Зеленый автомобиль

– Их сиятельство просят вас пожаловать на минутку.

Вурц вернулся в комнату, из которой только что вышел.

Он застал графиню сидящей у стола с браслетом в руках.

– Милостивый государь…  – сказала она, и голос ее слегка дрожал. На Вурца она избегала смотреть.  – Милостивый государь, я ошиблась. Браслет этот мне не принадлежит. Возьмите его, прошу вас, чтобы возвратить законной владелице.

Начальник тайной полиции на минуту растерялся.

Что случилось в его отсутствие?

– Простите,  – вежливо обратился он к графине,  – но всего несколько минут назад и вы, и ваш супруг признали браслет вашей собственностью. Барону фон Сфору вы также изволили заявить, что браслет принадлежит вам.

Графиня с раздражением вскочила с места. Маленькие ручки сжались в кулаки, большие сверкающие глаза вызывающе устремились на Вурца.

– Я думаю, с вас достаточно моего заявления о том, что я не признаю браслет своим? Не буду же я вам в угоду присваивать чужую собственность! Я ошиблась. Браслет этот поразительно похож на тот, который я потеряла, но это не он.

Безмолвно покинул начальник тайной полиции дом графини Кампобелло.

Что могло побудить молодую женщину так внезапно отказаться от украшения, которым она дорожила и с которым никогда не расставалась?

За несколько минут, прошедших после его ухода, должно было произойти что-то такое, что глубоко взволновало и поразило графиню. Не была бы она иначе так бледна и испугана, когда он вернулся.

При свете лампы Вурц еще раз внимательно осмотрел браслет. Открыв эмалевую крышечку медальона, он с удивлением заметил, что на портрете не было стекла.

Вот она, разгадка! Как мог он просмотреть это! Увлеченный разговором, он, очевидно, забыл вложить стекло на место.

Да, теперь все было ясно.

Оставшись одна, графиня открыла медальон, заметила отсутствие стекла, поняла, что посторонние проникли в ее тайну, и, оценив всю опасность и все последствия этого открытия, решила ради своего спасения отказаться от опасной драгоценности.

Обстоятельства складывались неудачно… подступиться к графине теперь было трудно! Как доказать графине Кампобелло, что именно ей, и никому другому, принадлежит потерянный браслет? Разве не приняла его баронесса Штернбург за свой… такая же ошибка могла быть допущена и графиней. Значит, они опять идут по ложному следу, опять пропало и время, и труды.

Мета получила браслет с портретом от брата из Турина. Значит, в то самое время, когда в жизни молодого офицера разыгралась известная читателю мрачная любовная история… Быть может, и браслет был заказан тогда?

Вещь, несомненно, была не старинная, хотя и представляла собой превосходную копию старого венецианского образца.

Доктор Мартенс был командирован в Болонью – название этого города стояло на фабричном клейме,  – где и обратился к содействию местной полиции.

Один из полицейских чиновников представил его директору фабрики.

Тот признал браслет и заявил, что в 1900 году фабрика выпустила шесть штук подобных драгоценностей, из которых две были отправлены на следующий год туринскому ювелиру Бьянки.

Доктор Мартенс поехал в Турин.

По счастью, ювелир Бьянки вел весьма подробные торговые книги. После продолжительных поисков наконец нашли желаемые сведения. В книге стояло: «покупатель – старший лейтенант Дж. ди Кастелламари», и рядом было примечание:

«Принять заказ на копию для госпожи Мары Цинцинатти – цирк».

С этими драгоценными сведениями доктор Мартенс вернулся в Вену и прямо с вокзала отправился в полицию.

Вурц принял его немедленно:

– Слава богу, что вы приехали. А у нас тут были неприятности из-за браслета. В контору два раза приходила какая-то дама и требовала его, утверждая, что он ей принадлежит. Мы всячески оттягивали выдачу вещи. Наконец сегодня она заявила, что пожалуется министру полиции, если ей немедленно не выдадут браслет.

Доктор Мартенс доложил начальнику тайной полиции подробно о своем путешествии и так заключил свой рассказ:

– Как ни верти, а приходится возвращаться к этой Маре Цинцинатти. Несомненно, Кастелламари подарил ей браслет. Теперь нужно проследить, каким образом из рук наездницы вещь попала в руки графини Кампобелло.

На следующий день к начальнику тайной полиции явился барон фон Сфор.

