Троянская война

тут же другое.

Человечьи в звере заметны стати:

зорок карий глаз да петлисты уши –

не подбор случайный, но зрю приметы

эллинской расы.

Долго бил, рубил древесину умный

столяр-плотник, ладил узлы, детали,

чтобы прочно было и не щелясто, –

нужно ли это?

Если дани, жертвы богам готовим,

если, кроме собственного, не будет

веса, груза, то для чего такие

гвозди да скрепы?

Нет, не просто сшито, не просто сбито –

с умыслом чертили чертеж обманный;

те, кто знали строить корабль и крепость,

брались за дело.

Стукни по нему – и оружье звякнет,

изощренной меди тона узнаешь:

меч, копье, секира в аккорд сливают

звоны, угрозы.

Ночью оживет, фыркнет, топнет лошадь –

и пойдет крушить: раздробят копыта

наши мостовые, порвет зубами

флаги на клочья.

Приам

Я, дочь, не понимаю твои речи.

(Отходит от Кассандры.)

Кассандра (кричит вслед Приаму)

Нет!

Елена

Одна тебе я верю.

Кассандра

Подтверди, молю!

Они ж тебя убьют – данайцы, муж убьет!

Скажи, сестра, Приаму всё, что знаешь о

коварстве греков.

Елена

О коварстве тевкров я

гораздо больше знаю. Как увез меня,

невинную, обманом ваш Парис, так я

ни дня, чтоб не кляла его злы хитрости.

Всё вы, всё вы, враги, коварства греческие

придумываете, чтоб затенить свои,

а мы всегда в ответе за ложь каждую,

что варвары на нас накинут.

Кассандра

Ты кому

всё это говоришь? Не мне и не Приаму ведь,

а тем, внутри с оружьем притаившимся.

Елена

Ворота рушь, Приам, проломы делай стен

старинных не жалея! Вижу: дар благой

всевышних перед Троей встал, сияние

немыслимое вижу.

Кассандра

То закат, вода,

светилом озаренная, вечерний свет.

Елена

Нет. Это виды бога, его облики,

скользящие по грубой древесине. Бог

в твой город просится, Приам, войти,

навьючен, вишь, исполнен всякой благостью.

Хор (на орхестре)

Знает она гнев на себе Афины,

помнит приметы богини,

облики ее, выкрики:

вплотную имела дело

с мстящей, разящей Палладой.

Раз узнаёт здесь сильной

присутствие – значит, правда:

Афина, черна, присутствует,

в упор, зла, глядит владычица.

К добру или к худу это,

не знаю. БлАга богиня

тевкрам несть непривычная,

грекам – давно забывшая.

Елена одна слышит голоса хора.

Елена

Вижу, мощная Паллада

умягчилась: что ей в битвах

долгих, если нет Париса?

Светлая Афина видит

Илион святой без гнева,

образом своим великим

защитить его желает.

Стены, воротА ломайте!

На сцене появляется Лаокоон с сыновьями.

Приам

Что-то галдит народ,

что-то молчит сенат.

Разговорчивый бывший враг –

вот он, – ему ли верить?

Разговорчива эта женщина –

к добру, не к добру ли это?

Ты, старый друг,

Лаокоон, великий жрец,

мне подскажи, что делать.

На орхестре.

Хор

Этот скажет свое слово

нам во вред. О боги, боги,

речь его укоротите,

сделайте ее ничтожной,

чтоб забыли, не расслышав,

чтоб по-нашему случилось.

Дайте знак какой им, боги,

чтоб не верили правдивцу.

На сцене.

Лаокоон

И сколько же лет воевали,

и ничему вы не научились.

Каждый здесь полумертвый,

а, надо же, сколько криков,

радости невозможной:

"Победили мы, победили!"

Приам

Толком скажи, что видишь:

конь этот – он опасен?

Можно ли верить грекам?

Синон

Как, государь, не верить!

Лаокоон

Верьте змее холодной

или лисе вертлявой,

пойманному верь вору,

только не грекам.

Приам

Это

(показывает на коня)

или созданье бога,

или срубили люди.

