Многие верили, что в последний момент Елизавета передумает и вернется назад, но теперь всем было понятно, что такого не случится. После этого даже Перун появился из своих чертогов и решил поговорить с ними о том, что в последнее время происходило.

– Что вы скулите, как побитые псы, – взревел он, – одна девчонка стоит вас всех вместе взятых. Она не сомневалась в том, что должна делать, а ведь ей было что терять, – напомнил своим подопечным он.

Никто не решился бы возражать своему властелину, тем более, что он был прав. И он продолжал свой монолог:

– Мы сами виноваты в том, что случилось. Я видел кумир и даже радовался этому одно время, потом не мог простить себе и вам того, что произошло с этим миром. И пусть я всегда был безрассуден и глуп, обидчив и очень жесток, я никогда не стал бы помогать им и что-то менять, но где вы все были в это время. Ведь многие из вас славились добротой и благоразумием, так что же с вами приключилось?

Он повернулся к Леле, Ладе, Дажьбога.

– Почему вы молчали, ничего не пытались сделать? Почему Велес, – он в упор смотрел на бога всего земного мира, – превратился в посмешище. О чем думали вы все? Вы решили, что достаточно только молчать вместе со мной? Я знаю, что вы чистили свои кумиры и тайком за ними следили, но разве этого достаточно для того, чтобы все в этом мире было, как прежде? Это скорее жалкое напоминание о былом величии, очищенными, они стали еще более жалкими и страшными.

Молча стоял он теперь в гробовой тишине, никто ничего не смел сказать ему. Каждый понимал, как велика была его собственная вина. Он понимал, что сделал что-то не так. Но что же можно было предпринять еще?

– Я все время был с тобой, – прошептал в тот миг Рюрик, – хотя в самом начале моим богом был другой, я принял тебя и постарался сохранить в своей душе и в этом мире, но ничего не помогло.

– Но ты не смог бы верить в нас искренне, потому что всегда оставался чужаком, – тяжело вздохнул Перун.

Олег Вещий не решился подать голоса. Он не мог похвалиться тем, что хранил славянских богов и обращал на них какое-то внимание. Его было за что упрекнуть.

Но Святослав не собирался молчать.

– В чем ты можешь меня упрекнуть? – усмехнулся он, – я был за тебя, против матери своей пошел, я был примером для воинов не только в мужестве и отваге, но и в служении тебе.

– Ты служил только себе самому, ты не принял нового бога, это правда, но только потому, что хотел отомстить своей матушке, и твои воины прекрасно знали эти. Иннам не стоит лгать.

Святослав отступил. Он вовсе не ожидал, что услышит такие упреки, но ничего изменить не смог бы, если бы и захотел.

Они видели, что тут не было главного виновника всего случившегося – князя Владимира. Они слушали те обвинения, которые относились в первую очередь к нему. Но, судя по всему, Перун так не считал. Кто-то напомнил о нем, и он, услышав крамольное имя, захохотал:

– Не стоит все на него списывать, разве он один смог бы все это сделать, разве по зубам бы ему это было? – и с этими словами он замолчал. Он постарался все перевернуть с ног на голову. И потому росло непонимание между ними.

И в тот самый момент Перун повернулся к Ярославу:

– Они называют тебя мудрым, но ты был только хитрым и коварным, а это не одно и то же. Ты принес в мир больше зла, чем твой отец.

Удивились все, даже те, кто не обращал особенного внимания на происходящее.

– Но это несправедливо, – пытался возражать Ярослав, я был с вами, даже после крещения.

– Это так, и тоже только вопреки отцу своему. Но как только он исчез с лица земли, как только ты стал Великим князем, куда делась твоя любовь и преданность старым богам. Ты ни разу не зашел в храм, не был в заповедном лесу. Они все знали и видели, что они должны были подумать о тебе? Ты доказал, что с нами можно не считаться, особенно, когда борьба тоя развернулась с родным отцом. Там никакие боги больше не были тебе нужны.

И после всего сказанного он отправился прочь. Но сколько бы он не говорил, ясно, что изменить ничего нельзя было.

Но взор Перуна уже был обращен в грядущее. Он стал следить за тем, что могло еще происходить на земле, потому что только там это могло иметь какое-то значение.

