bannerbanner
Медсестра. Сборник произведений
Медсестра. Сборник произведений

Полная версия

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
4 из 6

– У вас деньги есть, я знаю! Придется поделиться со мной. Отпусти, мне больно! – он попытался отпихнуть ее руку, сжимавшую шею. Глаза его закрылись, он тяжело дышал.

Она молчала, выжидая, отпустив его, время от времени бросая взгляд на свою сумочку, где лежал нож. Вид крови только возбудил и подстегнул ее к дальнейшим действиям.

Но вот он открыл глаза и привстал, опираясь на руки, пугливо поглядывая на Ольгу, прошептал, опустив глаза:

– Мне всегда нравились такие женщины как вы…

– Да ну! Это интересно, продолжай… – она хотела ударить его, но опустила руку. – На! Вытрись! – бросила тряпку со стола.

– Вы мудры и опытны, – сказал он, слегка успокоившись, приложив тряпку под нос. – С расчетливым умом и холодным взглядом полным цинизма и уверенности.

Он замолчал, повернулся, пытаясь встать, но, охнув, остался сидеть в той же позе. Затем нервно рассмеялся и с искривившимся от боли лицом продолжал:

– Такой женщине не скажешь: «Иди на кухню! Там твое место», – он поднял голову и посмотрел на Ольгу затуманенным взглядом. – Вы выше кухонь и стиральных машин, – прошептал он, – вы чище!

– Да ты, я вижу, совсем рехнулся? – Ольга выпрямилась.

– Что? Любви захотелось? Романтики? – он снова рассмеялся.

– Да что ты об этом знаешь? Заткнись!

– Ха! Ха! Правда глаза колет! Что, Ольга, тоска по красивым чувствам покоя не дает?

Не выдержав, она ударила его по лицу. Он уронил голову, закашлялся, выплескивая капельки крови, и продолжил дрожащим голосом, все так же улыбаясь:

– Тоска по красивым чувствам… мешает? Ах! Она покоя не дает…

– Ты выведешь меня из себя, – закричала Ольга и ударила его изо всей силы. Затем еще и еще, била уже ногами, поправляя растрепавшиеся волосы, тяжело дыша. Устало присела на диван. Он лежал неподвижно и смотрел в потолок, не мигая. Не помня себя, Ольга выбежала из комнаты, повторяя: «Что я наделала?» Интересно, а Сергей Иваныч уже ушел или еще на работе? Она знала, что по пятницам он всегда задерживался допоздна, возился в своем кабинете, собирая коллекцию бабочек.

Ольга подошла и посмотрела издали на его окна, там горел тусклый свет.

Она постучала и вошла. Сергей Иваныч сидел за письменным столом и разглядывал что-то в лупу.

– Сергей Иваныч, добрый вечер! – сказала она, постучав и отворив дверь.

Он поднял голову, посмотрел на нее и отложил лупу в сторону.

– У вас бледный вид! Да не тяните же, что произошло? – произнес он, вставая, улыбнулся, но глядя на ее встревоженный вид, убрал улыбку с лица.

– Этот мальчик, новый садовник, я оставила его там лежать…

Сергей Иваныч помрачнел и осунулся.

– Да? Ну, жив, слава Богу, и ладно! – сказал он нерешительно и вопросительно посмотрел на Ольгу.

– Не знаю. А если он умрет? Мне страшно, – ответила Ольга еле слышно.

Сергей Иваныч принялся не спеша прохаживаться по кабинету, сложив руки за спиной.

– Надеюсь, вас никто не видел? Свидетелей не было?

– Он снова вопросительно посмотрел.

– Нет. Ничего. Он облегченно вздохнул, снял очки и, достав платок, вытер вспотевший лоб.

– Никогда не видела вас в очках.

– Возраст, видите ли. Читаю, а буквы плохо вижу, они расплываются, – он облегченно вздохнул, сел на диван и опустил голову. – Неужели все так серьезно? Этого еще не хватало!

