Заплыгин, не торопясь и раздумывая, обошел весь небольшой бассейн по периметру. Ничего интересного для себя он не отыскал. На дне бассейна не оказалось: ни шариковых ручек с золотым пером, ни ключей от машины или квартиры, ни электронной записной книжки, ни бумажника с кредитными карточками, ни газового пистолета. Ровным счетом ничего.

Следователь снова посмотрел вверх.

– А это что такое? Андрюшка, дай-ка мне лестницу.

Сержант тут же исполнил его приказ.

Следователь тщательно осмотрел и пощупал лесницу руками, выдержит ли она его шестипудовое тело. И убедившись в ее полной надежности, полез по ней.

Поднявшись почти до самого верха, Заплыгин остановился возле той улики, которую так долго искал. Он отдышался и просунул левую руку глубоко во встроенную в стене бассейна нишу. Нащупав резиновый шланг, вытянул, выдернул пробку и приложил его ко рту. Два раза для проверки резко дунул.

Воздух, устремленный сильным напором, отозвался слабым гудением где-то наверху на другом конце шланга.

Следователь попробовал дышать через него.

«Все ясно», – подумал он. Разгадка запутанного дела молниеносно пришла ему на ум.

– Хитро задумано, – читая вопрос в глазах у всех, усмехнулся Заплыгин. – Сейчас я вам все объясню.

Выбравшись из бассейна, он первым делом разулся и вылил воду из ботинок.

– Могу вас успокоить, Арнольд Викторович. Я отменяю вам меру пресечения. Вы стали жертвой ловких мошенников. И как думаю, не один. Директор фирмы «Врата Рая» не спроста давал своим клиентам заполнять при оформлении ритуальных сделок специальные анкеты. Таким путем он выявлял и подшивал в отдельную папку анкеты работников финансовой сферы, имеющих хороший достаток и несколько трусоватых, вроде вас.

– Как бы вы поступили на моем месте? – обиделся Арик. – На моих глазах утопили человека.

– Перед вами мастерски разыграли спектакль. На подобные трюки директор оказался достаточно талантливым режиссером.

– Что вы имеете ввиду? – удивленно спросил Цубланицкий. – Какой такой спектакль? Карнаухого толстяка топили самым натуральным способом и я ни чуточки в этом не сомневаюсь.

– Вы глубоко заблуждаетесь, – спокойно возразил следователь.

– Тогда объясните же скорее, в чем дело? И перестаньте водить меня вокруг сути.

– Несколько минут назад исследовав бассейн, я обнаружил, что псевдоутопленник мог дышать через заранее приготовленный шланг. Помните вы услышали странный ритмичный стук, когда вас подводили к краю бассейна.

– Да, да, припоминаю.

– Это был сигнал карнаухому «артисту». Он переставал дышать и прятал шланг в нишу. Когда же вы отходили от него, ему тут же подавали сигнал в другом ритме, что означало для него «можешь взять шланг и дышать». Таким образом у вас возникала иллюзия убийства. Вы были шокированы, подавлены и готовы принять любые условия аферистов.

– Подумать только! – воскликнул Цубланицкий. – Меня провели как полного идиота.

Заплыгин в упор посмотрел на Арика. Он страшно устал и ему было сейчас не до эмоций Цубланицкого. На секунду он прикрыл глаза, тут же снова открыл их и сказал медленно, взвешивая каждое слово:

– Я видел всякое. В моей практике были ситуации похлеще. Всеми людьми подобного рода правит алчность. Это такое тяжелое хроническое заболевание, которое лечится только деньгами, но и они приносят лишь временное облегчение.

Позднее в ходе следствия были допрошены другие потерпевшие, адреса которых хранились в анкетах из особой папки директора фирмы «Врата Рая». Выяснилось, что карнаухого толстяка убил один из обманутых клиентов, когда случайно встретил его вечером на улице. Слишком эмоциональный работник банка принял толстяка за мертвеца, явившегося с того света, и от страха разрядил в него всю обойму пистолета, купленного после злосчастного происшествия.

Сотрудники ритуальной фирмы вместе с директором бесследно исчезли из Москвы. Когда-нибудь они объявятся со своими аферами в других городах.

6 июня 2000 года.

