И смех, и грех… Сборник стихов

Вдруг ненароком в день один

Мы Богу наши души отдадим?

Пока еще шевелимся, здоровы,

Но надо быть и к трауру готовым.

– Зачем нам кликать горе?

Тебе он тоже будет впору.

Гроб, почитай, что общий наш.

Коль первой, Марья, дуба дашь,

То место уступлю тебе охотно, —

Федот ответил с нежною заботой. —

Пока есть силы и еще здоровый,

Себе «тулуп» я изготовлю новый.

Однажды ловко в домовину,

Она легла, расправив спину.

Удобно в нем без дум лежать.

Трепещет в теле кроткая душа.

Закрыла очи: «Как в раю,

Там не подачку, пенсию дают

И соловьи в кущах поют…»

Федот приблизился неслышно,

Накрыл старуху крышкой.

– Спасите! – завопила баба,

И .резво выпрыгнула жабой. —

Ах, старый пень, поди, рехнулся,

Али не с той ноги проснулся?!

Гроб нравится, но уходить не хочет,

Лишь суетится и хлопочет.

Без дела не пустует тара,

Став филиалом частного амбара.

Хранят в нем просо и пшеницу,

Что недоступны ни мышам, ни крысам.

Не саксаул, а аксакал Федот,

Ведь смерть его боится, не берет.

И Марью ловко избегает тоже,

И лишь тоска и старость гложут.

Поныне гроб на чердаке стоит

Как талисман, он стариков хранит.

И часто, зорко глядя в оба,

Они взирают в чрево гроба,

Гадают, будоража нервы,

Кто в ложе заберется первым?

ЗЛОБНЫЕ СОСЕДИ

Соседи жили, как собака с кошкой.

Чтоб в дом к врагу беда пришла.

Показывали кукиши в окошки.

Слепили, выставляя зеркала,

Возненавидели друг друга

И бушевала над домами вьюга.

Тому причиной старая межа,

Она мешала новым рубежам.

Чиновник над землею властен

И «нахимичил» он с кадастром.

Не получил на лапу он «капусту»,

И отомстил коварно, гнусно.

По геосъемке наложение участков

И отвернулось от соседей счастье.

В суд обратились для порядка,

Судья, с ответчика взяв взятку,

В глухой тупик загнал задачу,

Поэтому грызутся по-собачьи

Петр со Степаном, Клара с Дуней,

Держа в карманах постоянно дули.

Чтобы заслон поставить злу,

С печей ссыпали на межу золу.

А в церкви зажигали свечи,

Суля болезни, порчу и увечья.

Проклятия насылали, кары,

И каждый уверял, что правый.

Да, острая коса нашла на камень,

И дружбу не приемлет память.

«Чем насолить? – томилась Клара.

Припоминая тайной мести кары. —

Какую Дуньке подложить свинью,

Чтоб землю возвратить свою?»

Вдруг осенила, завлекла идея,

Она воспрянула душой радея.

Во двор чужой летней ночью

Украдкой пробралась, на ощупь.

Сортир не заперт, вот удача

И бросила в «очко» три пачки

Дрожжей, чтоб забродили

Не в бочке с суслом, а в сортире.

А в полдень солнышко пригрело,

В сортире взбухло, закипело

И поползли фекалии наружу.

По запаху Степан их обнаружил.

И прибежала Дунька: Караул!

А ветер «ароматом» в ноздри дул…

Жильцы села сбежались на потеху

И было много прибауток, смеха

На Клару сразу пало подозрение,

Степан и Дуня думали о мщении.

Приехал, кстати, взрослый внук,

Их гордость – кандидат хим-наук.

Зловонный он учуял быстро запах,

Услышав жалобу, заохал и заахал.

И заявил решительно и метко:

– За эту пакость им ответим.

И будет адекватным наказание,

Недаром в вузе получил я знания.

Коль грубо наша честь задета,

То применю я радикальный метод.

Для замысла необходим карбид,

Конечно, он слабей, чем динамит,

Но не простим позора и обид.

Соседи – ненасытные утробы,

За землю будут воевать до гроба.

В народе накопились гнев и злоба.

Как истуканы, веруют в ТВ

И возникают вавки в голове.

Кликуши, гопники, невежи

Не правду-матку, ересь режут,

Народ давно за стадо держат.

Когда успехов и прогресса нет,

Сознание отравляют ложь и бред.

