Диалоги. О целительстве, мастерстве и пути

– Наверное, как в расстановке, даже не смотря на глубочайший транс, понимаешь, что происходит.

– Да.

– (А. Л.) Возможно же это чувствовать и в нормальном состоянии, без шаманских церемоний?

– Конечно. Что такое трансовая индукция, или релив, или направленная визуализация? То же самое, только главное мозги отключить в этот момент.

– А релив – это что?

– Это предвосхищение будущего, перепроживание прошлого, техника холодинамики. В 1999 году мы под Тулой, 100 с лишним человек, проводим реливы. Ребята уходят в шаманский поход, а у меня до этого полгода была аллергия на солнце в виде крапивницы, и уже ничего не помогало. Ушли в поход, а там пещера Степана Разина, начался ливень, они остались в пещерах, и у меня на фоне переживаний за группу начинается отек Квинке, ответственность же. И тут народ появляется, а отек уже идет – срочно ложимся, и мне делают релив. И одно из самых тяжелых воплощений, одно из самых ясно запомнившихся: одна половина лица у меня как у этих президентов в Голливуде, в камне высечена, а вторая – такой терминатор текучий, причем полное ощущение кинестетическое. А второе сильное переживание – это я макрокосм, я микрокосм, я часть всего, и я все. Это такое сильное переживание, что ты его больше нескольких секунд просто не выдержишь. Это как познать все – это очень тяжело, и в то же время страшно, мозги включаются и говорят: «Уйдешь ведь, вали оттуда».

И еще одно было ощущение, что я самурай. Я тогда про самураев вообще ничего не знала. За спиной синтоистский храм, золотой Будда – если я буду в Токио, я это место точно найду. Фудзияма, цветущая сакура, двери открыты, храм, я на ступеньках храма, а передо мной 11-месячный младенец. Там очень цифра 11 как-то вот впечаталась, а я 11 декабря родилась. Рядом лежит нож самурайский, нож для харакири, и выбор. Мы 11 лет просили в этом храме ребенка, и родился мальчик, потомок, а теперь я должна убить его и себя.

– (И. О.) Почему?

– По законам самурайским. Что-то там произошло с твоим хозяином – и ты должен тоже себя убить.

– А потомство зачем?

– Мальчик потому что. Я ничего этого не знала вообще. Через 2 дня мне пришел журнал, в котором все это было описано. И там я делаю выбор между долгом и любовью к этому дитя. Естественно, в реливе меня отводят назад, берут ресурсы, и я избегаю этой ситуации. После этого я встала, и с того момента у меня ни разу не было аллергии на солнце. Есть такие вещи, которые на подсознательном уровне вот таким образом решаются. Причем я понимала, где я, и в то же время эти картинки были настолько ясными и осязаемыми, вплоть до запахов и вкусовых ощущений. Но главное эмоциональный фон – это тоже форма работы с подсознанием, но там адреналин помог, наверное, с этим страхом.

– Мария Вячеславовна, а что для Вас на данном этапе самое интересное: работать группами, делать тренинги, которые есть, или создавать новые?

– Ты знаешь, в любом обучении есть 3 стадии. Первая стадия – это стадия ученика, когда ты учишься какой-то новой технологии. Вторая стадия – стадия мастерства, когда ты овладел этим, изучил уже настолько, что ты можешь мастерски проводить любую из этих технологий. И третья стадия – это творчество. Только те, кто может интегрировать через себя многое, способен творить. Даже не изобретая новое направление, что очень важно просто творить из того, что ты знаешь. Мне в этом отношении очень импонирует мой учитель в области НЛП, это Мэрилин Аткинсон, она – человек возможностей. А мне вообще, где бы я не работала, работать с 8 до 5 категорически не нравилось. Я могу сутки работать, и двое, и трое, но если это я, если этим занимаюсь я сама. 10 дней на тренинге, ты с утра до вечера в погружении, но это тебя не уничтожает. А накануне того, как ты работаешь с полем, особенно при второй фазе холодинамики, перед летним семинаром – тебе не дают спать, тебя ночью учат работать с группой, показывают, что будет. Приходится держать поле, ночью работать на будущую полевую структуру группы. Первые 2—3 дня в групповой динамике есть еще такая закономерность, на одной из стадий возникает агрессия. Стадия первая – я и они, стадия вторая – я и мы, стадия третья – нужно идти вглубь, я и я, и это вызывает страх открыть истинную природу, с самим собой встретиться. И часто защитный механизм агрессии в этот момент начинает проявляться на конфликтах внутри группы. Там же обязательно в лагере разделяются на группы по 4 человека, в которых и идет работа, не важно какая – сказкотерапия, вы сказку пишете, или занимаетесь расстановками, или еще что. Все зависит от темы. Агрессию по правилам психотерапевтическим нужно переводить на тренера, на руководителя группы, потому что он может с этим справляться, понимает, откуда это. Но у меня даже внутри малых групп не возникало агрессии, потому что я чувствую это напряжение. Мне ночью просто показывают, я делаю упражнение, например, на перенос. «Что этот человек для тебя, почему у тебя есть агрессия на него? Это агрессия на него, или на того, чью фигуру ты в нем видишь?

