Хороший роман

По очереди я поднимал их с земли, вытаскивал из луж, выжимал воду, сажал у стены бурундуков, медведей, тигров, слона. Я чувствовал себя солдатом, выносящим на спине раненых сослуживцев с поля боя.

Настало время, когда они сидели все в ряд, мокрые и грязные. Я присел рядом с Райаном, прислонился к стене и закурил. Нелегкая была работа.

Человек дождя

– А где твои родоки? – спросил Рома у Серёги.

– На даче, – ответил тот. – Они сейчас каждые выходные ездят. Заготовили кучу всякого дерьма на зиму, перетаскивают помаленьку в город.

– А огурцов они случайно не заготовили соленых? – поинтересовался Валера. А то водка все-таки…

– Посмотрю потом в холодильнике. А пока можно и сообразить, раз уж нас трое.

Серёга разлил водку по стопкам. Парни выпили.

– А хорошо все-таки, суббота. В универ утром не надо, – сказал он.

– Да вообще зашибись, – подхватил Рома. – Разве что баб не хватает.

– А кому их сейчас хватает, знакомиться надо. Тут еще свои методы нужны.

– Без них никак, – вздохнул Рома. – Я вот кроме метода «привет, как дела» вообще ничего придумать не могу. Еще в школе кое-как работало, а сейчас…

– Друзья, вы лузеры, – сказал Валера. – Мой фирменный метод знакомства называется «человек дождя». Как только собирается дождь, я выхожу на улицу и внимательно смотрю по сторонам. Очень многие девушки ходят без зонтов. И это очень заводит. Скажите, разве может нравиться девушка, у которой на уме прогнозы погоды? Которая даже не способна забыть про такую мелкую вещицу как зонтик? Нет, – сказал Валера, постукивая кулаком по столу, – прагматичные девушки не мой тип. У них на уме только деньги. То ли дело мокрые беззащитные красавицы, трогательно пытающиеся укрыть прическу ладошкой. Ради таких я и появлюсь на улице с роскошным зонтом, уверенный в себе, с полотенцем и коньяком наготове. То-то же, друзья мои!

Серёга и Рома остолбенело смотрели на Валеру. Тот в свою очередь смотрел на них, и, казалось, был доволен произведенным впечатлением от своего рассказа. За окном тем временем начало постукивать.

– Кажется, дождь начинается! – обрадовался Валера. – Вы тут сидите, а я пока сбегаю на улицу, познакомлюсь с кем-нибудь, приведу. Только смотрите! – погрозил он пальцем, – не выпивайте всю водку без меня. Иначе вернусь, и мокрым зонтом огребёте.

Возвращение

Открылись двери лифта, и я вышел в коридор. Заяц Райан покоился за пазухой, больше ему ничего не угрожало. На площадке стояли две девушки. Одна, симпатичная блондинка, кажется, жила в нашем подъезде. Другой девушки, очень полной и в очках, я раньше никогда не встречал.

Блондинка занималась тем, что разливала в пластиковые стаканчики вино на подоконнике. Я на всякий случай кивнул ей, хотя не был уверен, что мы соседи.

– Подожди, – сказала она. – Вина хочешь?

– У нее день рождения, – уточнила толстая девчонка.

– Давайте, – сказал я.

Вино оказалось слишком сладким, но мне все равно понравилось. Я успел немного согреться, голова приятно закружилась.

– Кстати, у меня есть подарок, – сказал я. Расстегнул куртку и за уши вытащил Райана. – Это тебе, – протянул зайца имениннице. – Я его чудом спас. Кто-то бросил его мне на голову.

– Зайку бросила хозяйка, под дождем остался зайка, – начала декламировать толстая. Блондинка тем временем не спешила брать подарок. Немного постояла, только потом протянула руку, взяла Райна и положила его в лежащий до этого на полу пустой пакет.

– Спасибо, – сказала она.

Бегство

– Валера, кого ты привел? – спросил Серёга, отведя приятеля в сторону. – Говорил о мокрых красавицах, а позвал двух мокрых куриц, птушниц. Как это называется? Друг, да?

– Ладно тебе, – начал оправдываться Валера. – Темно же было, дождь этот не в тему…

– Ты мне тут про дождь не заливай! – разозлился Серёга. – Короче, ты привел, ты и выгоняй их куда хочешь.

– Им некуда пойти, понимаешь… Они снимали комнату, а хозяйка их прокинула, бросила – сменила замки вдруг, а сама на дачу. Пусть девочки посидят немножко, согреются.

