Концерт Патриции Каас. 6. Выполнение обещаний

Свиридов и Боря обменивались информацией мысленно, а вслух Боря сказал.

– Вот когда ты прыгаешь, надо группироваться. И вообще нужно тренировать мышцы. Я сдвину простыню.

И он сдвинул простыню, обнажая тело Чулпан, и она снова восприняла это спокойно. Боря стал прощупывать мышцы.

– Тут больно? А тут?

Чулпан даже ойкнула, когда он нащупал больное место.

– Вот видишь, дядя Толя? Вот тут она и потянула. Но мне кажется, что не так уж и сильно. Пощупай сам.

И Чулпан спокойно дала пощупать себя Свиридову – руки у него были более сильные и более грубые, чем у Бори, но ничуть не менее ласковые.

– Думаешь, массаж? А с чем? Финалгон, фастумгель, хандроксид?

– Думаю, самый обычный «Балет». Только за один раз снять полностью не удастся, нужно несколько раз массировать.

– Дина, там, в ящике, должен быть тюбик крема «Балет». Боря, давай прикроем девушку, а то она у нас озябнет.

Под руками Свиридова Чулпан сперва тихонько кряхтела, а затем стонала в голос.

– Ой, Анатолий Иванович … Ой, ой! Анатолий Иванович, больно!

Но когда Свиридов перешел к полному массажу ее спины, Чулпан стала довольно покряхтывать …

– Вот и все. Надо только что-нибудь теплое на это место. Дина, вы видели, как я массировал? Сможете так помассировать спину Чулпан?

К больному месте прикрепили найденную здесь тканевую салфеточку.

ПРИГЛАШЕНИЕ в СОВЕТ ФОНДА

В кафе напротив дома культуры, куда Свиридов пригласил девушек перекусить, Чулпан сказала.

– Анатолий Иванович, вы волшебник! Я не чувствую боли! Спасибо!

– Массаж нужно повторить несколько раз, иначе боли вернуться. Надеюсь, Дина вам поможет.

– Я постараюсь. Но у нас с Чулпан к вам есть важное деловое предложение.

– Я вас слушаю.

– Мы хотим предложить вам войти в наш учредительный совет, в учредительный совет нашего фонда.

– Спасибо большое. Но ведь там работать надо будет, а у меня не так много свободного времени, да и бывает оно … нерегулярно. Но все равно спасибо.

– Анатолий Иванович, мы понимаем, что вы – человек занятой. Но нам кажется, что вы сможете быть очень полезны нашему фонду. А заседания у нас не так уж и часты, мы больше решаем вопросы опросом и даже по телефону. Соглашайтесь.

– А кто у вас в учредительном совете кроме вас двоих?

– У нас в совете только артисты, которым мы абсолютно верим.

– Но меня вы совсем не знаете.

– Мы знаем, что произошло в том детском доме, и уверены в вашей порядочности.

– Знаете, милые девочки, я с удовольствием буду принимать участие в вашей благородной работе с детьми, но обязательно ли мне быть членом учредительного совета?

– У нас есть еще одно соображение …

– Дина, может не стоит?

– Ничего, девочки, говорите.

– Анатолий Иванович, у нас есть еще и корыстная цель. Нам иногда бывает очень трудно решать вопросы с чиновниками. Нам кажется, что у вас это будет получаться лучше, чем у нас.

– То есть вы хотели бы использовать меня в качестве пробивного тарана?

– Извините нас, Анатолий Иванович, конечно мы не правы …

– Не извиню, потому что в принципе вы правы. И я помогу вам, даже не будучи членом учредительного совета. Сейчас есть проблемы, которые требуют серьезного вмешательства?

– К сожалению, есть. Местные власти хотят расторгнуть договор аренды помещений того самого детского дома, где вы были, и отдать эти здания каким-то коммерсантам. А у нас договор аренды на сорок девять лет.

– Когда вы собираетесь туда ехать?

– Мы собирались на следующей неделе, но у нас в театре «Рафик» сломался, а мы хотели отвезти ребятишкам подарки.

– Хорошо. Определитесь, когда поедем. Машина будет.

– Это так просто? И вы сможете поехать с нами?

– Если не произойдет ничего экстраординарного.

– Ну, что я тебе говорила?

– Ну, ну! Вы еще поспорьте! Еще проблемы есть? Тогда вас отвезут в город. Завтра жду от вас сообщение с датой поездки.

