его теплые ласковые руки гладят ее тело, свернулась поуютнее, поплотнее прижалась и заснула …

ГРИША И УЛЯ

ВЕНА

– Елка, привет!

– Уленька, с приездом! Как ты? Забежишь?

– Уже бегу!

Витенька старательно строил из кубиков невиданный город.

Полненькая Елка сидела рядом с полнеющей Виолой на диване.

Уля ворвалась, полная впечатлений, обняла всех.

Витеньке досталась разноцветная и веселая игрушка, Елке – керамическое колечко, а Виоле – изящная камея древнеримского содержания.

– Игрушка мытая! – обнимая Виолу и Елку заявила Уля. – Камея, скорее всего, подделка, но какая работа! А там в пакете подарки всем вашим!

– Ладно! Сама-то как? – разглядывая Ульяну спросили почти хором Виолетта и Елка.

– Сама осталась жива, но столько впечатлений! Была на балу в здании Венской оперы и танцевала с наследным принцем!

– Врешь!?

– Смотрите Евроньюс. Правда-правда. А там … Языки учить надо! – неожиданно твердо заявила Ульяна.

– Все. Садись и рассказывай по порядку.

– Ой, девочки, не выйдет по порядку – в голове такой беспорядок, что Верочка меня стала подозрительно разглядывать! – Уля взглянула на часы. – Мне уже бежать за ней скоро!

Но тут Витенька сказал свое веское слово.

– «азывай!»

– Гриша заказал знакомую гостиницу, а нас встретили в аэропорту Дрейзер с женой. Жена Дрейзера – это … это … это … Это описанию не подается, это … это … это английская королева! И мне захотелось поздороваться с ней как с королевой …

– Ну, ну?

– Ну, в общем кончилось все тем, что ни в какую гостиницу мы не поехали, а поехали в имение Дрейзеров и поселили нас в гостевой домик, а мадам Женовьева стала называть меня «мейне либер Улиана» и приставила ко мне пожилую гувернантку-переводчицу фрау Иохим… И к ужину я надела свое выходное платье, и вызвала такой восторг у мадам …

– А что?

– Она поминутно извинялась за свою несдержанность и невоспитанность, но я ей в этом платье так понравилась, и она меня и платье расхваливала и расхваливала … А потом сам господин Густав Дрейзер танцевал со мной, и тут я почувствовала себя бревно-бревном. Он что-то говорит мне, а я ни бум-бум. Танцуем – он очень хорошо танцует, а я ни бум-бум. Только извиняюсь на всех языках, как Гриша учил…

– Спасибо-то хоть ему сказала?

– Еще бы! Он меня подвел к стулу, посадил и руку поцеловал. Но хохоту было!

МАДАМ ЖЕНОВЬЕВА

– Мадам говорит на немецком языке, Даффи на немецком и на английском, Гриша переводит на русский и с русского! Но все по доброму. Дрейзер повторяет те комплименты, что он мне говорил во время танца, мадам грозит ему пальцем …

– Но завтракают они поздно, и мы с Гришей убегали в город пораньше и возвращались к обеду, часам к четырем. А с каким интересом эта «королева» расспрашивала нас – что видели, где были. Мы чаще обедали вчетвером – мадам, мы с Гришей и переводчица. Но так все было весело. А вечером мадам вызывала открытую карету и мы катались по вечернему городу, а фрау Иохим нам переводила …

– Но самое страшное началось потом! Мадам вздумалось вывести нас с Гришей на ежегодный бал в Венской опере! Этот бал – большое событие не только для Вены, и происходит в последний четверг их масленицы …

– Но это же театральное здание?

– Да, но там убирают все кресла в зрительном зале.

– И что же?

УЛЯ на БАЛУ

– Энергия мадам поистине вулканическая! В ее модельном ателье мне за день сшили платье … Правда, Гриша тоже приложил руку. Гришу одели по моде, стали учить меня манерам …

– И ты была на балу?!

– Нас там снимали, есть целый журнал. И телесюжет по Евроньюс!

– И ты танцевала?

– Ой! Я так боялась! Мне пришлось танцевать с наследным принцем – а он говорит, говорит, а я ничего не понимаю. Потом мы так смеялись! Вон, там в этом журнале есть фотография – мы с ним танцуем …

– Это было самое страшное?

– Нет, держать вилку в левой руке было тяжелее …

– Жену отдайте!

В дверь просунулся Гриша, расцеловал всех и веселые рассказы полились дальше.

