Моя жизнь. Моя исповедь

Моя жизнь

Моя исповедь

Галина Соколова-Оттыгашева

Редактор Елена Глинских

© Галина Соколова-Оттыгашева, 2018

ISBN 978-5-4490-6371-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ВОСПОМИНАНИЯ – ИСПОВЕДЬ

Предисловие

Уважаемые мои читатели! А это, наверное, будут мои родные, близкие, внуки, правнуки, дети моих братьев и сестер, знакомые, соседи. Я хочу поделиться с вами своими воспоминаниями. Это моя исповедь, мое покаяние, воспоминания моего детства, моей жизни, краткая история жизни моих родителей. Немного коснусь жизни сестер и братьев. Напишу о детях, внуках и правнуках.

Еще мне хочется исполнить просьбу своей мамы: «Галина, написала бы ты книгу о нашей семье. Когда ты говоришь тебя так интересно слушать» – сказала мама. Мы с ней говорили о жизни ее родителей, братьев и сестер. Я начала писать книгу в 80х годах, но жизненные обстоятельства сложились так, что было много более важных и нужных, порой горестных дел и написание отложилось на неопределенное время. А сейчас, находясь вдали от своих родных, живу воспоминаниями. Решила, что пора написать книгу о нашей большой, дружной семье и исполнить мамину просьбу.

Были сомнения: сумею ли? Спасибо моей племяннице Елене Бутаковой-Глинских за то, что она сумела меня убедить написать книгу, за помощь в её редактировании и издании.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

О СЕМЬЕ О ДЕТСТВЕ, О ШКОЛЕ

Родительский дом начало начал,

Ты в жизни моей надежный причал»

М. Рябинин

СЕМЬЯ ПАПЫ

Начну рассказ с семьи моего отца – Соколова Алексея Григорьевича. Родился он 30 марта 1906 года в большой семье. Мама Арина, отец Григорий. Жили они небогато, но и небедно. Если в хозяйстве была корова – это уже хорошо, а если еще и лошадь – значит хозяйство крепкое. Любили переезжать с место на место, вернее сказать из деревни в деревню. В хозяйстве были лошадь и корова. Запрягут лошадь, посадят семь своих детей, привяжут к телеге корову – так они кочевали, в основном по Новосибирской области. Детей звали Анна, Алексей, Кристина, Павел, Лукьян, Иван и Агафья. Последней остановкой их стал небольшой поселок Большие Тайлы. Дети росли, учились в церковно-приходской школе, но переезды не позволили им окончить ее. Главное научились читать и писать. Занимались земледелием, пахали на своей собственной лошади. Развели хозяйство, построили избу. Крепко основались на земле и о других переездах уже не помышляли.

Дети выросли. Первой вылетела из гнезда Анна. Вышла замуж за Степана. Детей у них не было. Затем женился Алексей – наш папа, на Анастасии. У них родились дети Александр и Нина. Неожиданно для всей семьи, когда Нина была еще маленькой, Степан – муж Анны и Анастасия – жена папы, взяв младшую дочь Нину «сбежали» в неизвестном направлении. Саша – старший сын Алексея и Анастасии остался жить с отцом.

В 1937 году Алексей взял в жены Колпакову Ульяну Даниловну. В этом браке я и родилась.

Следующей вышла замуж Кристина за Василия. У них народились дочь Мария и сын Анатолий. Василий погиб в первые дни Великой Отечественной Войны. На фронт забрали Лукьяна и Павла. Получив похоронки о гибели сыновей, бабушку Арину парализовало. В 1945 году ее не стало. В основном я пишу со слов мамы, отец об этом вспоминать не хотел. Как складывалась жизнь Григория Соколова мне неизвестно. Родители и тети о нём никогда не рассказывали, а я, к своему сожалению, не интересовалась, когда было у кого спросить.

