Куклы во время шторма

– Кому бы это понравилось, – согласилась я. – Меня поражает одно – ты что, не ожидал, что так будет?

Стас развел руками.

– Ладно, ее можно понять – для нее это особенный день… и все равно мне обидно.

– Естественно.

– Как думаешь, что мне делать?

– Потерпеть. Всего годик – и проблема свадьбы исчерпает себя… возможно, даже навсегда.

– Узнаю прежнюю Иду. – Он рассмеялся.

– Если серьезно, то ты совершенно прав: свадьба – особая тема для большинства девушек. Лучше не мешай ей, пусть погрузится в это целиком… Или ты сам хотел бы выбрать цвет бокалов для шампанского? – заподозрила я.

Стас снова улыбнулся.

– Ее не заинтересует мое мнение. Вот в чем беда. Ну да ладно, я почти привык. Может, то, что Алла испытывает ко мне, – ее эмоциональный максимум. Что-то же она, в конце концов, испытывает, иначе не согласилась бы выйти замуж… да и вообще, мы так давно вместе.

– Ты ведь все ей прощал. Прости и эту мелочь.

– Наверное, я и правда могу все простить. Кроме… – Он задумался и жестко закончил: – Кроме измены.

Я хмыкнула.

– А сам-то…

– Это другое дело.

– Ох, ну конечно. То есть если бы ты узнал, что Алла тебе неверна или, скажем, бывала неверна, ты не женился бы на ней?

– Совершенно верно.

– Но она-то подозревала тебя в интрижке со мной и все равно выходит за тебя.

– Это другое, – повторил Стас упрямо.

– Парням можно, а девушкам нет? Так вы рассуждаете?

– Не так. Ты не поняла.

На самом деле поняла: наверное, он боялся скорее того, что у Аллы появятся чувства к другому человеку. У него-то ко мне ничего толком не было.

– Я был ей неверен только тогда… перед Новым годом, – пояснил он, подтвердив мои догадки. – Но мы были в ссоре, я ощущал себя одиноким, так что…

– …это не считается, – закончила я.

– Вроде того.

– Хорошо пристроился.

– Я хотел сказать… спасибо, что ты тогда меня… прогнала. Вот было бы глупо, если бы…

– Да.

– Все-таки ты намного умнее меня.

– Ты сомневался?

– Ха. Нет.

– Я вот сейчас подумал: если бы вдруг, допустим, я женился на тебе, было бы то же, что и с Аллой… только Алла игнорировала бы меня подчеркнуто и эмоционально, а ты – просто… равнодушно.

– Скорее всего.

Теперь Стас что-то недоговаривал и вообще чувствовал себя далеко не так невозмутимо, как хотел показать.

– Слушай, удивишься, но ты изменилась. – Судя по тону, он ожидал возражений.

Если я и удивилась, то только тому, что он это заметил.

– Почему же?

– Не знаю. Сначала кажется, все как раньше: и ироничность та же, и отстраненность… а вот нет. От тебя исходит другая энергия. Более теплая, светлая… ты влюбилась, что ли?

– М-м… – отозвалась я.

– Да? Ты влюбилась? Поверить не могу! Ты – влюбилась!

– Повтори еще пару десятков раз и, может, свыкнешься с этой мыслью.

– Подожди. Я в шоке. – Стас энергично помассировал себе виски, будто пытаясь избавиться от головной боли. – Подожди.

– Да сколько угодно.

– Ладно, я не буду ни о чем спрашивать… а кто он?

– Один человек.

– Спасибо, теперь все ясно!

– Если тебя это успокоит, могу добавить: мужского пола.

– Ого, сколько информации сразу – так, глядишь, и до имени доберемся.

– Стас. Прекрати. – Интересно, что бы он сказал, узнав, что имя я только что назвала?

– Ну хватит тебе, ты что, не поделишься со старым другом?

