Новеллы из курсантской жизни. Часть 1

После физкультуры осталось 118 претендента на почетное звание курсанта Высшего военно-инженерного авиационно-технического училища имени Петра Васильевича Кудрявцева (был такой академик-авиатор). Сокращенно – ВВИАТУ (похоже на заклинание из вуду).

Наступило время профотбора, который все просили провести заранее, чтобы уже не пытаться поступать в офицеры, но видимо мудрые военные, таким образом, экономили ресурсы машины и бумагу, поэтому и проводили профотбор в конце, когда основная масса народа уже схлынула.

Вопросов было действительно много – примерно триста-четыреста. Причем проходил профотбор в два этапа. На первом все заполняли анкеты с идиотскими вопросами типа: «Сколько раз Вы ходите ночью в туалет?», «Занимаетесь ли Вы мелкими кражами?», «Нравиться ли Вам кукла Барби?» и тому подобное. Затем не менее идиотские вопросы, только меньше – около ста, задавали психологи, причем они сидели по парам и вели перекрестный опрос. Результаты профотбора не оглашали, но уже через три дня объявили имена девяносто счастливчиков, поступивших в прославленный военный ВУЗ. Все наши друзья с честью выдержали испытание и смогли стать курсантами. Хотя нет, мы забегаем вперед. Полноправными курсантами становятся после принятия присяги, а до нее еще необходимо было пройти курс молодого бойца – начальную военную подготовку в течение трех недель.

Но бывают и интересные случаи в истории ВВИАТУ.

Особенно интересна история Миши Базулетова. Он умудрился сдать все экзамены на двойки, кроме физкультуры – тройка. Но он не уехал домой, а жил далеко – где-то на Севере, а остался в лагере. Его уже сняли с довольствия, но все его подкармливали. Так он бродил по лагерю неделю, и в итоге его взяли на третий факультет – вот что делает настойчивость. Потом ему Агеев, когда передавал в другой отряд, сказал: «Да, видишь, Базулетов, и тупость города берет». Надо заметить, что он даже проучиться смог два года, только потом как он замучил абсолютно всех, его отчислили. Но мы еще расскажем про его дальнейшую судьбу, поверьте, это будет интересно.

В армии матом не ругаются.

В армии так разговаривают.

4. Военный расклад

Итак, всех распределили по взводам, назначили командиров, и началось КМБ – курс молодого бойца, предназначенный для того, чтобы еще раз до принятия присяги на верность Отчизне проверить новобранцев на предмет их пригодности для армии. Необходимо отметить, что это касается только высших военных учебных заведений, где готовят офицеров. Тех же, кто попал в армию служить срочную службу, обратно никогда не отправят – даже при полной своей непригодности боец будет тащить военную лямку до конца положенного срока.

Итак, хотя ребята еще и не стали военными – это произойдет только после успешного окончания КМБ и торжественного принятия присяги, для них уже началась вполне военная жизнь.

Во-первых, всем выдали военную форму. Эта была летняя полевая форма, которую в народе называли «афганкой», и кирзовые сапоги. Потом всех повели в баню. Их и до этого каждую неделю водили мыться, но эта баня окончательно отделила их от прежней гражданской жизни. Ребята окончательно сняли с себя гражданскую одежды и стали именоваться «курсантами». Особая морока вышла с надеванием сапог. Носки было запрещено носить – нужно было наматывать портянки. Старшина Ткаченко и старшекурсники помогали новичкам в этом, как оказалось, совсем нелегком деле.

Во-вторых, все разделились на начальников и подчиненных. Это вообще самый острый и больной вопрос в армии – кто, кому, как и насколько, подчиняется. Устав в этом плане суров и лаконичен: «По своему служебному положению и воинскому званию одни военнослужащие по отношению к другим могут быть начальниками или подчиненными. Начальники имеют право отдавать подчиненным приказания и должны проверять их выполнение. Подчиненные обязаны беспрекословно повиноваться начальникам».

Военная же мудрость по этому поводу гласит, что Устав состоит всего лишь из двух пунктов: «Первый – начальник всегда прав. Второй – если начальник не прав, то смотри пункт первый». Также существуют и другие высказывания: «Ты – начальник, я – дурак. Я – начальник, ты – дурак».

