Обжигающие вёрсты. Том 1. Роман-биография в двух томах

Зачем столь подробно рассказываю о строгостях на заводе? Затем, чтобы наглядно продемонстрировать, насколько сложно выйти с территории предприятия по своим личным надобностям. Но существовавшие строгости не пугали самых отчаянных, и они находили лазейки. Особенно, когда душа требует, а в кармане – только что полученная зарплата.

Так что пьянство процветало. Руководители режимного завода и цехов боролись с пьянством, однако их усилия приносили мало пользы. В дни выдачи зарплаты пьяного можно было встретить на каждом шагу. Чтобы добыть спиртное, рабочие шли на всякие ухищрения. Самые отважные (и, конечно, самые наглые) аж штурмовали ворота. Нет, не с помощью силы, а благодаря хитрости.

Например, рабочие собираются в группу. Из нее выделяют одного, того, кто должен будет покинуть территорию завода, смотаться в магазин и вернуться с «пузырями». У всех остальных – другие обязанности. Их задача – максимально отвлечь внимание охраны. Делали это так.

Рабочие подходят к проходной. Исполнитель акции остается снаружи, у самых ворот, через которые людей не пропускают, а лишь автомобили. Неподалеку оставляют еще одного, на «шухере», который должен дать знать о благополучном исходе акции. Остальные входят внутрь проходной, где открыто, максимально привлекая внимание охранников, пытаются пройти. Их, естественно, останавливают. Завязывается спор, в который вовлекаются все охранники, в том числе и те, которые отвечают за ворота.

Исполнитель, как обезьянка в цирке, мгновенно взбирается по трехметровым воротам, переваливает через них, спускается на другой стороне и исчезает. «Скандалисты», получив сигнал, что все в порядке и их гонец уже на воле, покидают проходную, сделав вид, что смирились с неудачей. Через полчаса все повторяется, в результате чего гонец тем же способом оказывается уже на территории завода. Операция завершена.

Ради истины, вынужден заметить: пили на работе не только рабочие. Им ни в чем не уступало начальство. Лично часто видел в сильнейшем подпитии своего начальника литейного цеха Каховского и, в особенности, его заместителя – Кривцуна (к сожалению, их имен уже не помню). О мастерах и начальниках смен – могу сказать то же.

Какими способами они добывали спиртное? Не знаю. Доподлинно мне было известно, что начальству лазить по заборам или воротам не приходилось. Потому что у них были другие возможности. Весь руководящий состав, особенно начальники цехов и их заместители, в пропуске имели соответствующий штамп, дающий им право беспрепятственного входа и выхода с завода в любое время суток. Охрана их знала в лицо, поэтому на проходной не обыскивала, как рабочих.

Не смею утверждать, но знающие люди поговаривали, что такое начальство вообще не пользует покупное. У них в кабинетах (у Каховского и Кривцуна) всегда запас спирта. Откуда у руководителей литейного цеха спирт? Зачем? Ясно, не затем, чтобы протирать чугунное литье после формовки. Для производственных нужд спирт им был не положен. Однако был в достаточном количестве. В рабочей среде знали, откуда брался сей любимый советским народом напиток. Тому же Каховскому мог поставлять спирт его коллега, к примеру, начальник соседнего цеха №4, где имелось сверх секретное отделение, на базе которого осуществлялась завершающая стадия производства снарядов, в том числе и для морской артиллерии. Как всем понятно, в производстве сверх точного и надежного оружия без спирта не обойтись. Понемногу спирт отстегивали от производства и рабочие, но начальство – само собой. Не меряно этого добра было и у военпредов. Кто такие военпреды? Это – военные представители Министерства обороны, непосредственно осуществлявшие проверку, контроль и приемку всей произведенной оборонной продукции на завершающей стадии.

Вот так невольно подошел к очередному своему конфликту. Чтобы понять существо его, обязан еще раз сказать. По работе у меня все было прекрасно. Ко мне хорошо относились не только со мной работающие грузчики, но и непосредственные руководители – диспетчер и старший диспетчер. Партбюро, цехком профсоюза и администрация литейного цеха в течение всего 1961 года признавали меня одним из победителей соцсоревнования, и моя фамилия из месяца в месяц красовалась на цеховой Доске почета. Короче говоря, все свидетельствовало, что коллектив меня принял и признал. Казалось, на горизонте – ни облачка. Ни что не предвещало грозы.

Гроза-то оказалась издевательством

Но она, эта гроза, все-таки разразилась. Для меня – совершенно неожиданно. Неожиданно для меня, двадцатилетнего парня – по-прежнему поразительно наивного и непосредственного. Неожиданно для меня, все еще слепо верящего в справедливость и доброту советского социалистического общества.

А произошло вот что.

В конце 1961-го в цехе состоялось комсомольское собрание (за полгода до этого был избран заместителем секретаря цеховой комсомольской организации). Тема обсуждения – углубление нравственного воспитания молодежи и роли в этом старшего поколения. Как водится, был доклад. Все шло своим порядком. Выступили заранее подготовленные комсомольцы. Сказали свое слово и секретарь партбюро, и председатель цехкома профсоюза, и начальник цеха. Хотели было подвести черту, прекратить прения и перейти к обсуждению проекта постановления.