– В полицию нам лучше обратиться?

– Нет, это предложение не годится, —

Внук твердо возразил Дуняше. —

Полиция теперь уже не наша.

Режимное оберегает зорко зло

И рыщет, чтоб срубить себе бабло.

Нам не поможет, для себя дороже.

За хлопоты  с вас взыщут мзду.

Чтоб на погоны получить звезду,

Готовы фараоны на подлог.

Не нужен нам ни царь, ни Бог.

Вас на допросы затаскают лихо,

Поэтому сидите, предки, тихо…

Средь ночи загремело, случай редкий—

Сортир соседа разлетелся в щепки

Реакция, как гром, рванул карбид,

Фекалиями густо двор залит.

И снова экскрементов «ароматы»

Проникли в окна и веранду хаты.

Был Петр мрачен и сурова Клара,

В мозгу они вынашивали кары.

На зрелище сбежалось полсела,

Резвилась и шумела детвора.

И мужики на версию сильны:

«Рванула мина старая с войны».

Ловил ушами каждый гул и звук

Умелый практик – кандидат наук.

Когда встает проблема поперек,

Соседство никому не будет впрок.

ПЕРНАТЫЕ ДЕГУСТАТОРЫ

Андрей служил сержантом на заставе.

В селе невеста Настя подрастала.

На молоке взращенная и масле,

Была лицом, фигурою прекрасна.

С осиной талией, стройна,

Общительна, радушна и умна.

Грудь высока, роскошны бедра.

Свою красу осознавала гордо.

«Созрела девка для любви и родов,

Достойная, здоровая порода, —

Взирала Анна, почитай, свекровь. —

Кипит, гуляет молодая кровь.

Пойдут детишки: внуки, внучки.

Умеет все, она не белоручка.

Любое блюда запросто сготовит,

Свинью, гусей и кур накормит,

В хлеву Буренку вовремя подоит,

В дому, в саду, на огороде

Порядок обязательно наводит.

Опасный возраст, нужен глаз,

Чтоб девку не испортили подчас.

Бурлят гормоны, телу не прикажешь

И под любого недотепу ляжешь».

За Настей Анна бдительно следила

И отгоняла пацанов-дебилов,

Что норовили лихо поматросить

И, обрюхатив, девку бросить.

Бродили, как коты, возле сметаны,

Но опасались грозной Анны.

Оберегала от соблазнов Настю,

Чтоб только с сыном испытала счастье.

И стала верной для него женой,

А для нее, как дочерью родной.

Была массивной и крутого нрава,

Не позволяла девушке забавы.

Родителей похлопотать заставил

Андрей, однажды сообщив с заставы:

«Два месяца до дембеля осталось.

Наверно, Настя ждать меня устала?

Дал слова ей, едва домой вернусь,

То сразу на красавице женюсь.

Готовьтесь к свадьбе пышной,

Чтоб не шептали, что мы нищи.

Честь не уронит пограничник.

Напитков и харчей побольше разных,

Ведь свадьба – светлый праздник».

«Да, предстоят немалые расходы,

Зато приятно продолжение рода, —

Волнуясь, размышляла Анна. —

Сыграем дома, к черту рестораны.

И пригласим односельчан-гостей,

Родню и множество друзей.

Закупим, водку и вино, и пиво,

Чтобы пристойно было и красиво.

Свой гармонист с баяном, с бубенцами

Частушки, песни запоем мы сами.

Под «градусом» станцуем, спляшем.

Где, когда не пропадало наше?

Авось, придут не с голыми руками,

С подарками и белыми цветами.

В селе народ охотно ест и пьет,

И часто продолжение свадьбы ждет.

Традиционно после брачной ночи

За молодых опять напиться хочет.

Чтобы с застольем не попасть впросак,

Напитков надо заготовить бак.

Заквасить, приготовить самогон.

А в бочке самодельное вино».

Купили сахара мешок, дрожжей.

Супруг Иван – алхимик-чародей,

Наладил самогонный аппарат

И первым каплям, как ребенок, рад.

Напиток чистый, крепкий,

Эх, погуляют старики, и детки.

Полезное нашлось и Анне дело,

Предстала самобытным виноделом.

В большом, округлом чане

Давила гроздья толстыми ногами.

Под сим семипудовым «прессом»

Сочились ягод кружева чудесно.

В бочонки красный сок стекал,

Бродил на солнце, искрами играл.