– Обычно мы со «старым другом» обсуждали только его чувства, вот и не будем ломать традиции. Может, все-таки выпьем чаю? Или кофе? Поздновато, конечно, для кофе, но он все равно на меня никогда не действует бодряще.

– Ты на меня обижаешься?

– Ни капли.

– Ну да, я был идиотом, я… о, черт, я и сейчас такой же. Опять пришел к тебе со своими проблемами. Дорогая моя. – Стас встал с кресла и подошел ко мне. – Давай про все забудем и выпьем за встречу. Только не кофе, а что-нибудь покрепче. В конце концов, мы сколько не виделись?

– Долго.

– А я вот подсчитаю… эх, около ста дней! Мне тебя очень не хватало.

– Что, прямо всю первую неделю?

– О, что ты, первую неделю я волком выл. Думал, несчастнее меня нет никого на свете. – Стас погладил меня по волосам (впервые в жизни) и улыбнулся – слегка сентиментально, будто старой шутке.

– А потом ты решил сделать предложение Алле, и все сразу наладилось? – предположила я.

– Приблизительно так и было. Я пришел к ней тридцать первого декабря, мы помирились и решили встречать праздник вместе – правда, она уже сговорилась с подружками, но согласилась взять меня с собой. Ну и в новогоднюю ночь… я даже сам от себя не ожидал…

– Как банально. Куча пар обручаются именно в эту ночь. Ты сделал ей предложение прямо при ее подружках?

– Да, и они рыдали от восторга и умиления. Может, потому что были жутко пьяны. Сказали только, что кольца не хватает. Она тоже это заметила, так что… в общем, купил я и кольцо. Слушай, кстати, ты мне что-то первого января писала… от кого открытка была?

– От поклонника.

Я вдруг подумала – вот было бы мило, если бы сейчас в дверь позвонил Гена, я открыла, Стас приревновал, и… и что, собственно? Получилась бы тупейшая мелодрама.

Слава богу, мы с Геной пока не общаемся, да и шанс, что он придет без предупреждения, всегда был крайне мал. Он сделал это только дважды – когда отважился познакомиться (да и то был же своеобразный предварительный «сигнал») и когда отчаялся и решил вызвать меня на разговор.

– Поклонник. Здорово. – Стас обнял меня за плечи. – Это не тот ли, в которого ты?..

– Ничего не скажу.

– О, я на правильном пути. Так мы выпьем или нет?

– У меня из алкоголя только ликер, и то чуть-чуть.

– Завтра же суббота?

– Прикидываешь, стоит напиваться или нет? Там треть бутылки, говорить не о чем, – усмехнулась я.

– Пойдем куда-нибудь. Засидимся допоздна, выхлещем пару бутылок водки, вернемся к тебе и займемся… шучу. Просто посидим в кафешке, выпьем немного… текилы, например, поболтаем под приятную музыку, я провожу тебя домой и пойду к себе.

– Шутник. А чего тебе здесь не хватает, кроме текилы? Приятную музыку могу включить, правда, насколько я помню, у нас есть некоторые расхождения в музыкальных вкусах…

– Да просто мы с тобой никуда не ходили. Пора исправить.

– О, неужели.

– Ну а почему бы нет. Когда я стану женатым человеком, боюсь, мне ни жена, ни совесть не позволят в пятницу вечером сидеть в кафе с красивой незамужней девушкой.

– Похоже, ты, как и Алла, слегка помешался на теме свадьбы. Хорошо, пошли. Мне только надо одеться.

– Хочешь, чтобы я вышел? Ладно-ладно, – посмеялся Стас. – Учти, я все равно буду подглядывать. Шучу.

– Что-то ты развеселился, я смотрю, – заметила я.

– Немного нервничаю. Не спрашивай, сам не знаю.

– Похоже на правду. А спрашивать и не собиралась.

– Ну разумеется… а помнишь наш с тобой первый ужин?

– Припоминаю. Что это ты вдруг о нем заговорил?