– Сергей Иваныч, я не думала…

– Ну что, Сергей Иваныч? Я шестьдесят лет Сергей Иваныч! Ну что же так неосторожно… Вы хотя бы дверь закрыли?

– Я не помню. Так получилось, – ответила она виновато.

– Свидетелей точно не было?

– Нет. Точно.

– Вот и хорошо. Это радует. В конце концов, он был нервным и неуравновешенным, сам виноват. – Сергей Иваныч встал с дивана и подошел к окну. – Ладно, не расстраивайтесь. Вообще-то надо было вызвать скорую, а то как-то нехорошо получается. Оставили, можно сказать… неоказание помощи и тому подобное.

– Я была страшно напугана, не соображала, что делаю.

– Понимаю, понимаю… – он вздохнул, – пойдем, посмотрим, что с ним.

Они вышли и пошли по коридору, по дороге зашли к Екатерине Ивановне. Катя сидела за столом, курила и просматривала бумаги.

– Почему такие напряженные лица? Что-то случилось? – Катя окинула их взглядом, когда они вошли.

– Есть тут одна проблема, – протянул Сергей Иваныч и вкратце рассказал происшедшее. Катя выслушала его, молча, затем закурила и сказала:

– Я знаю, как это бывает. Он стал угрожать, говорил, что все расскажет. Думал, дурачок, что ты ему заплатишь. Здесь, в данном случае, необходимо сразу обрубать все концы. Потом он снова денег попросит, потом еще и еще.

– А если он умер? – тихо произнесла Ольга.

– Ну, умер и умер. Подумаешь, событие, какое! – Катя всплеснула руками. – Что из того?

Она потушила сигарету, посмотрела на Ольгу внимательнее и сказала после недолгой паузы:

– Одним рабочим больше, одним меньше… какая в сущности разница?.. Что вы на меня так смотрите?

– Вы правы, – сказал нерешительно Сергей Иваныч. – Возьмем другого рабочего, еще лучше, чем прежнего.

Ольга смотрела все это время на мать виноватым взглядом.

– Вообще-то меня сейчас занимает совсем другое, – Катя выдвинула ящик стола и нагнулась к нему. – Куда я могла его положить?

– Ах! Вот, последняя выписка из банка.

Некоторое время она разглядывала лист бумаги, который достала из ящика. Затем взглянула на дочь и сказала:

– Все эти гастарбайтеры из глубинки… У них, как правило, семьи.– Катя зло усмехнулась. – Это здесь они притворяются, что не женаты, ищут дурочек, которых можно доить словно коров, чтобы послать побольше денег домой и самим не тужить.

Затем, обращаясь уже к Сергею Иванычу, добавила твердо:

– Идите, посмотрите, что с ним, и сбросьте его в воду. Если не умер, все равно захлебнется. Взгляд ее при этих словах сделался пронзительным и колючим.

– Жалко его, молодой такой, – сказал Сергей Иваныч со вздохом.

– Всех не пережалеете, – ответила Катя. – Ну, все, идите! – она сделала изящный взмах рукой.

Ольга с Сергеем Иванычем вышли и остановились в коридоре, пройдя несколько шагов.

– Знаете, Сергей Иваныч, я не пойду туда, не могу. Ольга отошла в сторону.

– Конечно, вы идите лучше ко мне, посмотрите коллекцию бабочек, – ответил Сергей Иваныч, – попейте кофе, успокойтесь. И чего вы нашли в нем? Связались с мальчишкой…

– Ой, и сама не знаю. Он такой гадкий оказался…

В этот момент мимо них прошла Верочка.

Ольга обернулась к ней:

– Верочка, вы, пожалуйста, не убирайте сейчас мою комнату. Придите вечером. Хорошо?

– Хорошо, хорошо. – Верочка закивала головой, улыбаясь и пошла дальше.

– Знаете что, Сергей Иваныч, – Ольга сделала таинственное лицо.– Я передумала.

– Что?

– Каждый должен хоронить своих мертвецов сам, – сказала она шепотом. – Это где-то у Стивена Кинга я читала, кажется.

Сергей Иваныч удивленно посмотрел на нее.