Младший сын Иван был с детства инвалидом. В младенчестве при падении он повредил позвоночник. Ходить мог с большим трудом, как говорят «по стенке». После смерти матери он стал жить то у старшей сестры Анны, то у брата Алексея. Агафья же после войны вышла замуж за Исаулова Алексея. Родилось у них пять детей: Валентина, Александр, Евдокия, Владимир, Надежда. После переезда моих родителей в Казахстан, они тоже переехали к ним.

Так по-разному складывались судьбы детей Соколовых Арины и Григория.

СЕМЬЯ МАМЫ

Мама родилась 17 декабря 1914 года. В семье Колпакова Данилы Корниловича и Агафьи Терентьевны в Алтайском крае, поселение Тальменка, на реке Чумыш. В реке водилось много разной рыбы, больше всего было налима. Рыба вкусная, жирная, крупная, почти без костей. Родители ее вялили, сушили и солили. Из этой рыбы бабушка Агафья стряпала вкусные пироги. Мама рассказывала, что они даже ездили ловить рыбу на Телецкое озеро. Рыбы в озере было много. На зиму рыбу засаливали в бочках и вялили.

Недалеко от них располагался большой железнодорожный узел Усть-Тальменка, на границе с Западной Сибирью. Мама описывала эти места красотой природы, разнообразием трав и цветов. Данила Корнилович был зажиточный крестьянин, имел свою пахотную землю. Была своя большая изба с и огородом. Выращивали овощи и ягоды. Имели свою пасеку, качали мед, продавали, этим жили. Было у них шесть детей: Афанасий, Максим, Софья, Владимир, Ульяна и Трофим. Дети учились в церковно-приходской школе и помогали родителям работать на земле. Сеяли овес, пшеницу, рожь, лен. В хозяйстве было две лошади, коровы, овцы, куры.

Когда подросли старшие Афанасий и Максим, стали заниматься охотой, рыбалкой и работать в бригаде по добыче золота (на мытье золота). Младшие дети помогали по хозяйству. Дочь Софья была обучена шитью, вязанию, вышиванию. В доме был ткацкий станок. Выращенный своими руками лен обрабатывали и ткали полотно, из которого шили белье и одежду. Дед Данила был очень суровым. Детей он держал в строгости, воспитывал в них добросовестное отношение к труду, учил честности и справедливости. Сам отдавал себя труду без остатка и этому же приучал детей. Роста был он среднего, крепкого телосложения с густой длинной бородой. Был немногословен, в станице его уважали и приходили к нему за советом.

Софья рано начал зарабатывать для семьи деньги своим рукоделием. Ее приглашали богатые семьи для шитья одежды, вязания и вышивания. Бабушка Агафья Терентьевна была маленького роста, ласковая, гостеприимная. Вся семья и все хозяйство держалось на ее хрупких плечах. Ульяна пошла в школу в восемь лет, но не окончила и одного класса. Было очень тревожное время. Позднее мы, дети, обучали ее чтению и письму.

Перед революцией дед успел еще прикупить пару лошадей и одну корову. Хозяйство стало крепким. Но когда стали создаваться колхозы у крепких хозяев стали забирать лошадей, скот, землю. У деда забрали еще и часть пасеки. Перед тем как стали забирать всё из хозяйства, дед успел закопать два мешка зерна для будущего урожая. Кто-то на него донес. Зерно забрали, а тятю (раньше отца звали тятя) высекли прилюдно на площади нагайкой. Уважаемый в станице человек был опозорен перед людьми и перед семьей. «Ночью отец запряг последнюю лошадь, привязал оставшуюся корову, поставил сундук в телегу с пожитками, забрал всю семью и мы уехали в глушь» – рассказывала мама. Переехали они в Новосибирскую область Маслянинский район, Егорьевский сельский совет, заимка Киновороть. Купили избу и стали заниматься земледелием. Сеяли так же пшеницу, овес, лен, просо и занимались охотой. Софья поехала на заработки в Егорьевск, устроилась в пошивочную мастерскую, работала закройщицей и швеей. Старшие братья вступили в комсомол и устроились в государственную бригаду по добыче золота. Обзавелись семьями. Афанасий Колпаков взял в жены Марфу. Построили свою избу, у них родилось четверо детей: Николай, Елена, Федор и Валентина. В первый год войны Афанасия призвали на фронт, и он погиб. Марфа осталась одна с четырьмя детьми.