Что – почитать ли, жечь ли –

надо? Скажи нам, жрец наш.

Лаокоон

Боги ли к нам прислали

чудовищное созданье,

или злодейский разум

эллинов башню строил,

дуб обшивал чертами

зверя – не знаю: нет мне

дела до кознодейных,

до чародейных ковов,

светлому если богу,

разуму поклоняюсь.

1-й сын Лаокоона

Вижу кощунство, вижу

всшедшую тьму на берег,

богам не служу, которые

это избрали символом.

2-й сын Лаокоона

Отойдите, не прикасайтесь,

не видьте коня, не слушайте об,

темным богам ни жертв нести,

ни проклятий, народ, не вздумай!

Лаокоон

Отшатнитесь!

1-й сын Лаокоона

Избавьтесь!

2-й сын Лаокоона

Жечь его!

Синон

Если не ради бога

(мне ли судить об этом,

раз Лаокоон рядом,

знающий в сокровенном!);

если благой Афине

вовсе нет в наших спорах

места какого – всё же,

тевкры, оставьте идол:

памятником победы

пусть мощный, черный станет

в городе победившем,

не выигравшем сраженья.

Чем вы еще докажете,

что ваша была победа?

Знаю я Одиссея:

расскажет, как взяли Трою,

с победою как вернулись.

Добыча где? – Потонула.

Товарищи? – Тоже в море.

Конь этот будь уликой

вам в памяти поколений,

тяжолый и зримый символ,

доказательство вашей правды.

Лаокоон

Сожгите коня! Пусть будет

память войны проклятой

сожжена, чтоб до неба взвился

огнь – красен, желт, бел, синий;

чтобы перегорела вся наша боль;

золою

нови засыпьте, пашни;

где было место битвы –

пусть всколосятся злаки.

1-й сын Лаокоона

Забудьте войну, как будто

не было ее, горькой,

кровавой ее, позорной;

летописи сожгите,

песен о ней не пойте –

о пощадившей Трою,

о выпустившей живыми

вас из несытых челюстей.

Лаокоон

Что к нам врагов согнало,

что их себе забрало:

Ада ли это пропасть,

моря ли это бездна –

нам ли гадать! Забудьте

о том, как качалась Троя,

слабая, под ветрами,

как бы не устояла,

не убереглась Троада,

если бы… Мы не знаем

случившегося, не видно

отсюда, из нашей ямины,

истории, козней Клио:

случайно ли то, что с нами,

или мы заслужили.

Как-то смешно, неловко

от бездны мы отшатнулись.

2-й сын Лаокоона

Чем вы гордитесь, тевкры?

Спасеньем не по заслугам?

Случайным уроном греков?

Не теребите памяти,

не продлевайте наших

унижений и злоключений.

Тогда лишь война окончена,

когда мы о ней забыли.

Сыновья Лаокоона отходят вглубь сцены.

Приам

Эй, вы! Тащите факелы

да поджигайте чудище.

В это время на краю сцены, где стоят сыновья Лаокоона, начинает происходить что-то странное.

КОММОС

1-й сын Лаокоона

Что это, отец?

Промельк в кустах,

след на песках

как будто каких огней.

2-й сын Лаокоона

Что это, отец?

Змеи плывут,

петли свои плетут

уже по нему, по мне.

Хор чуть опускает деревянные щиты.

СТРОФА 1

Змеи ползут

яркие страх.

Плыли в морях

змеи, от прях

вещих сбежав.

Горло зажав,

правят они

божьи суды:

крови-руды

не проливав,

ядами трав

не потчевав,

сами собой

смерть.

АНТИСТРОФА 1

Змеи ползут –

шорох их, шип

слышите? Пут

ёрз, костный скрип,

лопнувших жил

звон – а вздохнуть

чем тебе? Хил

скрепы размкнуть!

Необорим

смерти боец,

тягаться с ним

нет сил. Отец,

им помоги

снять…

Хор (вместе)

Ох красив гад!

Изумруден один, зелён;

мерзок второй,

водорослью морской

кажется сдалека.