Но рассказов хватило и на следующий день, когда все собрались в кафе на первом этаже – у Свиридовых все поместится просто не смогли. Но обстановка от места сбора поменялась мало – Витенька плотно оккупировал Дена, а Верочка – Любу Докукину.

Нику положили на диван кверху пузом, которое Дима прилюдно оголили и исследовал.

Все женщины набросились на глянцевый альбом, выпущенный после бала, и стали разглядывать наряды дам на балу.

– А это кто? А это?

На страницах альбома целый ряд крупных фотографий занимали Ульяна и худенький мальчик – наследный принц Крингласс. Но рассматривали не его – рассматривали Ульяну в длинном платье, с роскошной прической и крупными драгоценностями в волосах.

Но на фото попались и Уля с Гришей – Гриша во фраке, белых перчатках и галстуке бабочкой …

Альбом разглядывали и передавали из рук в руки. В дополнение к альбому была еще увесистая пачка не менее солидных фотографий – Дрейзер с супругой, Гриша с супругой, все вместе, Гриша с Ульяной у разных памятников.

– Это все мадам Женовьева заставила. Мы бы сниматься не стали … – оправдывалась Уля.

– Ты, Уля, молодец. Заведи альбом и собирай туда все подробности своей жизни со знаменитым художником …

– Ой, заработаешь!

– Я беременная, меня можно только холить и лелеять! Я очень рада за вас, правда-правда. А этого гада Гришку и его чудесную Уленьку …

Ника притянула к себе Улю и поцеловала ее.

А рассказам не было конца – и больше всего рассказывала Уля …

И про дворец Альбрехта, куда Гриша зачастил – там его привлекло большое собрание графики, и выставки в Доме художника, и художественный колледж, и музей кукол и игрушек …

Тут Уля доставала толстый иллюстрированный путеводитель по музею …

– И музей шнапса, – добавлял Гриша, – Где мы дегустировали вкусный ликер «Шенбруннское золото»…

– А почему не привезли нам попробовать?

– Чтобы вам попробовать нужно бочку … или две! – под общий хохот отвечал Гриша.

ПЛОХО без ЯЗЫКА

Вечером Уля смущенно помялась.

– Папа Толя, у меня большая просьба.

– Слушаю тебя, Уленька.

– Мне язык нужно учить, не все же мне чуркой неозвученой быть около Гриши. Я в школе когда-то немецкий учила, так будто и не учила. Слышу слова – вроде бы знакомые, а понять ничего не могу. Помоги, папа Толя!

– А какой язык ты хочешь изучать?

– Может быть немецкий? Все-таки я его когда-то учила.

– Договорились. Я буду с тобой заниматься немецким, попрошу немку из школы, диски купим. Только я педагог строгий – берегись!

– Папа Толя! Ты – и строгий? Да вы с мамой нас с Верочкой так балуете!

– Когда будешь разговаривать со мной только на немецком – вспомнишь!

Через неделю Уля разговаривала со Свиридовым на немецком языке – на плохом, но на немецком.

А через две недели у нее появилось произношение, скрывающее ее российское происхождение.

Теперь она старательно читала – сперва адаптированные тексты, потом книги, а потом и газеты.

И в одном из писем Дрейзеру Гриша рассказал об учебе Ульяны и попросил мадам Женовьеву написать пару слов Уле на немецком языке.

А мадам Женовьева одобрила старания «мейне либер Улианы» и стала приводить в своих письмах разговорные выражения, бытовизмы – и разъясняла их.

А еще передавала приветы от фрау Иохим, от племянницы, от поварихи в усадьбе …

И Уля начала учиться писать латинскими буквами …

ЗА ПОСТРАДАВШЕГО МАЛЬЧИКА

Появление этого генерала ничего хорошего не сулило – проверяющие и военные прокуроры совсем недавно перестали наведываться в эту воинскую часть.

А тут еще один генерал.

Да еще потребовал собрать командный состав в красном уголке и вызвать оба взвода, тех, которые так «прославились» …

Когда все собрались генерал включил телевизор и поставил в видеоплейер небольшой лазерный диск.

Но на экране …

На экране происходило то, за что эту часть трясли и полоскали в прессе. Пятеро рослых парней избивали худенького мальчика. Сперва они били его, перебрасывая друг к другу, потом повалили на пол и стали избивать ногами.

Свиридов смотрел на сидящих в зале парней, которые резвились на экране.