– С кем-то перепутал, да.

– Все. И оно нейтрализуется. Вот это правило обязательной агрессии. А когда они еще осознают, что когда другой человек обнажается, у него вдруг все на поверхности, и что другой к нему может тогда испытать, в большинстве случаев?

– Сострадание.

– Сочувствие, сострадание. Почему ты думаешь, что к тебе это не применимо, почему ты думаешь, что тебя будут судить? И когда люди это понимают, вот этот страх – он утилизируется. И потом в конце они уже так любят друг друга, что это групповое поле разорвать трудно: уезжают, прощаются, едут вместе, потом там еще прощаются, в Москве остаются друг у друга ночевать. Поле разрывается потом очень с большим трудом, если это поле любви они ощутили. На чем работают команды лайфспринга, когда люди приходят в команду? Там люди, когда испытали эту эмпатию – они заражаются ею. Это люди, которые зависят от расстановок, они просто ходят заместителями, потому что там есть атмосфера принятия.

– Как сказала одна моя знакомая, «я – духовный наркоман».

– Да-да, это форма эмоциональной зависимости от эмпатии, потому что это люди, которые не получили своего тепла. Это все есть зависимое поведение, только зависят они от энергии тепла, любви, принятия, что и есть эмпатия. В момент, когда есть агрессия, напряжение, я часто устраивала танец полных потенциалов: «Посмотри на себя глазами этого человека», упражнение «Мета-зеркало: кого он тебе показывает?», и так далее. Мне очень понравилась метафора: «Когда я веду транс, за моей спиной стоит Арес, я держу его на своем левом плече».

– Есть некий канал, который мастер прорубает…

– Конечно.

– …и им можно пользоваться.

– Я то же самое говорю. У меня иногда бывали случаи, когда я высыпалась вдруг за 4 часа, а утром звонок из Норильска: «Марина Вячеславовна, Вы сегодня приходили во сне, я задавала вопросы, вы мне ответили», потом звонок из Северодвинска: «Марина Вячеславовна, Вы сегодня были у меня во сне». Полный потенциал мой шарится неизвестно где, но я зато высыпаюсь, я всегда по этому поводу смеялась. И Мерилин (Аткинсон) – она всегда, что бы не прочитала, пропускала через призму НЛП, у нее шикарное мышление было. «Технология раз», НЛПеровская техника, «Работа с четырьмя квадратами» – я единственная, из ассистентов на мастер-классе при подготовке к тренерской ступени, записала и запомнила эту технику. У всех остальных, кто на диктофон записывал, она просто потерялась.

– «4 квадрата», Вы имеете ввиду?

– Да, техника 4 квадратов из НЛП. Она ее показывала один-единственный раз. Когда человек возможностей надевает очки профессионала в какой-то области, он начинает на все смотреть через это. И творчество заключается в том, чтобы любую другую информацию пропустить через это. Поэтому мне интересно, в зависимости от запроса группы, или заявленной темы, когда рождаются новые техники – я даже не всегда записываю, не всегда помню. Я прочитала в свое время «Лицом к лицу со страхом» Кришнанада Троуба, и мы проводили в Самаре семинар. В ходе семинара 5 или 6 новых расстановочных техник, связанных с этими страхами, родилось. Мне нужно заново перечитать, чтобы заново найти, я их даже не записывала, они просто шли, и по ходу канал открывался. Делаем что-то, и вдруг оказывается, что рождается новая техника, здесь и сейчас, вот она, здесь, для этой аудитории, для этой заявленной тем. Ее можно фиксировать, а можно нет, мне просто интересно, что получается, и что это срабатывает.

