Обезьяний ящик

Крепко целую тебя. Прижимаю к своей груди. Привет. Будь здорова. Твой Сергей.

В письме упоминаются мои родственники.

О Нине Артемьевне (меньше изменилась). Тетка Нина была до войны чрезвычайно полной дамой, резко похудела в блокаду, но была похожа на женщину (формы). Все боялись, что ее зарежут. Тема людоедства в Ленинграде и сейчас не приветствуется. Впервые об этом сказал Д.С.Лихачев, эту тему подхватили Гранин-Адамович и… молчок. Ни в кинохронике, ни в мемуарах нельзя ни увидеть, ни прочитать, что у трупов, валявшихся на улицах, к утру были вырезаны «мягкие» части. На рынках из-под полы продавали (как в 1918 г.) студень из человечины. Никто еще не написал о том, что в блокаду функционировали «очаги» (детсады) для деток-людоедов. ИХ ПОТОМ ВСЕХ УБИЛИ… Впрочем, я сейчас не об этом. Коммунисты, разумеется, мерзавцы и сволочи: бросить Великий Город без продовольствия, но и гитлеровцы – мерзавцы и сволочи бомбили и обстреливали мирных людей. Впрочем, англичане и американцы, разбомбившие в конце войны Гамбург-Лейпциг – такие же (сказанное относится и к атомной бомбардировке Хиросимы-Нагасаки). Чума на оба ваши дома.

Кто такой Володя, увы, не ведаю. Бобик – мой дядя, а Валя – тетка (с отцовской стороны). Фаина – подруга моей матушки, делившаяся с ней последней крошкой хлеба (у мамы украли карточки).

Что держит тебя в Ленинграде? В дом, где была родительская квартира на Лесном проспекте, попала фашистская авиабомба. Батюшка мой был настоящий ученый: война, а он читает лекции и думает о науке. Еще в открытке от 12 декабря 1941 г. он писал маме: «Наше положение стабилизировалось, поэтому я прошу тебя выслать заказной бандеролью на Полев. почт. стан. 557 19 ОРМУ 1. Мою книгу. 2. Мои 3 работы: «Короткофокусная рентгенография», «Опыт работы П<редвижной> Р<ентгеновской> С<танции> на фронте»; «Терапия пограничными лучами Букки». Оттиски работ находятся на полочке справа, и затем вышли мне рукопись «Скорая рентгенотерапевтическая помощь». Рукопись запечатана в конверте и лежит в среднем ящике». «Моя книга»: Гречишкин С.В. Введение в практическую дозиметрию рентгеновых лучей. М., Медгиз, 1940.

16.

6 марта 1943 г.

Моя родная Валюшенька!

Поздравляю тебя с нашим праздником – днем первой весенней встречи. Будь здорова. Твой Сергей. Дни отечественной войны.

Эстонская открытка, выпущенная в Тарту. Откуда? Вряд ли папа возил (пустую) ее через фронты.

17.

1 сентября 1944. Латвия.

Я грустным сердцем одиноко

Вокруг себя с тоской гляжу,

Но милых лиц не нахожу

В толпе, куда я ни взгляну;

Могу любить я лишь одну.

На обороте любительской фотокарточки. Читатель, не надо потешаться над этим беспомощным текстом, это – эманация любви.

Папа – в майорских погонах, подполковником он станет в Германии, а полковником – в начале 1950-х. На гимнастерке – знаки двух наград: одна из них «За отвагу», другая – орден «Боевого Красного знамени» (не частые награды у военврача). К концу жизни у папы было много, очень много орденов и медалей.

Вильну хвостом справа налево. Сейчас гулял по ночному Петергофу с псиной, по бульвару, по направлению к улице братьев Горкушенко. Мальчикам (16-ти и 17-ти лет, старшеклассникам) взрослые дядьки дали пулемет и приказали оборонять Колонистский парк в сентябре страшного 1941-го года. Немецкие подразделения двигались со стороны железной дороги к Верхнему и Нижнему паркам. Дети смогли задержать гитлеровцев, ну, от силы 15 минут и… погибли. Вечная слава Героям. Однако ТАК нельзя воевать…

18.