Командиров оказалось много. Надо отметить, что на время КМБ должности начальников называются несколько иначе, чем во время последующей учебы, а зачем это сделано непонятно – видимо, как и многое в нашей армии, для того чтобы запутать, но опять же непонятно кого и зачем. Если в городе курсанты одного года поступления и одного факультета называют «курсом», то на КМБ почему-то «ротой», дальше курс делился на «учебные группы», а на КМБ их называли «взводами». Рота, в которую попали наши герои, называлась

Над всей ротой стоял командир роты (будущий начальник курса) – майор Анчумов Павел Викторович. Знатный был офицер. Прибыл сразу из войск. До этого, хоть и закончил это же училище, командовал танковой ротой где-то в монгольских степях, из-за этого лицо его было обветренным и очень суровым. Кличку ему сразу же дали – «Чума», но впоследствии практически всегда называли его как положено по негласному воинскому сленгу – «папа», то есть для всех курсантов нашего курса Анчумов стал «папой».

Далее в непосредственном командовании курса присутствовало еще два офицера – курсовые офицеры (на время КМБ они назывались командирами взводов и их было по штату более чем двое, но в наличии всегда менее). Оба были капитаны, закончили это же училище, одногодки, но на этом все сходство заканчивалось, и в дальнейшем была полная противоположность друг другу, но об этом позже, при случае. Первого звали капитан Мищенко Олег Владимирович (подпольная кличка – «Мища»), второго – Тихореев Евгений Дмитриевич (кличек было у него много, но самая основная – «Энергичный»).

Потом шли старшины. Один из них был прапорщик Ткаченко Иван Васильевич (кличка – «Быстрый»), а второй был назначен Анчумовым из числа курсантов-кадетов – Боровицкий Сергей Иванович (кличка, понятно какая – «Боров»).

Затем следовали командиры учебных групп, которые назначались из числа новых курсантов (на время КМБ – заместители командиров взводов или «замки»). Каждой группе был назначен все тем же Анчумовым свой командир опять же из числа кадетов или бывших солдат – «типа опытных ребят». Описывать их сейчас не стоит – если понадобиться мы это сделаем по ходу нашего повествования.

И, наконец, завершали эту структуру командиры отделений (как и на КМБ, так и в дальнейшем это название не менялось). Все учебные группы (взвода) разбивались на три отделения, каждому из которых назначался командир, но уже не Анчумовым, а курсовыми офицерами совместно с замками из числа оставшихся кадетов, а если их уже не хватало в группе, то из числа наиболее рьяных в службе курсантов.

Вот такая существовала иерархия. Затем, когда курсанты уже переберутся в Ленинград на место постоянной учебы, мы по ходу повествования будем рассказывать о других начальниках, которых в нашей армии великое множество и разнообразие.

В-третьих, это воинский устав и военная речь. Заранее просим извинение за отрывки из мудрой книги – Общевойскового Устава, но без этого рассказ не был бы таким полным и насыщенным. Знакомые с этой умной военной книгой при желании могут пропустить эти строки, а, может быть, захотят перечитать их еще раз. «Бог создал любовь и дружбу, а дьявол – Устав и службу». Существует даже почти любовная лирика:

Что глядишь на меня устало.

И глаза твои наводят грусть.

Хочешь, что-нибудь из Устава

Я прочту тебе наизусть.

Но больше всего изумляют отдельные фразы, выдаваемые воинскими начальниками, причем самого различного уровня. Один из таких был заместитель начальника факультета по службе войск подполковник Антошкин Савелий Павлович (прозвище – «Дум-дум»). Он выдавал такие перлы, что приходилось держаться за животы от хохота. Старлей Тихореев называл его высказывания военным юмором, но курсанты точно знали, что это такой военный ум. За Дум-Думом даже записывали, чтобы потом читать вслух. Остановимся пока на некоторых из них: «Полотенце складывается на три счета: раз, два», «Что же вы сидели не хромали, а как пошли так за ноги схватились», «Что вы стоите – ноги дрыгаете, руками чешете», «Все, больше ничего смешного говорить не буду». А с остальными перлами вы будете встречаться на протяжении всей книги.