– Ну, давайте я хоть помогу вам, – предложил он. – Пойдем все-таки вместе. Ей Богу!

Они вошли в комнату. Тело лежало на месте.

– Я даже не знаю, как его зовут, этого мальчика. – Ольга испуганно остановилась и закрыла лицо руками.

– Вы берите за ноги. Я за руки. Теперь это не имеет значения. Необходимо избавиться от трупа. – Сергей Иваныч с готовностью подошел к лежащему и нагнувшись, взял его за плечи.

– Подождите, – Ольга подошла к письменному столу и, достав скотч, принялась обвязывать им тело мальчика, руки и ноги.

– Смотрите! – воскликнул Сергей Иваныч. – Он жив, у него ресницы задергались.

– Вам показалось, – Ольга оборвала скотч зубами и тоже посмотрела.

– Нет, не показалось. Смотрите сами.

– Я так этого не хотела! – Ольга поморщилась – Думала, все закончилось…

Сказав эти слова и изобразив страдание на лице, она достала из сумочки нож, встала на колени и, занеся его обеими руками высоко над головой, вонзила раненому в грудь. Сергей Иваныч отвернулся, не желая смотреть на происходящее. Мальчик дернулся, захрипел, изо рта выплеснулись сгустки крови, и попали Ольге на лицо. Она брезгливо повела головой и, вытираясь рукавом платья, встала.

– И давайте быстрее, – произнесла Ольга вздыхая. – Отнесем его и выкинем в реку прямо у окна башни. Тут недалеко. Зачем еще в лодку грузить?

Они так и сделали.

– А это вы хорошо придумали, – сказал Сергей Иваныч, глядя, как тело плывет по реке.– Действительно. Раз и все!

Ольга закрыла окно и улыбнулась:

– Где же ваша коллекция бабочек? Я хочу на нее посмотреть.

– Извольте! – Сергей Иваныч подал ей руку. – Но сначала зайдем к вашей матушке.

Они вошли в кабинет. Екатерина Ивановна, сидя за столом в той же позе, подняла на них усталый взгляд и сказала, обращаясь к Сергею Иванычу:

– Спасибо. Вы свободны.

Сергей Иваныч вышел, пожимая плечами и оглядываясь. Катя посмотрела на дочь и холодно произнесла:

– Вы преуспели, моя милая. Поздравляю!

– У вас учусь, – ответила Ольга таким же тоном – Я всего лишь поиграла в любовь. Разве нельзя?

Она посмотрела на мать и добавила:

– Вам можно, а мне нельзя?

– Я этого не говорила, – Катя взяла сигарету и щелкнула зажигалкой, разглядывая дочь. – Отчего же нельзя? Можно… Но осторожно.

Ольга сделала неопределенный жест рукой. Воцарилось молчание. Катя прервала его первой:

– И в чем загвоздка? Нельзя было осторожнее? – сказала она раздраженно.

– Ему понадобились деньги. Так получилось, – неуверенно оправдалась Ольга.

Катя притворно удивилась и посетовала, повышая голос, качая головой:

– Неужто? Ах! Бедный мальчик! Ему нужны были деньги… Ай-яй-яй! Как трогательно! Я сейчас заплачу… Прямо, сердце разрывается! – она потушила сигарету и всхлипнула.

– Перестаньте! – выкрикнула Ольга.

– Хочешь знакомиться с мальчиками? – Катя улыбнулась.

– Да, мама! Хочу! А вы пасете меня как школьницу!

– Ты не понимаешь, что это такое!

– Нет, понимаю! Я хочу ехать с ним в машине. И чтобы ветер в окно! И по радио «Ласковый май»!

– Ольга!

– Да, мама…

– Подойди!

Ольга подошла. Катя встала, обняла ее, и крепко прижимая к себе, погладила. Зашептала, нежно трогая ее волосы:

– Почему такие ленточки? Цвет не тот… Он не идет к платью. Попробуй другой оттенок.