– …это было так мило – холодная пицца и пирожные. Насчет пирожных я не помню, но та пицца… извини, но сейчас ты уж точно готовишь лучше.

– Я все это купила.

– Блин, серьезно? Мне это почему-то в голову не пришло, прикинь. Когда я понял, что никого больше не будет, так восхитился: специально для меня пекла, да задолго до моего прихода все сделала, раз остыло! Я растаял прямо. Проникся к тебе еще больше…

– Так если бы я сразу объявила, что это из кулинарии, у нас бы тогда ничего не случилось?

– Ой, все! Прекрати.

Глава 11

Кажется, Стасу хватило бы и одного бокала вина. По себе знаю – когда что-то гложет или сильно устанешь, пьянеешь мгновенно. Наверное, в таких случаях у организма есть потребность в отдыхе, поэтому он спешит расслабиться при первой же возможности.

Мы выпили три бутылки мартини. Я удивлялась, как вообще в меня столько влезло. Мои чувства во всей своей гамме не то чтобы притупились – скорее смялись, их будто придавило сверху камнем.

Но Стасу было куда хуже. Он все время смотрел в одну точку и твердил: «Мне плохо, мне плохо». Проходящая мимо официантка с тревогой спросила, не нужна ли нам помощь – возможно, боялась, что его начнет тошнить. Он отмахнулся от нее поистине королевским жестом, который почти что умилил меня.

– Ничего она не понимает. Ничего все они не понимают. Мне вот здесь плохо! – Он воинственно стукнул себя кулаком в грудь.

– Что с тобой? – Я пыталась заглянуть ему в глаза, вернее, сфокусировать на них взгляд, а он еще и отворачивался, отчего у меня начинала кружиться голова.

Он не давал внятного ответа, только бормотал что-то вроде «никто никогда», «не могу, хватит» – и опять: «плохо, плохо, плохо».

– Тебя никто не понимает? – переспросила я.

Стас агрессивно закивал и, схватившись за голову, снова уставился в одну точку.

– Чего именно никто не понимает?

– Я запутался и устал, Ида. Работа эта все соки выпивает… и в остальном стабильности никакой… никогда… пристанища… нет… и не будет…

У меня возникло дикое желание увести его оттуда – будто он вывернул душу наизнанку и окружающие оскверняли ее любопытными взглядами.

– Пошли, – сказала я, поднимаясь.

Перед глазами тут же все поплыло – пришлось как следует тряхнуть головой, чтобы прийти в себя. Потом я вполне уверенно проделала пару шагов до вешалки и даже сняла с нее собственное пальто. Ну нигде не прокололась.

– Сейчас. Расплатиться надо. – Стас махнул официантке, заботу которой только что отверг – она, кивнув, торопливо удалилась и уже через полминуты принесла счет.

Поразительно, о деньгах-то я и забыла. А ведь мы немало потратили. Один только мартини стоил неприлично дорого (дороже, чем в магазине), а у нас была еще неприлично дорогая тарелка фруктов. Может, и зря мы решили долго не выбирать и зашли в первое попавшееся заведение.

– Давай пополам, – предложила я.

– Не-е. – Он заглянул в чек и небрежно достал из кошелька несколько купюр. – Сдачи ждать не будем.

– Слушай, у тебя и так много трат с этой свадьбой.

– Да ну… все равно все это никому не нужно, – сумбурно выразился он. – Родители у меня ничего не берут. Говорят, чтобы на себя тратил. А на себя мне даже скучно стало. Мне вообще стало скучно… и противно… можно я у тебя переночую?

Я усмехнулась – то ли от неожиданности, то ли от того, что никак не могла попасть рукой в рукав пальто.

– Ну не идти же тебе к родителям в таком состоянии. А с Аллой ты в ссоре.

– Вот да. Надо будет им позвонить. Или сообщение послать. Что я не приду.