Жаром один пышет,

водой кипит,

вдоль своих кольц-

изгибов парит, дымит;

холоден – лед,

гибок второй и скользк;

по их путям

сколько мертвых,

вверх брюхом, рыб,

вывороченных со дна глыб.

Райских чудес

запахами пахнёт

змей-чудодей,

члены те обовьет;

смрадом другой

полон –

сопит, чадит,

от моря солон;

обоими ты повит.

Уже и Уже

кольца:

один – сильней,

другой же – еще сильнее,

тот – прочный, другой – прочней.

Кто

кровь всю наружу выдавит

изо всех ранок, пор?

Оба.

Запутались:

черный – бел, белый – чёрн.

Лаокоон подбегает к сыновьям и пытается им помочь.

Сыновья Лаокоона (вместе)

Страшно нам,

холоден нам их зажим,

надо

выдержать,

воздухом продышать своим

время, пока ты развяжешь. Режь

хитрым ножом,

ни кожи и ни одежд

не щади, торопись:

воздуха нет, нет, нет –

то сияет, то тмится свет,

движения нет,

жизни нет,

деревенеем…

Лаокоон

НЕТ!!!

Лаокоон и сыновья застывают в самых нелепых позах. Деревянные щиты вновь поднимаются вверх.

ЭПИЗОДИЙ 3 (продолжение)

Синон

Теперь вы понимаете, что идол свят? Не ночевать

ему бы за оградой. Надо в город.

Анхиз

Да.

Синон

Внесть на плечах, влечь на канатах.

Анхиз

Нам командуй, грек.

Приам

Да, явный знак был.

Ну – тащите!

Сам канат возьму.

Тевкры накидывают веревки на деревянные щиты и начинают тащить коня в город.

Синон

СТРОФА 1

Будь, госпожа Афина,

доброй к нам, благосклонной,

явись нам из дыма-пламени

истинно илионской,

нашенской. Развязать как

богиню с ее народом?

Войди в город, мать родная,

мы ж за тебя хоть в воду.

Анхиз

Мы победили, тевкры!

А вчера маловеры

еще говорили: мира

надо просить у греков,

идти к ним и унижаться.

Что – взяли нас те данаи?

Елена

Страшное отступило,

свободную вижу землю,

раскинувшуюся под солнцем,

умывшуюся дождями.

О, неужели дожили,

выжили, отстояли!

Гектор погиб за это,

значит, небесполезно.

Приам

Женщина нам досталась

по праву, значит, блудница;

прав, точен суд Париса

над божьей, над женской славой.

Синон

АНТИСТРОФА 1

Афину Палладу воинов,

строгую, илионскую,

почтим. Ей в обширной храмине

статую ставим конскую:

в битву пойдешь, богиня, –

вот тебе конь, седалище,

от веку богиня нашенская,

спокон его илионская.

Приам

Плачу священному, чистому, Афина-Паллада, внемль,

стой-постой, милая, оборони наш кремль,

благостыней своей без изъятья народ объемль.

Всякие наши чаяния, светлая, воплоти,

на волю, в свое отсутствие, родная, не отпусти,

многие свои мудрости на благо нам обрати.

Поправь нашу жизнь, богиня, и жизни нам сохрани

сколько дано, и вдвое, втрое нам нить тяни,

долгие годы наши светом с небес ясни.

Благодарны тебе, богиня, весь город и сплошь народ:

мы тобою избавлены в этот священный год

от смертей, от опасностей – не наш теперь срок, черед.

На тебя уповаем единственную и впредь,

эгидом своим великим оттесни от стен наших смерть,

богиня народа, каждого в нем благом своим отметь.

Приам, Анхиз и остальные трояне уходят со сцены с веревками в руках. Синон незаметно отстает от них и, воровато озираясь, подбегает к орхестре.

КОММОС

Хоревты начинают потихоньку опускать деревянные щиты и по одному спускаться с орхестры на сцену.