Максим Колпаков женился на Клавдии. Уехали жить на Большие Тайлы. У них родилось четверо детей: Николай, Зоя, Нина и Лида. Прожили они вместе более пятидесяти лет.

Владимир Колпаков взял в жены девушку из старообрядческой семьи – Надежду. У них родилось шестеро детей: Августа – мы звали ее Гутя, Ксения – Сима, Геннадий, Ольга, Георгий, Нина, Витя и Рая. Семья была очень дружная, гостеприимная. Мы в детстве любили бывать у них в гостях. Дети крепко дружили между собой и никогда не ссорились. Общаемся и сейчас.

Софья Колпакова вышла замуж за военного офицера Панькова Николая Ивановича. Его родители жили рядом с Колпаковыми на заимке. Когда началась война, Николай Паньков ушел на фронт. Погиб в самые первые месяцы. Детей у Софьи не было.

Мама Уля и мама Соня. 30-е годы

Трофим Колпаков женился на Анастасии за два года до начала войны. В 1941 году у них родился сын Виктор, а в 1942 – Мария. На фронт его взяли в 1942 году. С фронта он вернулся с ранением в 1946 году. И у них родилось еще четверо детей. Виталий умер молодым от сахарного диабета, Маша к нам приезжала в гости в девяностые годы. После возвращения с фронта дядя Трофим устроился на работу в лесничество – лесником. Ему отвели для охраны участок. Построили хороший дом. Это место называлось кордон. Дядя Володя и мама дали ему несколько ульев пчел. Он начал разводить пчел и получилась большая пасека. Мы с мамой Соней ходили к ним часто пешком, почти километров восемь. А когда в медовый спас он качал мед – это был праздник. А мы в эти дни были у них. Все фляги, баки наполнялись медом и на столе стояли тазы, полные нарезанных сот. Вся семья дяди Трофима и гости за столом пили фруктовый чай с медом, сотами и пышными булочками, испеченными тетей Настасьей. Домой нам давали мед и соты. Когда получили похоронку о смерти старшего сына Афанасия, дедушка Данила, крепкий по жизни, долго болел и умер, не дождавшись окончания войны. Бабушка Агафья, братья и сестры, помогали семье старшего сына. После смерти деда, бабушка жила у дяди Володи и у мамы, помогая нянчить детей. Постепенно она начала слепнуть от пережитых потрясений и уже когда, ей было около 60 лет, ослепла совсем. Мамин брат Владимир работал в бригаде Алексея Григорьевича Соколова по поиску и добыче золота. Володя и познакомил его с младшей сестрой Ульяной. Ей было 23 года. Вскоре они поженились.

После женитьбы отца и мамы, дяде Володе была построена новая изба, в которой стали жить его семья и дедушка с бабушкой. Старую избу отдали моим родителям. Изба была теплая, светлая, состояла из одной большой комнаты, в которой была русская печь, полати, деревянная кровать во всю стену, обеденный стол, две широкие лавки, несколько табуреток и огромных размеров сундук. Около печи всегда стоял пучок крепко связанных лучин, которые зажигали на ночь. Зажженная лучина крепилась на крюк, вбитый в стене. Около печи стояли ухваты, печная лопата и много разных размеров чугунков. На полках были расставлены глиняные горшки. Стол был всегда чист и накрыт белой льняной скатертью. Запрещено было крошки хлеба сбрасывать на пол, их нужно было собрать в ладошку и съесть, чтобы не накликать нищету на семью, так говорила мама. Запрещено было, чтобы на столе оставался лежать нож, дабы не было в доме беды, так говорил отец. При входе в избу были большие сени, где стояли лари с мукой, крупами и зерном. Двор был накрыт полностью. Во дворе держали корову, десяток овец и десятка два кур. Мама с отцом жили в достатке. Родители приучили маму к экономии и порядку. В сенях весели круги колбасы, стояли фляги с медом. В погребе стояли бочки с грибами, квашеной капустой, огурцами. Сусеки были заполнены картошкой, свеклой, морковкой, репой. На чердаке хранились сушеные ягоды, из которых зимой стряпали вкуснейшие пироги. В старой избе прожили года четыре.