25 февраля 1945 г.

Милая, родная Валюша!

Получил от тебя газеты и письма от 9 февраля. Я рад, что ты здорова и все благополучно. Напиши мне, что для тебя важнее: продукты или вещи. Я отослал тебе пиш<ущую> машинку, гобелен. Сахар, сало сейчас собираю Вадику. Купил костюм шерст<яной> в военторге, купил тебе кожи на туфли и т.д. Вопрос в пересылке. Будет ли это все доходить. Вообще женские вещи достать трудно. Все тончится <так!>, рвется. Хорошего ничего нет.

Особых новостей у меня пока нет. Живу в том же замке (посылаю эскиз). Работы очень много. Нет минуты свободной. Условия жизни сейчас хорошие. Смешно, но все серебро, шелк, персидские ковры – все тяжелое, все бросается при первом переезде. В лесу бродят коровы, свиньи – мяса сколько угодно. Все приелось, безумно хочется домой. Ты даже себе не представляешь, как хочется домой.

Напиши мне адрес отца (не забудь), мой санитар кое-что ему соберет. Лес кругом опять стал опасен. Мечтаю только сохранить здоровье и жизнь, тебя вспоминая. Будь здорова, моя женулька. Целую Вадика и крепко, крепко тебя. Твой Сергей.

Письмо – на обороте журнальной вырезки: Лиотар. Картина «Шоколадница». До берлинской операции несколько недель отцовский госпиталь размещался в родовом замке фон Арнимов (фамилия в Германии весьма знаменитая). В письме идет речь о пресловутых трофеях, грустно, но ЭТО было. Однако победителей не судят. За упоминаемой пишущей машинкой я просидел 35 лет, всю свою первую литературную карьеру. В начале 1945 г. мама и мой старший брат «воссоединились» в Ленинграде.

Подходит к концу моя «пронзительная» (Валерий Лебедев) «повесть» (Михаил Абельский). Есть еще странички военной истории, которые никто не хочет обнародовать. К примеру, мне рассказывал отец, что в городе Стендаль (так!) к нему подошла группа немецких женщин (девушек, зрелых дам, старух), которые попросили отца как врача упорядочить и, главное, сократить количество насилий над ними в день… Отец принял участие во взятии Берлина. Город был практически захвачен 30 апреля. Папа оставил надпись на стене Рейхстага. Мне было лет восемь, отец сводил меня в Военно-артиллерийский музей, где была собрана фотоколлекция русских надписей на Рейхстаге. Батюшка показал свою, незатейливую: С.Г.

Папа после войны стал Главным рентгенологом Группы советских оккупационных войск в Германии (памятна аббревиатура ГСОВГ). Мама и брат приехали к нему в 1947 г. Жила семья в районе Бух, недалеко от американской зоны оккупации Берлина. 24 марта 1948 г. я появился на свет Божий. Рождение мое отчасти тайна… Но сие отнюдь не относится к проблематике данной публикации. Я чуть-чуть помню разбитый на черепки Берлин, наземное метро и т.д. У меня были две няньки: фрау Мария и фрау Хелена. Мой первый разговорный язык – немецкий, потом я его (уже в 1970-х) напрочь забыл.

В самом начале 1950-х семья вернулась в Ленинград, а отца, уже полковника, назначили Главным рентгенологом и радиологом Советской армии. Несколько лет он прожил в Москве, в гостинице Центрального дома Советской армии (мы с мамой на Красной стреле приезжали к нему из Ленинграда). Отец принимал самое деятельное участие в «водородном проекте», возглавителями которого были Берия, Зельдович, Харитон и Сахаров. Папа отвечал за медицинское обеспечение. Отец много раз присутствовал на испытаниях первых водородных бомб, был и на Тоцком полигоне, где в 1954 г. Жуков нанес преступный ядерный удар по СВОИМ войскам, получил хроническую лучевую болезнь. Почти год отец пролежал в московских и ленинградском госпиталях, в отделении кардиологии, диагноз был секретным. Сколько раз я упрашивал папу надиктовать мне воспоминания о водородном проекте, но он всегда отвечал, что дал расписку о неразглашении – за нарушение – расстрел. Кое-что он все-таки рассказывал, всю оставшуюся жизнь тяжело переживал, что на испытаниях было заражено лучевой болезнью огромное количество окрестных жителей (целые области в Казахстане). Кстати, на военной кафедре Ленинградского государственного университета я в 1968 г. штудировал духоносную дисциплину: ОМП (Оружие массового поражения). Показал отцу конспекты: медицинские инструкции по защите были написаны батюшкой.