К ПОДШЕФНЫМ

Микроавтобус был загружен коробками с подарками, там же лежал футляр с гитарой, а в салоне устроились трое – Чулпан Хаматова, Дина Корзун и Анатолий Свиридов.

Выехали вечером, чтобы к утру быть на месте. На ночь устроились на диванах и коробках, а водители менялись каждые два часа.

Рано утром Свиридов разбудил девушек. Машина стояла среди деревьев.

– Вон хороший лесок. Идите, пробегитесь. А потом умываться и завтракать!

Рыбачков осторожно лил воду из канистры, девушки умывались и причесывались, а Свиридов брился в сторонке.

На импровизированном столе из коробок на белой салфетке стояли пластмассовые стаканчики с кофе, на тарелочках лежали бутерброды и большие спелые яблоки. Все устроились на складных стульчиках и за девушками ухаживали все сразу – и Свиридов, и оба водителя.

А потом машина выехала на шоссе.

– Мне очень хочется поговорить с вами о вашей профессии, но вы мысленно уже там, с детьми. Отложим это на обратный путь, хорошо?

– Хорошо, Анатолий Иванович.

Радости ребятишек не было предела, да и персонал очень обрадовался приезду гостей из Москвы.

И Чулпан, и Корзун облепили детишки, обступили женщины в белых халатах, а Свиридов исчез и появился только к середине дня.

– Ой, Анатолий Иванович, а мы вас потеряли! Где же вы были?

– Да я проведал кое-кого из местных властей, познакомился с ними. Теперь вас беспокоить не будут и никаких разговоров о прекращении аренды не будет.

– Ой, правда? А как же это вам удалось? Тут такие страшные бандиты приходили!

– Даже как-то при мне явились два мордоворота и начали угрожать … – с дрожью в голосе произнесла Дина.

– Думаю, теперь все они будут обходить вас стороной. А если вдруг что-то случится – вот мой телефон. Звоните, не стесняйтесь.

А потом, перед ужином приехавшие устроили концерт для детей. Чулпан и Дина разыгрывали сценки из сказок, Свиридов под гитару пел всякие интересные песни, а Хаматова с Корзун и дети с удовольствием ему подпевали.

Перед отъездом собрались у заведующей детским домом.

– Мария Владимировна, как я успел заметить, у вас есть неотложные нужды по ремонту, по электропроводке и по пожарной безопасности.

– Анатолий Иванович, тут более остро стоит вопрос с постельным бельем и одеждой для детишек.

– Я согласен, Чулпан, что и это тоже нужно. Но я предлагаю часть средств перевести на счет детдома из Москвы – не хочется мне пользоваться местным банком, а часть средств сейчас передать наличными. Тогда некоторые наиболее важные проблемы можно будет решать прямо завтра. Например, с аварийной электропроводкой.

– За наличные наши работяги работают весьма охотно!

– Вот и хорошо. Я вам оставлю сто тысяч рублей, а как их тратить вы решите сами. Я правильно говорю, девочки?

– Анатолий Иванович … вы нас балуете! И низкий поклон вам!

– Насчет медицинского оборудования мы поговорили с главврачом и я этим займусь в Москве. И проконсультируюсь, может быть найдем из оборудования что-нибудь получше …

НА ОБРАТНОМ ПУТИ

– Анатолий Иванович, как вы здорово поете! Что же вы не сказали, мы бы срепетировали что-нибудь!

– Диночка, у нас все впереди! Но у вас очень усталый вид – ложитесь-ка и подремлите. А мы с Чулпан поболтаем.

Дина быстро уснула, а Свиридов и Хаматова перебрались подольше от нее, чтобы не беспокоить.

– Вы довольны результатами нашей поездки?

– Конечно, Анатолий Иванович! Вы так много сделали … А что вы сделали с чиновниками? Ну, хоть чуть-чуть расскажите!

– Как вы любите выведывать тайны! Я еще из Москвы созвонился с … одним знакомым человеком, пришел к нему и он мне рассказал о примерной расстановке сил, о враждующих группировках в этом городе …

– А там есть и банды? Страх какой!

– Потом я посетил кое-кого из администрации и объяснил им, что связываться с детским домом и с вашим фондом не следует – это может для них плохо кончиться.

– Вы им угрожали?