– У меня нет… Я искала…

– Посмотри в моей комнате. – Катя отстранила дочь и посмотрела ей в глаза, – Сиреневая коробка. Когда ты была маленькой, то всегда туда лазила.

– А вы меня ругали, – ответила Ольга улыбаясь.

– Потому, что ты не ложила ее на место. – Катя снова прижала Ольгу к груди. – Ну, все. Иди к себе и отдохни. Ты устала. Почитай чего-нибудь.

Они попрощались. Ольга пошла к себе, а Катя, открыв коробку и разложив ленточки для волос на столе, стала сравнивать оттенки и, подобрав похожие, откладывать их в сторону. Время от времени она поглядывала на часы, явно кого-то ожидая. Постучавшись в дверь, на пороге возникла горничная. Следом за ней вошли двое мужчин. Их небритые лица, воспаленные глаза и весь вид говорили о том, что они провели в дороге немало времени, и кроме того, возможно, совсем недавно пережили тяжелые события, отпечаток которых еще не успел сойти с их лиц. Несмотря на усталый вид, они остались стоять, всем своим видом показывая, что хотят сказать нечто очень важное, незамедлительно, безотлагательно и без посторонних. Катя, заметив это, встала, отложив ленты в сторону, и взглядом отпустила горничную, проводившую их. Как только за ней закрылась дверь, один из вошедших сказал:

– Мадам! Мы потеряли два корабля и почти всю команду! Все кончено!

– Что с капитаном? – спросила чуть слышно Катя и внутренне напряглась, боясь услышать страшный ответ.

– Жив! Слава Богу! – подал голос другой – Он не в себе, приедет позже. Наше положение… Оно весьма тяжелое, – он повел головой из стороны в сторону и печально улыбнулся.

– Ну, вот, другое дело. – Катя облегченно вздохнула. – А вы говорите, все кончено, – не сводя с них глаз, она медленно к ним приблизилась и вдруг выкрикнула, выплескивая все, что накопилось внутри:

– Нет, не все! – сжав кулаки, Катя потрясла ими в воздухе. – Найдите корабль! Учтите все ошибки!…Поражение это урок!

Они стоят неподвижно и заворожено смотрят на нее, не решаясь ответить. Один из них, немного помедлив, произнес нерешительно, с сожалением в голосе:

– Мы больше не сможем…

– Сможем! Еще как сможем! – она, быстро сделала несколько шагов, сокращая расстояние, и подойдя к ним вплотную, произнесла с упоением:

– Скоро у меня будет оружие, и я не позавидую ни одному военному кораблю, который осмелится бросить мне вызов! – добавила уже спокойнее – Простите за тон. Вы пострадали, я вижу, и устали с дороги. Мой дом в вашем распоряжении. Вас проводят.

– Да, мадам, уж натерпелись… Почти всю ночь добирались.

– Ступайте и отдохните – Катя плавным взмахом руки отпустила их, позвала горничную.

Глава 3

Борю отвезли в санаторий. Там он предался творчеству и размышлениям. Персонал, поначалу, относился к нему настороженно, считая богатеньким выскочкой, но так, как пребывание его было оплачено щедро, вслух ничего не высказывал. Вскоре, он изменил свое мнение. Были и другие отдыхающие, но в основном люди пожилого возраста, семейные. С директором он сошелся особенно хорошо. Они сразу друг другу понравились и нашли общий язык. Он оказался неплохим знатоком живописи, и им было о чем поговорить, коротая длинные, пасмурные вечера. Естественно, Борис написал его портрет, хотя он и не просил его об этом. Директор был в восторге. Какой добрый, душевный человек! Потом была серия зарисовок, еще портреты. Среди прочих можно выделить: «Женщина, сидящая на скамейке» – (жена директора), «Мужчина с усталым лицом» – (дворник). Ну и все такое. Рассказывать особенно нечего. Сергей Иваныч приставил к нему двух человек. Они жили в соседнем номере и не мешали ему нисколько. Он даже забыл об их существовании, пока, гуляя по парку, не увидел маячившую невдалеке знакомую фигуру, отличающуюся от остальных отдыхающих. Он делал вид, что читает журнал. «Еще бы дырку вырезал, чтобы удобнее было» – подумал художник и засмеялся. Он часто вспоминал Катю, думал о ней и написал ее по памяти. Дотрагивался до ее милого лица, изображенного им на холсте и мысленно, разговаривал с ней. Ее голос звучал у него в ушах и не давал покоя. «Она просто вспыльчива и несдержанна. Что из того? – думал он – «А вдруг она сейчас плачет? У нее никого нет, кроме дочери. Она совсем одинока. Бедная женщина». Причем, совершенно не злился на нее за этот злополучный выстрел. Перед самым отъездом он получил от нее письмо:

«Как Ваше здоровье? Все ли было хорошо? Не сердитесь на меня и простите. Я жертва обстоятельств. Так уж сложилась моя жизнь и ничего уже не изменишь. Слишком поздно. Пожалейте меня. Я так одинока. Если вы действительно любите меня… Приезжайте. Я жду вас. Ваша „К.“»

Он стал готовиться к отъезду.

Глава 4

Верочка поднялась на второй этаж, открыла кладовку и поставила туда ведро со шваброй. Ей надоело пользоваться вибратором и она, положив глаз на управляющего, захотела привлечь его внимание. Он примерно ее возраста, разведен и как хозяйственный положительный мужчина, давно приглянулся ей.

– Здравствуйте, Верочка, – сказал управляющий, проходя мимо.

– Здравствуйте, Валерий Михайлович. – Верочка широко улыбнулась.

Валерий Михайлович остановился.

– Какая вы сегодня аккуратная, чистенькая, приятно посмотреть.

– Ну что вы. Я всегда такая… Спасибо, – она зарделась.

– Я тут у вас спросить хотел, – выдавил управляющий.

– Да, я слушаю. – Верочка сделала умное лицо.

– Одно пятно не отстирывается на рубашке, может, посмотрите?

– Конечно, давайте посмотрим.

Они пошли по коридору в кабинет управляющего.

– Садитесь вот сюда, Верочка, – он показал рукой на диван.

– Спасибо, – она кокетливо присела, сложив руки на коленях.

– Вы такая нарядная в этом белом переднике, он похож на школьный.

– Да, немного.

– Хотите, я вам кофе сварю со сливками? – предложил Валерий Михайлович, включая кофеварку.

– Ну что вы, неудобно.

– Вы, как этот передник надели, так я вас сразу и узнал. Школу вспомнил. А вы меня не помните?

– Валера? Неужели? Вы здесь? Как неожиданно!

– Да, да, это я, – он улыбнулся. – Вот и ваш кофе!

– Лучше со сгущенкой! У вас есть сгущенка? – спросила Верочка, улыбаясь в ответ.

– Конечно, есть. – Валерий Михайлович оживился, глаза его засверкали, он подошел к окну и сказал с радостным возбуждением:

– Я же помню, как в детстве вы уплетали ее за обе щеки. Помните? Проколешь две дырочки гвоздиком и потягиваешь. Вкуснотища! Вот было время! Куда все ушло?

– Все ушло безвозвратно. Вы правы.

– А помните, как водой обливались из брызгалок? Это было здорово! – он отошел от окна и посмотрел на Верочку с умилением.

– Конечно, помню. Домой приходила вся мокрая и руки в синяках. А мама спрашивала: «Ты что в одежде купалась?»

Управляющий подошел к Верочке и ласково взял ее за руки. Они сели пить кофе и некоторое время молчали, радуясь встрече.

Валерий Михайлович заговорил первым:

– А бегали вы быстрее всех. Я никак не мог вас догнать! – он отхлебнул из чашки и поставил ее на стол. – Давайте лучше на диванчик присядем.

Они сели на диван.

– У вас-то как, Верочка? Как жизнь сложилась?

– Муж меня бросил, негодяй. Двое детей на иждивении… Тяжело.

– Да-а, – протянул он. – Понимаю.

Валерий Михайлович взял руку Верочки и поцеловал ее.