– Вы же это передаете дальше ученикам?

– Конечно. Если это зафиксировано – да. Мне просто – я вообще ничего не закрываю. Всем, что у меня есть, я с удовольствием делюсь.

– А как у Вас рождаются новые семинары, так же из каких-то…?

– Ну вот сейчас, буквально 2 ночи подряд мне не давала спать информация, что мне нужно готовить семинар, что есть достаточно накопленного материала по искусству любить себя, что это то, что очень многим нужно. Если смотреть из рациональной позиции, то недели 3 подряд приходили люди с проблемами, которые утыкались в отсутствие любви к себе. Библиотека у меня огромная, и есть достаточно материала, чтобы из этого сделать красивый тренинг. Я беру литературу и смотрю, что можно было бы сделать в качестве медитации, что в виде упражнений, НЛПеровские какие здесь подойдут техники, какие притчи рассказать, что можно в расстановочной работе сделать – и тогда уже формируется тренинг. Это такая предварительная работа, а тема сама всплывает, либо запрос есть. Народ просит, например, тренинг по развитию интуиции – нет проблем, давайте посмотрим, как это сделать. Иногда сам запрос внешнего экрана формирует модель из того, что есть в качестве багажа, что можно использовать. У меня 3 шкафа литературы – там есть, что выбрать.

– То есть, Вам приплывает в потоке?

– Да.

– И так же, наверное, происходит с тем, что Вы сами сейчас узнаете. Я ж так понимаю, что Вы учитесь, не переставая?

– Да, да. Но если раньше я ходила на семинары практически раз в месяц, то сейчас, конечно, гораздо реже, но с удовольствием учусь.

– Раз в месяц – это было потребность внутренняя, или решение о том, что…?

– Ну, я же перфекционист. Я во всем хочу дойти до самой сути, это тоже черта, синдром отличницы. Если психогенетика, то я преподаватель психогенетики, если НЛП, то тренер НЛП, если холодинамика, то мастер-учитель холодинамики, если ребёфинг, значит ребефер с дипломом. Мне почему легко расстановками было заниматься – я до этого в течение 6 лет прошла 15 семинаров по психогенетике, мы написали диплом, я просто не полетела его защищать. У меня уже виза была американская, но обстоятельства семейные не позволили улететь. Психогенетика, она давала эффект такой же, просто расстановочная работа усилила это. Диана Драгстен, кстати, тоже психогенетикой начинает работать, а продолжает уже расстановками – потому что, как только она нарисовала генограмму, сразу видны динамики, откуда ноги растут. Хорошая вспомогательная вещь.

– Марина Вячеславовна, но все-таки, когда Вы говорите про Ваши личные линзы восприятия, то это будет не психогенетика, наверное?

– Нет.

– А что самое важное?

– Ну, во-первых, расстановки мне нравятся, потому что они включают и психогенетику, и энергетику, и огромный пласт знаний.

– Мне кажется, расстановки – это некий такой «топор для варки каши». Очень удобный.

– Конечно, в расстановке, я все время говорю – 50% личности, 50% технологии.

– Я даже не про личность говорю, а просто про технологии.

– Об этом и речь, кто до этого чего прошел. Знаешь, у меня огромная база литературы, например «Вечно папина дочка» – откуда и почему рождаются паттерны, и какие именно, «Старший, средний, младший» – ролевые позиции в семье, «Фактор матери»…

– Это все психогенетические…?

– Это все литература психологическая, вот, это все книжки, в которых все написано. «Мама, давай отдадим его аисту» – о конкуренции между детьми. Когда их читаешь, ты понимаешь, что это тоже в копилку знаний о том, откуда ноги растут. «Аномалии родительской любви», игумен Ефмений, книжка Алексея Некрасова «Проклятие материнской любви» – часто рекомендую ее подарить.

– Но должен же быть еще и внутренний фильтр, для того, чтобы фильтровать личность автора – когда человек, например, пишет книжку из своей травмы.

