Будни серого костюма

По дороге он вспоминал, как его пути-дорожки привели к бесповоротному решению отправляться с дипломом сразу в далёкую и слегка пугающую Москву. Практически сразу после поступления он начал крутить эту идею так и эдак – всё таки именно там находился финансовый центр всего СНГ, и банков там было значительно больше, а значит – и шансов на работу по профилю. Посоветовавшись с отцом, после первой же сессии, в январе 94-го поехал на разведку в гости. Полвечера после прибытия они держали «военный совет», обдумывая варианты перевода. Советский Союз ещё рухнул не до конца, и при определённом усердии можно было добиться перевода из вуза в вуз, при условии досдать разницу изученных предметов. Перебрав с десяток вариантов государственных, определились на серьёзном, а главное – профильном заведении, под названием «Русская экономическая школа».

Дождавшись первого рабочего утра после новогодних праздников, он отправился в это грандиозное здание недалеко от станции метро «Академическая». Белое, величавое здание эпохи сталинской роскоши, внушало серьёзные надежды на качественное современное обучение. На первом курсе, в любом случае, разницу предметов сдать было бы несложно, с собой у Юры был и паспорт, и зачётная книжка с неплохими итогами первой сессии – а она была суровой проверкой на стойкость: 12 зачётов, 3 из них дифференцированных, т.е. с отметкой, а не простой зачёт-незачёт. Плюс три экзамена, так что скучать не пришлось, переходя из простой «абитуры» в гордый статус «студента».

Он готовился к долгому, обстоятельному разговору в деканате, возможно, с замдекана или хотя бы учёным секретарём, но разговора толком и не вышло. Узнав, откуда он и что учится на бюджетном факультете, секретарь вздохнула, и сообщила, что ему повезло там поступить, вот пусть и учится. А они с последнего года, как раз полностью отменили переводы, по крайней мере – бесплатные. И выразительно уставилась на первокурсника, ожидая у него инициативы по прояснению финансовых вопросов.

– Простите… а перевод бюджетника опять же на бюджетный… это возможно? – с потаённой надеждой спросил он? Вы не думайте, мне общежитие не нужно, просто досдать любую разницу предметов я готов, и мечтаю влиться в ряды ваших студентов, готов прям вот хоть с завтрашнего дня! Вот моя зачётная книжка, присмотритесь – все предметы непростые, в короткий промежуток времени, а я стараюсь, и вполне успеваю – с горящими глазами пытался парень убедить строгого секретаря.

Та только вздохнула грустно, но так глубоко, что понятно всё стало сразу без слов.

– Бесплатные переводы отменены, только по исключительным случаям – прямому указанию ректора или министра образования. Поймите же – вы уже живёте в другом, отличном от России государстве. И при всём моём расположении, я могу вам предложить взять с собой листок с финансовыми условиями обучения. Найдёте возможность – будем рады вас видеть!

Разумеется, все указанные там нули были недостижимы для его семьи, и долго размышлять на тему невозможную, парень не стал – вот ещё, только портить себе настроение, пффф.. Задумка была хорошей, попытка – достойной и почти удачной, но не вышло по объективным причинам, значит, вырвем этот лист памяти, скомкаем, и – щелчком в угол, где корзина! Придёт время – я буду учиться в этом великом ВУЗе, если всё ещё буду этого хотеть – а сейчас сжать зубы и трудиться тут! В другие вузы парень разочаровываться лично не пошёл, так – позвонил в деканаты, услышал примерно тоже, и только хмыкнул. Плетью обуха не перешибёшь – а значит, отложим.

Выходит, и в этом вопросе ему «подложила свинью» вновь образованное чудесное государство с трезубцем, не спросясь его, заделало своим гражданином. Выдали небрежно клоунский паспорт, ввели какие-то смешные деньги с безумной инфляцией, а заодно и честному студенту обрезали возможности даже не по образованию, а по смене желаемого места обучения. Ещё пару лет назад спокойно можно было это совершить, просто заявлением, брат его как раз такой «фокус» и провернул, переведясь из мёрзлого Ленинграда в отличный Одесский институт инженеров водного транспорта. К тому же, успешное предпринимательство на последних курсах позволяло ему жить неплохо, даже с некоторым шиком: из побывки домой наш студент возвращался не автобусом, и не поездом, и даже не самолётом. Он брал себе шикарную каюту в отходящем круизном теплоходе, типа «Тарас Шевченко» или «Леонид Утёсов»– очень были развиты такие туры по Чёрному морю, Ялта – Севастополь – Одесса – Сочи – Новороссийск – Ялта. Эти белоснежные гиганты посещали город по чёткому графику, никогда не опаздывали, и были безумно популярны. Так что 10 часов до Одессы, старший брат проводил просто как «белый человек», и, кстати – за весьма скромные расценки на билеты.

