Навстречу утренней заре

Оказавшись внутри купола, не являвшегося для нее больше преградой и потерявшего свои защитные свойства, королева одной легкой вспышкой моментально развеяла всех духов.

– Подлетим поближе, – предложил Жан-Пьер. – Кажется, сейчас начнется самое…

– Интересное, – с усмешкой закончил за него Джеймс.

– Я бы сказал, самое опасное для Анни.

Невидимками, они приблизились к усадьбе и спрятались за ее оградой в таком месте, откуда прекрасно просматривалась широкая мощеная площадка перед домом, на которой стояла ведьма и терпеливо ждала своего противника.

Тот не торопился предстать перед ее величеством. Уоллингфорд подумал, может, некромант оценивает свои шансы уйти от правосудия и скрыться. Но скорее всего, Джулиани понимал, что ему не удастся незамеченным пересечь полосу Эфира, проведенную Анной вокруг его дома, и, должно быть, готовился к схватке.

Тем временем королева по-прежнему не предпринимала никаких действий. Она провела пальцами по своим волосам, встряхнула головой и, казалось, забыла о некроманте.

В этот самый миг из окна второго этажа вылетели два магических снаряда в виде клубков серого дыма и устремились прямо в девушку. Очевидно, колдун хотел застать Анну врасплох, но ее отстраненность и равнодушие оказались притворными, и она без труда отразила первое нападение. Тогда Джулиани, по-прежнему из дома, принялся забрасывать ее своими дымовыми клубками, рассчитывая на интенсивность атаки и скорую потерю концентрации со стороны королевы.

Однако Анна вовсе не выглядела растерянной, даже несмотря на то, что пару раз дым обжег ее, в двух местах порвав ей рубашку и оставив черный след на коже. Между тем некромант не прекращал атаковать и, чтобы усилить поражающий эффект своих снарядов, наконец вылетел из дома и продолжил нападение, погружая ведьму в серое облако дыма.

И вот уже Анна полностью скрылась за его густой завесой. Д’Араго заметно забеспокоился и, казалось, собирался вмешаться. Но прежде чем он смог сделать это, в середине облака вспыхнул огонь и поглотил весь дым без остатка, отбросив Джулиани к стене дома. Колдуны-наблюдатели вновь могли хорошо видеть обоих противников.

Анна преобразилась. Теперь на ней было темно-малахитовое, узкое платье с длинными рукавами и открытыми плечами. Глубокий взгляд королевы был направлен на некроманта, который, оправившись от удара, как зачарованный смотрел на волнующие изгибы ее стана. Затем он приблизился к ней на несколько шагов и, склонив голову, произнес твердым голосом:

– Я готов к смерти, ваше величество.

Д’Араго шепотом быстро перевел фразу Джеймсу, не владеющему итальянским языком.

– К смерти? – усмехнулась Анна. – Ну, уж нет! Ты не заслуживаешь такого удовольствия.

Как только Жан-Пьер закончил перевод ее слов, колдуны увидели, что королева формирует в воздухе вокруг Джулиани огненную спираль. В его взгляде появился страх, должно быть, он подумал так же, как и наблюдатели, что ведьма хочет его просто сжечь. Но случилось нечто иное, то, что Джеймс никогда прежде не видел, но давно мечтал освоить. Кольца огня не сжимались и не касались тела некроманта. Казалось, пламя сушит его, вытягивая магическую энергию. Нечеловеческий крик боли оглушил колдунов. Пытка, которой подвергался в тот момент Джулиани, была самой жестокой за всю историю колдовства. Королева силой своей магии лишала его самой сути, основы основ, защиты и стремления, утешения и смысла: его Эфира.

Некромант ослабел настолько, что уже не мог кричать, и, опустошенный, рухнул на землю.

Анна сосредоточила в руках огонь, смешанный с Эфиром своего противника, и некоторое время смотрела на этот пылающий шар в своих ладонях. Ее взгляд, далекий и бесстрастный, не выдавал ее чувства, и Уоллингфорд мог лишь вообразить себе то удовольствие, которое она испытала, когда так жестоко, даже по меркам ведьм и колдунов, покарала своего врага. Но больше всего Джеймсу хотелось знать, что почувствует королева, когда впитает в себя Эфир своей жертвы. Он буквально впился глазами в фигуру девушки и ее бесценный трофей.