Он оставлял девушку на произвол судьбы так же, как князья оставляли его, но это было по отношению к ней несправедливо.

Глава 6 Последний шанс

Она должна была появиться в этом мире только через несколько месяцев. Но еще не родившееся существо уже видело и слышало то, что происходит. Оставалось еще какое-то время для того, чтобы поразмыслить о происходящем и все понять, и привыкнуть к новому миру.

– Если все придет окончательно в упадок, то немного раньше или позднее наступит конец света, мир провалится в бездну. И она поняла, что в этот мир должен прийти человек, который его и попробует изменить. Она знала и то, кто станет этим человеком.

– У них должен быть последний шанс, – рассуждала в это время Елизавета, – как бы слабы и плохи они не были, у них должна быть возможность изменить этот мир.

Она понимала, что одной человеческой жизни для этого не хватит, а после того, как ее новая жизнь на земле подойдет к концу, самым значимым останется «Слово» – обращение к потомкам, которое напишет ее муж, конечно, она во всем будет ему помогать.

Как ее отец писал когда-то законы свои и поучения, они создадут нечто великое и поучительное, и это послание останется в веках.

И там будет весь ее пыл и все познания о мире и о человеке в этом мире. И рано или поздно оно дойдет до всех славян. Они снова повернутся лицом к Дажьбога и Перуну и вымолят прощение у брошенных и преданных богов. Тогда и будет происходить в этом мире нечто необычное, она сможет с гордостью сказать о том, что сделала все, что было возможно тогда для того, чтобы спасти этот мир. Они должны перед лицом опасности забыть обо всех бедах и раздорах и сплотиться воедино. Только при таком сплочении никто не сможет справиться с ними. И странным казалось ей то, что князья не хотят понимать этого. И каждый выстраивает свой град, и укрепить его старается. Но как легко любому врагу лютому будет разбить их поодиночке. Было в душе ее что-то далекое от понимания, тяжелое и нелепое. И никто не смог бы ей разъяснить, чем такое противостояние завершиться может. Еще бестелесная, всматривалась и вслушивалась Елизавета во все происходившее, словно тайна, в тайниках души хранящаяся могла наружу вырваться. В один из таких дней и почувствовала она, что кто-то таинственный ее если не увидеть, то услышать хочет. И перед ней на самом деле появилась Лада.

Богиня семейного очага спустилась на землю и рядом с ней остановилась. Она первой из изгнанных богов, решилась снова вернуться в этот мир, хотя и понимала, что ее там не ждут, и нет ей там места. Не нужен им покой и лад. Она была там и убеждала себя в том, что делала это для Елизаветы.

– Ты огромный груз на плечи свои взвалила, если бы пораньше немного, а нынче все зашло так далеко, и никто не поможет тебе справиться с ним. Они сами не ведают что творят.

– Ничего, – подала голос Елизавета, – ради большого дела можно и рискнуть, и в жертву жизнь свою принести.

– Рискнуть, конечно, можно, – согласилась та, – только ничего не появится от этого риска. Один раз тебе уже повезло, но всегда так не бывает, ты потеряешь то, что имела, и ничего хорошего не получишь взамен. Стоит ли обрекать себя на муки ради призрака странного. Бес был прав, когда говорил, что легко быть королевой рядом с Гаральдом, и совсем не просто в своем королевстве, где раздоры и споры столетия длятся и никогда не прекратятся. Нет им конца и края, и быть не может.

– Пусть так, глупо было бы не верить тебе. Но ты богиня, о которой они посмели позабыть, каково тебе оставаться изгнанной и несчастной.

– Я всегда буду на твоей стороне, – согласилась она.– Если смогу тебе помочь, то обязательно сделаю это, только мне жаль Елизавету до слез. Она бесследно исчезнет, как только появишься ты.

– Ее нет больше, и не стоит жалеть о том, чего давно не существует

В минуты откровения она была спокойна и уверенна в собственной правоте. Лада, хотя и печалилась, но беседой оставалась довольна – у нее появлялась какая-то надежда. Она помнила, как сильна была королева, и стоило побыть с ней рядом и побороться. Хотя до того момент пока она повзрослеет, и начнет действовать, оставалось еще много времени, но главное было решено в те минуты.