Тут Юра захохотал – он вспомнил, как однажды брательник собирался как раз отчаливать, и он его провожал с морвокзала. Тут появился его товарищ, одетый как «стиляга» – Боря к нему обращался прозвищем Апрель. Он был в узких кожаных штанах, батистовой рубашкой, и курткой косухой сверху, на ногах блестели сапоги-козаки, густая чёрная шевелюра была как у эстрадного певца. Парень, двигаясь весь как на шарнирах, сообщил, что тоже хочет рвануть на этом пароходе, ему тоже надо в Одессу, а в кассе, блин, как назло, закончились билеты! Рванул к матросу у входа, горячо его в чём-то убеждая, но тот непреклонно отправил стилягу обратно. Теплоход дал первый гудок, братья расстались, и Юра отправился домой, не дожидаясь выхода судна на большую воду. Следующим вечером, мама поговорив по телефону с одесским общежитием – брат отзвонился, и заохала и заахала.

– Представляешь! – пришла она в комнату к младшему сыну со слегка круглыми глазами – вчера Бореньку задержали в порту на 6 часов, сдвинули отправление! Какой-то идиот позвонил в КГБ с сообщением, что судно заминировано! Всех выводили, обыскивали судно, с пограничники с овчарками! Кошмар, ужас, бедный сынок! Бомбы конечно, не нашли, уже хорошо – всего лишь хулиганство!

Кто это сделал – сразу становилось понятно, когда брат снова приехал, он подтвердил его догадку.

– Да Апрель, конечно, кому ещё в голову придёт столь безумная и бесполезная идея?! Я с этим мудаком знаться теперь не хочу, меня из-за него ещё да часа в КГБ мурыжили и вопросы задавали, видели, как он ко мне на пирсе походил, я держался как партизан, говорил, что не знаю ничего, вижу его в первый или второй раз и мне он никакой не друг. Ну, отвяли в итоге, но мозги замучали… – с улыбкой отвечал брат, передёрнувшись от воспоминании от стресса.

Ну а сейчас корабль уже ждал именно его! Да какой корабль! Большая бело-голубая громадина высилась почти на том же месте у 4-го пирса, где когда-то он увидел террориста-Апреля. Плавучее казино было оборудовано из крупного пассажирского судна типа «река-море», осовремененного варианта речного парохода – круизёра, катавшего по Волге весёлую компанию купцов из «Бесприданницы». Пришвартованный правым боком корабль призывно откинул широкую лесенку парадного трапа, слегка катающейся по серому гладкому бетону в такт раскачке судна. Стекляная дверь бесшумно откатилась в сторону на фотоэлементе, явив нутро игрового зала. Внутри пахло кофеем и немножко хорошими американскими сигаретами, где-то под потолком мурлыкал Джо Дассен, создавая атмосферу. Несколько хмельных девиц азартно рубились с крупье в Блэк-Джек за дальним столиком, дремал в угловом кожаном кресле солидно одетый мужчина, плюс бармен – вот и все люди.

Респектабельная, солидная и располагающая обстановка вызывала ощущение лёгкости, отдыха, и близкого выигрыша, расслабляя посетителя. Это именно то, что было нужно для утомившегося, заучившегося студента, легкая улыбка-предвестница удачи, заиграла на его лице. К себе манил роскошный стол зелёного сукна с золотым кругом рулетки, к нему он и направился, немного смущаясь своего внешнего вида.

– Здравствуйте – заулыбался мгновенно появившийся парень-крупье. – У нас система такая: разовый вход стоит 50 долларов, на них вы получаете невозвратные фишки. Все остальные фишки, выигранные за столом – можете мгновенно обналичить. Приветствие гостю – три напитка на выбор, из нашего обширного меню, включены во вход.