– Что скажете нового? – обратился Вурц к молодому человеку.

– Ничего особенного. А впрочем, судите сами. Вчера вечером я был в опере, в ложе графини. Она была очень весела и оживлена, но весьма сетовала на педантичность и придирки полиции. Затем с веселым видом она сообщила мне, что браслет нашелся в отеле.

– В самом деле? – протянул Вурц.

– Подождите, я еще не кончил. Само собой разумеется, я навел справки в отеле «Бристоль», но там никто и не слышал ни о каком браслете,  – торопливо продолжал Сфор.  – Там даже не знали о том, что браслет пропал. Значит, графиня придумала всю эту историю.

– И вероятно, не без веских причин,  – докончил Вурц.  – Зря никто обманывать не станет.

В эту минуту в кабинет вошел служащий и доложил, что Вурца просят в контору потерянных вещей.

– Видите,  – заметил Вурц,  – это моя вторая попытка, следуйте за мной, но не надо входить одновременно, чтобы не вызывать подозрений.

В конторе дожидалась какая-то молодая женщина, встретившая начальника тайной полиции весьма неприветливо. Она была высокого роста, стройна и очень элегантна; у нее были темные глаза и густые золотисто-рыжие волосы.

Вурц пристально посмотрел на нее, чего она, впрочем, не заметила.

– Объясните мне, что это значит! – сердито воскликнула она.  – Я уже третий раз прихожу сюда, и все напрасно. Отдадут мне наконец мой браслет или нет?

– Сию минуту, сударыня. Его куда-то положили и только сегодня утром нашли. Судя по вашему описанию, вот ваш браслет.

– Да, он самый.

Она потянулась к браслету, но Вурц торопливо отвел руку:

– Одну минуту! Если этот браслет действительно принадлежит вам, то вы сможете указать нам его особые приметы?

– Ну конечно. В замке вделан медальон, а в нем находится портрет молодого итальянского офицера.

– Этого достаточно,  – любезно поклонился Вурц.  – Теперь я вижу, что браслет действительно принадлежит вам, и не имею больше причин задерживать его. Господин Вернбург,  – обратился он к одному из агентов,  – будьте любезны по выполнении формальностей передать браслет этой даме.  – Вурц вежливо поклонился незнакомке и удалился.

Выйдя за дверь, он знаком подозвал сыщика:

– Следите за этой женщиной и узнайте, кто она такая.

Глава XVII

Полчаса спустя агент вернулся с известием, что проследил незнакомую даму до Стефанской площади. Там она села в автомобиль и поехала по направлению к кварталу Виден.

– Вы заметили автомобиль? – спросил начальник тайной полиции.

– Как же. Он был зеленого цвета. Номер его «А 720». Шофера зовут Густав Гохштегер,  – отрапортовал агент.

Вурц так и подпрыгнул на месте.

– Густав Гохштегер? – сказал доктор Мартенс.  – Я слышал это имя. Правда, давно, несколько лет назад. Позвольте, позвольте, ведь так, если не ошибаюсь, звали одного из наших агентов?

– Не ошибаетесь,  – отозвался Вурц.  – Но нет… это невероятно, невозможно!.. Какое отношение может иметь этот автомобиль к преступлению…

Вурц сорвался с места и взволнованно зашагал по комнате. Доктор Мартенс с удивлением смотрел на него. Что такое стряслось с начальником? Почему его так взволновал номер автомобиля?

Наконец Вурц остановился перед доктором Мартенсом и проговорил:

– Может быть, я и ошибаюсь! Пожалуйста, доктор, потрудитесь пройти в кабинет комиссара Штрелиха и узнайте, кому принадлежит автомобиль «А 720». С ответом прошу вас вернуться сюда.

– Спросите по телефону, у себя ли господин министр полиции,  – продолжал Вурц, обращаясь к агенту, как только комиссар вышел из комнаты.

Агент поспешно удалился, а Вурц продолжал свою прогулку по комнате.

– Вот не везет-то,  – бормотал он на ходу,  – хоть сначала все начинай!.. А я-то надеялся… да нет! Это невозможно… Разве только сам черт вмешался в это проклятое дело!

В комнату вихрем ворвался доктор Мартенс. Под мышкой он нес толстую книгу.

– Подумайте только,  – задыхаясь, прошептал он,  – просто не верится… Да вот, посмотрите сами.