– «Фактор матери» – это и есть травма Клауда, но есть ключевые вещи, которые должен знать, с моей точки зрения, каждый психолог, каждый расстановщик, и дело не только в том, чтобы опираться на опыт того же Шнайдера или Рупперта, или Вебера. Нельзя взять клише того или иного терапевта. Можно только научиться видеть динамики, которые есть в этой ситуации. Даже один и тот же клиент, придя сегодня на расстановку ко мне, а завтра к Сереже, Саше, Наташе, Лене – может получить совершенно другой результат, и тот увидит совершенно другие динамики. Степень того, на что мы обратим внимание, зависит от очень многих факторов. Кто-то видит ключевой паттерн сразу, а кто-то ждет, кому-то информация приходит медленнее, канал открывается, он полтора часа наблюдает за динамикой. Я была на двух семинарах в лагере у Хеллингера, и я вам хочу сказать – чтобы заниматься духовными расстановками, нужно быть Хеллингером. При моем немаленьком уже 25-летнем опыте и практической работе в психотерапии, я не могу себе позволить духовные расстановки. Структурными я занималась до того, как я познакомилась с ними, это холодинамический процесс: «ты – потенциал – проблема», так и тут: «тема – то, что стоит за темой – скрытая тема», и так далее. Я просто не знала, что это называется структурные расстановки. В холодинамике очень многие вещи переплетаются друг с другом. У меня была девочка из Архангельска, занимается техникой работы с травмой, тайм-лайн, «новая технология». Типичная модель «Перескок» в НЛП, работа на линии времени. Все, что сейчас рождается новое – все, в той или иной степени…

– Хорошо забытое старое.

– Репритинг в НЛП – то, что мы делаем на семинарах по постнатальным паттернам, например. Мы идем на линии времени до того, как возник этот эпизод, берем ресурсы, которых ему не хватило в этом драматическом эпизоде, и перепроживаем его с позиции наличия ресурсов. Это что, не тайм лайн? То же самое.

А эти, как же эта техника сейчас называется: «я благодарю, я принимаю, я осознаю, я слышу…»?

– Хо’опонопоно.

– Там просто благодарность, а тут отслеживаешь какой-то эпизод: «Я вижу, что я это делаю, я чувствую, что я делаю, я принимаю это, я позволяю этому быть». Опять-таки, герой Мартина – по точкам, хорошая штука внедрения убеждения.

Я думаю, что если у меня проработан такой-то пласт, я через него клиента проведу, а если он у меня не проработан, я просто не увижу в этом динамику. Поэтому не важно, чем ты прорабатываешься, расстановками или чем-то еще. Это же еще искушение властью над другими людьми, а значит – требование любви в ответ на то, что ты доминируешь, что ты можешь, что ты про него больше знаешь. Вот когда Хеллингер показывает блиц – садится клиент и говорит ему проблему, он говорит: «Молчи», настраивается на него, потом говорит: «Скажи, ты висишь?», он говорит: «Я вишу», тот ему: «Ты висишь. Иди».

– Но клиент-то понял, о чем идет речь. Душа поняла.

– Душа поняла, но для этого надо быть Хеллингером, чтобы на этом уровне с ним говорить. 280 человек в этом поле, все получают сертификаты духовных целителей, вот он сидит, заявился клиент, женщина с онкологией, и зал начинает выпадать. Они выходят и падают, выходят и ползают, выходят и корячатся за полем, это духовная расстановка идет. Он энергии видит, он может нести ответственность, и это поле держать, но научиться этому, не имея его опыта жизненного, энергетического, научного – невозможно. Духовные расстановки к нему пришли, когда он тяжело заболел, отпуская одну жену, и встретил Соню. Мы же знакомы с его первой женой, он с ней приезжал в 91 году первый раз на семинар здесь, типичная фрау, училка такая немецкая, серая мышь, она была его ровесницей на тот момент. И Соня аристократических кровей, австрийских. Очень амбициозная, поджарая, унюхавшая деньги, которые стоят за Хеллингером, взявшая все, чтобы возвести его, и отсекшая всех немцев вокруг него. Вся школа ушла… Вот и люди, получается, пройдут 3 этих курса, и они уже «могут заниматься духовными расстановками по Хеллингеру». Я не знаю, что там можно наковырять.