Первый из спустившихся

Не видать меня ночью темною,

и не спрашивай, кто по имени

убийца. Ни в песнь, ни в список кой

не внесенный, скрываюсь почестей,

хул не стяжав, один иду,

плыву по морям я, стерев с себя

всяких примет остатки, след

личности человеческой,

чтобы боги, нам помогающие,

оступки моей не видели,

чтобы, за тевкров ратующие,

удачу не уничтожили.

Спросят меня сподвижники,

спросят враги – "никто" я есмь:

нет меня здесь, в позорном нет

деле, нет в светлом подвиге.

СТРОФА 1

Скрип да скрип – дверца,

лаз, отворись

(бьется как сердце!);

пошевелись

телом затекшим,

рук разомни

мышцы, чтоб легче

мечом они

делали дело.

Тишь-то вокруг!

Ночь отшумела,

спят – и мы вдруг!

АНТИСТРОФА 1

Кругом оглядка –

нет никого;

лестницу шатко

трогай ногой,

ищи ступеней,

не сорвись; сух

воздух последний –

перевесть дух

вдохни… И – ходу

в улицы их,

как с горы в воду,

лишь бы всплеск тих.

Корифей

Ох, тишина какая!

Угомонились, пьяные,

тяжолые от победы

и от ее последствий,

уснули. И я бы черную

смерть повстречать хотел бы так –

во снах лживых, беглых, радостных,

в беспорядочном упоении.

А нынешней ночью, ветреной,

неприязненной, холод с сыростью,

я постараюсь, выживу:

слишком сердце сжимается

От страха, чтобы в Лету так,

как камнем тяжолым, в глубь ее, –

ей веселей сегодняшний

день питухов готовит сонм.

Одиссей разделяет хор на две половины.

Одиссей

Тихо выходим, строимся

в две колонны: одна – к воротам,

вторая – к дворцу; по городу

перебежками передвигаемся,

по неосвещенным улицам;

в мелкие стычки не ввязываемся;

навстречу кто – мы как пьяные:

песни поем, шатаемся;

кто лезет обняться – ножом его;

по карманам не шарить мертвого.

Марш-марш – на свою позицию!

СТРОФА 2

Ох хороша победа!

К ней мы спешим –

шаг-шаг вперед;

ох и близка теперь она –

черное дело вот ее;

страшно и нервно-радостно

к ней поспевать; горючие

жги, жги ее припасы все,

ей открывай ворОты вширь.

Корифей

Ох ты война – сплошная смерть!

Победа моя вот верная!

Каким оказалась ты подвигом

позорным, а делать надо: бог

нудит, отчизна требует.

А я что? Давай оружием!

АНТИСТРОФА 2

Вот она, Ника-сука, дщерь

Стиксова, до нас жадная,

каплет слюной, поглядывает

влево-вправо – она богатая

на всякие на злы хитрости, –

к себе подпускает – на меня! –

отбегом вбок известная.

Нынче, ее любовники,

мы не сплохуем, сделаем ее.

Вожди уходят со сцены. Хор становится на орхестру, но уже без деревянных щитов.

ЭПИЗОДИЙ 3

Место действия – горящая, побежденная, взятая Троя. На сцену выбегают греческие женщины.

Эфра

Подруги по несчастью! Плен кончается,

приходит избавление, несет война

всем перемену участи: богатые

очнутся без гроша; найдут свободные

оковы на руках-ногах; властители

признают власть чужую; нам свободу даст

война. Ничто не держит – двери прочь с петель!

На улицу, на площадь мы – встречать своих!

Больные, постаревшие придем к войскам,

к родным народам греческим: примите нас,

сестер и матерей! Неволя вырвала

из сердца радость, из привычек женственность:

неловко ходим – к кандалам привычные,

хромают ноги; битые, пугливые

тела от ласк шарахаются; к шепоту

привыкший, голос слов недоговаривает.

Но с вами мы как дома, мы на родине.

На сцене появляется Менелай.

Менелай

Кто вы такие?

Эфра

Полонянки.

Менелай

Эллинки?

Эфра

Они, родимый.

Менелай

Прячьтесь, неразумные!

Эфра

Зачем? Ведь победили мы.