Однако Анна поступила вопреки мыслимым ожиданиям. Вместо того чтобы поглотить своим телом огонь, она начала вращать шар и с силой швырнула его в космос, где он взорвался и растворился в пустоте.

Джеймс был потрясен. Он как будто оцепенел и перестал воспринимать реальность, пораженный единственной мыслью: почему Анна не оставила его себе. Между тем, прошептав заклинание, королева создала вихрь, который подхватил неподвижно лежащего на полу некроманта и унес его в южном направлении.

Затем ведьма, устало вздохнув, посмотрела на розовую полосу рассветного неба и потеряла сознание.

Д’Араго тут же бросился к Анне. Джеймс, все еще находясь под впечатлением от увиденного, не сразу смог присоединиться к французу. Тот поднял девушку на руки и вместе с Уоллингфордом по воздуху направился в сторону побережья к арендованной Джеймсом вилле. Влетев в окно спальни, Жан-Пьер положил Анну на кровать.

– Дадим ей прийти в себя, – сказал Д’Араго.

Джеймс во власти потока мыслей по-прежнему с некоторой задержкой реагировал на происходящее. Он смотрел на прекрасную ведьму, которая все еще была без сознания. Пряди ее черных волос живописно раскинулись по подушкам. Королевский бриллиант завораживал своим холодным мерцанием. Грудь девушки медленно поднималась в такт редким, глубоким вдохам. Ткань узкого темного платья изящно обхватывала ее бедра, а разрез и временная бесчувственность королевы позволяли беспрепятственно наслаждаться видом ее дивных ног.

– Догадываюсь, о чем ты сейчас думаешь, – усмехнулся Жан-Пьер. – Но не советую.

– Что? – непонимающе нахмурился англичанин.

– Пойдем, – позвал его Д’Араго. – Надо выпить.

Было два часа дня. Мужчины сидели на открытой веранде и заканчивали свой поздний завтрак. Им удалось поспать несколько часов, и, обнаружив, что Анна еще не приходила в себя, решили не беспокоить ее и дать ей время восполнить силы.

Море безмятежно поблескивало в солнечном свете. Несколько человек наслаждалось завершением купального сезона в этом не самом популярном туристическом месте. Обычно тихая и неспешная жизнь в итальянской деревне в обеденное время, казалось, вообще замирает.

Поддавшись ощущению этого покоя, Джеймс вспоминал предрассветное сражение, как давний сон, впечатления от которого постепенно теряют свою остроту. Все же одна мысль по-прежнему волновала его.

– Почему она все-таки не присвоила его Эфир себе? – высказал ее Уоллингфорд.

– Должно быть, на ее месте ты так и сделал бы? – усмехнулся француз.

– А ты разве нет? Что плохого в желании увеличить силу своего Эфира?

– Если ты еще не знаешь, Анни часто поступает нелогично, – ответил Д’Араго. – Но это только на первый взгляд. На самом деле, у нее всегда есть объяснение. Что касается Эфира этого некроманта, я думаю, она просто побрезговала.

– Если это так, то это глупо, – заключил Джеймс.

– Скажи ей об этом, – улыбнулся Жан-Пьер, добавляя коньяк в свой кофе.

Уоллингфорду был неприятен этот самодовольный француз, который при каждом удобном случае напоминал о своих особых отношениях с королевой. Англичанина раздражала его снисходительная манера говорить об Анне и еще то, как он по-французски произносит ее имя, хотя они общаются друг с другом на английском языке.

– Как вам удалось остаться друзьями? – спросил Джеймс. – Я имею в виду, почему Анна не стала разбивать тебе сердце? Вы ведь встречались?

– С чего ты взял, что это она передумала?

– Вот только не пытайся убедить меня, что это ты ее пожалел, – Уоллингфорд тут же прервал интригу. – Ни один нормальный человек не поверит в это, – сделав паузу, он добавил: – Впрочем, как и в то, что у тебя к королеве остались только дружеские чувства.

Француз усмехнулся, но не стал комментировать последнее замечание. Джеймс почувствовал, что его слова задели Д’Араго, хотя внешне тот никак не подтверждал этого.

– Скажи, – Уоллингфорд снова захотел его уязвить, – каково это следить за ее связями с другими мужчинами и знать, что ты всегда будешь вторым?

Жан-Пьер проявил завидную выдержку, пристально посмотрел на англичанина и спокойно ответил:

– Лучше, чем втайне мечтать о королеве и понимать, что она никогда не будет тебе принадлежать.