– Что вы! Я просто объяснил, что их противоправные действия, стимулируемые взятками, получат вполне законное осуждение и соответствующее наказание. И очень быстро. Видимо, я был достаточно убедителен, так как все они быстро и хорошо все усвоили …

Свиридов умолчал лишь о том, что самому главному взяточнику он просто перечислил все взятки – кто, за что и сколько – за последний месяц. И что к этому чиновнику после его визита срочно вызвали скорую помощь …

– Вот видите, как важно ваше присутствие в нашем фонде! А как вы играли с ребятишками – загляденье! У вас есть дети?

– У нас с женой взрослый сын, его жена и маленькая внучка.

– Ведь вы – военный, да? А кто ваш сын?

– Он художник. И, говорят, неплохой.

– А я подумала, что он имеет отношение к театру – вы хотели поговорить о нашей профессии. Вы играли и пели вполне профессионально – вы учились?

– Нет, музыкального образования у меня нет. Но меня очень интересует ваша профессия. Не бойтесь, я не буду спрашивать вас о ваших творческих планах и обо всем, о чем обычно вас спрашивают. Меня очень интересует психологическое перевоплощение, которое предполагает ваша профессия. Ведь это бывает так непросто, особенно с учетом разницы в сыгранных вами ролях.

– А где вы меня видели?

– Очень мало, особенно в театре. Но глубину перевоплощения лучше видно на крупном плане в кино. Вы можете рассказать …

– Наша профессия – это тяжелый труд, но зато какое это счастье … Когда ты видишь глаза зрителей, и понимаешь, что все это сделала ты … Это очень трудно передать словами …

Чулпан увлеклась – ведь ее слушали так заинтересовано.

– Но такая психологическая нагрузка не проходит бесследно, требуется релаксация, расслабление. Как вы снимаете эту нагрузку? Нет, поймите меня правильно – мне тоже часто необходима психологическая разгрузка, и может быть вы мне расскажете что-то новое …

Потом Свиридов спросил Чулпан о ее детях, и они опять не могли остановиться.

Так они проговорили почти половину пути, водители менялись местами, а они все говорили.

– Анатолий Иванович, а вы нам не спели! – проснулась Дина. – Такая жалость …

– Анатолий Иванович, приходите к нам в театр, мы приглашаем вас. Приходите на спектакль, или просто так, в гости. Только позвоните …

– Ложитесь, Чулпан, поспите хоть чуть-чуть. У вас же сегодня рабочий день.

– Анатолий Иванович, а как вы это делаете? – скрывая зевок спросила Чулпан. – Ведь меня разговорить не так-то просто!

– Спите, уже скоро утро. А у вас сегодня в двенадцать репетиция …

Детский дом после визита Свиридова никто не трогал, и даже не пытался.

А все просьбы руководства детдома местными властями выполнялись моментально …

КОЛИЗЕЙ

Чулпан встретила Свиридова у служебного входа.

– Да, много тут понастроили и перестроили! Вот этого всего раньше не было.

– Раньше – это когда, Анатолий Иванович?

– Сюда, в кинотеатр «Колизей», я бегал на трофейные фильмы, сюда мы убегали с уроков. Моя школа совсем недалеко, в переулке.

– Как интересно! А зал? Вы видели наш зрительный зал?

– Нет, Чулпан, я ни разу здесь в театре не был. Мне стыдно, но это так.

– Не смогли достать билеты? Так я …

– Нет, билеты в ваш театр у нас бывали, и не раз. Но просто …

– Здравствуйте, Галина Борисовна! А это один из наших спонсоров …

– Привет!

РАЗБОРКИ

Волчек была очень отстраненной и хмуро поздоровалась на ходу.

– Какие то неприятности?

– Кажется вчера что-то случилось, но я точно не знаю …

Свиридов попытался поймать информационное поле прошедшей мимо женщины и все понял.

– Чулпан, мне нужно сказать пару слов Галине Борисовне. Где вас найти потом?

Он вошел в кабинет Волчек так, что секретарша его не заметила, а хозяйка кабинета увидела только тогда, когда он сел к ее столу.

– Галина Борисовна, меня зовут Анатолий Иванович. И не надо волноваться. Спокойно.

Волчек не сразу переключилась со своих невеселых мыслей.

– Будьте добры, скажите мне, что хотели эти люди?

– Какие люди? – не сразу ответила Волчек.

– У вас раньше такого не было? И у вас не было «крыши»?

Вопрос Свиридова оживил именно ту часть информационного поля, которая была нужна Свиридову.