Менелай

С троянками

углы делите да подвалы тесные:

беда на всех одна.

Эфра

Мы ждали – и теперь…

с хозяйками…

Менелай

Пройдет неделя, воины

напьются, накуражатся – тогда иди

к любому: вас узнают, отведут к своим,

откуда родом кто. Сейчас уйдите прочь,

не доводите до греха.

Эфра

Бежим, бежим…

Хор срывается с места. Прыгают на сцену с орхестры, набрасываются на женщин и увлекают их в общий танец.

1-й воин

Живой! Да неужели я живой? Как смерть,

столь близкая и грозная, могла пройти

не тронув?

2-й воин

Ай-ай-ай – богатый я – тарам-пам-пам!

А, нищеброды, голота ахейская,

что, съели? Получили вы, оставшиеся

работнички, поденщики? Похаживать

мне гоголем меж вами, вас попихивая

сандалиями: я богатый, щедрый я!

3-й воин

По городу похаживаем – час да наш

в лихую ночь.

4-й воин

В таком дыму и копоти

бог не узнает храма. Потихонечку

повытащим сосуды алавастровые,

покровы снимем с идолов. Когда бы он

богатством дорожил, святым имуществом,

не допустил б и на порог обидчиков,

а так – мы что? – поделим: богу богово –

дым – его много будет.

5-й воин

Ну, иди сюда,

я стосковался. Ну и что, что старая,

что наша? В свете беглом, жарком, трепетном

сгорающего города предстала мне

неузнанною ты – родством сочтемся, как

день рассветет.

6-й воин

Победа спишет лишнее,

не стыд нам нагота.

7-й воин

Ищи, ищи ее,

Елену – бед виновницу; изменнице

не избежать расправы.

8-й воин

В верхнем городе

ее видали, говорят: в простом плаще

бежала мимо бойни утихающей,

по сторонам шарахалась; увидит кто –

она и в подворотню.

9-й воин

Знает, что ее

все ищут: побежденный с победителем

в одном согласны – взять ее, убить ее.

10-й воин

Еще и это в праздничный день, в славный день –

убить Елену! Каменным дождем над ней

из наших сильных рук взлетят булыжники,

кость захрустит, кровь брызнет – слаще музыки,

приятней вида нет: война окончена

действительно победой.

11-й воин

Агамемнон нам

пообещал отсыпать тыщи тысячей

тяжеловесных драхм за русу голову.

Вернее грабежа награда царская!

12-й воин

За-ради долгих лет, протекших в бедствиях,

за-ради нашей смерти я распробую,

за что ложились тысячами эллины

и тысячами тевкры. Там хоть смерть, хоть что,

но я возьму Елену, груди белые

рукою победившей стисну ей.

На сцену выбегает Кассандра в разорванной одежде и со следами побоев.

Кассандра

СТРОФА 1

Выбрали вы меня,

выискали меня,

выследили: я – вот,

вытащили с ворот,

выгнали вон – иди,

вытоптали – смерть жди,

вынули честь и страх,

выебли в пух и прах.

АНТИСТРОФА 1

Вызнали, где мое,

вынули всё ничье,

выжали меня всю,

вытрепали косу.

Выжить мне – срам один.

Выстели, господи,

в высокой траве пути –

в истомный в смерть-путь идти!

Корифей

Кто ее так?

Мы, что ли, так?

Бог-то щадил: она

целой ходила, божии бремена

носила безвредно долгие времена.

Бог-то ее щадил –

не пощадили люди.

Кассандра

В истинный крик кричу,

в истошный,

в исподнем себя влачу

вниз, в площадь;

выбилась из ума

выть что-то,

выблюю кровь сама

в икоте…предсмертной.

Эфра

СТРОФА 2

Девственна смерть-богинюшка

нам расстаралась, -нежилась,

чистенькая похаживала,

блАгами нам поваживала;

мы не вид, запах тления –

чудные благовония,

чистые твои образы

всегда в тебе, мать-смерть, видели.

АНТИСТРОФА 2

Кто я теперь тебе, битая,

разными всякими братая,

страхом лихим поятая,

лохмотьем цветным увитая?