По возвращении из Москвы папа несколько лет заведовал кафедрой рентгенологии и радиологии военно-морского факультета 1-го ленинградского медицинского института, одновременно возглавляя секретную радиологическую лабораторию, расположенную прямо в центре Питера, на улице Верейской. Я бывал там, охрана пропускала ребенка, видел контейнеры, вкопанные глубоко в землю. На доме красовалась вывеска: «Противомалярийная станция». Были времена, хорошо бы они никогда не вернулись. Отец носил форму капитана первого ранга, несколько раз был в дальних походах на крейсерах.

В 1959-1964 гг. отец служил Главным рентгенологом и радиологом Ленинградского военного округа (в гигантский округ входили прибалтийские, ныне так хорохорящиеся советские республики, Карелия, Мурманская область, Псков, Новгород, Калининград и т.д. и т.п.).

Выйдя в отставку, папа продолжал работать до последнего дня жизни: был Ученым секретарем Института радиологии, заведовал рентгеновским отделением в разных больницах, в последние годы командовал рентгенотерапевтическим отделением в больнице им. 25 Октября (новое название забыл). Человеком он был непростым, я много бунтовал против него, о чем теперь с грустью жалею. Папа был человеком своей эпохи, в сознании которого были хаотически перемешаны обрывки головорезных советских реалий-идеологем с общечеловеческими ценностями. Витиевато, зато в одну фразу вместил.

10 февраля 1993 г. папа с песиком переходил улицу Гороховую (в девичестве – Дзержинского) и упал под машину (фура дальнобойная; именно не попал под нее, машина не сбила его). Странная история: менты отпустили водителя (за деньги?), потом машину искали и не нашли. Следующей ночью он умер в той больнице, где служил.

Теперь о маме. После возвращения из Германии она работала в Институте усовершенствования учителей, преподавательницей немецкого языка в школе, которую я окончил, районным методистом по немецкому языку… Матушка публиковала статьи в журналах «Советская педагогика» и «Семья и школа». Она перевела и издала в 1956 г. книгу воспоминаний дочери Э.Тельмана о ее отце (редактором перевода был легендарный филолог Е.Г.Эткинд).

После смерти папы мама четыре с лишним года жила у меня, за ней ухаживала моя жена (и я, разумеется). И мама была очень непростым человеком, но она – мама.

24 марта 1997 г. (в мой день рождения) ее хватил инсульт (по-старинному – удар). Поместили маму в больницу, нажали на «педали», легко купили хитрые лекарства (уже не было советского медикаментозного истребительного советского дефицита). Матушка пошла резко на поправку, вернулась речь, восстановились движения). Однако она попыталась встать с постели, упала и сломала шейку бедра. Вот этот перелом и утащил ее в могилу в мае 1997 г. Врачи боялись, что мы будем с ними судиться. Судись, не судись – маму не вернешь.

На моих родителях, Царствие им Небесное, зиждилась большая семья. НЕ стало их – семья истончилась, ушла в песок, рухнула, распалась, исчезла… Я, как начинающий дайвер, совершил детское, самое поверхностное погружение в холодную и темную пучину прошлого. А как страшно-то стало. Я не увидел в черной глубине опасных «левиафанов», склизких чудовищ, кошмарных кракеров, спрутов-убийц, но я их почувствовал…

Завершив эту работу, я по-настоящему, окончательно, навечно и неотменимо похоронил своих родителей.

