4,5 товарища

– Нет, всё в порядке, меня всё устраивает. Надеюсь на дальнейшее сотрудничество. Единственное, о чём я жалею, так это о том, что сразу не пошёл к вам. Особенно мне приятно, что вы не относитесь с предрассудками к людям, которые лысеют?

– О чём вы? – непонимающе спросила директор.

– В смысле? – не понял Вульф, – Разве вам не звонила Инесса Павловна? Она пообещала, что порекомендует меня вам, но я уверен, что она не удержалась, и рассказала вам о моём недуге, точно так же, как до этого ей рассказал Николай Степанович.

– Так вы лысеете? – лицо Раисы Ивановны сморщилось ещё сильнее, она отодвинула стул подальше от Вульфа.

– Подождите, так вы не знали? – ошарашено спросил Сергей Анатольевич, начиная интенсивно покрываться испариной от полученного стресса. – Ну, вот за что мне это?! Нигде мне не рады!

Сергей Анатольевич начал глубоко дышать, директор тоже принялась восстанавливать дыхание после пережитого стресса.

– Ладно, мы оба погорячились, – наконец прервала молчание она. – В конечном итоге, всегда есть пересадка волос, или можно брить голову, в конце то концов!

– Вот-вот, – физик закивал головой, прешмыгивая носом – я тоже об этом всем говорю, но вы первая, кто послушал!

– Думаю, мы что-нибудь придумаем, а пока… Пока же у вас ничего нет?

Вульф наклонил голову, демонстрируя волосы на темечке.

– Вот и чудно! Просто отложим этот вопрос, пока он не начнёт назревать. У нас сейчас есть более важные дела, нам ещё школу восстанавливать!

– Хорошо, тогда я пошёл морально готовиться к встрече с новым коллективом.

– Как скажете. Если уж действительно собираетесь готовиться, то, может быть… – Раиса Ивановна провела руками по своему жилету. – Быть может, вы всё-таки погладите свою рубашку?

– Не знаю… – уклончиво ответил Вульф, оценивающе рассматривая рубаху. – Но не переживайте, я наверняка что-нибудь придумаю.

– Договорились, – кивнула директор, – в таком случае, до завтра. Помните, где выход?

– Разумеется, – подтвердил Сергей Анатольевич, – по коридору, до актового зала, в актовом зале третье окно справа.

– Странно, – удивилась пожилой педагог, – утром, когда я поднималась, лестница была в кабинете литературы. Может дети снова играются? Они иногда любят переставлять лестницу, потом ходишь по всем кабинетам, ищешь, ну, или на вахту звонишь.

– Надеюсь, они не начнут играть в свою игру, пока я буду по ней спускаться, – пожелал сам себе Вульф, – всего доброго.

– До свидания.

Воодушевлённый и окрылённый тем, что он таки с третьей попытки смог найти работу, да ещё и хорошо оплачиваемую, Вульф прошагал до актового зала, и обнаружил лестницу ровно там, где её и оставил.

Высунув в окно голову, и оглядевшись, Сергей Анатольевич ещё пару минут подождал возле спуска – прислушивался. Детских голосов, оповещающих о том, что опасность близко, он не услышал, поэтому, приступил к спускоподъемным операциям. Убедившись, что он крепко стоит на земле, Вульф отправился на стоянку. Пока начинающий педагог отсутствовал, а это всего около двадцати минут, кто-то уже успел засунуть рекламный флаер под дворники. Достав лист бумаги из-под стеклоочистителей, Сергей Анатольевич скомкал его, и выкинул в стоящую неподалёку мусорку.

Сев на водительское сиденье, он достал телефон и набрал свою сестру.

– Только не говори, что тебя и здесь продинамили, – мрачно поприветствовала брата Серова. – Я не хочу пить третий день подряд за упокой.

– Придётся, – радостно ответил Вульф, – меня взяли на работу!

– Мой дорогой брат, я уже начинаю опасаться за твоё здоровье. Такими темпами ты скорее посадишь печень, чем выпустишь свой первый класс.

– О, не переживай, – безразлично ответил Сергей Анатольевич, – такие частые посиделки у нас только лишь потому, что неделя для меня выдалась действительной очень стрессовой. Вспомни, разве раньше такое было?

– Один раз, – после некой паузы ответила Светлана Юрьевна, – когда мама умерла.

– Вот именно! Стрессовая ситуация! О чём я и говорю. Не переживай, никаких больше стрессов, с сегодняшнего дня будут лишь позитивные моменты, которыми я буду делиться с тобой каждый пятничный вечер.