Ну что же, отличное предложение, чтобы отдохнуть несколько предрассветных часов перед Днём защиты! Хм, видели бы его преподаватели сейчас, вот была бы хохма – сам себе не верю, где нахожусь в эту ночь, вместо того чтобы высыпаться тихонько в постели…

– Ставки можно делать любые, минимальная фишка – один доллар – сообщил крупье, высыпая горсть разномастных входных фишек и ещё на 10 долларов фишку другого, значительного цвета. – Официант? – осведомился, уже щёлкая пальцами в сторону бара. Жизнь наполнялась каким-то другим смыслом, каким-то нереально-сказочным поворотом, хранящим свой секрет прямо посреди города, и открываясь только самым смелым и решительным.

Юра сразу заказал бокал виски-колы, и долгожданного, окупившей все ожидания громадной чашки с капуччино – восхитительно горячей и как надо сладким! Играть он не торопился, проникаясь атмосферой, и знакомясь с пируэтами шарика, скачущего взад-вперёд, уже находил определённую гармонию и закономерность его движения. Крупье пока крутил колесо, развлекая и тренируя сам себя, вслух объявляя выигрыш. Отодвинув пустую чашку, и облизнув губы от нежной молочной пенки, он, наконец, поставил 5 долларовую входную фишку на чёрное. Немедленно выиграл двойную ставку, получил близняшку 10 долларовой фишки – из настоящих, возвратных! – следующую пропустил… Сидел, считал выпадение комбинаций цветов, поймав момент – снова поставил на чёрное, и снова удачно! Жизнь искрила и бурлила новыми гранями, но голову он не терял, довольно улыбаясь уже самому процессу комфортной игры, играю вдумчиво и по-маленькой.

– Бумм – гулко лязгнул вагон поезда, трогаясь наконец от двух пограничных проверок, и на украинской стороне и на российской, два часа почти топтались по составу люди в грубых сапогах, было это конечно, непривычно и дико, для некогда бывшей одной страны. Причём было это совсем недавно, а продолжалось более 70 лет, порядки казались вечными. Казалось, что даже служивые люди сами понимали свою службу, как лишнюю, не особо докучая пассажирам. До плацкартного вагона они на этот раз даже не дошли, и паспорт показывать-то и не пришлось. Вот только теперь, около трёх часов ночи, можно было немножечко расслабиться, и уплывать потихонечку в сон, доматывая в голове последние детали тех недавних дней.

… В ту ночь он выиграл, не много, в районе 140 долларов, но просто отлично провёл время! Там даже разбудили повара, и он. Быстренько отряхнувшись, приготовил гостю толстый ароматный стейк и салат «Цезарь» – наиболее подходящие яства для этого фешенебельного места. Всё походило на какой-то счастливый сон, и в районе полседьмого утра, он себя остановил, и решительно сгрёб фишки. Десятидолларовую фишку оставил крупье с искренней благодарностью, тот с достоинством принял, слегка поклонившись.

Пока ждал обмен – обратно в купюры с президентами, вторую такую фишку от души подарил симпатяге-брюнетке, которая уже не могла выпивать, и не хотела играть, и сидела одна за столиком. Она, однако, покачивалась в такт музыке, сама себе пела, иногда смеялась, и поглядывала на Юрину борьбу с золотым шариком. Когда он сделал особо удачную ставку – и в номер и в цвет, она даже послала ему воздушный поцелуй и аплодировала. Юра и смущался, и был благодарен болельщице, и сейчас положил ей в руку такую же фишку. Девушка в ответ расхохоталась, прижала его руку к своей щеке. Что-то залепетала на своём, пьяно-женском языке, но Юра уже уходил, подмигнув ей напоследок. Она заулыбалась, и, что-то по-прежнему бормоча, постепенно полезла из-за стола к игровой зоне, вертя фишку в пальцах. «Удачи!» – мысленно пожелал ей парень, вдыхая морской воздух зарождавшегося на востоке светила. Они расстались с этим волшебным кораблём, крайне довольные друг другом.

Прогулка по просыпающемуся городу, автовокзал, уютное сиденье в троллейбусе, обмотанный свитерком поручень спинки спереди, и сладко проспать всю дорогу! Даже во сне парень улыбался, вспоминая события этой ночи, и настроение было отличным! Он даже успевал добраться до общаги, и слегка освежиться и привести себя в порядок перед защитой.

Слегка как в тумане память сохранила дальнейшее. Судьба устроила ему ещё одни, холодный вытрезвляющий «душ». Его дипломный руководитель, отворачивая глаза, сообщила ему, что он обязан был предоставить наглядные пособия заранее, за неделю за защиты – чтобы успеть ознакомится и завизировать. А сейчас она их уже как бы и не вправе принять, и не может. Сам, мол, опоздал, сам виноват – не предоставил.