– Это еще неизвестно, – ухмыльнулся Джеймс.

– Пустые надежды – удел восторженных подростков, – ехидно заметил француз.

Уоллингфорд хотел возразить, но в этот момент к ним на веранду вышла Анна. На ней были короткие джинсовые шорты и свободная белая рубашка. Ведьма вернула своим волосам их привычный цвет и длину и вообще выглядела, как обычная девушка, которая приехала отдыхать на море. Она была свежа и прекрасна, как всегда, и по ее облику невозможно было судить, насколько тяжело королеве далась прошедшая ночь. Образ Анны завершали улыбка с легкой насмешкой и холодный взгляд ярко-изумрудных глаз.

– Завтрак? – спросил ее Д’Араго.

– Да.

Француз щелкнул пальцами, и на столе появился еще один прибор.

– Кофе с коньяком? – предложил Жан-Пьер. – Чтобы снять напряжение.

– Просто кофе, – ответила Анна, усаживаясь в кресло между мужчинами. – Я вовсе не напряжена.

– Как ты вообще себя чувствуешь, Анни? – поинтересовался Д’Араго.

– Со мной все в порядке, – пожала плечами ведьма, намазывая клубничный джем на тост.

– И ты не хочешь нам ничего рассказать? – попробовал настоять француз.

Анна посмотрела сначала на него, а потом, переведя свой взгляд на англичанина, спросила:

– А что бы вы хотели знать?

Уоллингфорд молчал, демонстрируя нежелание быть втянутым в ее игру. Жан-Пьер ответил за него:

– Ну, вот к примеру, Джеймс интересуется, почему ты не оставила себе Эфир некроманта.

– Могу вообразить, мистер Уоллингфорд, – усмехнулась королева, – какое впечатление произвела на вас моя способность лишать подданных Эфира, и как бы вы сумели ею воспользоваться на моем месте. Я готова поспорить, что мысли об этом в вашей голове потеснили даже эротические фантазии с моим участием.

Джеймс во что бы то ни стало хотел показать, что ее насмешка ничуть его не задела, и решил, что самым правильным в этой ситуации будет сказать правду.

– Я восхищен вашей проницательностью, ваше величество, – с преувеличенной покорностью произнес колдун.

– И все-таки, Анни, почему? – снова спросил Д’Араго.

– Ох, – пренебрежительно махнула рукой ведьма, – зачем я буду засорять свой Эфир отходами этого бездарного расхитителя могил?

– Вы могли бы овладеть его знанием и стать сильнее, – ответил на это Уоллингфорд.

– Джеймс, неужели вы всерьез верите, что сможете автоматически научиться некромантии, всего лишь отняв Эфир у другого? Я вас разочарую. Этого не произойдет, – заявила Анна. – А что до силы? Как выяснилось, моя магия сильнее некромантии, – королева сделала паузу, а затем твердым голосом убедительно произнесла: – И я стану еще сильнее, со временем.

Мужчины некоторое время помолчали, и Жан-Пьер спросил:

– И где теперь Джулиани?

– В Центральной Африке, – сделав глоток кофе, ответила ведьма.

– Так он жив? – удивился Джеймс.

– Да. Я не собиралась его убивать, – спокойно сказала Анна. – Все, что мне было нужно, я от него получила. И кстати, Эфир в нем остался, но его хватит только на то, чтобы развлекать туземцев незамысловатыми фокусами.

– Центральная Африка, – осторожно начал Уоллингфорд. – Вы имеете в виду страну?

Королева повернулась к нему, и в ее глазах заиграли ледяные искры.

– Не верите мне? – усмехнулась девушка. – Могу дать вам координаты. Отправьте на поиски итальянца своего прихвостня, Баддели.

– Вы знакомы с Силлом? – спросил Джеймс.

– Вот еще! – возмутилась ведьма. – Но мне известно о его попытках проникнуть в мой замок, и я уверена, что он действовал по вашему распоряжению.

Англичанин пожал плечами, не желая это комментировать.

– Между прочим, ваше величество, это он собрал информацию о Джулиани.

– Вряд ли ему придется по душе королевская благодарность от меня, – заметила Анна.

Усмехнувшись ее словам, Д’Араго вновь вступил в разговор:

– Ты уже придумала, как решить проблему с приворотным зельем и напарницей некроманта?

– Да, – спокойно произнесла девушка. – Теперь я знаю, что нужно сделать.