– Не говори гоп, пока не перепрыгнешь, – скептически раздалось в трубке, – ты даже не провёл ещё ни одного занятия наедине с детьми, а уже говоришь, что всё будет в порядке. Эти маленькие сволочи, действительно, могут достать кого угодно!

– Всё будет в порядке! Я же власть, авторитет! Всегда можно им пригрозить им двойкой или исключением.

– Я рада, что у тебя всё схвачено, но всё-таки, советую не злоупотреблять со спиртным. А то так ещё окажется, что мы и завтра встречаемся, а потом, как это ни ВНЕЗАПНО, пятница!

– Разумеется, мы встречаемся завтра! Как-никак, завтра мой первый рабочий день. Он вообще-то не очень рабочий, так как работать мы начинаем с первого сентября, но я встречу свой новый коллектив! Множество новых лиц! Разумеется, я захочу это обсудить с тобой.

– Ты точно уверен в этом? Тебе следует беречь себя.

– Расслабься, ты же знаешь, что у меня высокая толерантность к алкоголю, он не влияет на меня почти! В смысле, я не пьянею, не страдаю с похмелья, всё в порядке! Кроме мерзкого привкуса во рту.

– Ох, ладно, но мне надо морально к этому подготовиться, я предполагала, что мои подчинённые будут видеть меня с похмелья три дня подряд, но целую рабочую неделю?!

– И всё-таки я думал, что ты покупаешь хороший коньяк.

– Так и есть! Но сушняки то никто не отменял! Подозрительно, знаешь ли, когда твой босс осушает литровый графин за графином. Подчинённые могут подумать либо то, что они думаю сейчас, либо что я неудачно сгоняю вес, и поверь, второго мне хочется меньше всего.

– В общем, я понял. К тому же, даже если что-то произойдёт, и предположим… просто предположим, что у меня откажет печень, или почки, я знаю, что у меня есть дорогой мне человек, который пожертвует мне…

– Мы не кровные родственники.

– Это неважно уже, я проверил, ты подходишь. Так вот, всегда найдётся человек, который отдаст мне эту важную частичку себя, которая, спасёт мне жизнь.

– Поверить не могу, что ты проверял меня на донорство!

– Эй! Я это сделал ради тебя! Ты всё-таки не просто моя сестра, а ещё и подполковник полиции! На случай, если с тобой что-то случится, я всегда должен быть наготове, чтобы помочь тебе! Я искал донора для тебя в принципе, но так уж получилось, что мы идеально друг другу подходим.

– Вот она – настоящая забота, которую мы все так активно ищем. Ладно, так уж и быть. Раздобрил ты меня этой своей историей про донорство. Часов в девять приеду. И раз уж ты целый день свободен, и горевать не собираешься, будь любезен, приготовь чего-нибудь пожрать, раз уж я похмелье для меня большая из проблем, чем лишний вес.

– Хоккей! Значит до вечера?

– Знаю, что пожалею об этом, но да.

Сергей Анатольевич повесил трубку и с хорошим настроением на лице завёл автомобиль. Правда, только с третьей попытки.

Наконец, когда зверь-машина подала голос на всю ближайшую округу, Вульф направил свой автомобиль домой. Ближайший супермаркет располагался как раз недалеко от дома Сергея Анатольевича. Прогуляться ему было совсем не лень, поэтому, припарковав машину около подъезда, он отправился за покупками.

Сегодня была очередь Вульфа выбирать алкоголь, поэтому, немного подумав, он взял со стеллажа с алкогольными напитками кизлярку – виноградную водку, сорока пяти градусов, употребляя которую, любой человек мог сойти за самого пропитого алкоголика, ибо при её употреблении не оставалось никаких мерзких ощущений или рвотных позывов, которые возникают при употреблении крепкого алкоголя.

Так же физик не забыл взять одну бутылочку пива, которую на всякий случай он планировал подложить своей сестре в сумку. Самого Сергея Анатольевича похмелье никогда не заставало врасплох, вот только товарищ подполковник, хоть и была такой суровой на работе, всё равно не дотягивала до успехов брата на этом фронте.

За долгое время своей холостяцкой жизни Сергей Анатольевич успел познать все необходимые для выживания одинокого мужчины азы кулинарии. Вдобавок ко всему, он прошёл усиленный курс кулинарной подготовки, когда в НИИ некоторое время не выплачивали зарплату, а также, когда её единовременно выплатили. В первом случае Сергей Анатольевич научился готовить кулинарные изыски из катастрофически малого количества продуктов. Возможно, на тот момент он имел съедобных запасов меньше, чем в блокадном Ленинграде, ведь кожаная одежда и обувь уже перестали быть актуальны, когда им на смену пришло синтетическое тряпьё из Китая.