Дело №…2

(детективный рассказ)

Игорь Фатхуллин

Сергей Распопов

Ночь глядела в окна домов спящего города. Женщина встала с постели, прошла на кухню и подошла к окну. Постояв минуты две – три в нерешительности, она распахнула форточку настежь и закурила сигарету. Она мучительно о чем – то размышляла, временами ее лицо искажала гримаса отвращения и губы сами собой складывались в презрительную улыбку. «Ничтожество, ах, какое ничтожество! – сказала она и тут же фигура ее съежилась и стала наполовину меньше, она с испугом оглянулась и стала вглядываться в темноту комнаты, ей показалось что произнесенные шепотом слова неосторожно сказаны громко, их могли услышать. «Ничего омерзительнее для меня придумать не мог, – с упреком подумала она, – может все бросить, собраться и уехать куда глаза глядят, подальше отсюда, чтобы не брать греха на душу… Нет, слишком поздно, обратной дороги нет, от них не скроешься даже под землей. Отыщут где хочешь.» Она затаила дыхание. Из комнаты доносился равномерный храп. Осторожно, стараясь не совершать лишних движений женщина подошла к кровати и достала из сумочки лежащей на полу миниатюрный французский фен. Мужчина продолжал безмятежно спать. Было заметно как грудь его тяжело вздымается в такт дыханию. Женщина слышала каждый стук своего сердца. Нервы ее были на пределе. Нет, она не могла просто так, ни за что, убить человека! Это в детективных романах убивают легко, без мучительных угрызений совести. А это реальная жизнь. Какой тяжкий груз ляжет на душу. Ах, если бы он, черт возьми, хоть на мгновение проснулся, посмотрел в лицо своей смерти! Не убивать же спящего? Может быть, разбудить, чтобы исповедался напоследок? В комнате над кроватью прозвенели настенные часы. Двенадцать раз. Полночь. Она вздрогнула от неожиданности и едва не потеряла сознание. Спящий открыл глаза и сразу схватил ее за предплечье.

– Аня, иди ко мне! – сказал сонным голосом. Хорошо еще, что руку с феном успела спрятать за спину. Он спросонок ни о чем не догадался. Залил глаза водкой и ничего не соображает. Она позаботилась о том, чтобы не совершить промашки. В конце концов, какая разница, что оборвет жизнь этого пропойцы? Он все равно сдохнет как собака под забором, сегодня или чуть позже! – мысленно оправдывала она себя. – Печень совсем разложилась от алкоголя. У-у! Мерзкая рожа!

– Ты, почему не в постели? Что-нибудь случилось? – встревоженно спрашивает он.

Только бы он ничего не заподозрил!!

– Да, ничего страшного, дорогой! – она изобразила вымученную улыбку на лице. – Знаешь, мне захотелось немножко выпить, ты спи, я сейчас вернусь. Это займет пять минут, не больше! Поверь мне. Я не собираюсь от тебя уходить, тем более ночью. Посмотри, какой ливень на улице! «Кажется, я его успокоила, – решила она. – Во всяком случае он отвернулся к стене и в ожидании меня снова уснул. Последнее, мне только на руку. Если бы он мог знать, какой я ему готовлю сюрприз!»

Десять минут спустя она перелезла через него и тут же провалилась в сон. Ей снилась какая-то жуть, аж, пересказывать страшно… Она тонула в большой бурной реке, ее затягивало в водоворот и она из последних сил старалась выплыть на берег. Вот, кажется, ей повезло, она ухватилась за проплывающее мимо бревно и поплыла по течению, вниз по реке. Ей удалось выбраться из воронки, спасительный берег был против нее, в каких-нибудь саженях пятидесяти впереди… Она считала себя спасенной, но тут появился на лодке ОН. Ее убийца. Он плыл навстречу ей, стремясь ее настигнуть, она в ужасе узнала в нем ЕГО. Того, кто спал с нею рядом и чье зловонное дыхание она ощущала на своем плече. Она оказалась в тупике, назад она плыть не могла и в то же время не могла плыть вперед, навстречу собственной гибели. Он настиг ее и размахнулся веслом, чтобы ударить по голове. Она закричала и вцепилась зубами в его запястье. Кажется он одолевал ее, ему почти удалось высвободить руку и… Тут она проснулась от его громкого вульгарного храпа. «Ну все, хватит эмоций. Пора… За дело…» – поборов в себе душевные колебания, приняла роковое решение она.

За двадцать секунд все было кончено, он превратился в обмякшую тушу. Она нагнулась к нему, сердце не билось…

Выполнив все что необходимо, она оделась и набрала номер нужного телефона. На том конце сразу взяли трубку.