Свежий воздух вроде бы слегка отрезвил нас обоих. У меня даже голова стала меньше кружиться. Стас шагал со мной под руку – периодически спотыкаясь, но все равно довольно ровно. У меня во дворе, правда, угодил ботинком в самую сердцевину слегка подернутой льдом лужи (несмотря на начало апреля, вечерами столбик термометра опускался ниже нуля) и прокомментировал это событие парой крепких слов.

Дома Стас сразу же лег на мой диван и вроде бы уснул. Я осторожно укрыла его пледом и решила расположиться на раскладушке, где обычно спала Жанна. Собиралась почитать немного и выключить свет, но в итоге села и минут пятнадцать не отрываясь смотрела на него, пока голова снова не пошла кругом.

Потом Стас открыл глаза. В его взгляде застыла паника.

– Что такое? – подойдя, спросила я с тревогой.

– Я не помню ее лица, – прошептал он. – Я вдруг понял, что не помню ее лица! Мы не виделись всего два дня!

– Господи, ты пьян, успокойся и спи.

– Ты не понимаешь. У нас ничего не выйдет. Вообще ничего не выйдет. Я ошибся. Я идиот. Обнимешь меня?

– Стас…

– Обними меня, а то я не усну! – не капризно, а даже с отчаянием потребовал он.

Я выключила свет и, не раздеваясь, легла рядом с ним.

– Тебе кто-то звонит.

– Алла, конечно. Возьми трубку и скажи, что… что с меня хватит, – пробормотал Стас, прижимаясь ко мне. – Хотя, может, это родители…

– Ты их так и не предупредил, что не придешь.

– Незачем – они сами это заметят. – Он поймал губами мои губы, и мы несколько минут не спеша целовались под Metallica или что-то в этом роде. Лично у меня на звонок родителей стояла отдельная мелодия – из репертуара Аврил Лавинь.

– Я тебя люблю, – сообщил мне Стас, слегка отстранившись. – Выйдешь за меня?

– Ты меня с кое с кем перепутал, – предположила я.

– Нет, Ида, я ни с кем тебя не перепутал. – Его голос звучал твердо и совершенно осмысленно, и у меня мороз пробежал по коже. – Ты та, которая мне нужна. Наверное, тебе на меня плевать, как и… ей, но ты все равно теплее, чем она… и с тобой я чувствую себя гораздо лучше. Если мы поженимся, я никогда об этом не пожалею.

– А я?

– И ты. Я от тебя без ума. – Эту фразу он произнес уже менее отчетливо («без ума» и вовсе прозвучало как «бзма»), а потом уткнулся лицом мне в плечо и тут же уснул.

Телефон зазвонил снова. Потом снова замолчал.

Глава 12

Ничего неожиданного не произошло. Как я и думала, наутро Стас был слегка разбитым, растерянным и полным раскаяния.

– Успокойся. Тебе не в чем себя упрекнуть, – поспешила убедить его я.

– Знаешь, даже если бы было в чем… это не так важно. Хотя… У меня ощущение, что теперь я запутался окончательно. И мне дико стыдно. Прости. Господи, как жарко-то. – Стас стянул свитер и бросил его в сторону кресла, но он приземлился рядом на пол.

– Конечно, всю ночь спать в одежде под пледом… Значит, ты все помнишь?

– Ага.

– Я знаю, что это ничего не меняет. Я не так тупа. Серьезно. Просто забудь об этом.

– Не выйдет. Теперь уже я сам себя раздергал, и… наверное, я неспроста к тебе пришел вчера. Видимо, что-то такое было… а я сам же верил, что только дружба… черт. Не могу выражаться яснее. Дурацкий мартини, дурацкие чувства.

– Не усложняй.

– Ну да… ой, я же родителям не позвонил. Они с ума сходят.

– Я написала SMS твоей маме.

– Правда?

– Да, телефон разрывался от звонков, и я позволила себе эту вольность.

– И что ты написала?

– «Не волнуйтесь, сегодня не приду. Я у Аллы».

– Зачем?

– Аллу они знают, меня – нет.