Глава 7 Без Перуна

Она ходила меж людьми невидимая и пыталась услышать что-то о Перуне. Но никто из живых не мог сказать ничего определенного.

– Они его совсем забыли, – с яростью говорила Лада бесу, словно это было для нее новостью.

Для них прошла целая жизнь, и не одна, в которой ему не было места, что же ты хотела, если люди так слабы, – пожал тот плечами, он давно привык ничему не удивляться.

– Но мне хотелось верить в то, что те, кто таит молчание, не потеряли память, и стоит только поднести спичку, и загорится костер. Но ничего такого не получается.

– Елизавета что-то попытается предпринять. Но они, втянув королеву в странную игру, испытывали тревогу, почти отчаяние и собственную вину за то, что призваны участвовать в таком деле, которое обречено на провал. И с каждой минутой это становилось все более понятно.

– Они не могут обойтись без Дажьбога и его тепла, с него и надо начинать, – после долгого молчания подал голос бес, он всегда был миролюбив и безразличен, может его удастся уговорить им помогать. Перун также упрям, как и они сами, а еще смертельно обижен.

И вместе они отправились в замок на высокой горе, в котором все еще обитал бог солнца.

№№№№№№№

Наступил вечер. Он только что появился во владениях своих, как всегда усталый и равнодушный. И было отчего отключиться от этого мира. Всех обогревший и со всеми ведший дружеские беседы, он так уставал за день, что перестал замечать все происходившее вокруг. И потом ложился на горе высокой и лежал до рассвета, до того момента, когда снова надо было появляться в небесах.

И он не мог быть доволен тем, что бес и Лада во владениях его появились. Но внешне он казался равнодушным и спокойным, и взор устремлен был куда-то вдаль.

– Он поразительно красив, – думала Лада, только что-то страшное, загадочное есть во всем его облике. И никак нельзя к нему серьезно относиться, и почти невозможно полюбить его.

– Мы решили с тебя начать, – без всяких лишних слов заговорил бес, – ты не мог знать того, что Елизавета снова хочет на землю отправиться, чтобы что-то для богов наших и для людей успеть сделать. Ты должен быть вместе с ней и помочь ей в том. Пусть они поверят в нас и к нам вернутся.

– Но при чем здесь я, если сделать это должен Перун, – усмехнулся он, – не он ли все это и затеял тогда. Но он не хотел первым и самым главным для них быть, так что же приключилось с ним.

Он не скрывал обиды и разочарования.

– Ничего не случилось, он в свою бытность первым на них обозлился и обиделся. Уговорить его невозможно было тогда. Но ты никогда не был особенно обидчив, остался и нес свой крест дальше. Тебе и нужно быть во главе всего этого, – убеждал его в тот момент бес.

В замке Дажьбога воцарилась мертвая тишина. Эти двое ждали его решения. А он никакого решения пока не принимал.

– Что же ты молчишь? Если вам с Елизаветой что-то удастся сделать, Перун не сможет быть первым, даже если и захочет этого.

Бес старался бить по его честолюбию, ему это всегда хорошо удавалось.

– Но если ничего не удастся? – подхватила его речь Лада, она и без того очень долго молчала, – то ты все равно не сможешь королеву одну без поддержки бросить. Так может поступить твой противник, но не ты, и это было правдой.

Они знали, что если не теперь, то немного погодя он согласится с ними и все сделает, что они хотят. Потому они оба и медлили, ждали ответа.

– Хорошо, – наконец произнес Дажьбог, – вы можете на меня рассчитывать, мне не остается ничего другого, я сделаю для нее и для них все, что смогу.

Он понимал, что на этот шаг не соперничество с Перуном его толкает, а то, что упорно хранила его память.

Когда-то он отступил и не пошел до конца, не стал бороться. А если бы не Перун, то и теперь они не были бы в таком кошмаром положении. Он не позволил бы им так пасть и о каком-то другом боге задуматься.

Но не стоило долго думать о том, как все могло быть, но вина в его душе оставалась немалая. И Дажьбог старался исправить ошибки, которые когда-то были совершены.