Руки прямо опустились у парня, он ошарашено смотрел в пол, на свой потасканный, но сослуживший отличную службу рюкзачок. Тот с ним побывал за сутки и на дискотеке, и на пляже, и в казино, и даже служил подушкой в троллейбусе, но задачу свою выполнил, и ватманы эти треклятые доставил, в целости и сохранности. Пособия эти, кем-то придуманные и навязанные, уже один раз послужили источником проблем, а сейчас вообще подводят сильно. Сколько дипломник не копался в памяти, не говорили ему про это условие, он завёз бы, сделал их раньше, что-нибудь придумал бы! Он только и нашёл в себе силы выдавить:

– Так и что теперь делать-то?!

Та коротко взглянула, на него, молча подумала, и, посочувствовав его жалкому в тот момент виду, бросила – Жди в коридоре!

После короткого отсутствия, вышла, слегка с хмурым видом – Декан разрешил сдавать. Везучий ты… Иди готовься!

– Да готов я вроде, много занимался – проговорил парень, восстанавливая взволнованное дыхание – ну что я сделал не так? Что же вы мне не сказали за пару дней до срока, я же просто не знал!

– Умный вы больно, товарищ студент. А надо быть правильнее! – швырнула она ему фразу, крутнувшись обратно на кафедру. А тот остался у подоконника, переосмысливать сказанное и его смысл. Ну, тот факт, что никого не радует его «самовыдвижение в краснодипломники», ещё вроде бы и можно было понять – преподаватели Цари и Боги в своём заведении, и они должны определять, кто достоин заветной награды, а кто так, погулять вышел. Но ведь его руководитель должен быть вроде заинтересован в его успехе, это же как бы их общий успех! И если он уже сам, вышел на финишную прямую, без тренера, то на финальной стадии вроде бы она должна помогать ему, а не топить! Достаточно было телефонного звонка ему домой – дама его знала и как-то даже звонила, но нет… Вот такой «пердимонокль», как он вычитал звучное устаревшее выражение где-то в классической русской пьесе.

Сколько он не размышлял потом над этой ситуацией, крутя её так и эдак во всех плоскостях, не мог понять ошибки, почти фатальной. Мало-мальски вероятное объяснение, возможно, крылось в изначальном его желании делать пособия самому, а не принять недешёвую помощь преподавателей. Возможно, мы лишили их скромного заработка, на который они рассчитывали, подкидывая пятикурсникам-экономистам, ни разу не касавшихся ватмана, обязать подготовить по три крупных пособия в сжатый срок. Но, насколько он знал, вся их группа безропотно исполняла их на стороне, кто как мог – он спрашивал. Значит, причина не в этом, а может, просто раздражало именно его независимость и умение держать удар. Просто принял, как дополнительный урок жизни, что ловушка может оказаться прямо у финишной ленточки, и пока не добежал – не расслабляйся, страхуйся!

Потом была защита, где он весьма напряжённо выступил перед Научным советом. По мере рассказа, напряжение спадало – тему он знал отлично, вкопался в самую суть вопроса и хорошо в нём ориентировался, получил град дополнительных вопросов, иногда – каверзных, иногда – далёких от темы, и вроде бы изящно их парировал, все до единого. Потом декан, строго глядя в глаза, вещал: «… да пятикурсник К. действительно написал дипломную работу. Подчёркиваю – только написал!…» Давящая пауза зависла в кабинете на минуту или больше, поднимая юноше пульс до неразумных величин, но тут лучше было молчать – кости вроде бы уже брошены!

– На защите кандидат НЕ показал уровня подготовки и дисциплинированности, которая должна быть присуща любому учёному. И некоторые коллеги, даже рекомендовали отклонить защиту с переносом на другой раз.

Холодок зацарапал грудь парня изнутри, разливаясь всё шире, опускаясь в ноги и заставляя их неметь, звуки доходили, словно через слой толстой ваты.

– Но! После небольшого совещания, мы пришли к решению признать защиту диплома состоявшейся с присвоением квалификации «Инженер-экономист». Всё-таки, не доктор наук перед нами, и не профессор, а студент. Которого я знаю лично, кстати, как настойчивого и серьёзного юношу. Поздравляем нового специалиста, по праву получающего диплом с отличием!