Вторая же волна кулинарных подвигов случилась тогда, когда изголодавшийся по нормальной еде организм потребовал наверстать упущенное, заставляя Вульфа готовить различные блюда из снившихся ему по ночам телевизионных передач о кулинарии.

– Раз я всё-таки ограничен по бюджету, надо что-нибудь попроще, – решил Сергей Анатольевич.

Сказано – сделано, учитывая, что трудности только закаляли кулинарные таланты Вульфа. Неплохим выходом из этого являлось овощное рагу с небольшим количеством мяса, которое Сергей Анатольевич делал раньше из уценённых овощей и не самых сочных частей говяжьей туши. Но в этот раз он решил не мелочиться, по крайней мере, на овощах – как-никак, лето на дворе, надо наслаждаться дарами природы. Особенно когда они и без уценки дёшевы.

Вернувшись домой, Вульф принялся кашеварить. Сварганив по-быстрому рагу, он приоткрыл крышку чана, чтобы взять пробу, как его мобильный телефон зазвонил.

– Ты чего это там готовишь? – раздался таинственный голос Светланы Юрьевны. – Рагу что ли?

– Нельзя исключать такую вероятность, – ответил физик.

– Вот засранец. Так уж и быть, я сегодня пораньше приеду.

– А всё потому, что никто тебя не кормит домашней едой, кроме меня. Привыкла есть всякий фастфуд да в кафешках питаться. А вот если б у тебя кто-то был дома… Или хотя бы сама научись готовить!

– Я начальник дорожной полиции! Не до готовки мне! Буду в пять, отбой.

***

На столе стоял чан с аппетитно благоухающим овощным рагу, которое только было снято с плиты.

– О мой Бог, – нависнув над кастрюлей, комментировала Серова, – мне кажется, у меня может развиться зависимость, это пахнет намного приятнее, чем бензин.

– Спасибо, – с благодарностью кивнул Вульф, – вот это действительно щедрое сравнение, мало какой повар удосуживается такой похвалы.

– Нет, я серьёзно, – настаивала на своём Светлана Юрьевна, – ну знаешь, когда стоишь, заправляешь машину и вдыхаешь эти прекрасные высокооктановые пары?

– Если честно, то нет, – отрицательно ответил Сергей Анатольевич. – В такие моменты мне становится страшно за нас и наши правоохранительные органы.

– Так что, чего у тебя там такого запоминающегося произошло? – сменила тему Серова. – Давай, рассказывай.

– В общем, пришёл я в эту школу. Архитектура, кстати, там очень специфичная.

– На сколько?

– Помнишь, Властелин Колец вторую часть, и там город Изенгард, помнишь, как он выглядит?

– Угу, – кивнула Серова, так, что её волосы чуть не упали в кастрюлю с ужином – если мне не изменяет память, её ещё осаждали.

– Точно, – подтвердил Вульф, – вот моё новое место работы выглядит как Изенгард после осады.

– Довольно яркое сравнение, – подметила Светлана Юрьевна, – что же в этой школе должно быть такого, что ты не опасаешься быть погребённым под завалами?

– Во-первых… Я не думал об этом… Если заглянуть назад, то шанс действительно есть. Небольшой… Надо будет уточнить, где будут проходить мои занятия. И при необходимости сменить класс…

– Уверен, что при таких минусах имеется смысл устраиваться туда? – с сомнениями в голосе спросила подполковник.

– Уверен. Главное ни где работать, а с кем. Коллектив просто замечательный. Почти как жители Изенгарда. Опять же, после осады, разумеется.

– Разве ты не говорил, что с коллективом будешь знакомиться завтра.

– Так и есть. Но я уже познакомился с малой его частью, и скажу честно, замечательные люди.

– И с кем конкретно ты познакомился?

– С директором, разумеется, Раисой Ивановной. И замечательным охранником.

– По имени?

– Не имя красит человека, а человек имя, – нравоучительно подметил Вульф, избегая ответа. – К тому же, он сказал мне, что я хороший преподаватель, и он многому у меня научился. А это значит, что он разбирается в людях.

– Уверен, что он действительно хороший человек? – с подозрением посмотрела Серова на брата. – Может быть потом окажется, что он продаёт в школе оружие или наркотики. Может даже детям.