– Ваше волнение и так достаточно красноречиво. Владельца зеленого автомобиля, который мы так тщательно разыскиваем и на котором уехала убийца, зовут Антон фон Зольфельд. Он занимает пост министра полиции в столичном городе Вене, с чем имею честь вас поздравить, доктор!

Чувство юмора вернулось к начальнику тайной полиции.

Он подошел к письменному столу и со смехом опустился в кресло.

Доктор Мартенс продолжал в каком-то оцепенении стоять посреди комнаты, нежно прижав к груди увесистую книгу.

– Ну, доктор,  – продолжал Вурц,  – проснитесь, голубчик, придите в себя и присядьте. Миленькая история, нечего сказать. Хороша полиция, которая ловит автомобиль своего начальства. Удачный выстрел, что и говорить. Ну да ничего не поделаешь, жизнь фантастичнее самой пылкой и богатой фантазии.

– Да, но… я не понимаю…

– Я сам не понимаю, любезнейший, но это ничего не значит. Говорят, кто много будет знать – скоро состарится. Да! А этого мы с вами не хотим. А? Да придете вы в себя наконец!

Доктор Мартенс все с тем же отсутствующим видом открыл лежавшую у него на коленях толстую книгу и взглянул в нее.

Написано было черным по белому! Ошибка была невозможна. Комиссар положил книгу на стол и отер со лба крупные капли пота.

Он решительно ничего не мог сообразить.

– Что же нам теперь делать? – спросил он.

– Исполнять свои обязанности, доктор и… предоставить событиям идти своим чередом или сообщить всему миру веселый анекдот о том, как полиция, рук не покладая, сил не жалеючи, гналась за собственным начальством. То-то потеха будет!

– Полноте, до шуток ли тут. Ведь теперь вся картина переменилась!

– Как ей не перемениться, еще бы!

– Как же быть-то?

– Ничего не могу вам сказать. Я должен сначала переговорить с министром полиции.

Вошедший агент доложил, что министр полиции находится у себя на квартире.

– Подождите меня здесь. Через полчаса вы все узнаете.  – И с этими словами Вурц поспешно вышел из комнаты.

Квартира министра полиции находилась в том же здании. Он занимал с семьей весь левый фланг грандиозного строения.

Господин фон Зольфельд сидел и благодушествовал за вторым завтраком, когда вошедший лакей доложил, что приехал начальник тайной полиции и желает видеть его превосходительство по неотложному делу.

Отдав приказание проводить начальника тайной полиции в кабинет, господин фон Зольфельд закурил сигару и только тогда вышел к своему подчиненному.

– Здравствуйте, здравствуйте, любезнейший,  – обратился он к Вурцу,  – вы хотели меня видеть. Что за важное дело привело вас ко мне?

– Убийство на Грилльхоферштрассе.

– Ага! Вы узнали что-нибудь разоблачительное, не так ли?

– Совершенно верно, ваше превосходительство.

– Хорошо. Рассказывайте свои новости. Но сначала закурите сигару. С сигарой легче говорится. Ну-с, как же обстоит дело?

Министр полиции положил ногу на ногу, уселся поудобнее в глубокое кресло и приготовился слушать, следя глазами за поднимавшимися к потолку голубыми струйками дыма.

– Вы, вероятно, помните, ваше превосходительство, что заявление баронессы Штернбург направило полицию по совершенно новому следу. Мы узнали, кто убитый, установили, в каком направлении следует искать убийцу.

Но тут произошло следующее неожиданное для нас событие: к нам поступило заявление о пропаже браслета, в медальоне которого мы нашли… портрет убитого на Грилльхоферштрассе.

– Знаю, знаю. Что же дальше?

– Я позволил себе начать издалека, чтобы восстановить общую картину. Браслет был опознан и затребован…

– Кем же?

– Одной дамой, которая… она…  – замялся начальник тайной полиции.

– Кто же такая эта дама? – с интересом осведомился господин фон Зольфельд.

– Это мы скоро узнаем. Самое важное для нас то, что эта особа воспользовалась автомобилем, номер которого нам известен.

– Что же может быть проще! Узнайте, кому принадлежит автомобиль, и нетрудно будет найти даму.

– Все это уже исполнено, ваше превосходительство… потому-то я и здесь.

– Кому же принадлежит автомобиль?

– Вам, ваше превосходительство.