СЕМЬЯ МОИХ РОДИТЕЛЕЙ

В 1938 году у мамы родились близнецы. Детки родились очень слабыми и умерли, прожив несколько дней. В 1939 году 30 марта, в день рождение отца, родилась Рая. Она тоже была очень слабым ребенком, все боялись, что она не выживет. Отец днями и ночами проводил время около люльки, потому что мама после рождения Раи сильно заболела. Уже были зажжены около Раи церковные свечи. Но, наверное, благодаря молитвам бабушки Агафьи, воле и силе любви отца, Рая задышала и пошла на поправку. С тех пор Рая стала любимицей мамы и отца. Все лучшее было для неё. Ей никогда ни в чем не отказывали. В 1940 году 28 апреля утром воскресного Пасхального дня родилась я. Уже более крепким здоровым ребенком. Но отца огорчало, что опять родилась девочка. 4 апреля 1942 года родилась еще одна девочка Валентина, что тоже мало радовало отца. В 1944 году родился мальчик Витя красивый, здоровый, крепкий, но не прожил и года, умер в эпидемию черной оспы. Нас было уже четверо детей, однако заразился только Виталий. В 1945 родилась дочь Любава, в 1947 – Нина, в 1959 – Валерий, в 1950 – Виталий и в 1952 – Мария.

Роды Любы принимала бабушка, потому что был месяц май, река разлилась, мосты были снесены. После родов прошло дней пять-шесть и мама пошла в гости к дяде Володе. Жили они недалеко друг от друга, увидела, что ее брат один таскает большие бревна, решила ему помочь. Только приподняла тяжесть, у мамы выпала матка, покормив детей, она пешком, бродом через реку, пошла в Егорьевск в больницу. Акушер, посмотрев ее, решила, что мама сделала аборт, пригрозила, если ты сейчас не уйдешь, я вызову милиционера. В те годы за аборт могли посадить в тюрьму. Объяснение мамы акушерка слушать не стала. Мама испугалась и пошла домой. Придя домой, покормила детей, оставила с детьми брата Сашу и няньку Елену и пешком пошла к бабушке, которая принимала у мамы роды. Нужно было пройти 6—7 километров. Бабушка маме помогла. Матку вправила. Предупредила, что нельзя поднимать тяжести. Здоровье мамы поправилось. И мама, после этого случая родила Нину, Валеру, Виталия и Марию, но уже в больнице.

Детей стало много, места в избе для всех уже не хватало и рядом со старой избой построили дом. Он был выше избы, просторнее, с большими, светлыми окнами. Состоял из огромной комнаты, вместительной кухни с русской печью, кладовой и сеней. Окна дома выходили на тропинку, которая вела через реку и крутому холму в сторону Егорьевска. Из окна мы могли видеть приближающихся людей, более чем за два километра. Это нам помогло во время войны увидеть приближающихся объездчиков, которые ездили по селам и заимкам, собирали, вернее, забирали, продукты: зерно, мед, все съестные запасы. Объясняли это тем, что продукты нужны для фронта. Увидев приближающихся объездчиков, мама с братом Александром успевали увести со двора корову и овец. Прятали из дома кожу, шкуры, шерсть. Если что-то не успевали спрятать – объездчики забирали все. Это я пишу со слов мамы.