Унесенные дымом

I.

Погиб отец. Безбожно. Дико. Глупо.

Неплох сюжет для выспренных стишков.

Курю.., а он валяется меж трупов, -

Зальдевших пластикатовых мешков.

В мертвецкой батька мой. Ему там место

Негодник уготовил, пустозвон…

Возмездия дымящееся тесто

Из кадки мозга выползает вон.

Я был в больнице. Гнусная дерюга

Отца перерезала поперек…

Какой-то неумеха-шоферюга

Убил его и пакостно убег.

В беспамятстве отец лежал так тихо.

Был бел, как мел, как ангела перо…

Безносое всамделишное лихо

Разлило кровь, как пацанва ситро.

Двадцатый век старик прошил, как пуля.

Сломал две бойни. Казни. Голод. Мгла.

Какая ж стоеросовая дуля

В конце пути его подстерегла.

Ох, жизнь отца бессмысленно пустая:

Без веры, упований, скрипа сфер.

Пропел петух. Последний вздох истаял.

У изголовья – Бог и Люцифер.

Как жаль отца… Заплакать да заохать.

Вся жизнь его – невыразимый крах.

Он, бедный, думал: миром правит похоть,

Тщеславье, чистоган, топор и страх.

Какая гиль… Непониманье смысла.

Глухой безблагодатности сосуд…

Качается златое коромысло.

Уходит мой отец на частный суд.

Когда его душа рассталась с телом,

Вернулась мысль, исчез бесовский мрак,

Испуганно, смятенно, отупело

Он понял, что Христос ему не враг.

Господь, Ты – путь, скала, первопричина.

Склонив главу, пою Тебе хвалу…

Молю Тебя: за жуткую кончину

Прости отцу бездумную хулу.

14 февраля 1993 года

II.

Летних басен множество.

Пиво – из горла.

Что-то мне не можется.

Мама померла.

Истина полезная, -

Мол, все будем там…

Умерла, болезная,

Вздорная мадам.

Жизнь ее невинную

Стоимостью в грош

Вместе с паутиною

Тряпкой не сотрешь.

Гаснет в смерти кратере

Облик, образ, крик…

Нет со мною матери,

Я теперь – старик.

В неземной обители

В бытии ином

Ждут меня родители

С хлебом и вином.

Срок придет и свидимся.

Зарыдает мать.

Встретимся, обнимемся…

Важное сказать

Что-то попытаемся

В сердце и в уме…

И засобираемся

Исчезать во тьме.

21 июля 1997 года

11 апреля 2005 г. Ночь. 2 часа 51 минута.

Две песни русско-турецкой войны 1877-1878 гг.

В первой части пространной публикации писем моего отца к матушке с войны я писал:

«Читатель дорогой, Ты видел фильм «Турецкий гамбит»? Нет? Сходи, хорошее кино. Русско-турецкая война лично для меня была ВЧЕРА, ибо бабушка пела мне песни той эпохи. На этой войне сражались мои прадеды. Эти песни у меня где-то записаны» (Василий Пригодич. Письма с войны, письма из войны или Сергей Васильевич Гречишкин)

http://www.lebed.com/2005/art4176.htm

Так вот, я нашел тексты двух песен, аккуратно записанных мелким витиеватым почерком моей мамы:

Вспомним, братцы, как стояли

Мы на Шипке в облаках.

Турки нас атаковали,

Но остались в дураках.

Мы курей ваших, индюшек

На перьЯ передерем,

Дочерей ваших, матУшек

Всех в Россию уведем.

Гремит слава трубой.

Мы дрались, турок, с тобой.

По горам твоим, Кавказ,

Разнеслась слава о нас.

*****

Здорово, брат служивый,

Ты куришь табачок.

Трубка просто диво.

Ну, дай курнуть разок.

Трубка просто диво,

На что она тебе.

Я ведь помоложе,

Продай, брат, трубку мне.

Трубочку заветну

Продать не в силах я:

В память командира

Досталась мне она.