– Вина домашнего с избытком будет,

Запомнят нашу свадьбу люди, —

Шептала Анна, словно напевая.

А выжимки остались за сараем.

Лежали красно-бурой кучей

Под солнцем южным, жгучим.

Кружились мухи, золотые осы,

Витал там запах винный, острый…

Забот, хлопот настигла череда,

Но вдруг пришла нежданная беда.

Иван стрелой рванул с подворья:

– Ох, Аня, приключилось горе!

– Какое горе, может с Настей

Злодей-гуляка сотворил несчастье?

– Нет, околели все индюшки.

Там, за сараем, неподвижны тушки.

Болезнь свалила или отравились.

О чем мы перед Богом провинились?

Примчалась на место драмы Анна,

Лежат индюшки бездыханны

На солнце, ветер перья шевелит.

«Пропало мясо, вкусный дефицит,

А вареных и жареных индюшек

Всегда приятно под вино покушать, —

Качая головой, посетовала Анна. —

Но почему вдруг сразу, странно?

Весь молодняк, как молнией, убит,

Быть может это птичий грипп?

Коль так, то мясо не годится.

Есть риск реальный отравиться,

А вот перо вполне сгодится.

И на перину, на подушки..»

И быстро общипала Анна тушки.

Для новобрачных ложе станет мягкий.

Схватила голых птиц за лапки.

В тележку погрузила, отвезла

На свалку, завершив с бедой дела.

Корзину с ярким пухом и пером

Внесла она в просторный дом.

Серп месяца на небе, звезды

И синий вечер, тихий поздний.

Вдруг у калитки птичий крик

И Анна в доме замерла на миг.

– Эх, расшатались, очевидно, нервы,

Почудилось, пригрезилось, наверно?

Но снова те же звуки птичьи

Услышала отчетливо, отлично.

Примчалась через двор к калитке:

Увидела, индюшки живы, не убиты.

Общипаны, как моль, они бледны,

Лишь угольками гребешки видны.

Едва держась, в развалку.

Пришли они, убогие, со свалки.

– Свят, свят! – перекрестилась. —

Неужто это мне приснилось.

Иван с похмелья вскоре подоспел,

На птиц взирая, сразу же прозрел:

– Они ведь выжимок наелись

И потому от хмеля окосели.

Ты шибко не волнуйся, не тужи,

Эх, тунеядцы, птицы-алкаши.

Пусть обрастают и пером, и пухом…

… Но по селу полезли слухи,

Мол, Анна тронулась умом

И скоро поместят ее в дурдом.

Приехал из райцентра психиатр.

Увидел птичий в неглиже парад.

И понял: дело очень странно,

В больнице оказалась Анна.

Когда нет адекватного ответа,

Молва тогда страшнее пистолета.

Волнуется, переживает Настя,

Неужто, отвернулось счастье?

Что нас не убивает – закаляет.

Вот истина времен, а не сатира:

Не сотвори себе кумира.

НАЛОГ НА… НАВОЗ

Ломал от скуки голову едрос:

На что налог придумать?

– На.. на-во-з-з! —

Идея дармоеда осенила,

Пригрезилось ему свиное рыло,

Что уминает скудную еду

И отравляет внешнюю среду.

Коровы, козы, овцы гадят,

Псы, кошки, куры тоже гады.

Повсюду оставляют экскременты,

Как чуждые природе элементы.

Изъять за них с крестьянина налог,

Пусть платит, жалкий лох,

Поскольку экологию не ценит.

Забьет свинью или лишится денег?

Ему корова тоже ни к чему.

Рогом упрется – посадить в тюрьму.

Лепешку от коровы и навоз

Признал отравой жуткою едрос,

Причислил к группе пятой,

Где яды, газы и суровый атом.

А кто заплатит за утробный газ,

Что стравливает высший класс?

Ведь хавает с лихвой деликатесы,

Поэтому и газ, считай, от беса.

У Няши тоже часто мироточит,

Срубить бабло с пиара хочет.

Недаром надоумил Николай:

Служи царю и дурочку валяй.

Он за навоз не взыскивал налоги,

А нынче почитатели убоги.

Стяжательством они поражены,

Временщики, а не творцы страны.

Явись, Геракл, очисть конюшни,

Чтобы жилось народу лучше.

Ведь от налогов и поборов

Убытки, нищета и горе.