– Все кончено. Клиент мертв. С остальным неудача, – сказала она.

– Спасибо, детка! Возвращайся домой, – ответил знакомый сиплый голос. Она тихонько захлопнула дверь квартиры и навсегда забыла дорогу в этот дом.

Дежурный уазик – микроавтобус, дребезжа и подпрыгивая на ухабах, мчался сквозь ночную мглу, слегка притормаживая на поворотах. Раза два чуть было не перевернулся.

– Ну что там опять, – ворчливо спросил следователь, желтолицый худоватый мужчина лет сорока, выпуская густую струю едкого табачного дыма, – Вы когда мне спать дадите? Уж третий труп на этой неделе, мать вашу!

– Э-эх, Михалыч, – глянул в его сторону моложавый полноватый криминалист Орлов, – как ты дежуришь, так нам забот невпроворот, видать ты невезучий.

– Видать, – задумчиво пролепетал Степан Михайлович, прикрывая ладонью неуемную зевоту.

Когда дежурная группа вошла в квартиру, ничего особенного никто не приметил. Труп как труп, следов борьбы нет, побоев, ножевых ранений, крови нет, шея в порядке.

Труп мужчины лет пятидесяти лежал на кухне на полу лицом вверх, cлегка съежившись. Рядом с холодильника свисала белая мокрая тряпка, один конец которой касался его задней стенки. Дрогнув и стрекоча холодильник автоматически отключился. В кухне было душновато, вызывали тошноту и спазм в горле едкие пары винного перегара. На столе, на полу, по всем углам стояли многочисленные бутылки из-под вина, водки и бог знает каких еще спиртных напитков.

– Это Зеленов, дядь Женя, – грустно произнес молоденький участковый, выпятив сочувственно глаза на непоколебимого и озабоченно снующего по всей квартире Степана Михайловича. – Я его еще весной по-человечески предупреждал: «Не пей, не пей, завязывай! Совсем докатишься.» Я тогда свой первый материал по жалобе разбирал. Дядь Женя пил с каким-то плиточником со стройки. Оба в дугаря. К ним у пивной пристал один алкаш, молодой, нигде не работает. «Дай тыщу, да дай тыщу.» Дядь Женя послал его подальше, а он в драку. Ну и дядь Женя наварил ему как следует. Тот сначала ко мне с жалобой, мол избили, теперь работать не могу, семью кормить. А потом гляжу приходит весь испуганный, с дядь Женей за руку здоровается, хочу вот заявление забрать. Замял я, в общем, это разбирательство. А дядь Женя, он ведь плотник, его тут все уважают, мужик хороший, сделал мне по-дружески в опорном пункте дверь входную из дуба и жестянкой всю обил, а то пацаны, шпана старую всю прожгли, изрисовали. «Ты, – говорит, – Маратик, на меня не обижайся, что побеспокоил. Ну хватил лишку, ну победакурил, с кем не бывает. А так я мужик справедливый, за зря никого не обижу. Пью, конечно, но и работаю, и зарабатываю прилично, не то что этот балбес, ябедник. Вот недавно схоронил жену Полинушку, и как же мне не пить?» Так и пил постоянно, и жалобы шли от жильцов, – закончил с грустью вспоминать Марат свои добрые отношения с Зеленовым, ведь о покойниках плохого не говорят, не принято. – Мне кажется, – робко протянул участковый, сдвигая на затылок новенькую милицейскую фуражку, – дядь Женя, покойный, как всегда пришел, видать, со стройки, принял стопку – другую, занялся уборкой, холодильник начал мыть, да и попал под напряжение. Ведь говорил ему: «Бросай, ты, эту водку.» Э-эх…

– Отбой, – выдохнул криминалист, закончив щелкать фотоаппаратом, – поехали домой, тут криминала нет. Несчастный случай в быту. Марат, какого черта нас подняли среди ночи?!

– Смерть наступила сутки назад, – холодно пробормотал следователю судмедэксперт, убирая в чемодан длинный анатомический градусник. Эксперт выглядел высоким, сухощавым, педантичным стариком в белом помятом халате и маленьких круглых очках, похожих на велосипед.

– Нет, погодите!!! – вдруг властным голосом остановил всех следователь, до этого не проронивший ни единого слова, и многозначительно вытянул вверх указательный палец. – Довольно странно все это. Вот Вам три детали:

Первая. Труп обнаружен в одних трусах. Я потрогал батарею, она холодная. В этом доме не топят, хотя уже октябрь, и в квартире, как я видел на термометре, 12 градусов. Разве мог покойный Зеленов в такую холодрыгу ходить в одних трусах и преспокойно заниматься уборкой? Не-ет.