Я никогда не забуду – у меня день рождения 11 декабря, у Хелленгера 16-ого, ему тогда было 85 или 83. Мы были в этом лагере, в пятизвездочном, и Соня выставила всех, у кого день рождения в декабре, нас было человек 10, и сделала с нами упражнение. Но самое страшное, она сказала, что мы все должны помочь Хеллингеру долго жить.

– Жесть какая…

– И энергетически я просто на том момент даже не отследила, она всех нас.. подключила к нему, чтобы мы качали на него энергию. Я приезжаю с семинара и не могу понять, почему вообще не могу двигаться, я девчонкам своим звоню, они говорят: «Слушай, Вячеславовна, а у тебя некрофильный канал». Он в тот момент переживал травму потери своего брата, который погиб, и нас вместо него переключают на некрофильный канал брата.

– Круто.

– Можно сказать, за этим были духовные расстановки?

– Да. И пока мне этот канал не перекрыли, я в себя приходила еще дня 4. При чем мы же не против, пусть живет на здоровье, хороший человек, умница, спасибо за технологии, у него же тоже из микса все родилось.

– У меня такой вопрос еще к Вам… как к человеку, видавшему в работах многие и многие судьбы. Зачем люди травмируются, для чего они себе устраивают в жизни такой «аттракцион»?

– Ну если, за месяцы до зачатия говорить, то скорее всего и чаще всего – чтобы вернуться в божественное.

– Через травму?

– Когда человек травмируется, точнее, когда он договаривается о травме для себя – он договаривается о том, что с ним произойдет во встрече с матерью или отцом, или с тем, кто его обидит. Эти ответы очень хорошо видны в холодинамике, в месте планирования. Там все свет, и люди как свет, и там есть вопрос: «Пусть проявят себя те фигуры, которые нанесли тебе боль, обиду и вред», и именно они светятся больше всего, от них шло больше любви, чем от тех, кто этого не делал. По этому поводу у Ильи Бондарева есть притча про Иуду, и его переосмысление, почему Иуда любимый ученик. Тайная вечеря, Иисус уже обмыл ноги им всем, они собираются выходить в Гефсиманский сад, тут он останавливает взгляд на Иуде. Иуда подходит, говорит: «Учитель, твое задание выполнено, 30 сребреников отдано». Проходит некоторое время, Иуда снова подходит к нему и говорит: «Учитель, может быть кто-нибудь другой?», и Иисус говорит: «Нет, только тот, кто любит меня так, как ты, может это сделать, взяв на себя ответственность за все. И уже поздно, потому что для того, чтобы взять это на себя, быть именем Иуды, предателя во все времена – нужно очень любить». Так вот в месте планирования, те, кто наносит боль, обиду и вред – именно они любят нас больше всех, потому что готовы нести ответственность за это, отягощая свою карму. Это как у Олшефа в первой книге: «Вы поймете, что есть Бог, когда поймете, что Сталин и Гитлер в раю». Прощение – это так важно, потому что только через него мы можем увидеть то божественное, ради чего…

– .. были все мучения.

– Да, все мучения. Род постоянно хочет, чтобы кто-то взял на себя ответственность простить. Мы все – божественные существа, мы здесь для того, чтобы быть счастливыми, богатыми и здоровыми, но кто-то из наших предков отклонился на угол альфа, от веры, и чем дальше это поколение, тем больше это отклонение, и любой последующий потомок договаривается, кто берет на себя ответственность. Когда душа приходит, у нее есть до 6 недель, чтобы решить, согласна ли она с кармой этого рода. Есть подсознание, надсознание и сверхсознание, связь свыше, предки, и личный опыт реинкарнационный. Я одеваю скафандр – это душа, из трех тонких тел, и для этой души нужно что-то залатать, в реинкарнационном опыте и в системном, я даю согласие. Я могу залатать это, это и то, но для этого мне кто-то нужен, вот этот человек, этот человек и этот человек, и я с ними договариваюсь…

– Что он для меня сделает эту пакость, эту пакость и эту пакость.