– Что-то многовато они от вас хотели! Вы не возражаете, если я попробую разобраться в сложившейся ситуации?

– А кто вы вообще такой?

– Я же сказал – Анатолий Иванович.

Свиридов приложил к уху телефон.

– Куран, ты знаешь, кто вчера наехал на театр?

Свиридов слушал, а потом отодвинул трубку от уха.

– Галина Борисовна, вы не возражаете, если разговор с этим господином я проведу у вас в кабинете? Куран, приведи его сюда, в театр, в кабинет Волчек.

– Да вы не волнуйтесь, Галина Борисовна! Я родился в этих краях, сюда в кино ходил. А проблему вашу сейчас решим. Я прошу прощения, что пригласил их сюда, но так будет надежнее …

В дверь заглядывали, но Волчек махала рукой.

Вскоре вошли двое мужчин – один пониже и пошире, а второй повыше и попроныристей.

– Этот к вам приходил? Понятно.

Который повыше заметно нервничал.

– Будьте знакомы, Галина Борисовна. Это Игнатий Семенович Куранов, директор ресторана «У Куры».

Кран сдержанно поклонился.

– А это так, обсевок подзаборный. Слушай меня, обсевок. Если кто-нибудь еще сунет сюда нос, то за это ответишь ты лично и персонально. Ответишь лично мне. Понял? А то я расскажу братве, как ты их заложил про ту мастерскую. Понял все?

Длинный задрожал и молча кивнул.

– Пошел вон! Подожди за дверью. На улице!

– Галина Борисовна, – после того, как длинный выскочил за дверь, сказал Свиридов. – Галина Борисовна, я надеюсь, что эта проблема разрешена. А если возникнет еще что-нибудь, то Игнатий Семенович вам всегда сможет помочь. Кстати, вы еще не бывали у него в ресторане? Загляните, там уютно.

– Пожалуйста, Галина Борисовна, вот гостевой пригласительный билет. Заходите, не пожалеете …

ВОЛЧЕК у СВИРИДОВА

– Так что там было, Анатолий Иванович?

– Так, мелочи жизни, Чулпан. Вы потом успокойте Галину Борисовну. Надеюсь, она не думает, что я из местной мафии, а я просто родился здесь недалеко и жил тут. И меня тут еще помнят.

Чулпан показала Свиридову зрительный зал и сцену, а потом они сидели втроем с Диной Корзун в гримерке и болтали, пока не пришло время дамам готовиться к спектаклю.

Свиридов не остался на спектакль, а пересек бульвар и привычным проходным двором быстро добрался до ресторана …

Волчек устроила Чулпан настоящий допрос с пристрастием.

– Слушай, что за супермена ты привела? Не он ли стоит за тем наездом на нас?

– Да что вы, Галина Борисовна! Анатолий Иванович очень порядочный человек, военный, ездил с нами к нашим подшефным. И денег дал … А как поет!

– Я и говорю – жулик. Еще и поет …

– Хотите, съездим с нами к нему в воинскую часть? Мы с Диной туда собираемся.

– Он меня не приглашал.

– Разве дело в формальном приглашении? Я думаю, что он будет рад. Поедемте! У них там очень приличная сцена, можно договориться насчет выездного спектакля.

– Это было бы совсем неплохо, деньги нам очень нужны …

За дамами снова заехал знакомый водитель, и они скоро очутились в воздухе.

– Анатолий, а почему вертолет?

– А это, Галина Борисовна, в ближайшее время будет единственным видом транспорта, свободным от уличных пробок. Да и быстрее, чем на машине.

Вертолет как и прежде приземлился на крыше Дома культуры, но здесь гостей уже ждали двое мужчин. Это были Свиридовы и полковник Пименов. Полковник отвечал в штабе за «культуру», и в его ведении были все культурные мероприятия как здесь, в городе, так и выезды на спектакли, концерты и выставки в Москву.

Для начала дам пригласили в кафе.

– Галина Борисовна, Дина и Чулпан. Мы очень рады, что вы нашли время побывать у нас. Вот Гавриил Степанович заведует у нам всей культурой. Не смотрите, что он полковник – у него за плечами еще и филфак МГУ. А моя жена Антонина Ивановна …

– Пожалуйста, просто Тоня!

– Антонина Ивановна занимается моделированием одежды и сможет помочь вам с костюмами.