– Ха-ха, очень смешно, – нервно засмеялся физик и постарался сменить тему. – Давай я расскажу тебе про директора.

– Рассказывай, – усаживаясь на стул, пожала плечами Светлана Юрьевна, вдоволь наингалировавшись ароматными парами. – Что, она приняла тебя таким, какой ты есть, даже не смотря на твоё облысение?

Вульф не ответил, лишь начал активно жестикулировать руками и открывать рот, пытаясь что-то сказать.

– Нет, серьёзно! – воскликнула она, удивлённо косясь на брата.

– Эй, – не осуждай меня! – запротестовал молодой учитель. – Мне уже дважды отказали по этой причине, и найти начальника, который сможет работать с таким человеком… таким…

– Каким таким?

– Ущербным! Вот каким! – обиженно выкрикнул Вульф. – Мне действительно повезло. Хорошо, что я смог убедить её, что не всё потеряно. Есть пересадки волос, также я могу просто брить голову…

– Святая отбивная! – раздражённо выкрикнула Светлана Юрьевна. – На свете столько причин, которых необходимо опасаться в старости, и это исключая пранкеров и аневризмы, а ты боишься облысеть, ну цирк же!

– Не в старости! – поправил сестру Сергей Анатольевич, подняв палец вверх. – А в ближайшей перспективе. Допустим, я услышал тебя. Ты считаешь это несущественным, я понял. Но тогда назови мне хоть одну вещь, которой я должен опасаться в ближайшем будущем?

– Да хотя бы проверка простаты! – ответила Серова, как будто это было очевидно.

– Проверка простаты? Что с ней? – ошарашено спросил Вульф, ища ответ.

– Ты разве не знаешь? Каждый мужчина от сорока пяти до пятидесяти лет должен проходить проверку простаты, на случай, если он не хочет профукать онкологическое заболевание. Всё понятно, это дело благородное, понятное, и, может быть, даже приятное, но…

– Вот тут остановись, – жестом оборвал речь сестры Сергей Анатольевич. – То есть ты говоришь, что это обязательно?

– Не обязательно «обязательно», но если ты не боишься пропустить рак предстательной железы, то лучше предостеречься. Суть в том, что тут ты стоишь перед самой серьёзной дилеммой, которая, как по мне, куда страшнее, чем твоя паранойя по поводу облысения. Дилемма, что лучше – рак простаты, или позволить какому-то незнакомому мужику запихать тебе большой палец в зад?

Натянув улыбку на всю ширину лица, Серова показала Вульфу «класс».

Вульф просидел некоторое время в задумчивости, но затем совершенно спокойно ответил Светлане Юрьевне:

– А, не думаю, что это будет проблемой. Нет, конечно, ты сначала меня заставила побеспокоиться, но я думаю, есть альтернативы получше. Например, я могу регулярно сдавать кровь на онкомаркеры, таким образом, я огражу себя не только от рака простаты, но и от других видов онкологии. Это – во-первых. Во-вторых, ты говоришь, что простату мне будет проверять незнакомый мужчина. Но ведь это не обязательно, врач может быть любого пола, женщина, к примеру. Возможно даже симпатичная. И знаешь, я ведь, наверное, даже не против, если симпатичная женщина засунет мне большой палец…

– Стоп, – прервала брата Серова, – помнишь, мы говорили о вещах, которыми не стоит делиться друг с другом?

Вульф кивнул.

– Вот это одна из них, – убеждала брата Светлана Юрьевна.

– Да я ничего просто рассматриваю варианты, – пожал плечами Вульф. – Это ведь даже не единственный выход. Например, мужчина не обязательно должен быть незнакомым, это может быть знакомый врач…

– Конечно, а потом вы пойдёте в бар, возьмёте по пиву, и, глядя на него, ты будешь думать о том, что час назад этот мужик ковырялся у тебя пальцем в заднице.

Вульф поперхнулся, и ему потребовалось полминуты, чтобы придти в себя.

– Окей, теперь я вижу здесь несовершенство своего плана. Но это просто первое, что пришло мне в голову. Наверняка, потом я придумаю что-нибудь получше.

– Если ты хочешь услышать моё мнение, – закатила глаза Светлана Юрьевна, – то врач-женщина всё-таки может быть решением.

– О, да. Буду иметь это в виду.

– Кстати, я придумала ещё одну вещь, которой тебе следует опасаться больше, чем облысения, – снова затянула свою песню Серова.