КАК СПАСЛИ ТЕТЮ СОНЮ

Хорошая видимость из окна помогла нам спасти от смерти тетю Соню. Заметив, что к нам идут гости, брат Саша сказал, что это, наверное, идет тетя Соня. Они ждали, но она не появлялась. Мама послала Сашу сбегать узнать, что случилось. Он побежал и нашел её лежащей на земле. Она лежала опухшая и не могла говорить. Брат вернулся за помощью, и они с мамой и соседом дядей Ваней принесли тетю Соню домой. Мама поняла, что ее укусила змея. Недалеко от нас жили старики Исаевы, у которых был спиртовой настой змей. Немного облегчили состояние, а потом увезли в Егорьевск в больницу. Там ей помогли змеиными противоядиями. Она выздоровела. После больницы она рассказала: шла в гости, день был солнечный жаркий, она пожалела свои туфли, сняла их и пошла босая. Шла веселая, счастливая, пела песни. И вдруг наступила на что-то мягкое. Когда опустила голову, увидела, что по тропинке ползет гадюка. Змея успела укусить ее в большой палец ноги. Пройдя несколько метров, она поняла, что ноги ее не слушаются, они стали отекать. Язык не двигался, чтобы позвать на помощь. Вот так нам видимость из окна помогла спасти родную тетку.

КРАСОТА РОДНОГО КРАЯ

Хочу описать красоту моего родного края, где мы родились и провели свое детство. Прожив столько лет, я не видела больше красивее места. Наша заимка Киновороть находилась в низине. С одной стороны, огромные могучие ели, с широкими лапами и большими шишками, стволы шириной в несколько охватов. Здесь начиналась Сибирская Тайга. В этой тайге, на небольшой поляне, были похоронены дед Данила и маленький Витя. Мама водила нас на это кладбище. С другой стороны, наша красивая река Суенга. Она небольшая, но в весенние полноводие разливалась на несколько километров, заливая всю пойму, снося мосты. И тогда мы не могли никуда выехать, поэтому старались продукты заготавливать заранее. Из-за разлива Суенги, мое рождение в апреле смогли зарегистрировать только в начале июля, когда река вошла в свое русло и был восстановлен мост. В такую же ситуацию попали родители и с другими детьми, рожденными весной. В этой реке мы купались, ловили рыбу. В пойме реки были заросли черемухи, смородины. На побережье росли калина, рябина. Ветки с плодами мы ломали по осени, связывали в пучки и подвешивали под карниз. После первых морозов ягоды становились сладкими, и мы их ели, а калину мама парила в чугунках в печи, зимой мы ее ели с медом и молоком. Так же мама готовила и репу, которую мы ели с медом. В пойме мы собирали ведрами смородину, малину и черемуху. Зимой мама из молотой черемухи стряпала вкусные пирожки, а из ягод заваривали чай.

Третья сторона нашей заимки – луга, где родители пахали и копали землю, сеяли просо, пшеницу, овес и рожь небольшими делянками. Сажали много гороха, также целая поляна, соток десять, была засеяна маком. Мак мама варила в молоке и стряпала пирожки с маковой начинкой. На этих же лугах мы заготавливали сено для скота. Много сеяли льна, который выделывали сами, пряли из него, ткали на своем станке, установленном в большой комнате. Потом это домотканое полотно вымачивали и отбеливали на солнце. Оно становилось мягким, белым, из него шили одежду.

Четвертая сторона нашей заимки – это холмы и горы. Невысокие, но каменистые. Там было очень много змей. Эти змеи расползались летом. Заползали даже к нам на крыльцо и, свернувшись колечком грелись на солнышке. Часто, увидев эти колечки на крыльце, мы звали на помощь маму. Мама придет, что-то пошепчет и змеи уползали. Однажды мы собирали лесную клубнику и увидели много змей. С нами была мама, мы крикнули её на помощь. Она сказала, стойте и не двигайтесь. Когда мама подошла к нам, змеи уползли. Так живя среди такого большого количества змей, они нас не кусали, кроме случая с тетей Соней.