Вторая. Сегодня среда, а давность наступления смерти не более суток, значит Зеленов умер во вторник. А за каким чертом ему во вторник заниматься уборкой? Он как простой российский работяга придет домой со стройки, да примет стакан, другой бормотухи, и ему уже ничего не надо: никакой футбол по телевизору, никакая уборка. А там и спать завалится. Не-ет, уборкой он мог бы заняться только в выходные дни от нечего делать.

– A вот Вам и третья деталь, – сказал следователь. – Дай пинцет! – бросил он криминалисту.

Криминалист не заставил себя ждать. Следователь подозвал понятых, наклонился над трупом и произнес:

– Вот, обратите внимание, на ладонях умершего кожа обуглилась, а тряпка-то чистая, белая вся. Ты, Сергей, – обратился следователь к криминалисту, – обработай-ка в квартире все своими порошками, да изыми все следы пальцев рук, которые найдешь. Все это нам может вскоре пригодиться. Тряпку я с собой беру как вещественное доказательство. Да, чуть не забыл, Андрей Петрович, – обратился Степан Михайлович к подоспевшему на происшествие начальнику уголовного розыска Соловьеву, грузному седому майору с суровым взглядом и черной папкой подмышкой, – выручай как можешь, но оставь в квартире человечка для охраны, дверь снаружи опечатай, вдруг зачем какие гости тут пожалуют. Да предупреди, чтоб никто здесь ничего не трогал.

– Ладно, все устроим, – басом прохрипел Андрей Петрович.

После беглого осмотра места происшествия дежурная группа потихоньку стала разъезжаться. Уставший от частых ночных выездов старший следователь прокуратуры Степан Михайлович Воронцов сейчас не мог трезво оценивать все подозрительные факты, и попросту оставил все догадки и раздумья на утро следующего дня. Утро вечера мудреннее.

Утром Степан Михайлович пришел на работу позже обычного, постарался выспаться. Он уже чувствовал, что смерть Зеленова не просто несчастный случай, а убийство, причем очень хитрое, и день ему предстоял напряженный. Степан Михайлович, глядя в окно, прокручивал в голове события прошедшей ночи. Неужели несчастный случай? Все может быть. Да, нет же, тряпка, лежавшая на холодильнике, что-то очень подозрительная. Вроде током шибануло мужика, но на тряпке следов-то нет, по идее концы ее должны обуглиться от электрической дуги, а они чистые и белые.

– Эксперта Стрельцова можно? – спросил Степан Михайлович, набрав по телефону номер городского морга.

– Матвей Филиппович, – обратился Воронцов к медэксперту, – как там наш вчерашний жмур (труп)? Что скажешь?

– Открытых ран, следов побоев на трупе нет. Есть, правда, кой-какие незначительные повреждения на коже в области спины, об этом позже. В момент наступления смерти погибший был в нетрезвом состоянии. Смерть наступила от поражения электротоком. На ладонях обеих рук есть два обугленных пятна. Мне кажется, что это не совсем увязывается с той мокрой тряпкой.

– И я того же мнения, Филипыч. Подготовь, будь любезен, все для химической экспертизы.

– Хорошо, Степан Михалыч, будет сделано.

* * *

Сидя в своем кабинете и читая протокол осмотра места происшествия, Степан Михайлович рассуждал:

– В квартире чисто, везде убрано, все разложено, расставлено по своим местам. Мебель добротная, полированная, телевизор цветной, четвертого поколения «Рубин», магнитола корейского производства, шкаф, сервант и тумбочки полны одежды, посуды и всякой прочей утвари. Видно, что мужик привык к порядку в квартире. Значит, хоть и был обычным пьяницей и водил к себе друзей, собутыльников, но все же не устраивал из своей квартиры притона и, скорее всего, выгонял всех пьянчуг прежде чем заваливался спать, никого не оставлял у себя проспаться до утра, опасаясь, что его обворуют. И, вероятнее всего, в комнату дружков не пускал, пил с ними на кухне. В комнате паркет и мебель без царапинки, а на кухне линолеум на полу и стол окурками кой-где прожжены…

– Войдите! – резко вскрикнул следователь от внезапного стука в дверь. – Ах, это ты, Марат, как всегда вовремя, милости прошу, – вежливо пригласил Степан Михайлович участкового Гайнуллина, – что скажешь о вчерашнем происшествии?