– Весь внимании, – снова натянул улыбку Вульф, опёршись щекой на ладонь.

– Импотенция, – выпалила подполковник, – как насчёт неё?

– Эм, нет спасибо, – отрицательно покачал головой Сергей Анатольевич. – Я не хочу сказать, что это плохое предложение, и как-то оскорбить тебя. Просто это не моё…

– Да я не об этом, дубина, – выругалась Светлана Юрьевна, и попыталась заехать братцу в лоб. Неудачно. – Импотенция. Как ты считаешь, её стоит опасаться?

– Хм-м, – протянул физик, – тут вопрос с подвохом. Если в вопросе с простатой встаёт моральная сторона, в вопросе с облысением эмоциональная, то здесь, как по мне, ничего такого нет. Всё скрыто от постороннего глаза в одежде. Если хорошенько подумать, я пока что вижу даже больше плюсов, чем минусов. Вот, к примеру, как часто я попадал в ситуацию, когда едешь утром в автобусе на работу, и прямо посреди поездок тебя застаёт утреннее членостояние. Хорошо, если сидишь, а если стоишь, держишься за поручни? И это хорошо, если тебе есть нужда держаться! А если толкучка настолько сильная, что даже держаться не надо? Знаешь, как неловко, когда твой самый надёжный товарищ подводит тебя в самый неподходящий момент?! Причём, если ты думаешь, что более неловко, когда он тебя подводит наедине с девушкой, то ты заблуждаешься.

– Хорошо, я поняла, – перебила брата Светлана Юрьевна.

– Нет, я ещё не закончил, – настаивал на своём Вульф. – Ты знаешь, когда я купил машину? Когда со мной произошла похожая ситуация, только с точностью до наоборот! Я ехал в автобусе, мы стояли напротив друг друга с каким-то пухлым мужиком моего роста, и вдруг, ни с того ни с сего, на моего приятеля начали давить! Понимаешь ли ты шок, который я испытал?

– А мужик был толстый? – решила уточнить Серова.

– Да, – подтвердил Вульф, – с нормальным таким пузом.

– И говоришь, вы стояли напротив друг друга? – не унималась Серова.

– Так и есть, – кивнул Сергей Анатольевич. – И эта толстая сволочь, как ни в чём не бывало, продолжала смотреть мне в глаза…

– Ты же понимаешь, что этого в принципе не может быть, – вновь перебила Вульфа Светлана Юрьевна. – Вы стояли друг напротив друга, животом к животу, так сказать. Учитывая, где у вас должны были находиться промежности, вы уж точно никак не могли соприкасаться своими чреслами.

– М-м, – задумался Вульф. – А твоя теория не лишена смысла.

– Так и есть, – подтвердила товарищ подполковник. – Скажи, ты случаем не помнишь, рядом с тобой стояла какая-нибудь симпатичная девушка или женщина? Хотя, это было давненько, ты уже, наверное, и не помнишь…

– О, поверь, я помню тот момент, как вчера. Правда, я уже не помню, что было вчера, перенервничал. Но это не главное. Сейчас, подожди, вспомню…

Сергей Анатольевич закрыл глаза и начал массировать виски.

– А ты права, – медленно начал вспоминать физик, – я отчётливо вижу образ симпатичной блондиночки, стоящей слева от меня. Ты что думаешь, это могла быть она?

– Ну, уж точно не мужицкие причиндалы, – подтвердила Серова.

– Что же это получается? Выходит, я зря мужику по морде дал?

– Не знаю, – пожала плечами Серова, – я имею в виду, что это только теория, всё могло произойти. Но да, в твоих интересах, чтобы ты дал ему в морду просто так.

– Хорошо, теперь отныне я и буду придерживаться этой теории, – согласился Вульф.

– Если как минимум один плюс от приобретения импотенции я смогла развеять, то может, стоит рассмотреть мою версию о том, что всё-таки есть вещи пострашнее, чем облысение? – продолжала Светлана Юрьевна.

– Не согласен, я тебе назвал только один из своих аргументов. А знаешь, сколько их у меня ещё…

– Сколько же?

– Один, – отчитался Сергей Анатольевич. – Зато какой.

– Вся внимании, – на манеру Вульфа пропела товарищ подполковник.

– Я ведь учёный, – заметил физик. – Серьёзный учёный, прошу заметить, и в школу пошёл именно по этой причине.

– А не логичнее было бы остаться в НИИ, поближе к оборудованию? – спросила Серова.