В-четвертых, курсанты переехали в казарму. Переезд оказался довольно сложным действием. Часть курса осталась разбирать полевой абитуриентский лагерь, а остальная наводила порядок в казарме и на прилегающей территории. Конечно, и в школе случались субботники, но с такой масштабной уборкой еще никто не сталкивался, даже, наверное, профессиональные дворники.

В-пятых, начались занятия. В основном это были занятия по строевой подготовке, уставам и тактические упражнения. Строевой подготовки было много – по два часа в день, да еще постоянные хождения строем по лагерю, а при приближении дня принятия присяги занятия по строевой шли до самого отбоя. Курсантов учили правильно выполнять различные строевые приемы: строевой шаг, повороты, развороты, отдание воинского приветствия. Занимались и по отдельности, и в полном составе роты.

Про тактические занятия подробно будет рассказано в главе «Тактики и стратеги».

Занятия в классах были самые любимые – там можно было отдохнуть, а при желании даже выспаться. Надо заметить, что сон для курсантов, как в прочем и прием пищи, является весьма важным действом. Существует такая поговорка: «Дай курсанту точку опоры, и он уснет!». Так вот, некоторые хитрые командиры, которые в основном и преподавали уставы, заходили потихоньку в класс и почти шепотом говорили – «Те, кто спит…», а затем громко рявкали – «Встать!». Естественно, спящие подскакивали, как ошарашенные. Наказание было одно – сначала шли на турник, а после отбоя – час по уборке казармы или территории.

В-четвертых, появились наряды. Наряды – это разнообразные дежурства, которые несут курсанты и офицеры для обеспечения жизнедеятельности воинской части (училища) и выполнения поставленных задач. По уставу: «Суточный наряд назначается для поддержания внутреннего порядка, охраны вооружения, боевой и другой техники и боеприпасов, помещений и имущества части (подразделения), а также для выполнения других обязанностей по внутренней службе». Нарядов существует великое множество, и количество их продолжает увеличиваться.

Здесь нужно остановиться на следующих мудростях: «Дневальный! Деревья умирают стоя!» и истинно философском изречении: «Величие дневального в том, что, зная о смерти, он продолжает стоять на посту».

Основная задача дневального – «стоять на тумбочке». Это такое специально отведенное в казарме место, обычно расположенное в центральном отсеке напротив входа и недалеко от оружейной комнаты. Заступают в наряд по четыре курсанта: один дежурный (старший) и трое дневальных. Стоят дневальные по очереди примерно по два часа каждый, а дежурный осуществляет общее руководство. Спать в наряде можно не более четырех часов – все остальное время необходимо заниматься уборкой территории, благо в нашей армии она просто нескончаемая. Также наряд обязан доводить до всего курса распоряжения начальства и контролировать распорядок дня. Это заключается в том, что периодически нужно кричать различные команды: «Подъе-е-е-ем!!!», «Выходи строиться-я-я-я!!!», «До утреннего осмотра осталось 15…10…5 минут!!!» и тому подобное. Причем кричать это нужно как можно громче. Кто громче кричит – тот лучший военный. Более подробно мы рассмотрим команды при описании распорядка дня.

Много еще чего изменилось в жизни ребят. Нужно было постоянно следить за своей формой – чистить, гладить, стирать. Причем командиров абсолютно не волновало, что на занятиях по тактике ты упал в лужу или в наряде по столовой на тебя вывалился бак с отходами.

Приходилось выполнять множество команд и правил, начиная с таких, как правильно заходить в столовую, до таких, как правильно уложить форму на табуретке при отбое. Пока учились подшивать подворотнички – это такие узкие белые полоски ткани, пришиваемые к внутренней стороне воротника куртку – искололи себе все пальцы. Умываться пришлось только холодной водой, и бриться, кстати, тоже.