Министр полиции даже подскочил в кресле и с видом полнейшего недоумения воззрился на Вурца.

Наступила короткая пауза.

– Так ли я вас понял,  – проговорил наконец господин фон Зольфельд.  – Вы сказали, что автомобиль принадлежит мне?

– Так точно, ваше превосходительство. Номер «А 720», шофера зовут Густав Гохштегер, он бывший наш агент и уже четыре года состоит на службе вашего превосходительства.

Министр полиции схватился за голову.

– Вы это знаете наверно?

– Ошибка невозможна, ваше превосходительство.

– Скажите мне, когда… когда вы все это узнали?!

– Часа два назад.

– Два часа назад на моем автомобиле уехала женщина, которую вы подозреваете в убийстве? – повторил фон Зольфельд.

Начальник тайной полиции молча наклонил голову.

– Не знаю, право, смеяться мне или тревожиться. Все это чересчур странно; скажу больше – невероятно! Ну да мы сейчас увидим!

Министр позвонил.

– Дома барыня? – спросил он явившегося на звонок лакея.

– Их превосходительство изволили выехать.

– В коляске или в автомобиле?

– В автомобиле.

– Давно барыня уехала?

– Около половины десятого.

– Когда Гохштегер вернется, прикажите ему подняться ко мне. Гм!..  – промычал министр, когда лакей вышел из комнаты.  – Неужели Гохштегер в свободное время прирабатывает, развозя сторонних пассажиров? Вообще он очень исполнительный и приличный человек.

– Простите, ваше превосходительство,  – прервал Вурц размышления своего шефа,  – как вам известно, мы установили, что убийство совершено дамой из высшего общества. Быть может, ваша супруга разрешает пользоваться автомобилем какой-нибудь подруге?

– Вы предполагаете, если я так вас понял…  – ледяным тоном проговорил министр.

– Простите, ваше превосходительство, вы, очевидно, не так меня поняли! Речь идет о женщине, вращающейся в тех же кругах, что и ваша супруга. Согласитесь, что это не невозможно.

Министр не дал Вурцу договорить.

Как криминалист он вполне понимал, что подчиненный его по долгу службы обязан был допустить любую возможность. Поэтому, как ни неприятно было ему оказаться вместе с семьей замешанным в убийстве, он ответил спокойно, почти любезно:

– Пожалуйста, не извиняйтесь, друг мой. Я вполне понимаю, что вы должны обо всем подумать. Я на вашем месте поступил бы точно так же. Но я убежден, что все это объяснится самым простым образом.

Господин фон Зольфельд закурил новую сигару и продолжал:

– Та женщина, которую вы подозреваете в убийстве и которая уехала в моем автомобиле, имеет, конечно, все основания желать ввести в заблуждение общество и полицию. Поэтому она пользуется зеленым автомобилем и привешивает к нему фальшивый номер – это служит для нее надежным пропуском и избавляет от лишних неприятностей. Очень удачная хитрость, это правда, но ничего больше.

– Мне самому приходило это в голову, ваше превосходительство, пока мне не сказали имя шофера.

– Ах, боже мой. Одно вытекает из другого,  – заметил министр полиции.  – Узнали имя моего шофера, и теперь какой-нибудь самозванец выдает себя за него. Это опять-таки очень просто.

– Конечно. Но описание внешности этого, как вы изволили выразиться, самозванца оказалось вполне точным и подходящим. Как же вы это объясните?

– Ах, описать человека, которого видели всего несколько секунд! Да вы сами должны знать, насколько достоверны все эти описания внешности.

Господин фон Зольфельд протянул Вурцу руку и любезно проводил его до двери.

– Да, да, милый доктор! Нечего удивляться! Эта зеленая чертова колесница действительно принадлежит нашему шефу,  – заявил Вурц растерявшемуся доктору Мартенсу.

– Но как же он все это объясняет?

– Никак! Он ничего не знает, что, впрочем, понятно. Но смотрите теперь в оба, а то можно заварить такую кашу, что потом и не расхлебаешь. Рыжая дама, которую мы ищем, может оказаться близкой подругой его жены, а чего доброго, и та сама замешана в преступлении. Будьте осторожны и избегайте скандала. Я хорошо знаю министра, он нам этого никогда не простит.

Начальник тайной полиции замолчал и задумчиво глядел на пол.