Дамы с нескрываемым любопытством разглядывали Тоню. Она им понравилась – изящная моложавая красивая женщина с короткой стрижкой и совершенно седыми волосами. А когда гостьи узнали, что жена Свиридова – модельер, то их вниманию вообще не было предела.

– А вон та крайне любознательная девушка, – Свиридов показал за соседний столик, – Корреспондент нашей многотиражки, и информация о нашей с вами встрече обязательно появится в следующем номере газеты … Женя, идите сюда!

Женя Кульченкова быстро перезнакомилась с приезжими.

– Галина Борисовна, мы с большим удовольствием приняли бы ваш театр в нашем Доме культуры. – начал полковник Пименов, – Сцену вы сейчас посмотрите, и тогда можно будет обсудить конкретные предложения.

– Нам нужно будет вернуться в театр не позже четырех …

– Анатолий Михайлович вас доставит обратно. А пока я вынужден вас оставить.

И Свиридов откланялся.

Дамы и полковник Пименов занялись осмотром сцены, ее технического оснащения, гримерных, обсуждением репертуара и оплаты.

С нескрываемым смущением Галина Борисовна сказала полковнику, что часть средств за будущий спектакль они хотели бы получить наличными.

– Вот в этом дипломате аванс в наличной форме.

– Но откуда вы это знали? И сколько … сколько будет нужно?

– Так распорядился командующий.

Волчек была крайне удивлена, и удивлена еще и тем, что ее спутницы ничуть не удивились происходящему.

– Девочки, вы что, сказали ему?

– Что вы, Галина Борисовна! Мы даже и понятия об этом не имеем!

– Но откуда же он об этом узнал? И тем более о сумме?

– Это – Свиридов. Привыкайте, Галина Борисовна. Это же еще не вечер.

– Что значит – не вечер?

– Чудеса только начинаются, поверьте нам. Так, Антонина Ивановна?

– Вполне возможно.

– А вот не спел он нам – девочки говорили, что он прекрасно поет.

– Да, Толя поет. Я думаю, что он приедет к вам в театр и споет. В ближайшее время.

– А вы, Антонина Ивановна, приедете с ним? А на наши спектакли?

– Поживем – увидим.

– Как жаль, что не было вашего сына. Анатолий Иванович говорил, что он художник.

– Да, он художник. Служит в армии, в студии Грекова. Сегодня не смог освободиться и будет жалеть об этом …

ПЕСНИ в ТЕАТРЕ

Свиридов созвонился с Волчек и приехал с гитарой.

В кабинете Галины Борисовны его ждала и Чулпан, очень непосредственно и живо приветствующая Свиридова.

– Анатолий Иванович, я так рада! Здравствуйте! Вы споете нам?

– Чулпан, ну что ты так набросилась на человека? Здравствуйте, Анатолий Иванович.

– Здравствуйте, милые дамы. Сколько у нас времени?

– Два часа, не меньше. Пойдемте в репетиционную, там посвободнее.

По дороге в репетиционную Чулпан собирала свободных артистов и в репетиционную комнату вошли уже гурьбой.

– Тихо, товарищи! Это мой хороший знакомый Анатолий Иванович. Он работает с нашим фондом, и еще хорошо поет. Мы пригласили его спеть нам.

– Я тоже хорошо пою… – очень тихо проворчал Гармаш.

– Я несколько волнуюсь, поскольку мне еще не приходилось выступать перед столь искушенной артистической аудиторией. Но я попробую …

Свиридов подстроил гитару и …

Когда гитарист берет гитару, он просто пробует на струнах известные ему аккорды или наигрывает что-либо простенькое.

А Свиридов сразу заиграл мелодию, которая показалась многим знакомой – это потом они поняли, что каждый день слышали эту мелодию в рекламных роликах.

– Анатолий Иванович, может быть ту веселую песенку, что вы пели в больнице?

– Пожалуйста. Детская песенка.

На далекой Амазонке

Не бывал я никогда,

Никогда туда не ходят

Иностранные суда.

Только Дон и Магдалена -

Быстроходные суда,

Только Дон и Магдалена

Ходят по морю туда.

Это было так просто, и так весело, что поневоле захватывало слушателей.

Настороженность сразу исчезла.

Из Ливерпульской гавани

Всегда по четвергам

Суда уходят в плаванье

К далеким берегам.

Плывут они в Бразилию,

В Бразилию, в Бразилию,

И я хочу в Бразилию

К далеким берегам.