Девочки тем временем приканчивали последнюю водку и громко ржали.

– Ну и что мы теперь будем пить, по-твоему? – заорал Серёга. Тут его глаза будто посветлели.

– Коньяк! – вспомнил он. – Ты говорил, что носишь с собой коньяк. А ну-ка доставай! – приказал он Валере.

– Коньяк для девочек! – попробовал сопротивляться Валера, но сдался под Серёгиным угрожающим взглядом и достал из сумки бутылку «Кристалла».

Серёга почти залпом махнул полстакана, заел лимоном.

Из комнаты донесся девичий визг, вплетенный в громкие Ромины крики. Серёга вдруг почувствовал себя до безобразия неуютно в собственной квартире, в этом помещении с четырьмя стенами и теплым воздухом с запахом спирта. Ему невыносимо захотелось очутиться на улице, под дождем, приносящим холодную свежесть.

– Чтобы через час их тут не было, – сказал Серёга.

Надев пальто и ботинки, он выбежал на улицу. На выходе из подъезда споткнулся о разноцветные мягкие игрушки, неведомо откуда взявшиеся под ногами, но не обратил на это внимания и потому даже не удивился.

На зиму

– А парни будто с ума посходили, – сказала Юля. – Ты думаешь у них обострение весной? Ничего подобного, осенью. Каждый пытается урвать себе девку до холодов, пусть даже самую дерьмовую. Надо же коротать с кем-то долгие зимние вечера, вот и запасаются.

Юля вздохнула.

– Ты бы, Ирка, знала, – продолжила Юля, – сколько я уже отшила за последние две недели. И все они дураки такие. Один меня звал к себе домой кота смотреть. Думал, если я девушка, значит, на любую скотину домашнюю вестись должна. Я этих котов столько уже перевидала, не считая собак всяких, хомяков и черепашек.

Ирка задумчиво барабанила пальцами по дужке очков.

– Это не так плохо, когда кто-то проявляет к тебе интерес.

– А к тебе не проявляют что ли? Видела, как этот парень на тебя смотрел?

– Ты все придумываешь специально. Кто это вообще?

– Да сосед, кажется. Веньку назад припер. В Райана покрестил. Что за мир, даже с детством не дадут в день рождения нормально попрощаться. Ненавижу.

Последний рассказ

Серёга брел под дождем по лужам и дрожал от холода. Алкоголь давно выветрился, и в голову лезли разные мысли. Он думал о том, что нет ничего хуже, чем грязные октябрьские лужи. Вот если бы сейчас были чистые апрельские, это другое дело. А так… Он уже жалел о том, что ушел из собственного дома, но возвращаться ему не хотелось. Порывы ветра били в лицо, продували мокрую одежду, а он все шагал и шагал.

У какой-то кирпичной стены он остановился и закурил, прикрывая сигарету пальцами от дождя. Стоял и выпускал в этот неприветливый мир ядовитый дым.

– Молодой человек! – услышал он откуда-то сбоку девичий голос. Его обладательница скрывалась под огромным зонтом. – Молодой человек! Вы же весь мокрый! Возьмите полотенце, вытрите хотя бы волосы, чтобы не заболеть. Хотите коньяку согреться? У меня есть с собой. Кстати, я живу совсем недалеко…

Не измена

Она пришла к нему, когда за окном было еще светло. Он задернул шторы и запер дверь в комнату.

– Зачем ты это сделал? – спросила она.

– Извини, привычка.

Он заварил две кружки чая. Ей без сахара, как она всегда пила, а себе бросил один кубик для сладости.

– Как ты? – произнесла она, легонечко дуя в кружку. – Встречался с кем-нибудь после меня?

– У меня есть девушка.

– А у меня парень. Быстро же мы нашли хорошие руки.

– Руки, – вздохнул он. – Твои руки мне до сих пор снятся.

– И я вспоминаю твои. Иногда представляю их на своей груди и накатывает.

– У тебя хорошая грудь. Самая красивая из тех, что я видел.

– Не забыл еще?

– Разве ее можно забыть. Но посмотреть бы еще раз не отказался.

– Ты хочешь, чтобы я показала тебе свою грудь?

– Хочу.

Она задумалась.

– Мы ведь уже несвободны. Это, наверное, нехорошо будет.

– Ты просто покажешь мне свою грудь. Я ее сто раз уже до этого видел. Это не измена.