Колдуны заинтересованно смотрели на нее, ожидая, что она продолжит.

– О, нет, – покачала головой Анна в ответ на их вопросительные взгляды. – Я не стану говорить об этом заранее. И кстати, на этот раз мне не нужны наблюдатели.

– Анни…

– Я серьезно, – королева перебила француза. – Если я узнаю, что в ближайшие дни кто-то из подданных появится в Дюссельдорфе, даю слово, он будет наказан за то, что не подчинился моей воле. Мне жаль, Жан-Пьер, но я сдержу слово даже в отношении тебя. А что касается вас, Джеймс, – улыбнулась Анна, – я сделаю это с удовольствием.

Анна

Через три дня после победы над некромантом Анна прилетела в Дюссельдорф, где последний раз была около месяца назад, и, детально обдумав план своих действий, готовилась к еще одному сражению. Конечно, после Джулиани справиться с его напарницей было нетрудно. К тому же, ведьму больше не останавливала загадка приворотного зелья, так как она уже знала ответ.

Тем не менее, в предстоящем деле существовало две сложности. Первая заключалась в том, чтобы, не вызвав лишних подозрений, заставить Сильвию Битнер делать то, что было нужно Анне. Для этого она, изучив диалоги некроманта и его подруги и следуя стилю их переписки, отправила Сильвии от имени Джулиани сообщение, в котором назначила ей встречу в парке Хофгартен в девять часов вечера и велела привести с собой Ники, пообещав объяснить все на месте.

Ведьма рассчитывала, что итальянка, несмотря на всю осторожность в ее положении, не догадается о ловушке и понадеется на защитные свойства приворотного зелья.

Справившись с первой задачей, Анна приступила к решению второй, представляющей гораздо большую сложность. Если в противостоянии с некромантом ведьме нужно было максимально сконцентрировать свою мощь, что было непросто, но в определенном смысле не требовало творческого подхода, то в новом сражении ей придется рассчитать силу своего Эфира так, чтобы не перейти грань между его разрушительным стремлением и необходимостью не только оставить своего противника в живых, но и не причинить значительный вред его здоровью. Здесь недостаточно просто быть хладнокровной и подавить в себе такие сильные эмоции, как ненависть, ярость и желание уничтожить врага. Самое трудное – подчинить эти эмоции своей воле и заставить их служить магии.

Анна не была до конца уверена в том, что в нужный момент сможет оставаться спокойной и контролировать свои чувства. Однако другого пути она не видела и надеялась, что ей удастся справиться в первую очередь с собой.

Солнце село, но жители Дюссельдорфа и туристы, находившиеся в это время в центральном парке Хофгартен, не спешили покидать его живописные аллеи.

Анна невидимкой проносилась над парком и смешивала с воздухом частицы Эфира. Прохожие вздрагивали от внезапно налетевшего холодного ветра и боязливо озирались по сторонам, подозрительно поглядывая на темные кусты, которые уже не казались им безопасными.

К девяти часам в парке остались только подвыпившие компании и влюбленные парочки. К счастью, и те и другие, благодаря растворенным в их крови соответствующим веществам, препятствующим адекватному восприятию реальности, едва ли могли помешать ведьме, став нежелательными свидетелями предстоящего сражения.

Ровно в девять Анна вернулась на главную аллею и, не торопясь обнаруживать себя, зависла над землей на высоте полуметра. Еще сверху девушка видела, как к месту встречи приближаются те, кого она ждала, и, подлетая к аллее, освещенной двумя рядами фонарей и исходившим от парковых скамеек неоновым светом, почувствовала, как ее сердце многократно ускорило свой ритм.

Ведьма поняла в этот миг, что ни сражение, ни страх не совладать с разрушительными эмоциями заставляли ее кровь неумолимо и до боли оглушительно пульсировать в сосудах. Никогда прежде Анна не видела вживую действие приворотного зелья и больше всего сейчас боялась, что любовь к Ники в ее сердце превратится в жалость, вызванную его неестественным и даже отталкивающим обликом и поведением.

Однако вопреки ее мрачным ожиданиям, музыкант не выглядел странно или глупо, а скорее производил впечатление уставшего и равнодушного человека. Он находился в паре метров от итальянки, которая остановилась посередине дорожки и в поисках своего напарника крутила головой в разные стороны.