– Знаете, что мне пришло в голову,  – сказал он немного погодя.  – Может быть, история с зеленым автомобилем объяснит ту осторожность, с которой нам приказано было действовать. Бог знает откуда ветер дует.

Вошедший агент доложил, что министр немедленно требует к себе начальника тайной полиции.

Господин фон Зольфельд был в большой приемной и с нетерпением пошел ему навстречу.

– Все разъяснилось. Это действительно был мой автомобиль…

– Ага!

– Ну да! – Министр нервно закусил нижнюю губу.  – Жена моя одолжила его сегодня своей сестре, жене профессора Гартлиба.

– Что же теперь прикажете делать?

– По-моему, следует непосредственно допросить госпожу Гартлиб, что за историю она затеяла с этим браслетом. Или вы, быть может, держитесь мнения, что… браслет действительно принадлежит ей?

– Нет, этого я не знаю.

– Тогда пусть она объяснит нам свое вмешательство в дело, которое совершенно ее не касается. Боже Создатель!.. Эти женщины! В какую только передрягу с ними не попадешь? Пусть доктор Мартенс немедленно поедет к ней и объяснит ей всю серьезность создавшегося положения. Это подействует. После свидания с ней я попрошу сообщить мне результаты.

– Слушаюсь, ваше превосходительство. Но так ли я вас понял: доктор Мартенс должен отправиться к госпоже Гартлиб и от вашего имени допросить ее?

– Ну да, допросить… Осторожно, конечно. Не ради меня, а просто потому, что она ничего дурного пока не сделала. Ведь легко может быть, что мы и ошибаемся,  – заключил министр, прощаясь с Вурцем.

Глава XVIII

Вурц приказал позвать к себе доктора Мартенса, чтобы дать ему нужные инструкции.

– Гартлиб,  – повторил комиссар названную ему фамилию.  – Я недавно был у него. Его адрес: Шенбруннштрассе, сорок шесть. Он тот самый человек, который навел нас на след женщины-убийцы и определил с помощью микроскопа, что волосы ее крашены.

Начальник тайной полиции с улыбкой наклонил голову.

– Верно! Поезжайте немедленно к этой даме и постарайтесь узнать у нее, что можно. Деликатно, конечно.

Доктор Мартенс отправился на Шенбруннштрассе и приказал доложить о себе барыне.

Горничная вернулась с ответом, что его просят пожаловать.

Спокойно, равнодушно и непринужденно поднялась молодая женщина ему навстречу.

– Простите за беспокойство, сударыня,  – сказал доктор Мартенс,  – я приехал по делу о браслете, который вы изволили получить сегодня в нашей конторе. Через полчаса после вашего отъезда к нам явилась другая дама и заявила, что вещь принадлежит ей. Поэтому я вынужден просить вас передать мне на минутку браслет, чтобы проверить, насколько основательны претензии этой дамы.

Госпожа Гартлиб заметно смутилась.

– У меня в данное время нет этого браслета,  – сказала она,  – я отправила его к ювелиру. Будьте любезны наведаться через несколько дней.

– Будет совершенно достаточно, если вы укажете нам адрес мастера. Мне ведь нужно только взглянуть на браслет.

Смущение молодой женщины стало еще заметнее.

– Да, но, видите ли… Я не знаю точного адреса…

– У вас, конечно, имеется квитанция, на которой написан адрес,  – продолжал настаивать беспощадный комиссар.

– Квитанция. Нет, у меня нет никакой квитанции,  – совсем уже нерешительно произнесла госпожа Гартлиб.  – Ювелир сказал, что вещь настолько заметна, что ее нельзя спутать с другой.

– Мне остается только направить к вам эту даму,  – заметил доктор Мартенс.

– Ах нет! Прошу вас! Вы, может быть, будете так любезны зайти послезавтра.

Не настаивая больше, Мартенс прошел в лабораторию профессора Гартлиба.

– Я пришел к вам, профессор,  – так начал он,  – по весьма важному делу, касающемуся вас и вашей супруги.

На лице профессора не отразилось никакого изумления, зато ясно выразилась досада.

– Все из-за этого браслета, не так ли, доктор? – спросил он.  – Так я и думал. Но разве женщинам что-нибудь втолкуешь! Я предупреждал жену. Я говорил ей: «Смотри, наживешь хлопот и неприятностей».