Всю жизнь мою солдатскую

Я трубочку берег,

Месяцы и годы

Все прятал за сапог.

Когда было сраженье

Под Горным Рущуком,

Трубочки хватился я

В сапоге потом.

Наш полк стрелою мчится,

Все рубит наповал.

Выстрел раздается:

Наш ротный с коня упал.

Какую тяжку муку

Наш ротный претерпел,

Крепко жал мне руку

И долго жить велел.

Трубку, что курил он,

Мне он передал

И хранить навечно

Трубку завещал.

Трубочку заветну

Продать не в силах я,

В память командира

Досталась мне она.

Читатель, не надо морщиться от этих неискусных строк. Да, ритмические перебои, блуждающие рифмы.

Наш полк стрелою мчится,

Все рубит наповал…

Какая экспрессия, какая кровопролитная энергия, какая наивная четкость…

Это – история, живая и неподдельная, грозная и нежная. Она – рядом, с боку, рукой подать. Я спрашивал у друзей-фольклористов: известны ли им эти тексты? Нет! Нет и нет! Ввожу их в читательский «оборот» (так неуклюже скажем).

Россия недавно отметила громко и тихо День Великой победы в последней Великой войне. Так, и 1878 г. была великая победа над Оттоманской империей, Великой Портой, ныне забытая, но незабвенная. Читатель, живи долго. Желаю всем вечной победы, вечного «возвращения того же самого».

20 мая 2005 г.

«Имеющий уши да слышит», или Год да Винчи

Читатель спросит: почему такой заголовок? Отвечаю: рефрен из Апокалипсиса («Имеющий уши да слышит, что Дух говорит Церквам»; почему ГОД да Винчи? – потому, что за истекший год в мире было продано около 40 миллионов экземпляров книги, переведенной на 44 языка, о которой у нас и пойдет речь. Итак: Дэн Браун. Код да Винчи. Роман. Перевод с английского Н.В.Рейн. М., Издательство АСТ, 2005. 542 С. Дополнительный тираж 15 000 экземпляров. Это не просто бестселлер, это супербестселлер (мнение критиков из разных стран), чей коммерческий и читательский успех в новом тысячелетии можно сопоставить только с «Гарри Поттером» Дж.Роулинг. Впрочем, сага о Гарри Потере – совсем иная песня.

Несколько фраз об авторе. Дэн Браун родился сорок лет назад, в США, в Новой Англии, в Нью-Гэмпшире, в семье профессора математики и «музыкантши». После окончания знаменитого Амхерст-колледжа Браун отправился в Калифорнию, где в качестве певца-исполнителя своих песен выпустил несколько дисков. Вернувшись на родину, он с 1993 года преподавал английский язык в «родном» колледже-альма-матер. В 1995 г. Браун с супругой выпустили занятную книгу: «187 мужчин, от которых следует держаться подальше: путеводитель для романтически фрустрированных женщин». В 1998 г. Браун выпустил триллер «Цифровая крепость» (о провокационной деятельности Агенства национальной безопасности. Толчком к написанию триллера послужил подлинный случай: арест в Амхерст-колледже студента, признавшегося в электронном письме в ненависти к президенту Клинтону. Роман, первоначально размещенный в «сети», вызвал горячее одобрение у «продвинутых» интеллектуалов (и не только). Через два года Браун издает роман «Ангелы и демоны» (о «схватке» Ватикана и некоей секретной швейцарской лаборатории; есть русский перевод). В 2001 г. печатается книга «Точка обмана» (о деятельности американской космической разведки). И, наконец, 18 марта 2003 г. выходит в свет «Код Да Винчи». Этот роман занимал первое место в рейтинге «Нью-Йорк Таймс» 104 (сто четыре) недели (!!!). И сейчас все романы Дэна Брауна удерживают в нем высокие позиции. Уже начались съемки голливудской экранизации романа.