И тут черт дернул меня поднять руку, прося слово для выступления. Не думал, не предполагал выступать на этом собрании. Однако выступивший последним начальник цеха Каховский спровоцировал меня на необдуманный поступок. Особенно не понравилась мне его одна из фраз. Он обратил внимание на то, что среди комсомольцев имеются молодые люди, злоупотребляющие спиртными напитками, с которыми комсомольскому бюро следовало бы предметнее работать. Особенно нетерпимо, сказал Каховский, когда члены ВЛКСМ позволяют себе напиваться на рабочем месте и в рабочее время.

Возможно, слишком болезненно отреагировал на это замечание Каховского потому, что, как заместитель комсомольского секретаря, непосредственно отвечал за идеологическое воспитание молодежи, значит, и моя вина имелась в том, что комсомольцы позволяли себе выпивки на работе. Обидно стало. И не сдержался. Решил тогда же на реплику Каховского ответить своей репликой.

Итак, настойчиво стал просить, чтобы мне дали возможность выступить. И, на мою беду, мне позволили это сделать. Вышел на трибуну и сказал буквально следующее:

– Вот тут только что перед вами, ребята, выступил товарищ Каховский. Он все сказал, конечно, правильно. И, как зам секретаря, полностью отношу его критику к себе. Но попросил слово для того, чтобы обратить внимание присутствующих здесь старших товарищей на то, что и они не блещут в этом отношении.

Сидевший впереди, развалясь на стуле, начальник цеха встрепенулся и грозно бросил с места:

– Конкретнее!

Собрание после этого окрика затихло.

– Конкретнее? – Переспросил я. – Готов! – Азарт сопротивления захватил меня и… сорвался, пошел в разнос. – Вы, товарищ Каховский, справедливо осуждаете комсомольцев за пьянство на работе. Но ведь они берут пример с некоторых коммунистов, которые…

Каховский все также грубо оборвал:

– Конкретнее!

– Вы хотите, чтобы я назвал фамилии?

– В обязательном порядке! – Все также зло бросил он и добавил. – Иначе можно будет считать твое заявление за клевету и очернение цеховой парторганизации.

– Например, вы лично, но особенно ваш заместитель товарищ Кривцун…

– Ложь! – Каховский, побагровев, вскочил с места.

Если честно, сильно испугался того, что сказал на собрании. Однако назад хода уже не было.

– Помните, товарищ Каховский, прошлую субботу? Я тогда работал во вторую смену. И вы столкнулись со мной возле диспетчерской. Вы были не один. С вами был товарищ Кривцун. Помните, как вы разговаривали со мной? Вы же с трудом языком ворочали и еле держались на ногах. Помните?

На мой вопрос ответить было некому, так как начальник цеха с шумом покинул комсомольское собрание. Заметив это, растерялся и умолк, не зная, что мне дальше делать: то ли уйти с трибуны, то ли продолжить выступление.

Со своего места встал секретарь партбюро цеха:

– Молодой человек, мы здесь обсуждаем жизнь комсомольцев, а не коммунистов.

– Согласен… Я лишь хотел сказать, что дурной пример старших заразителен…

Не договорив, сошел с трибуны и сел на свое место. После небольшого замешательства собрание благополучно закончилось принятием постановления, обязывающего каждого члена ВЛКСМ быть примером поведения на работе и в быту для несоюзной молодежи.

На следующий день, придя на работу и проходя мимо цеховой Доски почета, заметил, что среди передовиков соцсоревнования моей фамилии уже нет, хотя подведения итогов не было, поскольку месяц еще не закончился.

Все понял и стал ждать других последствий. Это встревожило? Да ни грамма. Рабочему, особенно грузчику, нечего бояться. Нет повода для мести: на работе и дома не пью, на работу не опаздываю и не прогуливаю.

Часа через два после начала смены, когда мы на машине привезли белую глину для вагранки и начали разгружать, меня отозвал в сторонку подошедший секретарь цехового партбюро и, отведя в сторону глаза, подал мне несколько листков бумаги. Это были документы для вступления в КПСС.

– Возьми. – Сказал он. – Партбюро считает преждевременным рассмотрение вопроса.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Эти рассказы упускаю, им отведено большое место в повести «Пекло добровольца», ставшей составной частью недавно изданной книги «Отечества славные сыны» (здесь и далее примечания автора).

2

Тогда даже первоклашек не щадили и двойками легко награждали.

3

И тут вопрос (как был, так и есть сейчас): почему школьников у нас принято называть не по имени, а по фамилии? Убей Бог, не понимаю.

4

Были такие государственные предприятия – машинно-тракторные станции.

5

Кто автор сего стихотворения? Увы, не запомнил.

6

Выглядел, в самом деле, десятилетним – не больше.

7

К сожалению, следы ребят утеряны. Искал, даже на программу «Жди меня» обращался, но, увы… Не помогли. Наверное, из-за недостатка представленных о разыскиваемых сведений, ибо даже фамилий не запомнил. Хотя телевизионщики утверждают, что способны иголку найти в стоге сена. Значит, мой случай особый…. Не повезло. Мне, конечно, не найти, а вот телевизионщикам… Обратились бы в Харьковский строительный техникум. Наверняка, в Братск было направлено не больше двух-трех комсомольцев.