В каком дурдоме – белом

Или в шумной думе

Смогли налог навозный

«мудрецы» придумать?

Сто лет буренки на лугах паслись,

Но отравляли крохоборы жизнь.

Злорадствуя и раздувая ноздри,

Налогом заберут и свет, и воздух.

ЦИТРУС

Роман слыл необычною натурой,

Старался отличиться он фактурой.

Супруга родила на радость сына,

Для первенца искал упорно имя.

Друзья давали разные советы,

Мол, назови ребенка Ваней, Петей,

Сергеем, Николаем или Витей…

Имей в виду, что Витя – победитель.

– Таких имен, хоть пруд пруди

Ребенок у меня, пока один

И должен, чем-то выделяться,

А значит, необычно называться, —

Упрямо отвергал он все советы,

До дыр листал имен буклеты.

Лишь через месяц появился в ЗАГСе

С женой, младенцем: Дамы, здрасте!

Радушно им сказали: Поздравляем!

– Ребенка Цитрусом назвать желаем, —

Невозмутимо произнес Роман. —

Чтоб резво рос и знаменитым стал.

Вы поглядите, до чего смышленый

И имени чудесного достоин.

По всем приметам это гений.

На Цитрус реагирует мгновенно,

Высокий лоб, как у Сократа,

А значит, будет и ума палата.

Заткнет он академиков за пояс.

О будущем его я беспокоюсь.

Недаром мы с Дуняшей постарались.

Дитя великолепное, на зависть…

Младенец и сопел, и улыбался,

Роман и ворковал, и умилялся.

– Отлично вас мы понимаем,

Родители всегда души не чают,

Поэтому ребенка величают.

Для вас он и сокровище, и гений, —

Сказала регистратор без волнений. —

Но чтобы превратился в личность,

Придется много потрудиться.

Увы, в регистре нет таких имен.

– Прекрасно, первым будет он.

– О, пощадите, не позорьте сына,

Чтоб не дразнили апельсином,

А может мандарином и лимоном

И в детском садике, и в школе.

– Зато звучит магически красиво, —

Роман поторопил нетерпеливо. —

Нелепы ваши домыслы, мадам,

Какое захочу, такое имя дам.

К зачатию его вы непричастны,

Поэтому не нарушайте счастье.

Ведь девочек зовут нередко Розой

И Цитрус именем стать может.

Не создавайте для семьи проблему,

Сосед назвал дочурку Хризантемой.

– Другое дело, были бы вы греком,

А не российским человеком,

Пожалуй, подошло бы имя Цезарь.

– Спасибо за совет, вы так любезны.

Поймите, что ребенок не забава.

Сосед зовет так волкодава,

Собачья не нужна нам слава.

К тому же Цезарь, хоть и знаменит,

Но подло был предателем убит.

Такой судьбы мы не желаем сыну,

Пусть станет Цитрусом отныне.

Отговорить пытались, но тщетно.

Роман на аргумент ответил:

– Эх, буквоеды, ретрограды,

Имен в стране побольше надо,

Пусть будут и Фиалки, и Тюльпаны,

И Лотосы, и нежные Снежаны.

С романтикой, поэзией красивой,

Чтоб не было людей унылых

И зацветет, как сад, Россия.

ТОПИНАМБУР

Мотыгу в руки и рубить сорняк,

Его везде развел сосед-чудак.

Предположила баба Аня,

Сражаясь с сорняком упрямо.

Но расплодилось клубней племя.

В трудах старушка убивает время.

Уже не первый, не последний год

Борьбу с растением она ведет.

Упорно проявляет силу воли,

Чтоб сорняки не покорили поле.

В поселке самородок-агроном.

К нему она наведалась в дом.

– О, горе, помоги, Антон! —

Крестясь, с порога прямо

Запричитала, прослезилась Анна. —

Скажи, откуда завелась зараза,

Ведь не салила я ее ни разу?

Грешу на Леву, своего соседа,

Он старый плут и непоседа.

Едва я победила повилику,

Подсунул новую погибель.

Того, гляди, засеет коноплю,

Чтобы меня закрыть в тюрьму.

Иль в огород подсыплет мак.

На все способен сей чудак.

Из Сейлема» крутой бандит,

Намерен мой участок захватить.

И сжить меня со свету,

Межи нормальной нету.

Решил на двух участках жить,

Дворец на нем построить,

Меня же в гроб загонит.