– Можно было вообще не писать, где…

– Так им спокойнее, поверь мне. Всем родителям лучше знать конкретно.

– Ты ангел, – почему-то испуганно произнес Стас, глядя на меня.

– Ничего похожего, – хмыкнула я.

– Мы давно не виделись, ты влюблена в другого, а тут я на твою голову со своими проблемами и еще со всем этим бредом – и ты так спокойно реагируешь… Я бы на твоем месте выгнал меня из дома.

– Если тебе так хочется, выгони себя сам.

– Не очень хочется. Мне здесь хорошо. Я больше никуда не смог бы так прийти.

Таким искренним и слегка беспомощным я любила его даже больше, чем обычно. Хотя, наверное, любовь измерить нельзя – только силу эмоций, накал страстей.

– Прости… прости за вчерашнее, – повторил он.

– Зачем ты снова это ворошишь? Я уже все забыла. Что, вообще-то, вчера было? Ты помнишь? Я – нет. Вот и все.

– Я сделал тебе предложение.

– Я не рассматриваю предложения, сделанные мне чужими женихами. Расслабься.

– Не могу…

– Ты сам себя загоняешь в тупик. Видишь, я не воспринимаю все это всерьез, а ты зациклился. Может, ты боишься ответственности из-за свадьбы и подсознательно пытаешься создать себе препятствие? – Я напомнила себе Жанну с ее увлечением психологией.

Кстати о Жанне – она ведь должна была вернуться. Но, наверное, позже.

– Я еще не загнал себя в тупик, – подумав, сделал вывод Стас. – Еще нет. Но уже близок к тому.

– Главное, уясни себе, что я здесь ни при чем. Все вертится вокруг тебя и Аллы, ваших взаимоотношений, твоей обиды, вашего недопонимания… я всего лишь глоток свежего воздуха. Как всегда.

Я искренне не хотела, чтобы он запутался окончательно. Но он уже сплел себе сети и стремился попасть в них с завидным упорством.

– На этот раз нет. Да, вчера я пришел к тебе ради себя, как и раньше. Но когда я все это тебе говорил, честное слово, я говорил это именно ТЕБЕ. Такой, какая ты есть.

– Ты был пьян.

– Был. И не был. Я и сейчас… немного…

– Похмелье.

– Да нет же. – Он приобнял меня. – Давай проведем день вместе. Пожалуйста. Если можешь.

– Не могу.

– Ну да… я понимаю… твой парень.

– Скорее уж мои родители. Они будут здесь через пару часов. А потом еще подруга придет.

– А по какому пово… о не-ет! – Стас с убитым видом откинулся на подушку. – Я себя ненавижу. Прости! Прости меня! Господи, я забыл про твой день рождения.

– Это нормально, я сама только что вспомнила. Мне же не пять лет, чтобы считать дни и ждать подарков. Сейчас от праздников одни хлопоты. Но в этот раз мы договорились, что я не буду готовить – родители купят торт, и мы посидим скромненько, по-домашнему. Ну, если только вот Жанна присоединится попозже.

– Можно я тоже, а? Прошу тебя…

– И что мы скажем родителям? Они решат, что мы снова вместе.

– И хорошо.

– А потом мне снова говорить им, что мы расстались? Не люблю я все путать, врать…

– Они знакомы с твоей нынешней любовью? Кстати, он тоже придет?

– Собирается.

– Шикарно. Вот и познакомимся. Что сказать родителям – разберемся. А сейчас я пойду выбирать тебе подарок. – Стас решительно откинул плед и слез с кровати.

– Не утруждайся. У тебя наверняка болит голова. Лучше полежи. Я переживу, – улыбнулась я.

– Я хочу утрудиться, – заявил он. – Когда, ты говоришь, они все соберутся?

– Родители придут часа через два, Жанна – наверное, через четыре.

– А он?

– Не знаю.

– Не терпится с ним познакомиться. Ты ему обо мне ничего не рассказывала?