Возьмешь ли, мать, примешь бывшую,

масть белую изменившую,

позор, смрад тебе явившую?

Али жить мне, живой расхаживать?

Хор увлекает Кассандру в свою безумную пляску.

Хор

Опьяненные победой, не щадим никого:

надо нам девок, золота, вин тонких – всего.

Горько будет вспомнить тому, кто не схватил после голода сытный кус:

он зря, значит, воевал, старался; законов, богов испугался, трус!

Но боги с законами отступили на срок победы от сей земли –

прихватывай то, что рядом, подминай да огнем пали.

Толпа останавливается перед колоннами у входа в храм.

Корифей

Остановитесь!

Вот это тот самый храм:

я слышу ее дыхание,

чувствую ее запах.

Ломаем ворота! Бревна

тащите, кирки берите!

Кто первый войдет, тому и

боги благоприятствуют,

тот и получит нежную

первым. Ломай ворота!

Хор (на разные голоса)

Елена! Елена!

Тут она!

Чего, три доски остановят нас?

Моя будет!

Смерть изменнице!

До смерти ли тут?

Другое ведь!

Менелай (лихорадочно оглядывается по сторонам, но видя, что подмоги ждать неоткуда, начинает)

Войско! Не боишься приговора?

Будет завтра день, за опьяненьем

трудное похмелье: кары, казни

вам, ворам, устроит Агамемнон,

святотатцам – дыбы да поленья,

чтоб пылал огнь долго.

(Пауза. Оглядывается, ищет поддержки.)

Каждый выжил

на войне, сберегся – что ж так глупо

умирать хотите? Что ж остатки

жизни, отвоеванной, спасенной,

от несытой смерти утаенной,

так не бережете?

(Пауза.)

Что ж добычу

стольких лет, цены неимоверной

золото, каменья-самоцветы

битой ставкой ставите за-ради

ненависти, женщины? Других вам

мало, что ли, брать себе насильем?

Вам за что голубку ненавидеть,

выжившим?..

Отступитесь, или будет худо!

Пусть ее осудит, оправдает

Агамемнон. Ждите господина.

Корифей

Всегда на войне умирай, солдат,

и голодай, солдат,

а как победа – иди, солдат,

зачем не погиб, солдат!

Нечеловеческих сил урок

выполнен – что теперь?

Стань человеком, знай свой шесток,

но я уже полузверь

или полубог, опрокинув треть

мира под ноги; кто

предел укажет, если я смерть

ставил весь срок в ничто?

Отойди, начальник! Ты завтра – прав,

но сегодня – мое! Не препятствуй:

уж такой он, мой вздорный, мой злобный ндрав,

упорствующий в святотатстве.

Будет рель с веревкою завтра мне,

покачнусь я над побежденной Троей –

так ведь величают в такой войне

не погибших в бою героев.

Чистенький, что ты стоИшь? Цари

не побрезгают пусть народом:

гордость на радость войскам смири,

так и быть: тебе – первому. Расступитесь для воеводы!

Подталкивают Менелая к воротам храма. Он неумело и жалко сопротивляется. На сцене появляется Агамемнон с другими греческими вождями. Перетрусивший хор возвращается на орхестру.

Хор (на разные голоса)

Из-за кого воевали,

раменами

груз неподъемный поднимали,

струги гнали

в дали чужие,

дорогие

земли Отчизны покидали?

Из-за Елены!

Из-за нее

копье

летело,

меч вынимался,

поднимался,

лук напрягался,

метил стрелы,

смерть в тело

посылало тело.

Мы, пока ее не получили,

все пусты стоим – не победили.

Что шелков и злата изобилье,

если тварь-голубку упустили,

если нет исхода нашей силе?

Агамемнон

Где ж она?

Хор (на разные голоса)

Искали по всем углам –

нет нигде.

Есть одно место укрыться: вот – храм.

Окружили его,

вовнутрь не идем:

греха много,

несмытая кровь

каплет, вредит богу.

Подожжем его,

храм великий, –

может, выбежит

в огне, крике;