– Выяснил про Зеленова кое-что. Детей у него нет. Квартира государственная, не приватизированная. Он и его супруга оба детдомовские. Наследников стало быть нет. Шесть месяцев назад схоронил он свою единственную жену, загоревал сильно мужик, совсем запил, работу начал пропускать. И вот в июне он уволился, ушел на пенсию, ему то ведь уже 64 года.

– A выглядит на 50. Да-а, крепкий дядька.

– Дружков пускал к себе как раньше, но стал каким-то домоседом, огурцы, помидоры на балконе выращивать. На улице в последние месяцы его никто не видел, только на балконе. В магазин и то дружков стал посылать. А ведь бывало только жалобы и шли, то нос кому – то у пивнушки разобьет, то песни матерные по улице орет. После смерти жены романов с женщинами не заводил. И еще одно. Вчера часов в 11 вечера соседка с этажа услыхала стук в подъезде, по старческому любопытству глянула в глазок, увидала троих мордоворотов с отмычкой и монтировкой у двери Зеленова, панику устроила, всех соседей всполошила к нам в отделение милиции сразу позвонила, так мол и так, грабители к соседу лезут. Наши ребята из патрульной службы как раз мимо того дома проезжали, подоспели буквально через минуту. Но тех молодцов и след простыл. Дверь у Зеленова оказалась крепкой, замок надежным, открыть не успели.

– Да-а, у строителя дверь, крепость Измаил, сходу не возьмешь.

– Стали выяснять где хозяин квартиры, звонить, стучать в дверь. Никто не открывает. Обратили внимание, что свет в квартире горит и в комнате, и на кухне. Приняли решение и в присутствии соседей и старшего по дому дверь в квартиру взломали, Зеленова, покойника, обнаружили. А что дальше, Степан Михалыч, Вам известно.

– Ну что ж, Марат, ты молодец. Дельце интересное, работа предстоит большая…

– Прокуратура, Воронцов, – снял трубку застрекотавшего телефона следователь.

– Соловьев на телефоне. Степан Михалыч, добрый день. Не хотел Вас беспокоить слишком рано. У нас ЧП. Минувшей ночью мы в квартире Зеленова оперативника Замятина оставили для охраны, как Вы просили. Так вот, как только все разъехались, в квартиру опять ломиться начали. Замятин подал голос, сделал выстрел для предупреждения. Но те ребята ничуть не испугались, штурмовать квартиру начали, огонь открыли по двери из двух обрезов. Замятин им в ответ. Соседка видела все тех же молодцев, давай в милицию звонить. Замятин еле жив остался, но молодец, додумался ведь парень на дежурство, на свои-то габариты тесный бронежилет напялить.

– И слава богу.

– Правда, пулями отбросило назад, так он себе затылок вкровь разбил об люстру.

– Эт что же прямо вверх летел?

– Да нет, недавно к нам в милицию пришел из баскетбольной секции, 2 метра 10 ростом, представляешь.

– Вот это да!

– Степан Михалыч, я бригаду поднял, машина скоро подойдет.

– Уже готов.

– Так ты, Замятин? Давай показывай ту люстру, – мотнув головой, усмехнулся Степан Михайлович. Такого длинного милиционера он видел в первый раз. Ну прямо Дядя Степа!

Тусклый поцарапанный коричневый пластмассовый плафон свисал с потолка в комнате на длинной алюминиевой ножке. Он никак не вписывался в интерьер стоявшей вокруг полированной мебели.

– Об эту ерундовину ты голову себе разбил? Не может быть, она же легкая, одна пластмасса. – Вытянув до хруста в подлопатке руку, Степан Михайлович кончиком указательного пальца демонстративно ударил по плафону. И тут же резко взвыл от боли. – У – у, черт! Кажись, я ноготь поломал.

– Бывает, – успокоительно кивнул Марат.

– Замятин, погоди, сними плафон. Режь провода кусачками! – раздраженно крикнул следователь.

– Сейчас, сейчас… Тяжелый?! А вроде как пластмасса.

– То-то и оно, тяжелый. Сергей, – подозвал Степан Михайлович криминалиста, – возьми-ка поскреби, что за дела?

– Та-ак… Степан Михалыч!!! Под пластмассовой оболочкой металл желтого цвета. Золото!!! Да килограммов семь, не меньше.