– А сможешь не трогать?

– Давай попробуем.

Она поставила кружку с чаем на стол.

– Ты уверен?

Он кивнул. Она перекрестила руки на животе и медленно стянула полосатую кофточку. Под ней оказался черный лифчик.

Он наклонился вперед, прижался носом к тому месту, где на ее груди сходились чашечки, и глубоко вдохнул.

– Интересно, а нюхать – это измена? – спросила она, и они засмеялись вдвоем.

Она расстегнула крючки, сделала плавное движение плечами, и лифчик сполз вниз.

– Смотри, – сказала она.

Он закашлялся, прочищая пересохшее горло.

– Меня можно назвать идиотом, – сказал он, – но второй размер мой любимый.

– А у твоей девушки какой?

– Не знаю, но гораздо больше.

– Точно идиот.

Он немного приподнялся, завел руки за спину и сел на них, придавив их к дивану своим весом.

– Хочется тронуть? – спросила она. – Тебе нельзя, а мне можно.

Она положила руку на левую грудь и стала гладить пальцами торчащий сосок.

– Я сейчас взорвусь, – сказал он, часто дыша.

– Не знаю, чем тебе помочь. Нам же нельзя теперь прикасаться друг к другу. Но ты можешь прикоснуться к себе сам. Такого у нас еще никогда не было.

Он встал и расстегнул джинсы.

– Сильно же ты возбудился, – сказала она. Теперь ее обе руки обхватывали груди, большие пальцы медленно массировали соски. Она пристально смотрела на него. – Вот, оказывается, как мальчики делают это. Я никогда не видела.

Когда его дыхание еще больше участилось, она придвинулась к нему и убрала руки со своей груди.

– Ты можешь кончить на нее, – прошептала она, и он тут же воспользовался ее разрешением.

Они сидели друг напротив друга. Он в расстегнутых джинсах и она с голой грудью второго размера, на которой, высыхая, блестели белые капли.

За окнами покраснел закат.

Раз в году

Надя проснулась и открыла глаза. Несколько минут она еще лежала неподвижно, прислушиваясь к шуму за окном. В комнате было темно, но сквозь толстые зеленые шторы пробивались острые полоски дневного света. Надя поморщилась. В голове тут же что-то щелкнуло и резко заныло во лбу.

С усилием поднявшись с кровати, она умылась и принялась за уборку. Выбросила пустую бутылку из-под вина, отнесла на кухню пустой бокал.

Водя влажной тряпкой по оконным стеклам, Надя услышала жужжание. Быстрым движением она поправила волосы и замерла в ожидании. Из коридора в комнату влетела жирная черная муха и со всего размаху громко ударилась о стекло. Надя накрыла ее тряпкой и вышвырнула в форточку.

Когда с уборкой было покончено, Надя подкатила к окну кресло, забросила ноги на подоконник и уставилась в небо.

Через два часа на горизонте появилась точка. Она медленно приближалась, обретая знакомые очертания. Спустя минуту точка окончательно оформилась в вертолет голубого цвета, стрекочущий где-то над Надиной головой. «На крышу садится, как и в прошлый раз», – подумала Надя и пошла открывать дверь.

На пороге ее уже ждал улыбающийся бородатый Волшебник с мешком в руках.

– С днем рождения, красавица! – воскликнул он. – Двадцать девять – отличный возраст, жизнь только начинается!

– Спасибо, – поблагодарила его Надя, и они прошли в комнату.

Волшебник огляделся.

– Чисто, – похвалил он и протянул мешок. – Держи свой подарочек.

Надя даже не пошевелилась.

– Я ненавижу эскимо, – сказала она. У меня еще с прошлого раза в морозилке валяется штук триста.

– А это уже, дорогая, никого не интересует.

Волшебник помолчал и достал ноутбук.

– Что смотреть будем, красавица?

– Я не знаю. А что есть?

Волшебник щелкнул по клавишам.

– В прошлый раз мы с тобой смотрели «На игле», да? Сегодня предлагаю «Пролетая над гнездом кукушки». Классика.

– Я уже видела. Что-нибудь другое найдется?

– Специально для тебя, моя милая, найдется «Сука-любовь».

– Не хочу, – отмахнулась Надя.

Волшебник оторвал глаза от экрана и посмотрел на нее.

– Что-то ты не больно весела-то, красавица, – с подозрением произнес он. – Чего ж ты вообще хочешь? Что тебе нужно?