Автор назвал свой роман «триллером». В этом есть некое самоумаление, лукавство и тайное торжество. Скажем просто: это сверхтриллер. Лихо завернутый сюжет с убийствами, погонями, обманами, разоблачениями сочетается со своеобразным бедекером-путеводителем по мировой культуре и религиоведению. Не больше и не меньше. Именно так. Друг-читатель, знакомы Тебе такие понятия-концепты-имена собственные, как криптекс, трансепт, клостер, сфумато, Сангрил, витрувиальный человек, последовательность Фибоначчи, Хиерос Гамос, Бафомет, божественная пропорция и т.д. и т.п. Да! Не нужна Тебе эта книга. Нет – тогда читай. Книга содержит массу поразительно интересных сведений о криптологии-криптографии, шифровальном деле, дешифровке сакральных текстов, биографических сведений о выдающихся деятелях культуры. В предисловии автор совершенно справедливо отмечает: «В книге представлены точные описания произведений искусства, архитектуры, документов и тайных ритуалов» (С. 7). Голая правда! Помимо прочего, книга еще, и точнейший топографический справочник Парижа и строгое изложение истории протомасонских организаций, в частности ордена Тамплиеров. Тамплиеры, как это ни покажется странным, «разработали концепцию современного банковского дела» (С. 417). Поразительные страницы писатель уделил трансформации и умалению женского начала в… В конце концов он приходит к парадоксальному выводу: Святой Грааль – это… (С. 287).

Разумеется, одновременно это – криминальный и приключенческий роман о столкновениях главного героя профессора религиозной символики Роберта Лэнгдона и его верной помощницы шифровальщицы Софии Невё с негодяями из французской полиции, католической организации «Опус Деи» и таинственным, зловещим и могущественным Учителем, который на поверку оказывается…

Дэн Браун сейчас пишет продолжение романа (с тем же главным героем; в новой книге пойдет разговор о масонах). По рангу и стилю «Код Да Винчи» можно сопоставить, пожалуй, с романами Умберто Эко (высочайший ранг и стиль) «Имя Розы» и «Маятник Фуко» (интеллектуальными сверхбестселлерами истекшего столетия).

Три слова о переводе. Книга переведена хорошо. Отмечу лишь две «блошки». В романе упоминается пентакл (твердый «л»), т.е. пятиконечная звезда-пентаграмма. Между тем в русском оккультном затрапезном обиходе всегда употребляется термин «пентаклЬ». В романе идет речь об иерусалимском короле Годфруа де Буйоне. Между тем любой семиклассник, изучивший историю Средних веков, знает, что по-русски сей дяденька именуется Готфридом Бульонским (1060-1100 гг.). Укажу еще на одну комичную «фишку»: ни автор, ни критики, ни переводчики не обратили внимание на то, что пулевое отверстие одного и того же выстрела полиция находит на потолке (С. 336) и в полу (С. 358).

Кодом к роману «Код да Винчи» является следующая шифрограмма, превосходно сымпровизированная в русском переводе:

13–3–2–21–1–1–8–5

На вид идола родич!

О мина зла!

Что это, о чем это? – молчок.

Писатель приоткрывает занавеску исповедальни в новейшем интервью, где признается, что источник романа коренится в «полотнах Леонардо да Винчи, перенасыщенных мистическим символизмом, странными аномалиями и шифрами… Историки искусства подтверждают, что картины да Винчи содержат скрытые уровни значений. Если докопаться до них, может открыться ключ к великой тайне, тайне, которую тщательно охраняет секретное братство, членом которого был сам художник» (Сулькин О. Кодовое слово // 24 часа. 2005, № 22 (831). 2 июня. С. 16). «Код да Винчи» – пространная история тайного общества «Приорат Сиона», в течение 2000 лет хранившего тайну тайн. «Великими мастерами Приората побывали в свое время Леонардо да Винчи, сэр Исаак Ньютон, Виктор Гюго и уже относительно недавно – Жан Кокто, знаменитейший парижский писатель, художник и театральный деятель (С. 250). Последним главой тайного общества был дед героини романа Софии Невё, Жак Соньер, убийство которого и послужило…