Она попыталась отдернуть руку, но он удержал ее в своей и произнес с чувством:

– А помните, как нам было хорошо вдвоем?

– Жалеете меня? Не надо. – Верочка вздохнула. – Но жалость, если вдуматься, не такое уж и плохое чувство. Вы пожалейте меня, я пожалею вас, и обоим нам хорошо и приятно станет от этого.

– Тогда будем жалеть друг друга! – он обнял ее нежно и ласково.

Верочка прижалась к нему со словами:

– Нас никто здесь не застанет? Мне нужно, чтобы меня кто-то любил, – промолвила она и посмотрела ему в глаза с надеждой. – Это необходимо мне, как глоток воды в иссушающий зной. Чтобы он ждал меня с работы, звонил мне по всяким пустякам, дарил цветы по праздникам, а лучше в обычный будний день, – ее голос задрожал от волнения, – ни с того ни с сего, просто так, по велению сердца. Это ведь так трогательно, до глубины души. Быть желанной.

– Вы всегда были для меня желанной.

Они посмотрели друг на друга с нежностью и вниманием.

Верочка улыбнулась, что-то вспомнив:

– У вас на лице такое же выражение, как тогда в детстве, когда я ударила вас портфелем по голове. Тогда я вас пожалела.

– Пожалейте и сейчас.

– Пожалею, – она погладила его по щеке. – Иди ко мне, мой миленький! Поласкай меня! Поцелуй! Я такая нежная. Ощути мою мягкость и тепло!

– Давненько я не брал в руки шашек! – воскликнул он, поднимая ей платье и снимая трусики.

– А чего так? – Верочка поддалась ему, слегка привстав.

– Ты разбудила мой застывший вулкан. Он полыхает ярким пламенем и вот-вот взорвется!

– Так пусть он взорвется! – крикнула Верочка залезая рукой ему в штаны – Ну! Давай же! Моя киска давно скучает по ласкам. Ну же! Мне так надоело пользоваться вибратором! Где он? Я хочу ощущать его внутри себя!

Он стал наслаждаться, наслаждая ее еще больше. Верочка подняла ноги и перевела взгляд на окно.

– Ах! Ты мой тигренок! Ты же любил наряжаться в костюм тигренка на Новый год? – Она захохотала, обхватив его голову руками, – Где же твоя полосатая шапочка с круглыми ушками?

– Мур, мур, – пропел он, пыхтя. – Дома в шкафу лежит.

– В следующий раз обязательно возьми ее. Она мне нравится! Такая забавная!

Верочка замолчала, чувствуя приближение сладостного момента, и еще сильнее сжала его голову.

– Ах, как хорошо! Не останавливайся. Прошу тебя! Еще немного!

* * *

Через некоторое время в кабинет управляющего зашла Катя.

– Чем вы здесь занимаетесь? Развлекаетесь с моими горничными?

Валерий Михайлович, подтягивая штаны, обернулся, поправил галстук, и испуганно посмотрев на Катю, ответил:

– Мы просто беседовали и все.

– И все? Неужели? – Катя подошла ближе. – Вы поправляете рубашку. Верочка, когда я встретила ее на лестнице, поправляла передник. Какое совпадение, надо же. Вы оба что-то поправляли.

Валерий Михайлович подскочил к столу со словами:

– Вот здесь товарные чеки. Я забыл вам вчера отдать.

– Оставьте! Снимите очки и не мелите вздор! Эти мерзкие стекляшки меня всегда раздражали. Они отсвечивают. Я не вижу ваших глаз. С человеком трудно разговаривать, когда не видишь его глаз. Непонятно, правду он говорит или нет.

– Я говорю правду, – он поправил сползающие очки.

– Если вы их не снимете, то я их разобью! Это очень больно. Стекла врезаются в кожу вокруг глаз, вы можете ослепнуть.

– Хорошо, хорошо, – проговорил он взволнованно, снял очки и положил их на стол, пряча взгляд.

– Теперь принесите мне швабру из кладовки. У вас есть швабра? Или лучше щетку.

– Зачем? Хотите порядок навести? Уборка была утром. – Он хихикнул.