– Я буду с нею, и возможно нам удастся немного больше, чем написано в «Книге судеб», или я уже не бог вовсе, – размышлял он, когда все они исчезли, довольные переговорами, но решившие не особенно досаждать ему своими разговорами. Он изнывал от усталости.

– Перун не мог ничего другого им дать, Громовержец мог только все доброе в них уничтожить, но не сохранить, тот, кто жжет и разрушает, разве может он что-то еще и создать, тот, кто пугает и гибелью грозит на каждом шагу, не дарит жизнь и блаженство. На все коварные вопросы не находилось ответов. И они поздно все поняли. Хорошо, что есть такие, как Рогнеда и Елизавета. И хорошо, что уходя, они снова возвращаются в этот мир.

№№№№№

Перун встретил беса гневным взглядом. Ему нравилось все, что происходило до сих пор. Но с этой минуты все вдруг странно переменилось. Он понимал, какую игру они затеяли. И хотя в глубине души знал, что они были правы, но как он мог простить им то, что они задумали. Как они могли допустить, чтобы в случае удачи все досталось его вечному сопернику – Дажьбога. Он не мог и не хотел мириться с происходящим.

– У меня нет другого выхода, – пробовал он убедить себя. У меня не хватит самолюбия, чтобы отправляться туда и быть с ними. И бороться за себя придется самому. Дажьбог равнодушен к происходящему. Он совершит все, что должно, а потом можно будет появиться и пожинать плоды его действий, если он проиграет, то можно оставаться в стороне и утверждать, что не имел к этому отношения. И никто ни в чем не посмеет упрекнуть.

Поразмыслив так еще немного, Громовержец успокоился и понял, что ничего менять не стоит, надо какое-то время затаиться и посмотреть на то, что будет. Пусть Дажьбог объявляет себя первым среди тех, о ком люди позабыли, а он здесь и вторым побудет, ничего страшного.

Бес и представить себе не мог, что Громовержец так быстро успокоится. Пусть они считают, что эта тишина – только затишье перед бурей, никому неизвестно, когда и что в мире взорвется.

Князья не привыкли к первенству Дажьбога. Они по-прежнему считали главным Перуна. Но как представить, что произойдет при таком раскладе сил.

В то время они позабыли о главной героине, но она была на них не в обиде.

Глава 8 Елизавета и Медея

В то время пока все в Свароге обдумывали и обсуждали первенство Дажьбога и его помощь Елизавете и первенство в славянском мире, о ней же вспомнила та, которая была ею когда-то. Медея, когда-то оставившая Елизавету и не желавшая видеть, как будет убит король королей Гаральд, доказавший ей, что не все мужчины так ничтожны, как Язон, не все предают безжалостно своих любимых, тот самый Гаральд, о дальнейших поступках которого она ни снов, ни духом не ведала, не хотела. Но в тот момент Медея снова появилась перед Елизаветой.

Она знала от Цирцеи о том, какое решение приняла королева, и была немного удивлена. Она не понимала, как можно перечеркнуть себя и такую замечательную жизнь ради неизвестности. Ей давно хотелось обо всем расспросить эту женщину.

Елизавета обрадовалась ее появлению, и даже обрела свой прежний облик. Она понимала, как это важно для Медеи.

– Почему тебя так долго не было, что заставило тебя появиться нынче? – спрашивала она, не скрывая своего восторга.

– Ты заставила, – отвечала ей Медея, – той поступок граничит с безрассудством, и я хотела спросить тебя, все ли ты хорошо обдумала?

Елизавета понимала, что черная всадница не проделала бы такой дальний путь, не была бы так настойчива, если бы не знала чего-то важного. Не могла же она показать, что чего – то сомневается и боится. И потому она снисходительно улыбнулась.

– Мне дорого твое внимание, но не бойся за меня. Я уверенна в том, что поступаю верно. Тебе немало известно, но скажи мне, чародейка, хорош ли будет мой муж.

– Хорош, – просто отвечала та, – только тебе от этого еще хуже будет.

Как странно оборвала эту фразу Медея.