А припев слушатели радостно подхватили:

Только Дон и Магдалена,

Только Дон и Магдалена,

Только Дон и Магдалена

Ходят по морю туда.

И уже мало кто обращал внимание, что Свиридов играл на гитаре, а не пользовался неким набором заученных аккордов, что его гитара пела вместе с ним.

Никогда вы не найдете

В наших северных лесах

Длиннохвостых ягуаров,

Броненосных черепах.

Но в солнечной Бразилии,

Бразилии моей,

Такое изобилие

Невиданных зверей!

А в конце припев пели хором, веселясь уже по настоящему.

Только Дон и Магдалена,

Только Дон и Магдалена,

Только Дон и Магдалена

Ходят по морю туда.

Аплодисменты были дружными и искренними.

– Любитель с консерваторским образованием, – проворчал Гармаш.

– Боюсь вас разочаровать – у меня нет музыкального образования, но это не мешает мне играть и петь.

– Сережа, ну что ты цепляешься! Анатолий Иванович, не слушайте его! Спойте еще!

– Смена жанра …

Гитара пела очень тихо и мелодично, а голос Свиридова стал легким и прозрачным.

Липа вековая за окном стоит,

Песня удалая над рекой звучит.

Это было несколько неожиданно, но слушатели были захвачены спокойным и неспешным напевом.

Луг покрыт туманом, словно пеленой,

Слышен за курганом звон сторожевой.

Этот звон унылый давних прошлых дней

Пробудил, что было в юности моей.

Как-то днем погожим – ни свет, ни заря

Пел я в церкви «Боже, ты храни меня».

Но все миновало и уж под венцом

Молодца сковало золотым кольцом…

Когда Свиридов кончил петь и звук струн гитары затих – стало тихо.

Потом кто-то шумно вздохнул.

Но прошло еще около минуты, пока слушатели стали оживать.

– А вот песня тех времен, когда сюда, в кинотеатр «Колизей», я убегал с уроков из школы.

В Кейптаунском порту

С какао на борту

«Жанетта» оправляла такелаж.

И прежде чем уйти

В далекие пути

На брег был отпущен экипаж.

Идут сутулятся, вливаясь в улицу,

И клеши новые ласкает бриз.

Они идут туда,

Где можно без труда

Найти себе и женщин и вино,

Где пиво пенится,

Где пить не ленятся,

И где за денежки дают любовь.

Свиридова как будто подменили – совсем другой голос, другая манера пения …

Ворвался ночью в порт

Английский теплоход

В сиянии своих проекторов.

На нем матросики

Все длинноносики,

И у матросиков

Огромный …

Тут последовал гитарный проигрыш

Они идут туда,

Где можно без труда …

Свиридов допел песню до конца и опустил гитару.

Слушатели хлопали и даже одобрительно покрикивали.

– Анатолий Иванович, неужели все? Спойте еще! Пожалуйста!

– Серега, – протянул руку Гармаш.

– Анатолий. Теперь из современного репертуара.

Судьба моя, сударочка,

Нежданно и непрошено

Дарила мне подарочки

Плохие и хорошие.

Далек я от невинности,

Не плакал да не жалился,

Но если по взаимности -

Так я всегда пожалуйста.

Песня была знакома многим из присутствующих и они вторили припеву.

Но для всех почему-то песня звучала по новому.

Поцелуй меня, удача,

А захочешь обними,

Ну, а нет – так не заплачу,

Кого хочешь выбери.

Свиридов допел почти хором эту песню, но было заметно, что она ему не особенно нравится.

Слушатели каким-то образом это почувствовали.

И Свиридов это уловил и его гитара, казалось, перестроилась.

Многие уже уловили музыку «Трехгрошовой оперы», и тут …

Гортанный и резкий немецкий язык.

Чистый, настоящий, без малейшего акцента.

Мекки-нож – эти слова были понятны без перевода.

Слушатели чуть-чуть освоились с этим гортанным словоизвержением, и вдруг.

У акулы зубы клинья,

Все торчат, как напоказ.

А у Мекки – нож и только,

Да и тот укрыт от глаз.

Суматоха

В Скотланд-Ярде:

То убийство, то грабеж.

Кто так шутит -

Всем известно,

Это Мекки, Мекки-нож.

Слова были русские, то тон пения сохранился полностью – резкий, угрожающий.

То в Ист Сайде,

В Бруклин-парке,

Кража в Сити, где же след?

Может, есть на солнце пятна,