Причем делать все нужно быстро, чтобы не нарушить распорядок дня. На КМБ он примерно таков:

6.30

Подъем

6.35

Построение на утреннюю зарядку

6.35-7.15

Утренняя зарядка

7.15 – 7.40

Умывание, заправка кроватей

7.45

Построение на утренний осмотр

7.45 – 8.00

Утренний осмотр

8.00 – 8.25

Завтрак

8.25

Развод на занятия

8.30 – 14.00

Занятия

14.00 – 14.30

Обед

14.30 – 15.00

Отдых

15.00

Развод на занятия

15.00 – 18.30

Занятия

18.30 – 19.00

Ужин

19.00 – 21.00

Личное время

21.00 – 21.40

Просмотр телепрограммы «ВРЕМЯ»

21.40 – 22.00

Вечерняя поверка

22.00 – 22.30

Подготовка к отбою

22.30

Отбой

За различные нарушения курсантов наказывали внеочередными нарядами, нарядами на различные работы и, самое суровое, отправляют на гауптвахту под арест, но это уже совсем другие истории.

В атаку?

5. Тактики и стратеги

Итак, сегодня праздничный день – принятие военной присяги. Практически все курсанты с честью выдержали свои первые воинские испытания. За два дня до присяги курсантам выдали парадную форму, которую им нужно подготовить – «подшить», то есть пришить к кителям погоны и петлицы, дооборудовать рубашки и тщательно все выгладить. Это было весьма трудным заданием, так что многие даже по ночам трудились. Бывшие кадеты научили, как правильно переделать фуражки – нужно определенным образом выгибать пружины, но за это наказывали командиры.

Самое радостное, это то, что на присягу приезжали родители и знакомые. В лагере был день открытых дверей. Начало было назначено на 11.00, и хотя многие родственники приезжали уже к 9 утра, никого к курсантам не пускали.

Где-то в половину одиннадцатого курсантам выдали оружие, построили и повели на плац. Рядом бежали родственники, выискивая своих чад в строю. Сама присяга прошла довольно быстро. Торжественно вынесли знамя, затем все три курса прошли строем через весь плац, потом с трибуны говорили разные пламенные речи, и только после всего этого началась непосредственно присяга. Курсантов перестроили по взводам и перед каждым из них поставили стол, на котором располагались военные билеты и тексты присяг. Затем вызывали по двое из строя, и курсанты зачитывали текст присяги. Надо сказать, что текст заставили выучить наизусть, мало ли что. Затем вручали военные билеты, и курсанты возвращались в строй на свое место. Рядом стояла и постоянно щелкала затворами фотоаппаратов толпа родственников. Сама церемония заняла от силы час. Затем курсанты опять перестроились в ротные коробки, и все завершилось торжественным выносом знамени и проходом курсантов по периметру плаца, но на этот раз уже с песней.

После этого, наконец-то, курсантам разрешили пообщаться с родными и близкими. Все разбрелись по лагерю, усиленно угощая своих деток разными вкусностями. Но пришла пора прощаться. Вот тут уже можно было окончательно констатировать, что детство кончилось.

Уже на следующий день состоялся первый выход на стрельбище. Все курсанты с нетерпением ждали, когда уже они смогут пострелять из настоящего автомата, хотя многим уже доводилось делать это.

Но, к сожалению, в первый выход пострелять не дали. Курсантов знакомили с устройством автомата Калашникова, его разборки и сборки, заряжания, а также занимать правильное положение при стрельбе.

Еще читали разные лекции, которое были до того скучны, что только майор Дворкин, который вел занятия по огневой подготовке и уставам, веселил курсантов своей непроходимой военной тупостью. Прозвали его Мудазвоном, потому что речь у него была звонкая, но очень уж занудная. Так вот, кто-то из курсантов на его столе выцарапал ножом надпись: «МУДАЗВОН». Когда Дворкин заметил ее, он неожиданно для всех, выложив из карманов брелки, ключи, какие-то железки и даже носовой платок, залез на стол и стал там прыгать, приговаривая: «Ну, что? Звенит?». Он ведь не догадывался, что звон раздается из его головы.

Дай курсанту волю,

остальное он возьмет сам.