Утомившись, тело избитого оттащили и свалили в кладовку, повесив на дверь замок.

Свиридов остановил кадр.

– Вам напомнить, что после пяти дней в кладовке этому мальчику пришлось ампутировать ноги?

Ответом было молчание. И тогда Свиридов стал вызывать тех, кто только что на экране избивал мальчика.

Те нехотя выходили и вставали у стены.

Все пятеро были хорошо развиты, одеты в форму первого срока и не чувствовали особой вины – их уже так хорошо защитили на всех уровнях, что суд ничего поделать с ними не смог.

– Товарищи командиры! Вот ваши подчиненные, сделавшие своего товарища инвалидом. И при этом никакого наказания, кроме условного, они не понесли. Как и вы сами. Вот им мое наказание!

Свиридов встал перед солдатами и мгновенными ударами сшиб каждого с ног.

Удары были так стремительны, что сидящие сразу ничего не поняли.

А когда они увидели недвижно лежащие у стены тела, то в помещении не было никакого генерала.

У всех пятерых были перебиты шейные позвонки и проломлены лицевые кости.

Жили они не больше нескольких минут.

Самой главной задачей начальства теперь было каким-то образом скрыть или оправдать смерть этих пятерых печально известных солдат.

А лазерный диск так и остался в плейере …

Турсункулов, ожидавший Свиридова в невидимом виртуальном коконе, подвинулся, уступая ему место на скамейке.

– Я бы так не смог. Мне молоток сподручнее …

ДОКЛАД с ШОЙГУ

Свиридов вернулся из Москвы поздно, но Тоня все равно ждала его.

Он ничего ей предварительно не говорил, но она чувствовала, что ему предстояло что-то важное.

– Привет. – Тоня поцеловала Свиридова, обняла его. – Устал? Иди, мойся.

За столом со скромным ужином Свиридов сказал.

– Тебе привет от Шойгу. Мы докладывали президенту – по его заданию.

Тоня молча смотрела на мужа.

– Все нормально. Доложили нормально, работу нашу он одобрил. Сказал, что мы с Шойгу хорошо спелись. Тебе привет передал.

На встрече с президентом – втроем и без галстуков – речь шла об очень серьезных вещах, были названы несколько фирм и несколько фамилий.

Благодаря Свиридова и Шойгу за проделанную работу президент подчеркнул важность и чрезвычайную секретность своего задания …

ФОНД «ПОДАРИ МНЕ ЖИЗНЬ»

ПОЕЗДКА к СВИРИДОВУ

– Здравствуйте. Попросите, пожалуйста, Анатолия Ивановича Свиридова.

– Здравствуйте. Как вас представить?

– Чулпан Хаматова.

– Здравствуйте, Чулпан Наилевна. Анатолий Иванович на оперативке. Чем я могу вам помочь?

– Он приглашал приехать к вам и выступить у вас. Я хотела согласовать с ним наш приезд для знакомства с площадкой.

– Когда вам удобно приехать и сколько человек собирается приехать?

– Нам было бы удобно в среду с утра. Поедут трое или четверо.

– Куда подать машину и к какому часу?

– А я могу пообщаться с Анатолием Ивановичем?

– Конечно. Я передам ему, что вы звонили и он обязательно свяжется с вами.

Ровно в девять часов утра в дверь позвонили.

– Здравствуйте, Чулпан Наилевна. Капитан Рыбачков. Машина подана.

– Здравствуйте, капитан. Нужно будет немного подождать моих товарищей …

– Вам помочь в чем-нибудь?

– Нет-нет, что вы!

– Тогда я жду вас около машины.

Когда машина тронулась водитель взял телефонную трубку.

– Диспетчер, Рыбачков. Мы едем с девушками на точку.

– Товарищ капитан, а как вас зовут?

– Меня зовут Анатолий. А вы Чулпан и Дина?

– Будем знакомы! А нам долго ехать?

– Если мы будем ехать на машине, то с учетом пробок поездка продлится три – четыре часа. Но мы полетим на вертолете.

– Ого! А откуда мы полетим?

– Тут недалеко. Мы уже подъезжаем.

Вокруг была старая Москва, в которую встроились современные дома. Но въехали они через арку в старинном двухэтажном доме, проехали по двору и оказались прямо перед вертолетом.

– Не волнуйтесь, милые девушки, вертолет надежный, а я вас буду сопровождать и далее.