Надя на секунду задумалась, затем бессильно опустилась в кресло и всхлипнула.

– Счастья хочу! Обычного женского счастья! Ты вообще знаешь, что это такое, старый дурак?

– Знаю, конечно. Трах-тибедох-тибедох! – закричал волшебник и вырвал из бороды волосок. Воздев руки к потолку, он порвал его на две части и бросил на пол.

– Все, мне пора. Сиди и больше не грусти.

Про работу

Своего директора Дима не любил. Старый, надменный, уродливый и к тому же – богатый. Не просто богатый, а нарочито, будто напоказ. Дорогие часы, автомобиль, секретарша с внешностью элитной проститутки – все это подчеркивало его статус и еще шире раздвигало края пропасти между ним и подчиненными.

Окончить университет, отработать два года распределения на заводе, устроиться после в неплохую, казалось бы, фирму – и толку никакого. Как был жалким червем, так и остался. Карьерная перспектива одна – тянуть лямку, пока не встретишься со своими могильными собратьями. Что ж, каждому свое.

Так и тут все висело на волоске. Призрак Диминого увольнения бродил по офисным коридорам. Об этом не говорилось прямо, но Дима со сноровкой опытного медиума замечал его в директорских жестах, интонации и той куче бесполезной работы, которой босс его нагружал каждый день.

Казалось, нужно было совсем чуть-чуть, чтобы молодой специалист оказался на улице со всеми своими пожитками – банкой кофе да кружкой, которую в крайнем случае можно было протянуть на паперти в расчете на пару медяков.

“Вот так и получается, что одни хозяева жизни, а другие их слуги” – подумал Дима, заходя в офисный туалет. Он стал возле одного из писсуаров и начал расстегивать штаны. В эту минуту хлопнула дверь, и внутрь зашел кто-то еще. Дима скосил глаза. Оказалось, у соседнего писсуара пристроился его директор. Дима еще раз посмотрел…

“Минуточку, – пронзила его мысль, – так это ж выходит, у него член в три раза меньше!” Не в силах удержать радости, Дима пырснул со смеху, издав странный хрюк. “И как он только с таким существует, неудачник!”

Счастливая рука

Наверняка, все видели игровые автоматы с мягкими игрушками. Всего за несколько монет у каждого есть шанс вытянуть себе из пятнистой кучи зверька по вкусу, будь то голубая собачка, веселенький слоник или даже розовощекий чебурашка – кому что нравится.

Автомат в нашем магазине назывался "Счастливая рука". Вокруг него постоянно толпились дети. Мне и самому порой было интересно постоять рядом, понаблюдать за тем, как кто-нибудь тщетно пытался зацепить игрушку из кучи – уж слишком неравны были шансы человека и машины.

И все до поры до времени было как обычно. Родители платили, а их чада железным треугольником щипцов пытались выудить себе плюшевого уродца. Но однажды в магазин стал наведываться один долговязый чудак. Худой и неуклюжий, он часами нависал над автоматом, копошась манипулятором в заполненном стеклянном кубе. Ему было около двадцати пяти лет, и никто не знал, откуда он и чем занимается.

Когда бы я ни заходил в магазин, наблюдал одну и ту же картину: высокий парень в окружении детей управляет счастливой рукой. Сколько у него уходило на это денег, я даже и предположить не мог. Один раз я видел, как он угощал малышню конфетами «Грильяж», будто вознаграждая их за внимание и веру в его силы.

Однажды я решил заговорить с ним.

– Приятель, – сказал я. – Я вижу тут вас каждый день. Что вы находите в этой игре?

Он обернулся и воодушевленно заговорил.

– Понимаете, для меня это не просто игра. Это мое хобби, увлечение. Знаете, кто-то любит рыбалку, кто-то стриптиз или вовсе ходит по женщинам, а я люблю «Счастливую руку». Очень помогает расслабиться после работы.

– И кем вы работаете? – спросил я подозрительно.

– О, поверьте мне, это совсем неинтересно. Могу только ответить, что мою должность принято называть «менеджер среднего звена». Я люблю управлять, понимаете?

Но я его не понимал. Шли месяцы, а я по-прежнему встречал этого парня у «Счастливой руки». Его знали все продавщицы, охранники, даже директор магазина однажды пришел с ним познакомиться.

– Никогда бы не подумал, что этот автомат может приносить такую прибыль, – сказал задумчиво директор и похлопал парня по плечу.