Девять с половиной…

Шла перестройка. Одним из главных ее достижений было развитие частной собственности, в частности – это открытие видеосалонов, где практически круглосуточно крутили импортные фильмы самых разных мастей: боевики, китайские драки, триллеры, эротику и просто порнографию. В то время мало кто имело в личном владении видеомагнитофон, который на черном рынке по цене конкурировал с автомобилем, а посмотреть кинофильм в салоне стоило в среднем один рубль. Деньги тоже в то время еще не малые, но ради искусства нужно было идти на определенные жертвы. И вместо того, чтобы съесть лишний десяток пончиков или выпить две кружечки пивка, курсанты частенько посещали данные развлекательно-познавательные заведения. Причем одно из них располагалось прямо в клубе на территории, так что те, кому не довелось пойти в увал, мог, ничем не рискуя, повышать свой культурный уровень, правда, фильмы там крутили пристойные – драки, боевики и ужастики. Ну а те, кто вырвался на волю, посещали узко профильные видюшники, в которых крутили самые актуальные перестроечные фильмы – эротические. В основном это была черная немецкая порнуха, но изредка попадались и серьезные работы признанных мастеров этого жанра, так что наши курсанты были очень просвещенными ребятами. И к тому времени, когда подобные фильмы (конечно, мы не имеем в виду немецкую чернуху) вышли на большие экраны питерских кинотеатров, они были подготовлены к этому вторжению и могли выбирать достойные ленты, чтобы наслаждаться ими на широком экране.

Но была еще одна изюминка в киноискусстве. В то время в Питере возник телеканал, который назывался почему-то «Русское Видео» – предшественник будущих кабельных российских каналов. Шел он исключительно в ночные часы, и по нему крутили западные киноленты довольно известных режиссеров.

Однако загвоздка состояла в том, что канал был сугубо ночной, а ночью по распорядку дня курсанты должны спать – строго с 23.00 до 07.00. В казарме находилось два телевизора (по одному в каждом отсеке), но не это являлось преградой к просмотру, а дежурная служба. Она находилось в этом здании, и состояла из двух офицеров, служащих на учебных кафедрах училища. Вот тут была лотерея. Дежурные по-разному относились к своей службе. Одни, и таких было большинство, относились к ней довольно спокойно. Проверяли курсантов перед отбоем, чтобы все были на месте, и удалились к себе в дежурную комнату на всю ночь отдыхать. Если все спокойно – зачем напрягаться? Но попадались такие экземпляры, которые везде видели нарушения, подвохи и коварства курсантов. В итоге они и сами взвинчивали себе нервы, и портили настроение другим. Естественно, что о просмотре телевизора ночью, когда дежурными заступали такие субъекты, и речи быть не могло, потому что грозило большими криками и скандалами.

И вот в один из дней заступил на дежурным по «факу» (факультету) один из ярых уставников – подполковник Пашенцев по кличке «Пашец» (надеемся понятно, от какого слово происходящей). И надо же такому случиться, что именно в ту ночь по «Русскому Видео» показывали нашумевший фильм «Девять с половиной недель» с легендарными Микки Рурком и Ким Бессинджер. Тем более кто-то знающий заявил, что фильм просто улетный и очень важный для просвещения психологии отношений мужчины и женщины. Естественно после таких рекомендаций не смотреть его было невозможно, но в то же время и нельзя из-за Пашеца.

Прозвучала команда «Отбой», все разлеглись по своим койкам и «уснули». Пашец в сопровождении дежурного по курсу Саши Виноделова («Вини»), который уже предчувствовал предстоящие громкие события, но естественно молчал и всем своим видом выражал полное спокойствие, обходил курсантские кубрики, считая всех по головам – ну не доверял он вечерним поверкам, и по его мнения все курсанты обманщики, пытающиеся навредить ему, ответственному и дисциплинированному офицеру, тем более поставленному на защиту этих самых интересов. Все было хорошо, все на месте тихо спали, никто не шатался, в общем обстановка спокойная. Пашец остался довольным, но вида не подал, надавал дежурной смене заданий и удалился к себе, но уже через полчаса снова вышел на обход – опять все спокойно. В итоге к часу ночи он успокоился и затих у себя в каморке.