– Ха, нет. Не хочешь позавтракать?

– Ты не очень-то любишь готовить мне завтраки, перекушу на улице.

– У тебя язва. Лучше обойтись без фастфуда. И, Стас, ты мне совершенно ничего не должен.

– Ты мне тоже. Однако оставила меня у себя, написала моей маме, накормить собираешься, да еще беспокоишься за мое здоровье… и все это… как-то… от души. Я считал тебя более черствой. Я тебя вообще не знал.

– Если на фоне Аллы я кажусь тебе такой святой, представляю, что она вытворяет.

– Да ну. Просто… ты настоящий друг. Правда. А я тебе ничем не отплатил. Я тебя даже на свадьбу пригласить не могу. Черт, что я несу…

Я подумала, что если он еще хоть раз заикнется о свадьбе, о нашей «дружбе» или о том, что он запутался, я взорвусь. Всему же, в конце концов, есть предел.

К счастью, Стас решил не развивать эту тему и ушел в ванную. А я стала застилать постель, размышляя, какую неожиданную хворь мне придумать своему воображаемому бойфренду. Может, пусть внезапно сломает ногу? Или у его двоюродной бабушки случится инсульт? И она даже умрет? Чего мелочиться-то, он же ненастоящий – следовательно, и бабушка у него ненастоящая, так и пусть себе умирает, ничего страшного.

Глава 13

У меня слегка гудела голова, и я делала все в два раза медленнее, чем обычно – в результате к приходу родителей даже не успела надеть праздничное платье, а звонок в дверь различила с трудом из-за шума пылесоса. Перед этим я мыла раковину на кухне и так и не сняла резиновые перчатки. Вдобавок ко всему, уже открывая дверь, я осознала, что на мне медицинская маска, которую я обычно использовала, когда вытирала пыль (иначе начинала чихать). Видок у меня был, наверное, тот еще.

– С днем рождения! – послышалось с порога.

Одной рукой я успела наполовину сдернуть маску (она каким-то образом запуталась в волосах), а другой – принять букет, который «вошел» в квартиру раньше родителей. По размерам он напомнил мне тот, что принес Стас на знакомство с ними. Я удивилась: раньше родители почти не дарили мне цветов.

Когда из-за этого куста роз показалось лицо Гены, я вскрикнула от неожиданности.

– Привет-привет! Не думала, что я приду? Зря! Я не мог забыть такую дату, – заявил он, улыбаясь во весь рот.

Как будто это не он недели две назад уходил от меня понурый и разочарованный во всем на свете. Я что, говорила ему, когда у меня день рождения? Наверное, обмолвилась случайно, а он запомнил. Не то что некоторые.

– Спасибо… действительно не ожидала, – пробормотала я, принимая цветы.

Из-за спины Гены наконец появились мои родители.

– Подумать только – мы с Геной столкнулись прямо у твоей двери, – довольно сообщила мама (на ней было новое парадное платье – должно быть, то самое, которое папа подарил ей на Восьмое марта). – С праздником, дочка!

– С твоим днем, доченька! – вторил ей папа и, переступив порог, крепко обнял меня. – У нас тут скромненький подарочек… эй, где торт?

– У меня, вот!

– Я уж думал, придется возвращаться… Нет, торт – это само собой, у нас другой подарок. Дорогая Ида!..

– А он у тебя?

– Ну конечно же!

Я подождала, пока весь этот гвалт утихнет. Время мне как раз понадобилось, чтобы освободиться от маски и перчаток и пригладить волосы.

– Дорогая Ида! – снова начал папа. – Не будем говорить, что ты у нас самая лучшая – это ты, вероятно, сама знаешь.

А вот мог бы и сказать.

– Лучше сразу пожелаем тебе счастья и любви…

– А вот и я! – послышалось с порога.

Надо же, все сразу.