Один раз я увидел его пьяным. Отточенные месяцами движения вдруг стали хаотичными, манипулятор совершал немыслимые зигзаги и пируэты. И я заговорил с ним снова.

– Простите, что-то случилось?

Он посмотрел на меня, его глаза были немного мутными.

– Все в порядке. Неприятности на работе, у всех бывает.

– Что-то серьезное?

– Нет, ничего. Просто я теперь менеджер низшего звена. Боссам кажется, что я стал хуже работать в последнее время, будто думаю о чем-то другом. Но я только рад, да – рад. Ответственность мне никогда не нравилась. Кому-то это по душе, но только не для меня. Я простой человек.

Его падение было неотвратимо, как понижение курса рубля, как смена времен года. Когда я заметил, что он перестал бриться, то понял, что вряд ли он уже работает хотя бы где-нибудь. От него все чаще разило дешевым вином. Он по-прежнему угощал детей конфетами, но теперь это были самые дешевые сосульки, да и дети, казалось, относились к нему без прежнего восторга.

Однажды я зашел в магазин уже под самое его закрытие. Парень сидел, прислонившись к спиной к автомату, обхватив голову руками. Я подошел к нему.

– Что на этот раз?

– От меня ушла жена. Я потерял работу, мне казалось, мы сможем жить на наши накопления, но она ушла.

– Не потому ли, что вы так много играете?

– Ну что вы, это всего лишь способ отвлечься после работы, – сказал парень и осекся. – Это просто хобби в свободное время.

К нам подошли охранники.

– Магазин закрывается.

– Постойте, – сказал я, – дайте нам две бутылки водки.

Кассирша нехотя согласилась.

– Где вы живете? – спросил я у парня. – Пойдем к вам, хорошо?

– Конечно. Раньше жена могла бы возразить, но теперь она ушла. Правда ведь говорят, что все, что ни делается, все к лучшему?

Он жил недалеко. Его квартира, как я и предполагал, оказалась заваленной мягкими игрушками. Медведи, лоси, зайцы и свиньи валялись на полу, висели на стенах, прятались под диванами.

– И вы все это выиграли? – спросил я.

– Ну конечно, это мои трофеи, – сказал парень и почесал за ухом плюшевого жирафа.

– А не проще было купить все это, чем тратить столько времени и денег, на этот дурацкий автомат?

– Ну что вы, – смутился парень. – Разве вы не знаете? Мужчина он по своей природе охотник. Ему нужно добыть зверя, не купить, а именно добыть. Для себя или для любимой женщины.

Он помрачнел.

– Любимая женщина это не ценила. Даже когда я принес ей мамонта, вон того, видите?

В тот вечер мы напились. Я уговаривал его бросить игру, найти работу, пока еще не слишком поздно, но парень был со мной не согласен.

– Должно быть что-то еще в жизни кроме работы, – говорил он, – какое-то увлечение. Я нашел его, зачем мне отказываться?

Когда рядом с нашим домом открыли гипермаркет, я все реже и реже наведывался в тот магазинчик. И все меньше видел парня, хоронившего себя и свою жизнь у «Счастливой руки».

Кто-то говорил, что он устроился сторожем в этот магазин и по ночам спит, обнимая автомат с мягкими игрушками. Поговаривали, что однажды он избил отца одного малыша, плюнувшего в «Счастливую руку» после очередного проигрыша. Ходили и слухи, что он ушел к адвентистам седьмого дня, и ему удалось закончить игру. Кто-то утверждал, что он повесился из-за долгов. Правды я не знаю до сих пор, и на мягкие игрушки у меня всегда была аллергия.

Котенок

Алексей Иванов сидит за компьютером в собственном кабинете. Рядом с монитором уютно дымится кружка с еще горячим чаем. В руке он держит глазированный сырок, из тех, что он берет с собой каждый день по утрам, но пальцы немного дрожат, и нет аппетита.

«Возможно, это один из моих последних завтраков», – вдруг думает он. Эта мысль ужасает его еще больше, сковывая тело, на мгновение ему даже кажется, будто сердце остановилось. Съежившись в черном кожаном кресле, он смотрит на экран монитора, снова пробегая глазами совсем небольшой текст, страшась вчитываться.