– Да, для того, чтобы я проснулся, научился любить, прощать, отработал карму рода, снял проклятье рода – я даю на все это согласие в месте планирования за 3 месяца до зачатия, я выбираю эту мать, этого отца и тех, с кем я увижусь в этой жизни. Дальше идет ментальное тело, астральное, физическое и эфирное. Эфирное погибает на 9 сутки после смерти, астральное тело на 40 день. А ментальное тело, например, общее с матерью до подроскового возраста. Вот почему такой кризис в 13-14-15 лет…

– Появляются собственные чувства.

– Собственные эмоции, и если мать его не отпускает, он так и будет жить ее мозгами, и это тоже урок. На шестой неделе беременности ребенок стоит перед выбором: готов ли он принять карму рода, у него появляется момент выбора, если он говорит «да», беременность протекает нормально, он рождается, но если он говорит «нет», мама делает аборт, или он сам уходит через замершую беременность, через самопроизвольный выкидыш, через внематочную беременность, не важно, как. Вот тогда он говорит маме: «Я не готов быть здесь, я не готов принять эту карму».

– Интересно. Это вот Вы накопали на практике?

– Да.

– Тогда еще один «глупый вопрос». Можно ли изменить судьбу?

– Можно, судьбу можно, рок нельзя.

– А чем они отличаются?

– Объясню. Рок – это то, что неизменное, на что согласие дано высших сил. А судьба – это когда у тебя есть выбор взять другую судьбу. Я часто делаю такую расстановку, это первая расстановка с женщинами, которые хотят выйти замуж, если они не были замужем, или были в несчастливых браках – попросить у рода, чтобы у них была другая судьба, благодарить за их судьбу, поклониться и сказать: «Дайте мне благословение на мою судьбу». Что такое рок? Приведу пример. Потрясающе красивая женщина в Норильска, администратор театра, средняя из четырех дочерей известного ученого, который занимался геофизикой, потом физикой тонких энергий, там же в этом Норильске. Мать их бросила, ушла в скит на Дальнем Востоке, он один воспитывал четырех дочерей… Она потрясающе красивая женщина в браке, очень интересная, любящая отца, он оставил свои записи по квантовой физике, физике тонких энергий, и она дала ему обещание эту запись издать. Перед смертью он сказал: «Сейчас не время, когда будет время – ты почувствуешь, и я буду признателен, если ты сможешь с этим наследием правильно распорядиться». Сыну 20 лет, мужа ее отправляют в Москву строительством заниматься, она должна ехать с ними, а я там с семинарами. До этого она была в летнем лагере под Воронежем, мы делаем упражнение на линию времени, и когда мы смотрим в будущее в технике под названием «побуждающее будущее», она выпадает, засыпает. Мы делаем еще 1 упражнение на линии, и снова она умирает, она засыпает. Где бы мы не работали с будущим…

– Его у неё нет.

– … она либо выпадает, либо засыпает. Причем мне никто не говорит об этом как ведущей, я же не буду отслеживать, там было 140 человек на тренинге, кто сделал упражнение, а кто нет. Мне потом девчонки рассказали.

– А почему ее это не насторожило?

– Ну, она не знала ничего, она просто выпадала в силу разных обстоятельств, не задумывалась… Девятого ноября мы собрались провожать их в Норильск, 25 она должна была приехать в Москву напечатать первый тираж отцовской книги, а у меня был семинар, она хотела прийти на группу. 26-го девчонки приходят к ней домой, и не могут попасть в дверь, дверь закрыта, они вызывают слесаря, открывают, и находят ее – 8 огнестрельных ранений, у ее сына 7, из винтовки, на столе 8 тысяч долларов, дверь закрыта изнутри. Какие следственные действия не производились, так и не смогли найти убийцу, полтора года шло следствие. И когда прошло 9 дней с ее смерти, девочки сидели отмечали, она пришла к ним в виде образа. Они все ее видят, одна девочка берет ручку и начинает писать в трансе, идеомоторное письмо: «Передайте, пожалуйста, всем, что я очень благодарна, что меня забрал Господь, никто не должен жалеть обо мне, просто радуйтесь тому, что я все успела сделать, пожалуйста не тоскуйте, Саша». Вот это называется рок, когда, какими бы технологиями ты туда не вмешивался – тебя туда не пустят. Я не знала, никто из окружения не говорил, она сама не обращала внимания на это, но самое интересное, что весь тираж отцовской литературы пропал.