– Ну, до неприятностей еще далеко,  – успокоительно заметил комиссар,  – тем более что вы, видимо, в курсе дела и не откажетесь дать мне некоторые разъяснения.

– Конечно, не откажусь.

– Прежде всего скажите мне, принадлежит ли браслет вашей жене?

– Нет! Оттого-то я и выхожу из себя. Из глупой услужливости она навлекает на себя неприятности.

– Но как же могла жена ваша требовать в полиции не принадлежащую ей вещь?

– Ее об этом просила приятельница.

– Вы хотите сказать графиня ди Кампобелло?

– Ну да, если уж вам известно ее имя. Только не проговоритесь жене, что я назвал вам графиню.

– Профессор, вам должны быть известны некоторые подробности. Что побудило вашу жену поехать вместо графини в полицию?

– Это не так уже странно, как может показаться с первого взгляда,  – ответил профессор.  – Надо вам сказать, что жена моя и графиня знакомы с детства. Они, можно сказать, выросли на одной улице, были соседями и день-деньской играли вместе. В Италии ведь детвора целый день во дворе.

– В Италии! – перебил доктор Мартенс.  – Разве ваша жена итальянка?

– Да, она родом из Неаполя.

– Простите, что перебиваю, но тут что-то не так. Ведь графиня Кампобелло – американка. Насколько я знаю, ее девичья фамилия Гибсон и у отца ее были крупные прииски в Чикаго.

– Ах, чего только не придумают. Ничего подобного! Родилась она в Неаполе, много позднее ее удочерил Гибсон, отсюда и пошла американская легенда. Жена моя из очень бедной и скромной семьи и ребенком бегала с ней вместе. С тех пор и завязалась их дружба. Несмотря на разницу в общественном положении, они до сих пор поддерживают прежние отношения. По правде говоря, мне очень не нравилась эта дружба. Что общего у скромной жены профессора с богатой светской женщиной? Кроме того, у Виолетты была очень дурная молодость, чтобы не сказать больше, так что я вовсе не находил ее общество подходящим для жены. Но я три четверти жизни провожу в лаборатории, жена моя постоянно одна, и из чувства простой справедливости я не могу требовать от нее прекратить знакомство, которым она дорожит.

Профессор замолчал.

– Вы хотели рассказать мне про браслет,  – вежливо напомнил доктор Мартенс.

– Ах да! Я совсем отвлекся! Так вот, дня три или четыре назад, за ужином, жена вдруг спрашивает меня: «Скажи, что нужно сделать, чтобы получить из полиции потерянную вещь?» «Ты что-нибудь потеряла»,  – спрашиваю. «Нет,  – говорит,  – не я, а Виолетта. Я обещала ей сходить за вещью вместо нее». И жена сообщила мне, что часа два назад к ней явилась графиня, страшно взволнованная, и принялась умолять жену оказать ей дружескую услугу. Она просила взять из полиции утерянный браслет, который точно описала, и закончила свою просьбу словами: «Ты и вообразить не можешь, какую тяжесть снимешь у меня с сердца». Нечего и говорить, что жена согласилась и уперлась, извините за выражение, как ни доказывал я ей, что такой образ действий некорректен и может повлечь за собой большие неприятности. Она раза три бегала в контору и наконец с гордостью принесла проклятый браслет.

– Не можете ли вы сказать мне, профессор, где теперь находится этот браслет? Жена ваша утверждает, что отослала его к ювелиру.

– Ну вот! Дожили! Лгать уже начала из-за этой глупой истории! Ложь все, чтобы выгородить подругу. Я сам звонил графине, что браслет ее находится у нас. Я собирался в лабораторию, когда приехала Виолетта и получила свое украшение из рук моей жены.

– Вы не спрашивали вашу супругу, почему графиня не пожелала лично обратиться в полицию?

– Как не спросить! Конечно, спрашивал.

– И что же ответила ваша супруга?

– Вздор все, дамские сказки,  – сердито проворчал профессор,  – старые любовные шашни! Женщин хлебом не корми, а расскажи какую-нибудь тайну. Графиня не хотела, чтобы имя ее упоминалось в связи с этим браслетом, потому что на нем, видите ли, был медальон с портретом какого-то бывшего жениха, молодого итальянского офицера, о котором граф ничего не знает.

– Итак, профессор,  – проговорил, вставая, доктор Мартенс,  – вы можете дать мне слово честного человека, что браслет возвращен его законной владелице?