– Мой опыт здесь не приходится,

В полицию вам надо обратиться, —

Авторитетно заявил Антон. —

Я не хочу, чтоб мой спалили дом.

– Нет, только ты поможешь,

Сорняк меня гнетет, тревожит.

Зараза, хуже, чем короста,

Повыше человека роста

Как кукуюза, он стоит стеной

И шелестит зеленою листвой.

И желтый наверху цветок.

Скажи, какой от сорняка мне прок?

– Гадать не стану я на гуще,

Сорняк мне покажите лучше.

– Антон, вы опытный и мудрый, —

Польстила, показала клубни. —

Гляди, сей плод немножко

Похож он на картошку…

– Так топинамбур это! —

Он с радостью ответил. —

А пользы признак верный

Заметил Петр Первый.

В Россию плод завез

И тот везде пророс

Обильно, между прочим,

Неприхотлив он очень.

—Топинам…, язык сломаешь,

Попроще назови его , товарищ, —

Взмолилась слезно бабка

И он ответил гладко:

– Так это земляная груша,

Ее полезно очень скушать,

Она ведь сахар понижает

Людей больных спасает

От тяжких мук, от диабета

И в этом нет секрета.

Напрасно не печальтесь,

На рынок собирайтесь.

Впредь ройтесь в Интернете,

На все там есть ответы.

– Шынок, дак Ентернету

В моей избушке нету.

Одни коты и кошки

Мурлычут на окошке.

К тебе я обратилась,

Прости меня на милость.

Совет мне твой поможет

И наш спаситель Боже.

Она перекрестилась

И тихо удалилась.

Старушка не горюет,

А грушами торгует.

И люди с диабетом

Благодарят за это.

Повеселела бабка,

Доход приносят грядки.

Грешно растения рубить,

Их свойства надо изучить.

И никогда не поздно

Познать их суть и пользу.

ЧИЗНОК

Зимою очень уязвимы люди,

То грипп их поражает, то простуда.

От вируса, микробов, паразитов

Зеленая аптека – фитонциды.

Лекарства импорта не по карману.

Спасают часто горожан крестьяне.

Данила  торговал картошкой,

А нынче посадил ее немножко,

Пять соток занял под чеснок,

Решив, от урожая будет прок.

– Спасет от гриппа не картошка,

Ни хрен, ни редька, меда ложка,

Ни лук, ни перец, а чизнок,

Мне, даже  от запоя он  помог.

И на Данилу-бизнесмена глядя,

Не оплошали прочие крестьяне

Других доходов нет и  в кризис

Одна надежда на чесночный  бизнес.

Данила снял богатый урожай,

Возликовала с трепетом душа.

Но не отвез его на базу,

Грипп поджидая, прочую заразу.

Тогда и будет спрос высок,

Озолотит крестьянина чеснок.

И скупщикам назойливым не сдал,

Мороз и зиму терпеливо  ждал,

Дабы удачно сбыть  товар

И получить большой навар.

Сидеть потом всю зиму на печи,

Вкушая не картоху – калачи,

Вином домашним сало запивая.

О чесноке частушки напевая.

Едва поля посеребрил мороз,

Данила погрузил чеснок на воз,

На рынок поутру  товар привез.

– Берите, покупайте фитонциды

От гриппа, от холеры и от СПИДа! —

Он зычно призывал к прилавку,

Но не было ради товара давки. —

Домашний, а не импортный чизнок.

Лишь  без нитратов будет впрок,

Здоровье многим укрепить помог,

Для сердца и потенции полезен,

Как мумие или бальзам чудесный.

И профилактика от диареи  и  запора,

Так повелось: село спасает город.

Чизнок, а не лимон, едят евреи,

Крепки здоровьем, не болеют.

Пример берите только с них,

Не будет утомлять вас чих,

Не одолеет, не согнет простуда.

Чизнок мой, покупайте люди!

К затейливой рекламе равнодушны,

Шли горожане, закрывая уши.

Зима  не лютовала,  пощадила,

Ни гриппом, ни простудой  не косила.

Был невелик на фитонциды  спрос,

Данила с грустью озирал свой воз.

Чеснок пытался сбыть поштучно,

Но горожане проходили скучно.

– Мужик, ты продавай зубками, —

Велел барыга, клацая зубами. —

Тогда тебе намылят быстро шею,

Чтоб отпускал по-божески, дешевле.