– Да, порядок. Больше морального свойства.

– Вот щетка, но зачем? – он протянул ей щетку.

Катя взяла щетку и стала медленно, глядя ему в глаза, откручивать черенок. Она открутила его, а щетку бросила на пол.

– Вы не посмеете, – управляющий попятился.

– Посмею, еще как посмею, – она замахнулась.

– Куда делся новый рабочий? – пролепетал Валерий Михайлович, отчаянно закрываясь руками. – Я хотел дать ему указания.

– Думаю, он уже далеко, – ответила Катя, помахивая палкой. – Хотите пойти вслед за ним?

– Нет, нет!

Катя ударила его несколько раз, опустила палку и продолжила спокойным голосом:

– Разговоры часто остаются разговорами. Люди не понимают, что они должны делать и главное, как делать. Что правильно, а что неправильно. А палка просто помогает им понять, она все ставит на свои места. Хорошая палка, – она повернула черенок в руке, разглядывая, – она должна быть прочной и не слишком длинной. Одним словом – удобной.

Катя еще раз посмотрела на управляющего:

– Палка хорошая, она мне нравится, а вот вы – нет. Ваше лицо…

– Что?

– Черты лица неправильные, но их можно исправить и сейчас я это сделаю.

– Нет, нет, я все понял.

– Вы все также бегаете по утрам? – она поморщилась и поставила палку к стене.

– Да, а что? Это кому-то мешает?

– Знаете, если бы у вас везде был порядок… Я смогла бы закрыть глаза на многое. Но пока, увы.

– Я обязательно приму к сведению все, что вы сказали.

– Что же, посмотрим, – Катя открыла дверь и повернулась. – Если я приду сюда снова, вы уже не сможете бегать, ни утром, ни вечером. Понимаете?

Валерий Михайлович усердно затряс головой.

Глава 5

За окном падал пух. Катя сидела в кресле и тихонько раскачивалась, положив на колени теплый плед. Кисти ее рук лежали на подлокотниках и плавными изгибами повторяли их очертания. Она смотрела, как крупные хлопья медленно падали, кружась. Весь парк был уже засыпан этим белым пухом. Деревья замерли, их ветви уже не казались ей такими, как вчера.

Она закрыла глаза и задремала.

«Какой сегодня день, четверг или пятница? Почему он так долго не пишет?» – думала она.

Часы на башне пробили полдень. Катя открыла глаза и зевнула, посмотрела на календарь. Сегодня была пятница. В дверь постучали.

– Войдите, – сказала Катя. Пару раз кашлянула и повторила. – Войдите.

Вошел человек из охраны и сказал:

– Мадам, к нам плывет катер, он, наверное, уже у пристани.

– Это ко мне. Проводите их в кабинет.

Она встала и подошла к окну, расположенному на противоположной стороне комнаты.

Катер как раз подходил к пристани. Показался Сергей Иваныч, он поймал конец веревки, брошенный с катера, и закрепил его на пристани. С катера один за другим спрыгнули двое в брезентовых плащах с капюшонами. Они поздоровались с Сергеем Иванычем и не спеша вразвалочку последовали за ним. Через некоторое время они зашли в кабинет.

– Добрый день. Как добрались? – Катя встретила их, подойдя к двери с сигаретой в руке.

– Спасибо, ничего, здравствуйте, – ответил высокий худой человек, вошедший первым. – Я капитан, а это мой помощник, – он показал на сутулого мужчину средних лет с хмурым небритым лицом.

– Виталий Алексеевич, – представился он и кашлянул в кулак.

Катя поднесла сигарету к губам и медленно затянулась, окидывая взглядом вошедших. Указав им на стулья, она подошла к карте, висевшей на стене, и сказала:

– Согласно данным, здесь, мимо этого острова, – она показала место на карте, отмеченное красным маркером, – пройдет грузовое судно и корабль сопровождения. Все остальное вы знаете. Время примерно от 2 до 4 часов утра. Присядьте, обсудим детали.

На страницу:
4 из 6