– Ты говоришь загадками, я не понимаю тебя, – тяжело вздохнула королева. Она и на самом деле ничего не могла понять.

– А как же мне с тобой говорить, земли твои и без того зачарованы и окутаны тайнами. И хорошо, что ты до сих пор об этом так мало знала. Все Гаральдовы тайны рядом с этими мало что значат. На Руси между князьями все так запутанно, что и не разобрать больше. Ты уже доказала мне, что встречаются хорошие мужья и славные короли. Но с хорошими еще труднее порой бывает, чем со скверными. За них сердце кровью обливается.

Она готова была прекратить разговор и умчаться прочь, но потом все-таки остановилась.

– Ты еще можешь от этого отказаться. Еще есть время, но его становится все меньше.

Она заранее знала, что на это ей ответит Елизавета, потому и не стала ждать ее ответа. Она не откажется из гордости и упрямства, она примет все, что приготовила для нее судьба.

Елизавета оставалась одна, призрак растворился, от нее не осталось даже тени. Мир превратился в нечто неодушевленное, хотя она могла видеть и слышать все, что вокруг происходило, сознавала тот мир, в котором еще оставалась жизнь.

– Ты еще можешь передумать, – слышала она голос Медеи. И хорошо понимала она, что не передумает Елизавета. Такой печали и горести она не испытывала давно, а может и никогда раньше. Все пытались ее уверить в том, что она поступает неправильно. В своем бессмертии король должен был оставаться с Елизаветой, не менять больше своего облика, она достигла всего, не о чем ей больше мечтать. Медея ради этого не поленилась сквозь время пробраться. Но все напрасно. Они знают что-то, но не говорят. Им нечего сказать и утешить ее нечем. Он не собиралась отступать, и это пугало многих. И самое печальное, чародейка понимала, что поздно что-то менять. Уже зародилась новая жизнь, в этом тельце жила душа, еще не отделившаяся от утробы матери. И это была душа Елизаветы.

– Я все выдержу и смогу, ради власти и любви. Я не смогу отказаться от Игоря. И Гаральд в последнее время вел себя не лучшим образом. Есть другие короли и князья. Какие бы валькирии их не окружали, они останутся с нею, не предадут, не оставят в пустой башне. Она должна была в этом убедиться, прожив еще одну жизнь на земле. С этими помыслами и стремилась Елизавета из тьмы к свету. Она понимала, что у нее будет другое имя, совсем иная внешность. И ко всему этому еще надо будет привыкнуть. Она будет жить в княжеском дворце, и тот, кто станет ее отцом, будет совсем другим. Он не будет похож ни на мужественного Рогволода, ни на мудрого Ярослава. И она должна его еще полюбить. Потому с тревогой заглядывала она в новую жизнь. А потом и Лада, и бес, и Медея, все они скажут, что заблуждались, она оказалась мудрее и сильнее.

Так обязательно будет.

Глава 9 У Галицких стен

Елизавета во время своих размышлений забыла и еще об одном. Избрав красавца Галицкого князя, она находилась в неведомых для нее прежде землях. Если дочь Киевского князя и слышала когда-то о Галиче, то почти ничего не помнила и знать не могла. И она должна была познакомиться с этими землями поближе. Пока она неслась сюда, это казалось ей краем света, порой хотелось просто остановиться и повернуть своего коня назад. Но она не успела этого сделать, перед ней раскинулся в тот миг великолепный город. Казалось, что какой-то волшебник только что создал его. Она больше и не думала о том, чтобы вернуться в Киев. Она заворожено смотрела на высокие ворота, на стражников.

– Галич, – как заговорные слова произнесла она и поняла, что недаром выбрала для новой жизни эти земли.

По городу она двигалась уже невидимой. В этом мире она еще не существовала, и убедилась в том, что за стенами он так же хорош. Он спокойно мог соперничать с Киевом, с тем градом, к которому она привыкла за две свои жизни. И хотя тут не было величественного Днепра, но во всем остальном земли были обширными и прекрасными. Ее удивило только то, что она не сразу смогла отыскать дорогу к княжеским палатам. Но никогда прежде она не бывала тут, а молодой князь Ярослав, тот который должен был стать ее отцом, был хитер, не каждый мог их сразу отыскать. Но когда она увидела их, то невольно остановилась во второй раз, они были такими же великолепными, как и весь город. Она вспомнила недовольства Ярослава, все, что он говорил против этого ее шага, но она уверяла себя в том, что была права.