Почувствовав растущее напряжение своей соперницы, Анна улыбнулась и явила себя. Увидев вместо Джулиани королеву, Битнер тут же инстинктивно выстрелила в нее вспышкой, которую Анна с легкостью отразила. Теперь был ее черед использовать магию.

Эфир сосредоточился вокруг ее ладоней в форме двух небольших искрящихся сфер. Королева подняла руки перед собой, но не спешила атаковать, питая колдовскую сущность страхом своего врага.

– Он умрет раньше, чем я, если ты меня сейчас убьешь, – в отчаянии напомнила итальянка. Казалось, она начала сомневаться, что благоразумие и забота о любимом человеке в сознании королевы смогут возобладать над ее жаждой мести.

– Ты уже говорила это, – усмехнувшись, ответила Анна. – Но, я вижу, ты не учла одну простую вещь, когда согласилась приготовить приворотное зелье.

Ведьма не стала уточнять, что имела в виду, и, вновь посмотрев на свои ладони, увеличила силу Эфира, мгновенно наполнив сферы всеми теми отрицательными эмоциями, которые не покидали ее в течение последнего месяца. Освободив себя от них таким образом и не медля больше ни секунды, Анна с особым удовольствием запустила эти два сгустка магии, начиненной ревностью, болью, ненавистью и отравляющей жаждой разрушения, в того, кто заставил ее эти чувства испытать: в Ники.

Молодой человек, который все это время с отсутствующим взглядом неподвижно стоял на дорожке, тут же бесчувственно рухнул на землю, едва лишь сферы коснулись его тела. В тот же самый миг итальянка, схватившись за голову, упала на колени и закричала от боли. Удовлетворенно улыбнувшись, Анна обратилась к своей сопернице:

– Твое зелье действует и в обратную сторону тоже.

Затем королева, сделав глубокий вдох и сконцентрировав всю силу своего Эфира между ладонями, вновь так же, как и три дня назад в усадьбе Джулиани, создала огненную спираль, которая забрала у итальянки бóльшую часть ее магии и превратилась в шар.

Одну минуту Анна смотрела на это пламя и думала о том, что Джеймс Уоллингфорд ошибался, полагая, что она получает удовольствие, когда лишает своих врагов Эфира. На самом деле ведьма не чувствовала в этот момент ничего, кроме безразличия. Разрушители не испытывают жалости, говорила себе девушка, но не могла понять, что мешает ей насладиться своей победой.

Глядя на этот пылающий шар, Анна впервые осознала себя королевой, то есть правителем, для которого важна жизнь всех его подданных, даже преступников, так же как для магии важна мельчайшая крупица Эфира каждого его носителя.

Тем не менее, повелитель должен быть тверд в своем решении, сказала себе Анна и, посмотрев на свою обессиленную соперницу, почувствовала, что разрушитель в ней все же возобладал, и вид поверженного врага доставил ведьме удовольствие, нагрев Эфир в клетках ее тела.

Тогда королева, как и в прошлый раз, растворила огненный шар в пустоте и вихрем отправила итальянку в одну из стран Ближнего Востока. Затем Анна склонилась над молодым человеком, который лежал на земле без сознания, и осторожно прикоснулась рукой к его груди. Ведьма знала, что он потерял связь с Сильвией в тот момент, когда ее магию иссушил огонь королевского Эфира, но не была полностью уверена в том, что Ники серьезно не пострадал.

Произнеся целительное заклинание, Анна стала ждать, когда музыкант придет в себя. Через минуту Ники наконец пошевелился и, сделав вдох, открыл глаза. К радости девушки его взгляд снова стал живым и осознанным.

– Что произошло? – спросил молодой человек, попытавшись подняться, и тут же сжал пальцами свои виски. – Черт, как болит голова!

– Это скоро пройдет, – пообещала ему Анна. – Скажи, что последнее ты помнишь?

Ники нахмурился. Казалось, мыслительный процесс причиняет ему физическую боль.

– На меня упал прожектор, – неуверенно ответил музыкант. Затем он осмотрелся по сторонам и сказал: – Подожди-ка, я ведь должен находиться в «Глиняном Дворце». Что мы делаем в парке?

– Ты помнишь свое имя? – продолжала спрашивать ведьма.

Молодой человек с шумом выдохнул, недовольный тем, что Анна игнорирует его вопросы.

– Ты можешь мне объяснить, что здесь произошло? – повторил Ники.

– Я обязательно расскажу тебе обо всем, – успокаивающим голосом проговорила девушка. – Но сначала я хотела бы знать, как ты себя чувствуешь. Особенно меня интересует состояние твоей памяти.