Фильм начинался в половину второго. Самые истинные почитали кинематографа, а это почти все, стали подтягиваться к телевизору и занимать лучшие места. Стены в казарме были выкрашены масляной краской и, когда телевизор работал, отражали его свет довольно далеко – видно было от самой входной двери. Да, надо заметить, что сами телевизора и отсеки не были видны, так как к центральному отсеку и входной двери вели узкие проходы, но вот предательские стены все выдавали. Однако курсанты очень сообразительный народ. В стенах сделали маленькие отверстия, куда при необходимости вставлялись гвоздики, на которые вывешивали одеяла, а те в свою очередь не давали отражаться экрану телевизора.

Просмотр начался. Кино оказалось на самом деле очень интересным и захватывающим. Но, примерно на середине фильма (рекламой в то время фильмы еще не разбивали), пронесся страшный слух – Пашец на втором этаже повязал курсантов за просмотром телевизора и теперь мчится сюда. Все резко подскакивали с мест и начали разбегаться по койкам. Но Пашец был хитрым и зловредным. Он просто повытаскивал из телевизоров шнуры питания и гордо удалился к себе. Но «наивный албанец» не подозревал, что в каптерке были запасные шнуры, и уже через минуту после его ухода просмотр возобновился. Но не прошло и двадцати минут, как снова ворвался разъяренный подполковник. Поймать, конечно, он никого не смог, но шнур на это раз выдернул, а просто обрезал, подозвав дневального и взяв у него штык нож. Потом собрал всех командиров групп в ленинскую комнату и устроил им разнос. Больше просмотр не продолжался – во-первых, шнуров больше не было, а во-вторых, и фильм закончился.

Наутро сняли с наряда Сашу Виноделова, объявив ему строгий выговор, который подразумевал полумесячное сидение в училище без увольнений. Но это ерунда – были и здесь неплохие развлечения. Кино же посмотрели после – в кинотеатре.

Главное не победа – главное участие!

Зарядка.

– По-о-одъе-е-ем!!!

«Что такое? Что случилось? Ведь вроде совсем недавно звучала одна из самых приятных команд: «Отбой!»» – вихрь мыслей пронесся в голове Олега, а в то же время его тело самостоятельно, уже инстинктивно спрыгнуло со второго яруса кровати и устремилось к аккуратно по0военному сложенной на табуретке форме. «Когда же долгожданный отпуск, и я буду спокойно просыпаться дома от приятного запаха маминых пирогов?» – продолжал мечтать Олег, а тем временем из центрального отсек уже слышался зычный голос дневального:

– Выходи строиться на зарядку! Форма одежды номер два!

«Да что они там с ума все сошли что ли? Из под теплого одеяла да с голым пузом на свежую питерскую улицу! Уже озноб берет, а еще полчаса по улице бегать» – уже пришедший немного в себя размышлял про себя Олег.

– Кто сегодня уборщик? – поинтересовался, вошедший в отсек командир отделения.

– Я! Курсант Оганесян! – счастливо прокричал из-под одеяла Огнетушитель. Действительно есть чему радоваться. Ведь не нужно полуголым бежать на улицу в такую мерзкую погоду. А уборки в отсеке совсем немного, тем более он еще со вчерашнего вечера спрятал под своей койкой швабру с тряпкой, и теперь может спокойно еще поспать, а не бегать по казарме в поисках свободного инвентаря. Правда, дневальные на это обижаются и почти всегда вскрывают тайники, но прятать-то нужно с умом, которого у Оганесяна хватало.

Улица встретила озябших и еще не проснувшихся курсантов нудным моросящим дождем, обычным явлением осенью в Питере. Эх, самого бы дежурного выгнать по пояс голым на улицу в такую погоду, ведь это он устанавливает форму одежды. Всего таких форм в армии существует пять: первая – вторая – третья – четвертая – пятая -

Через мгновение курсанты формируют строй и такой же полуголый старшина Серега-Боров, неся общий с ними «крест», дает команду: «Бегом марш!».

Утреннюю тишину питерских дворов нарушает грохот курсантских сапог по мостовой. Это немного согревает, потому что муки курсантов приходиться разделять и жителям близлежащих домов – приходиться просыпаться.