В салоне было уютно, мягкие кресла и столики перед ними располагали к отдыху, а после взлета Чулпан и Дина с удовольствием находили внизу знакомые места – Чистые пруды, здание своего театра «Современник» …

Но вертолет поднялся выше и минут через двадцать пошел на посадку.

Выйдя из вертолета Хаматова и Корзун увидели, что вертолет сел на крышу большого, странного, но все равно величественного здания …

Афиши по сторонам широкой лестницы давали понять, что это некий очаг культуры.

– Это – наш Дом культуры. Мы можем пока посмотреть сцену и зрительный зал, а Анатолий Иванович подойдет чуть позже. Он просил меня передать вам его извинения.

Рыбачков провел дам в здание, и там все встречные здоровались с ними.

– Толя, неужели все нас знают?

– Вас, конечно, знают. Но у нас принято здороваться со всеми встречными.

– Как интересно!

– А вот это наш зрительный зал. Сейчас я попрошу включить нормальный свет.

Рыбачков нажал кнопки на мобильном телефоне и зал ярко осветился, затем осветилась сцена.

– Сколько же мест в этом зале?

– В этом зале около тысячи двухсот мест. Есть еще два малых зрительных зала по сто пятьдесят мест. Но там чаще всего показывают кинофильмы, особенно повторно. А в этом зале показывают широкоформатные фильмы со звуком долби.

– Можно нам пройти на сцену?

– Конечно. Вон там есть лесенка.

Рыбачков помог дамам подняться на сцену. Там они потопали ногами по дощатому полу, громко произнесли какие-то странные слова, вслушиваясь в молчание зала.

– Вы проверяете акустику? Акустика здесь нормальная – тут не только кино показывают. У нас тут концерты и спектакли часто бывают. Последний раз театр Станиславского маленькие балеты показывал.

За кулисами раздались шаги и на сцену вышел Свиридов.

– Дорогие дамы, здравствуйте и простите меня, что я сам вас не встретил!

Он бережно поцеловал руку обоим дамам.

– Конечно, высокопарный термин «дамы» как-то не вяжется … Я бы с большим удовольствием называл бы вас «милые девушки». Как, Толя, я прав?

– Еще как, командир! Да просто чудесные милые девчонки! Простите …

– Чулпан, иди сюда! Между двумя Анатолиями – загадывай желание!

Свиридов показал приезжим систему освещения сцены, возможности инженерного оборудования над сценой и у колосников, провел их в коридор с гримерными.

– Вот это типичная гримерная на двоих.

– Что, тут даже туалет и душ есть?

– А разве артисты – не люди? Разве они недостойны внимания?

– Знали бы вы, в каких … в каких конюшнях нам иногда приходится переодеваться …

– У нас принято заботиться о людях. Кстати, Чулпан, у вас болит спина? Вы иногда двигаетесь так осторожно.

– Она недавно потянула спину. И не хочет ехать к Дикулю. – сказала Дина.

– Ну, Диночка! Анатолию Ивановичу это не интересно!

– Ошибаетесь, – улыбнулся Свиридов.

И хотя он сказал это с улыбкой, девушки почувствовали что-то непреклонное.

– Анатолий Михайлович, – обратился Свиридов к Рыбачкову, – Там, в шкафу, должно быть чистое белье. Застелите этот диванчик.

– А вы, Чулпан, раздевайтесь и ложитесь. Дина вам поможет. А мы придем через десять минут с прекрасным диагностом, и он вас посмотрит.

Хаматова собиралась что-то возразить, но против своей воли ответила «Хорошо…»

СПИНА

Чулпан собиралась что-то возразить, но против своей воли ответила «Хорошо…»

Когда Свиридов с Борей Петроченковым вошли в гримерку, Чулпан лежала на диване, укрытая простыней. Рядом сидела Дина.

– Познакомьтесь, это Боря. Он очень хорошо чувствует всякие неполадки в организме.

– Здравствуй, Боря, – с некоторым недоверием ответила Чулпан. – Ты разбираешься в медицине?

– Я разбираюсь в организмах. Я еще не придумал, как мне тебя называть, а тем ласковым именем называть тебя не хочу.

Чулпан внутри услышала «Чулпашка» и ей стало почему-то легко и спокойно с этим мальчиком – или юношей? А Боря стал водить руками по ее спине, гладить вдоль позвоночника и даже немного ниже. И она восприняла это совершенно как должное – это Дина смотрела на все с удивлением.