Музыкант на секунду задумался.

– Мне кажется, что я помню все, что нужно. Однако учитывая, что последнее воспоминание – это «Глиняный Дворец», а сейчас мы явно не там, становится очевидным, что чего-то я все-таки не помню.

– Ну, что ж, – улыбнулась ведьма. – По крайней мере, с логическим мышлением у тебя все в порядке. На самом деле, мне важно, что ты помнишь до «Глиняного Дворца». Итак, твое имя?

– Николас Роннет, – сдался Ники.

– А ты помнишь, кто я?

– Конечно, Анна. Ты – моя девушка, – успокоил ее молодой человек и тут же спросил с сомнением в голосе: – Надеюсь, это не изменилось?

Ведьма с улыбкой покачала головой.

– Ну, хорошо, – продолжила она. – Тогда, если не возражаешь, еще несколько вопросов. Для моего спокойствия.

– Задавай, – с готовностью произнес Ники.

– В каком городе ты впервые признался мне в любви?

– В Сан-Паулу, – не задумываясь, ответил музыкант.

– А в каком городе я сказала, что люблю тебя?

– В Штутгарте, – молодой человек помедлил немного, а потом с улыбкой добавил: – Разве я могу такое забыть? Ведь это было только один раз.

Глаза девушки засияли нежным светом, а затем вспыхнули лукавым огнем.

– И последний вопрос, – медленно проговорила Анна. – Помнишь ли ты самое важное обо мне?

– А разве до этого ты спрашивала не о самом важном? – улыбнулся Ники. – Но если ты имеешь в виду магию, то да, я помню, что ты – ведьма. О! – пришло ему в голову, – мы здесь из-за этого?

– Поехали домой, – предложила девушка, – и я тебе все расскажу.

Музыкант осторожно поднялся на ноги и слегка покачнулся.

– Голова кружится, – нахмурившись, он вновь обхватил ладонью свой лоб.

– Прости, Ники, – с веселой улыбкой ответила Анна. – Я немного не рассчитала силу удара.

Молодой человек удивленно посмотрел на нее.

– Это ты? Но за что?

– Расплата за измену, – полусерьезно проговорила ведьма.

Улыбка исчезла с его лица.

– Анна, что здесь все-таки произошло? – обеспокоенно спросил Ники.

– Поехали домой, – повторила девушка.

Ники

– И все же я не понимаю, почему ты не хочешь, чтобы я поехал с тобой на бал, – сказал молодой человек, налив кофе в чашку. Сев за стол, он продолжил наблюдать, как Анна выбирает себе наряд для бала, щелчком пальцев меняя одно платье на другое. Время от времени девушка спрашивала его мнение на этот счет, и музыкант отвечал, что каждый из нарядов ей одинаково к лицу, что было абсолютной правдой.

– Ники, я же говорила тебе, что в этот раз я пробуду там недолго. Я вернусь через пару часов. Ты не успеешь соскучиться, – улыбнулась Анна и, видя его усмешку, продолжила: – Отсюда до замка Мон-Сен-Мишель всего триста километров. По воздуху я долечу за полчаса. А вместе нам пришлось бы ехать на машине по дорогам, планировать время, отель… В общем, один час возможности для подданных лицезреть королеву не стоит этих усилий.

– Мон-Сен-Мишель – красивый замок, – задумчиво проговорил Ники.

– Это верно, – согласилась Анна. – Но ты знаешь, во время бала там многое будет выглядеть иначе. Если ты просто хочешь там побывать, то колдовской бал – это точно неподходящий случай. Давай отправимся туда в любое другое время.

– Ну, хорошо, – вздохнул молодой человек, сделав вид, что его убедили ее доводы.

Между тем Анна, приняв решение относительно платья и переодевшись в темно-синие брюки и теплый свитер светло-серого цвета, подошла к кухонному столу, за которым сидел музыкант.

– Я обещаю, что скоро вернусь, – сказала девушка, и по тому, как смягчился ее взгляд, Ники понял, что она искренне хочет его успокоить и не оставлять наедине с вопросами и сомнениями.

Поцеловав молодого человека, ведьма умчалась выполнять свои королевские обязанности, а Ники отправился гулять по улицам ночного Лондона. Через час, сидя в пабе «Черный монах», музыкант думал об истинной причине ее отказа взять его с собой.