Он слишком хорошо помнил это ощущение помилования над приговорённым, отвёдшее холодное лезвие топора в последнюю секунду. Слишком много переживаний за последнее время свалилось на его буйную голову, дальнейшие события расплывались. Честно говоря, он уже не был уверен, что заветная награда стоила таких мучений, и этого эмоционального душа.

Преподаватели улыбались, кое-кто – кривенько, натужно, но это уже не портило настроения – вершина была взята! Пять лет страданий и усилий, надежд, лишений и испытаний успешно завершились, строго по жизненному плану, но сейчас юный специалист чувствовал лишь опустошение и усталость. Механически отвечая на поздравления преподавателей и друзей, пожимая руки и записывая дальнейшие действия, он мало думал о происходящем, мыслями он был в далёкой Москве белокаменной, центре финансового и политического мира одной шестой части суши. Несколько лет подряд, выживая в полуголодном Крыму, он много читал в российской деловой прессе о крупном бизнесе, прямо сейчас набирающего обороты, об инновациях в мировой экономике, о быстро растущих рынках интернет-магазинов и акций компьютерных компаний, и всё это было волшебной, недостижимой ранее мечтой. И вот теперь, имея в кармане ТАКОЙ диплом плюс багаж знаний, он был готов окунуться в этот океан безбрежных возможностей, и, безусловно, обрести своё, устойчивое место в нём! Дальше этого его мечты пока не простирались, Юра планировал в этом уже разобраться на месте.

Дальнейшие события того непростого месяца не особо запомнились. Никакого выпускного вечера не было, только своими силами, ну и так и не собрались ребята вообще – а значит, из Симферополя он рванул сразу из института после получения диплома в деканате. Диплом опять же был смешной, не похожий на качественные советские изделия в торжественных папочках, а всего лишь – простой ламинированный прямоугольник с круглыми углами, водяные знаки, серебряная голографическая медаль, орнамент по углам, и… разумеется, вездесущий трезубец, всё портящий. Скромненькая надпись почти по-русски гласила, что он «…дiйсно отримав диплом с вiдзнакою та спецiалнiсть «Инженер-экономист». К нему на обычном листе А4 выдавался вкладыш с перечнем изученных предметов, оценок, и наименованием дипломной темы.

И это «всего лишь» красный диплом, награда в многолетних битвах, результат методичных побед, блестящей тактики и верной стратегии, упорства и упрямства! А выглядел как свидетельство об окончании месячных курсов клоунов высшей квалификации села Затрапезное. Более того, со студентов «собирали», а на самом деле – ультимативно вымогали, неплохие суммы за бланки. Какая ирония – оплачивать из своего кармана идеи каких-то дядь из Министерства, превративших достойнейший в жизни документ, в какую-то невзрачную, смешную «писульку». Юра, осознав это, пытался сопротивляться, занимать твёрдую позицию, аргументируя тем – что он учится в государственном вузе, получает диплом государственного же образца. Этот образец до его выпуска применялся много десятилетий, выдавался всем автоматически, и, если новое, но уже такое самостоятельное государство так пламенно жаждет отринуть всё былое и ввести свои порядки – то пусть и оплачивает свои прихоти само. Мы, студенты, это массово не приветствуем, вторили ему одногруппники, но, придётся принять такие, настоять ведь мы не можем. Или можем?!

Замдекана только улыбнулась, хмыкнула, и рассеянным голосом сообщила, что им разрешили «сверху» неоплаченные бланки не выпускать и не выдавать. Студенты массово покорились, даже самые умные и горячие, ход был просто с туза козырного – настолько беспроигрышен, проверять и качать права дальше, с риском загубить себе остаток лета, желающих не нашлось. Очередной плевок симпатий новой власти не добавил, на этих людей Юра давно уже махнул рукой, твёрдо решив искать счастья в Москве.

Получив из рук ректора диплом, он неискренне сказал «Спасибо», развернулся и тут же поехал в Ялту, хоть немного накупаться перед новыми свершениями. Окунаясь в бирюзовое море, он смывал все треволнения последних месяцев, мысли свои направил уже в будущее.