– Да-а, вот это дельце, – задумчиво протянул следователь. – Простому человеку в тайне, в одиночку невозможно такое количество драгоценного металла скопить или как-нибудь добыть, да еще расплавить и отлить в специальную форму, а после аккуратно запрессовать в пластмассу под обычный бытовой электроприбор, чтоб никто не догадался и не нашел. Это может сделать только группа решительных, авторитетных, тесно сплоченных людей с помощью специалистов и только на каком-нибудь крупном заводе, где есть литейный цех и цех прессования пластмассы… Так так. Никак общак хранил покойный Зеленов. Не спроста он домоседом стал. А те молодчики с отмычками пришли, видать, от паханов проведать Зеленова. Звонят, звонят в дверь. Молчок. А свет горит в квартире. Забеcпокоились, отмычками и монтировкой дверь открыть попробовали. Да соседка их вспугнула. Потом уж ясно стало, что Зеленова больше нет. Крестные отцы опять прислали тех ребят с обрезами, во чтобы то ни стало золото вернуть. Да им Замятин помешал.

– А с Зеленовым как? – спросил Марат.

– Убийство налицо! И, я так думаю, убийца женщина! Только очень-очень красивую, строгого вида, статную, внушающую доверие женщину он мог оставить у себя на ночь. Мужиков он бы выгнал из боязни, что его обворуют. Глянь, вокруг добра сколько. Все на месте. Никаких признаков ограбления. – Степан Михайлович, давно мечтающий о даче и своем участке, любопытства ради, поднял со стола свежий номер столь популярной среди садоводов и огородников газеты «6 соток». И тут он обнаружил под газетой маленький узорчатый по краям листок бумаги, испускавший тонкий аромат каких – то, видно, дорогих духов. Раскрыв листок он прочитал вслух краткий машинописный текст: «Я могла бы зайти на огонек, в понедельник, вечером». – Так и есть, в ночь убийства Зеленов был с женщиной! Мужик-то он еще крепкий был. Местных шлюх к себе не приглашал, брезговал. Свою покойную жену считал единственным и неповторимым идеалом. Но здоровому мужику, одному все равно скучно. Вот и приглядел он, наверное, c балкона какую – нибудь особенную кралю, подмигнул раз, другой, третий. А ей того и надо. Чтоб в квартиру к нему незамеченной попасть, назначила свидание на понедельник вечером, а записку бросила в почтовый ящик, в понедельник утром. Знала, что газета «6 соток» в понедельник к вечеру приходит. Я, кстати, тоже ее получаю. Эта краля рассчитывала, что Зеленов вместе с газетой ее записку из почтового ящика достанет, но о ее визите дружкам похвалиться не успеет, да и что он мальчик что ли хвалиться, мужику 64 года. Все друзья, все связи Зеленова были под неусыпным наблюдением, общак серьезное дело. А эту бабу, наверняка, никто не видел с Зеленовым, знать и заподозрить не может. Не такая уж она дура. Воры бы ее из под земли достали. Она по чьей-то наводке действовала, хитро, умно, несчастный случай в быту инсценировала, даже вещи из шкафов не разбросала, аккуратно все обшарила, дабы не привлечь внимания правоохранительных органов, но все ж золотишко-то не нашла.

– Ну и мастер ты, Михалыч, строить версии! – восхищенно произнес Марат. – Прямо у тебя чутье.

– За двадцать лет прокурорско – следственной работы и ты будешь как гончий пес нос по ветру держать, и фантазия появится как у Агаты Кристи, – с гордостью ответил следователь. – По-моему, Зеленов был убит вот на этой кровати во сне, она даже и не заправлена. Медэксперт обнаружил посмертные потертости, так называемые пергаментные пятна, на спине трупа. Возможно, убийца волоком оттащил его из комнаты в кухню, где и инсценировал несчастный случай с холодильником. После изрядной дозы спиртного, принятой на кухне, Зеленов со своей очаровательной незнакомкой перебрался в комнату на кровать, где и заснул вечным сном. Сергей, – обратился следователь к криминалисту, – осторожно сними с подушки наволочку и вместе с простынью отправь на экспертизу. Да и еще, я вижу на трюмо тут выпавшие волосы и новую массажную расческу. Красавица могла причесываться, приводить себя в порядок после бурной ночи. Отправь на экспертизу. Здесь многое может проясниться.

<1 2 3 4...9 >

На страницу:

Перейти

2 из 9