– Не логичнее, – отрезал Вульф. – За годы работы в НИИ я успел перетаскать всё самое необходимое, вон, хоть новый НИИ открывай. Подожди… Ты почему уши заткнула?

– Я не слышу, что ты говоришь, – громко ответила Серова. – Но мне показалось, что о чём-то незаконном. В твоих же интересах, чтобы я этого не слышала, махни рукой, когда закончишь рассказывать.

Физик кивнул и продолжил рассказывать про то, какое оборудование он стащил с предыдущего места работы.

– Значится, мультиметр, два микроскопа, один электронный, наборы линз к ним, запчасти на синхрофазатрон, несколько граммов урана, ну и так, по мелочи. Всё списанное, в том числе уран, так что ничего не знаю.

Вульф отмахнул рукой и продолжил разговор в легальном русле. Увидев жест, Светлана Юрьевна снова принялась слушать.

– А если мне что понадобится, то я всегда могу вернуться в НИИ…

Товарищ полицейский вновь заткнула уши пальцами и гневно выпучила на Вульфа глаза. Брат замахал рукой, жестом показывая, что ничего такого запрещённого, что могло замарать честь мундира, он говорить не собирался. Серова прищурив глаза, пристально посмотрела на Вульфа, но всё-таки вернулась к истории.

– Я говорю, что всегда могу вернуться в НИИ и использовать их оборудование. Хорошо, что у меня сохранились там связи. Старался расстаться на хорошей ноте!

Серова понимающе кивнула, в знак одобрения, что да, ничего запрещённого для себя она не услышала.

– А в школу я пошёл не из-за оборудования совсем, и даже не из-за денег. Я просто верю, что в школе, среди юных дарований, я смогу найти вдохновения, силы, чтобы творить. И импотенция мне в этом поможет, отвлекая от ненужных сексуальных желаний.

Товарищ подполковник снова посмотрела на брата ужасающим взглядом. Ей руки медленно потянулись к ушам.

Сергей Анатольевич медленно проговорил про себя сказанное собой предложение, и в панике замахал рукой.

– Это совершенно не то, что имел в виду!

Серова слушала Вульфа, но глаз с него не спускала.

– Всё что я хотел сказать, что эмоции, а в частности, сексуальное желание мешают учёным. А раз я в школу пошёл, чтобы найти вдохновения, нельзя, чтобы меня хоть что-то отвлекало, иначе мой поступок не будет иметь смысла.

– Всегда. Всегда уточняй, что ты имел в виду. Учитывая, как часто ты путаешься в мыслях, будет очень нелепо узнать, что из-за своей любви к науке ты оказался в тюрьме за растление малолетних. Не сомневаюсь, много великих умов плохо кончили из-за того, что были неверно поняты. Джордано Бруно, или вот, например, Михаил Евграфович Кошмаров.

– Ну, первый кончил не только из-за того, что утверждал, Земля вращается вокруг Солнца, а больше от того, что был ОЧЕНЬ плохим монахом. Как бы объяснить… Представь себе нашего церковного попа со всеми его прелюбодеяниями и чревоугодиями, но ещё и умного – вот это Джордано Бруно. А вот про второго я не слышал, это кто?

– Да муж нашей сотрудницы. Филолог, грамотный мужик, культурный весь такой вежливый. Ну, и на Новый год устраивали у нас в отделении банкет, там были все, и даже начальник ДПС по округу, полковник Ерохин. Все выпили, полковника сразу на истории потянуло, ну он и начал байки травить своему коллективу, дескать «Был у меня в роте один мужик…» ну и пошло поехало. А гражданин филолог не выдержал, и поправил безграмотную речь товарища полковника. По крайней мере, он так думал… В итоге получил по морде. Видишь, как бывает?

Вульф пожал плечами.

– Что исправлять то? Вроде ничего такого не сказал. Ну, поправил человека, подумаешь? Надо учиться правильно, говорить.

– Может быть, – развела руками Светлана Юрьевна. – Да только исправил он полковника следующим образом:

«– Слышал я эту историю, всё совершенно не так было. А вы, товарищ полковник, врун и пиз… лжец». Итог – разбитый глаз у Кошмарова, сломанный нос, правда, уже у Ерохина. Этот культурный книголюб хоть и вежливый, но совершенно не тактичный человек. Хоть и МС по боксу.

– Посадили?

– Да нет, – отмахнулась Серова, – они подрались, пьянка продолжилась. Сейчас семьями дружат. А полковник и правда, оказался любителем приукрасить истории.