А будущее уже приближалось, с каждым оборотом колёс, отзываясь дребезжаньем ложечек в фирменных подстаканниках, кряхтением вагона на стыках, перезвонами закрытых авто-переездов, шумело в голове, туманило сознание… Каким оно будет, это будущее? И, мечтательно закинув руки за голову, он сидел на своей боковой полочке плацкарта. Совершенно не обращая внимание на вагонную суету, глядя на проносившиеся мимо среднерусские пейзажи, полный решимости и надежд, к месту будущих побед приближался молодой, дипломированный специалист.

Мозг энергично трудился, ежесекундно перебирая массу вариантов, прикидывал дальнейшие шаги, действия и варианты. Получалось не сильно густо – знакомых в городе почти не было, а с твёрдостью и лёгкой надменностью москвичей он уже сталкивался. Они какие-то все врождённые снобы, в отличии от доброжелательных и открытых жителей Юга. Ну, это можно воспринять как определённую особенность будущей окружающей среды, и учесть это в расчётах и тактических действиях. База, слава Богу, у него есть – отец с удовлетворением принял новость о хорошем окончании учёбы, был не против его принять у себя – хотя уже лет шесть жил со второй его мачехой, и год, как перевёз бабулю из Ялты, после смерти любимого всей семьёй деда жарким летом 1995-го. Тем не менее, ещё один родственник в небольшую трёхкомнатную квартиру в Северном Измайлово, почти у МКАДа, означал бы для них стеснение в удобствах, но они решили перепрофилировать зал под комнату для парня, поступившись удобством. Парень был рад любому варианту, если бы понадобилось – спал бы и на балконе! К счастью, он был стойкий и закалённый общежитием и был готов ко всему. Воистину – любой наш опыт – пригодится, не знаешь, правда, когда и как. И будешь ли ты рад этому случаю продемонстрировать судьбе свои навыки…

Встречай, столица!

Жарким пыльным летним днём 18 июля 1998 года, на Курском вокзале, из фирменного поезда «Крым» выбрался, слегка потрёпанный дорогой, юноша двадцати двух полных лет. Верная спортивная потрёпанная сумка с нехитрыми пожитками болталась на плече, плацкартные мучения кончились – он был дико рад выпрямить спину, и размять ноги. В принципе, поездка прошла неплохо – на вещи никто не покушался, драк и приключений в вагоне не случилось – даже пограничные проверки не тревожили! – да и вообще никто к нему не доколёбывался, дав ему отличный шанс привести мысли в гармонию и переосмыслить себя. Единственное, он был очень голоден – последние 20 часов, парень ничего не ел. Несколько бутербродов, яблоко, и два яйца вкрутую он жадно проглотил, ещё до Джанкоя, запив единственной кружкой чая, которую мог себе позволить.

Дело в том, что сойдя с ялтинского троллейбуса на железнодорожном вокзале крымской столицы, он засмотрелся на грациозную башню с часами – она всегда его завораживала своей ажурной, лёгкой красотой. В этот момент его и подловил молодой милиционер из патрульно-постовых, потребовав документы. Юра обречённо вздохнул, показал паспорт, сержант мельком глянул, положил в карман и предложил пройтись до отделения.

– Слушайте, какое отделение?! Я только что приехал из дома на вокзал, на поезд спешу, у меня отправление через 15 минут. Вот билет, смотрите – вот время, фамилия, мне торопиться надо, запрещённого ничего нет, отпустите, а?

Тот молча кивал, и продолжал его туда тащить за руку, отчего парень вообще потерялся, как себя вести. Сержант что-то бормотал о «похожих ориентировках», «сериях карманных краж», «необходимости досмотра, а он возможен только в отделении, с понятыми!». он прекрасно понимал ситуацию, терпеливо «дожимая клиента», чтобы тот догадался предложить откупиться сам, пока не опоздал в свой вагон. Сообразив это, Юра немедленно предложил штраф – непонятно, правда за что, но нервы и билет были значительно дороже! – и тот милостиво, даже с достоинством его принял, выдернув две крупные купюры, и даже любезно пожелал удачного пути. Конечно, если бы отделения дойти пришлось, он бы сделал всё, чтобы парень на поезд не успел, и это было бы почти по закону, а менту за это – ничего бы не было. В те времена, можно было даже запросто попасть в камеру изолятор на 72 часа «до выяснения личности», если у тебя не было документов. Или – если документов «не заметили»… Иногда милиция этим правом и злоупотребляла, но при таком разгуле бандитизма мера себя оправдывала – парень об этом много слышал рассказов от своих институских товарищей, бывших «в теме».