Стал понемногу убавлять он цену,

В надежде на успех и перемену.

Увы, напрасны, слабые  потуги

К его рекламе горожане глухи.

Лимоны привлекают, апельсины,

Гранат,  хурма, грейпфрут и киви.

А из окрестных сел обоз  чесночный

На рынок шумный прибыл срочно.

Турецкий крупный подоспел чеснок.

Данила от досады шибко взмок.

– Эх, бизнес мой пошел не впрок.

Гори все синим пламенем, – сказал.

И весь товар барыге оптом сдал.

ДУТЫЕ ЗАСЛУГИ

За светлый ум и  золотые руки

Слыл токарем искусным Мухин,

Новатором по части предложений

Полезных в практику внедрений.

На это тратил месяцы и годы

И крепла экономика завода.

Хозяин руки потирал с азартом

И снова обещал поднять  зарплату.

Старался токарь и его коллеги,

Устали жить при дефиците денег.

В порыве и азарте вдохновения

Он выдал на-гора изобретение

Эффект огромный, прибыли расчет,

Рекой в казну валюта   потечет…

По случаю  в бригаде на собрании

Его благодарили, руку жали

Мол, так держать с почином!

Букет цветов и грамоту вручили.

– С тебя «поляна» – обступили

Любители закуски, выпивона. —

Теперь ты, Мухин,  важная персона.

Вагон с тележкой – премия привалит,

Чтоб  мы на пикнике попировали…

Начальник цеха– господин Козлов

На токаре свой  наварил «улов»

И премию, и за заслуги орден,

Грудь колесом и лик сияет гордо.

На грамоту, взирая, как мыслитель,

Промолвил Мухин: Кто же победитель?

– Разуй глаза, я – твой руководитель,

Изрек Козлов невозмутимо,  твердо. —

Причастен, как никто, к рекорду.

Дорогу пробивал изобретению,

Коньяк, икра… Спалил я кучу денег

Умелец ты, а я, по сути, гений.

Ты без меня бы  на халтуре спился

И колбасою в камеру скатился.

Не рыпайся, будь благодарным,

Настроил я тебя на труд ударный.

Не спорю, мы с тобою молодцы,

Но разной категории творцы

Тебе со мною крупно повезло,

Ведь мухе быть не суждено козлом.

Моим словам, советам нет цены.

Я –  цвет, я – двигатель страны!

А ты лишь шестеренка в механизме,

Поэтому будь рад обычной жизни.

– Побойся Бога, я – изобретатель.

– Ах, Мухин, вот зануда, хватит!

Там «наверху» давно на все ответ:

«Держитесь там, а  денег нет».

Пойми, неисправимый паразит,

Что на медали, ордена – лимит.

Ты и без них в бригаде знаменит.

Дают награды нынче аферистам,

Придворным олигархам и министрам,

Гимнасткам юным и артисткам.

А ты –  рабочий, грозный  класс

С булыжником, не почитаешь власть.

Дадут тебе лишь грамоту-бумажку

И радуйся сей почести, букашка.

За труд монетой платят той же,

Поэтому претендовать негоже.

Поверь, что на заводе я не барин,

Бабло в оффшорах застолбил хозяин.

Коль хочешь славы, почестей и денег,

Валяй к станку, не терпит время!

Твое мне вдохновение по нраву,

Твори  побольше  разных ноу-хау.

С досадой  почесав затылок,  ухо,

Побрел к станку изобретатель Мухин.

ПАРАЛЛЕЛИ

Отчетливы в России параллели:

Миллионы граждан обеднели,

А кланы от богатства ошалели.

Они маниакально одержимы

Коррупцией, аферами, наживой…

Откат страны в Средневековье,

Когда цари держали чернь в неволе.

Те, кто имеют чин, мандат, мундир,

У них свой параллельный мир:

Богатства, роскошь,  блага,  пир.

Потребности, обжорство  до  отвала,

Утробы позыв: мало, мало, мало…

В чем достижения и заслуги власти?

Сословия  появились и касты,

Они закона  выше  и морали,

Ведь  Родину, как липу, обобрали.

Чем интересен, уникален быт,

Тех, кто мечтами, лозунгами сыт?

Безденежье, кредиты, коммуналка,

Суровые коллекторы из банка.

И жалкая зарплата– минималка.

Иль  пенсия – коту под хвост.