Мама, папа и Гена, стоявшие спиной к двери, как по команде обернулись и на секунду застыли при виде Стаса с огромной подарочной коробкой в руках. Кажется, у него развивается гигантомания. Да и у Гены тоже.

– Ой, как здорово, что ты тоже пришел! – опомнившись, воскликнул папа. – Скорее проходи!

– Наш подарок теперь кажется мне еще скромнее, – с опаской проговорила мама.

– Не волнуйтесь, ничего особенного, это всего лишь красивая ваза, – сообщил Стас жизнерадостно. – Черт, испортил сюрприз.

– Ну, а у нас… Ида, сама посмотри. – Папа протянул мне небольшой пакет, в котором оказались мои любимые духи.

У подарка была предыстория: когда мне было еще лет тринадцать, их кто-то презентовал маме, но ей они не подошли, зато я буквально с ума сходила от их волшебного запаха. Поэтому она отдала духи мне. Правда, у нашей классной руководительницы была сильная аллергия на парфюм – она буквально начинала задыхаться, – и, чтобы не стать невольной убийцей, я наносила духи только в те дни, когда она не вела у нас уроки, то есть только дважды в неделю. И, разумеется, в выходные.

Вторник, четверг, суббота и воскресенье стали для меня праздниками – на радостях я выливала на себя целое море любимых духов. Неудивительно, что они быстро кончились. Больше таких ни я, ни родители в продаже не видели. Мне оставалось лишь вдыхать почти выветрившийся аромат из пустого флакона.

– Господи… – прошептала я, глядя на подарок. – Я сейчас заплачу.

– Ты никогда не плачешь, – почему-то с гордостью произнес папа. – Пользуйся на здоровье, дочка.

– Я вас так люблю!

Я обняла по очереди маму и папу. У них были радостные и слегка удивленные лица – похоже, они уже не помнили, когда я в последний раз говорила им такое.

Потом, положив букет на стол (рук на все не хватало), я схватила в охапку коробку с подарком Стаса и, бегло поблагодарив его, потащила ее в комнату со словами:

– Сейчас будет куда поставить эти замечательные розы.

В коробке оказалась не только ваза (довольно красивая, с оригинальным рисунком), но и открытка. Я собиралась прочитать ее, но тут за дверь скользнул Гена.

– Давай я сразу налью в нее воды, – любезно предложил он (я подумала, что будь это мелодрама, он бы непременно «нечаянно» разбил вазу на мелкие осколки). – Я так рад тебя видеть! Послушай, познакомишь меня со своим парнем? Я привык, когда меня официально представляют незнакомым людям. – Последние два слова он произнес с едва уловимым пренебрежением. – Мне кажется или я его раньше видел? Ну, может, полгода назад? По-моему, мы сталкивались разок в подъезде. Точно! Я тогда поздно вернулся домой, и мы зашли почти одновременно.

– Да, мы давно общаемся.

Почему-то не без удовлетворения я пронаблюдала, как его лицо каменеет. Какой-то парень приходит ко мне ночью еще до нашего знакомства, потом я из-за него отказываюсь от отношений с Геной – и вот он опять здесь. Я бы на месте Гены тоже почувствовала себя идиотом. Ненадолго вклинился – и то не смог ничего испортить.

– Вот, значит, в чем было дело, – протянул он, силясь улыбнуться.

– Мы были в ссоре некоторое время.

– Ясно, ясно.

Гена мгновенно исчез вместе с вазой, зато за моей спиной вырос Стас.

– Вот торт… Это он, да?

– Ну да, это торт, – не без иронии подтвердила я.

– Да я не про то. Этот Гена, или как его там, – твой новый бойфренд?

– Э… вроде того. – Вон как все повернулось.

– Он после праздника у тебя остается? – с подозрением спросил Стас.

– Нет.

Все еще не поворачиваясь к нему, я сняла ленточку с торта. Я почему-то была уверена, что, оказавшись с ним лицом к лицу, сделаю какую-нибудь глупость – брошусь целовать или признаваться в любви и все такое.