Он всегда жил без сюрпризов. Каждое утро надевал костюм, набрасывал на шею не развязанную с вечера петлю галстука, спускался к авто и приезжал в офис. За три года на фирме ему удалось сделать неплохую карьеру, от рядового менеджера по продажам до начальника над торговыми представителями. Конечно, приходилось порой засиживаться допоздна, работать по выходным, терпеть закидоны шефа, переносить на ногах любые болезни, но он всегда был уверен, что лучше так, чем быть неудачником с кучей свободного времени. И все же за эти годы ни о чем он так не мечтал, как о своем первом отпуске. Не каком-то там мимолетном уикенде, которого раз и нет, а полноценных каникулах в тысячах километров от офиса, с выключенным телефоном, где никто не сможет его достать. И когда долгожданный отпуск с милости шефа замаячил на горизонте, он не стал мелочиться и купил индивидуальный десятидневный тур на двоих с женой по винодельческим регионам Италии. С тех пор, даже присутствуя на работе, он мыслями был уже немного в прохладных погребах, среди дубовых бочек с красными потеками, где гостеприимный хозяин специальным стеклянным инструментом наливал ему в бокал свои лучшие вина.

Чай на столе уже почти остыл. Сырок он спрятал назад в дипломат. Последние несколько дней Алексей думает не о будущем, а как и в эту минуту – о прошлом. Вспоминает тот вечер две с половиной недели назад, когда они крепко набрались с коллегами в баре. В радостном предвкушении он рассказывал Диме и Виктору Сергеевичу о виноградниках Тосканы и Пьемонта, за которые они неоднократно подымали тосты. Позже Диму забрала недовольная жена на машине, Виктора Сергеевича увезло такси, а он слегка покачиваясь, пошел пешком, ему было недалеко. Котенок замяукал в кустах, когда он был уже совсем близок к дому. В любой другой день он прошел бы мимо, но в тот вечер, пребывая в самом лучшем расположении духа, откликнулся на тоненький писк и раздвинул заросли, чтобы, светя мобильником, увидеть там маленькое полосатое существо.

– Кс-кс-кс, – позвал он пьяным голосом и протянул руку.

Котенок попытался отпрянуть, но его со всех сторон окружали густые кусты, потому он зашипел и несмело, но крепко, до крови укусил палец протянутой руки.

– Ну и черт с тобой, дурак, – выругался Алексей. Через пятнадцать минут он уже крепко спал в своей постели.

Спустя две недели утром он как обычно завтракал, перед тем как отправиться в офис. На кухне работал включенный женой телевизор. Показывали медицинскую передачу, которую вела немолодая белобрысая тетка в очках.

– Нажмите на красную кнопку те, кого хоть раз в жизни кусала собака, – призвала она зал.

«Уж меня-то собака точно не кусала», – усмехнулся он телевизору. Вдруг он вспомнил о котенке, о котором за все это время ни разу не подумал, и у него внутри что-то неприятно зашевелилось. Далее он выхватывал из телевизора лишь отдельные фразы, которые складывались в очень неприятный для него смысл.

«Итак, бешенство – это болезнь, которой мы можем заразиться через укус собаки. И кошки, кстати, тоже могут переносить бешенство. Это тяжелейшая инфекция, при проявлении клинических симптомов которой сто процентов людей погибает. Поражает она спинной и головной мозг. Инкубационный период болезни длится до года. При укусах в кисть, лицо, шею и гениталии вероятность получить заражение свыше девяноста процентов. Трагедия в том, что нет средств для убийства вируса бешенства. Если животное укусило человека, нужно срочно к врачу. Поможет укол от бешенства, антирабическая вакцина».

Он подумал о том, что к врачу ему идти совершенно некогда. Занятость на работе и в обычные дни была катастрофическая, а перед отпуском вдвойне. «Раз идешь отдыхать, Лешка, – сказал ему шеф, – будь добр, отработай как следует накануне». Да и не принято у них на фирме бегать по врачам, не по-мужски как-то, это не причина, чтобы отлучаться. «Ладно, схожу уколюсь в субботу, чтобы не думать про это в Италии», – решил он.

И все же теперь каждый день ему не давала покоя мысль, что возможно где-то внутри него зреет и наливается соками смертельный вирус бешенства, всего лишь потому, что он однажды захотел погладить милого крохотного котенка.

«Антирабическая вакцина» – набрал он в поисковой строке, только зайдя в свой кабинет. Слово «антирабическая» заставило его подумать о кроликах и даже улыбнуться. То, что он прочитал потом, изменило выражение его лица.