КАК МОЕЙ МАМОЙ СТАЛА ТЕТЯ СОНЯ

Мне уже было два года. К тому времени родилась Валя. Пришла в гости тетя Соня. Она часто к нам ходила. Они с мамой поговорили, попили чай. Мама ушла во двор управляться и доить корову. Когда вернулась, то услышала, громкий плач Раи. Она плакала и причитала:

– Нет у меня больше сестрички Гали! – Мама увидела, что Сони дома нет, нет и меня.

– Рая, что случилось?

– Тетя Соня забрала Галю и унесла с собой – ответила Рая. С трудом прожив ночь, рассказывала мама, утром оставив Раю и маленькую Валю на Сашу, пошла в Егорьевск. До Егорьевска было семь километров. Тетя Соня плакала и упрашивала меня забирать меня от нее. И мама, пожалев сестру, что у нее нет детей, оставила меня. Я начала часто болеть, это говорило о том, что я сильно переживаю разлуку с мамой. Тетю Соню я стала называть мамой. Жили мы в большом доме, у меня была своя комната. Мои кроватки (их было две) были застелены кружевными покрывалами. Мама Соня была одной из лучших портних Егорьевска. Ее работами были украшены почти все дома Егорьевска. Даже директор школы заказывал у нее много вязанных и вышитых изделий для дома и семьи.

По тем временам нас одевали очень хорошо. Мы носили шубки, которые сейчас называют дубленками. Ходили в хромовых сапогах. Шкуры овчины, телячью кожу все выделывала сама мама, дубила, мяла. Потом нанимали сапожников, они снимали мерки и шили нам сапожки. Валенки-катанки «валяли» дома. Мама нанимала мастеров, которые делали валенки нам по ноге в жарко натопленной бане. Всю одежду шила мама Соня и обшивала всех родственников.

Ребенком я росла шаловливым, большой выдумщицей, заводилой, со стремлением покомандовать, сильной сладкоежкой. Я очень любила свою родную маму, скучала и много плакала из-за того, что её не было рядом. Когда я сильно скучала, меня увозили на заимку. Это были счастливые дни.

Я с мамой Соней. Мне 4 года.

БАБУШКА АГАФЬЯ

Помню как бабушка, когда была зрячей, учила нас собирать лечебные травы. О каждой травинке рассказывала очень подробно. Каждая трава заготавливалась в определенное время суток. Одну нужно было собирать до росы, другую после росы, а какую и на закате солнца. Пучки трав связывали и сушили под карнизом. Бабушка лечила свою семью и помогала людям. Мама тоже была травницей. У них шло это из поколения в поколение. Все это передалось и нам. Когда мы были маленькими, мама не обращалась к врачам. Лечила нас травами с медом. Натрёт мазями, напоит травками с медом и на печку. Нину садила даже в приостывшую печь. Да и до больницы было далеко, а дома детей мал-мала меньше.

Вечерами бабушка Агафья садилась на теплую печь в окружении внучат и учила нас молитвам, рассказывала русские народные сказки, притчи. Бабушка Агафья умела рассказывать интересно, дети слушали, затаив дыхание. Были не только мои родные братья и сестры, но и дети дяди Володи – Августа, Ксения и Геннадий. Бабушку все любили. Она никогда ни на кого не повысила голос, и боже упаси, если бы она кого-то из детей ударила. Когда мы стали старше, начала нас учить вязать на спицах из шерстяной пряжи, а еще приходилось вязать и из льняной нити. Если она плохо была вычесана, то при вязании колола больно пальцы. А вязали мы лямки для вещмешка, в который мама складывала для отца продукты, когда он уезжал в экспедицию по поиску золота. Отец уезжал на полтора-два месяца, а то и больше. И с каждым его приездом мы вязали ему новые лямки. Рая больше вышивала, а я вязала крючком и на спицах.