Елизавета остановилась около храма. Ее неприятно удивило то, что отец ее явно верит в нового бога, и ей придется бороться с ним тайно или открыто. Она вернулась, чтобы противостоять тому, которого привел в этот мир князь Владимир – это было главным ее делом в этом мире. Но она понимала, как трудно будет это осуществить. Но радость перевесила ее уныние. Княгиня отправилась по городу дальше, уверенная в том, что все разрешится в ее пользу.

– И как тебе новое место обитания, – услышала она насмешливый голос беса рядом.

Она порадовалась тому, что он появился тут так быстро. Больше она не была одна.

– Мне все нравится, я хочу здесь жить, не медля ни минуты, говорила она.

Ее удивило то, что он молчал, словно старался скрыть до поры, до времени то, что ему было известно. Но Елизавета не стала ничего расспрашивать. Она знала, как опасно порой знать правду. Пусть все идет своим чередом, ничего не нужно знать заранее, не стоит торопить события. Она не хотела потом убеждать себя в том, что по-другому не могло и быть. С этими помыслами она и отправилась во дворец, но на полпути остановилась и повернула назад, словно ее испугало или смутило что-то.

– Нет, всему свое время, – говорила она рассудительно.

– Хорошо, что она не отправилась туда, – мелькнуло в душе беса, может быть, потом ей и рождаться бы не захотелось уже, случись этой в подобной обстановке. Он поспешил удалиться. Пока тут ничего не предвиделось, а у него было еще много дел в других местах, и он спокойно ушел прочь.

Удалилась и Елизавета. Вернее, это была уже и не сама королева, а только миф и легкая тень. И тень это, как только в Галиче родится девочка, должна была исчезнуть навсегда и появиться в новом городе и в новом обличии.

№№№№№№

Многие в тот день в Галиче волновались. Они видели тени, метавшиеся на дорогах, слышали какие-то голоса. Но самые проницательные не могли понять на каком языке велись беседы, почему не исчезала, а только нарастала тревога в душе, когда все это видели и слышали.

Они помнили, что в граде их и прежде немало событий случалось, но теперь ждали настоящих потрясений и бурь.

И в одно мгновение почернело небо над головами их, и тяжелые черные тучи пролились дождем, а гром загрохотал так яростно, что почти все вольно или невольно креститься стали, кто-то вспоминал забытые молитвы

– Всякое случалось, но что было на этот раз? – спрашивали они друг у друга и угрюмо молчали.

И верующие в новых богов, и навсегда оставшиеся со старыми, знали, что это печальных событий, имени которым пока не было дано. Но странно грохотал гром, и ослепительно сверкали молнии на небесах.

Глава 10 Князь Ярослав

Только что завершили искусные мастера строительного нового Галицкого Кремля. И старый был не плох, но молодому князю непременно нужен был новый. Говорили ему монахи, что в старом призраков никак изгнать они не могут, и не будет ему удачи ни в чем, если он останется там. Вот и взялся он за дело яростно почти, и довел его до конца самозабвенно.

Мастера, глядя на князя, понимали, что хотя и юн он, но ни в чем не даст им спуску. Горяч он был с самого начала и не потерпел бы, если что-то не так, как надо делалось. Потому и волновались они, когда появился он перед законченным храмом.

Хорош был храм, но не были они все равно уверенны, что понравится он князю

Точно в срок появился Ярослав на сером коне своем – ни белых, ни черных не любил он никогда, только такие – дымчатые и были для него приготовлены. Он долго озирал работу их и всем остался доволен. Повелел своим слугам верным с мастерами рассчитаться. Тогда немного повеселели и мастера, сколько труда и сил положили они на детище свое.

Князь стал с первой минуты считать этот храм своим. Он сразу же подумал о том, что созовет завтра всех своих строптивых бояр и покажет им, каков он – его храм.

<1 2 3 4...10 >

На страницу:

Перейти

2 из 10