НАШИ БУДНИ

Дома мама одна справлялась с хозяйством и детьми, правда незаменимыми помощниками был брат Александр и двоюродная сестра Елена – дочь погибшего на войне дяди Афанасия. Они жили очень бедно. Мама и дядя Володя, чем могли помогали. Помимо скота и огородов, много времени отнимала пасека. Она осталась после смерти деда Данилы. Когда мама качала мед, мы стояли вокруг бочки и ждали, когда нам дадут его поесть. Нам наливали полный ковш и заставляли есть, пока мы не съедим весь мед в ковше. Наверное, чтобы отбить желание часто просить его. А потом нарезали полные тазы сот и все родственники, собравшиеся у мамы, пили фруктовый чай с медом и сотами.

Вечерами, уставшие от тяжелой дневной работы, затопив печь, накормив детей, к нам приходили баба Агафья, тетя Надя, тетя Марфа и соседи Паньковы, пряли шерсть или лен. У мамы была механическая прялка, а некоторые пряли на пряхе, на веретено. Дети без работы не оставались: теребили шерсть или чесали лен. Работая все пели. Это было так интересно слушать. Пели красиво, слаженно, один запевал, другие подтягивали. Мама любила петь и пела всю жизнь, когда занималась любой работой. Отец тоже пел очень хорошо, брат любил петь. Вечера проводили под зажженные лучины, от печи шло тепло и свет. Поздно вечером все расходились по домам. А утром все дети и взрослые принимались за работу. Дети пололи и поливали огород, пасли скот.

Было время и для игр. Тогда мы поступали под руководство старшего брата. Он был за нас в ответе. В праздничные и воскресные дни приходили старшие дети из Малых и Больших Тайлов, двоюродные братья и сестры. Играли в бабки и в биту. Интересная игра была для старших, а для младших детей – борьба за знамя. Старшие дети строили качели и качали младших детей. Все были рады, веселы и счастливы, хоть время было военное.

Заканчивалось лето и меня опять увозили в Егорьевск, и опять не обходилось без слез. Мама Соня говорила: «Сколько волка не корми – все в лес глядит».

ЖИЗНЬ В НОВОЙ СЕМЬЕ

Муж мамы Сони Паньков Николай Иванович погиб на фронте, в первые годы войны. Мама Соня жила одна. В 1945 году она вышла замуж за Туева Сергея Федоровича. Он был старше ее лет на пятнадцать. Меня он полюбил как родную. Был со мной ласков и внимателен. Часто баловал меня сладостями. Работал экспедитором по перевозке золота, которое намывали сначала вручную, а потом драгой (большой плавучий дом). Возил золото в Салаир, сейчас это Новокузнецк. Это километров за 200 от Егорьевска. Возили гужевым транспортом, а возвращались нагруженные продуктами, которые поставлялись на продовольственную базу, а потом поступали в магазины. С поездки Сергей Федорович привозил для меня сладости и даже яблоки – алма-атинский апорт. Зимой он яблоки вез за пазухой, чтобы не замерзли.

Однажды с ним поехала мама Соня и взяла меня с собой. Ехали мы очень долго, несколько дней и ночей. Вечерами разводили костры, готовили пищу. Обоз состоял из 15—20 телег. Поужинав, все собирались у костра, пели песни, много шутили. Спали на соломе. Салаир был большим городом с высокими домами и широкими улицами. Мы с мамой Соней пошли в магазин. Меня поставили на прилавок померить ботиночки, они были такие красивые, беленькие. Помимо ботиночек мне купили шляпку. Потом мы ели первое в моей жизни мороженное, которое было очень сладким.