Смеющийся горемыка. Остросюжетный социально-психологический роман

– У них своя кухня, а у нас своя, – философски заметил Лева. Он как раз прикончил всю еду и, вытерев салфеткой губы, приступил к обещанному разговору.

– Скажи-ка мне, Саша, какое сегодня число?

– Двадцать седьмое февраля. А что? – Доля, недоумевая, вскинул голову. Левкин вопрос показался ему загадочным.

– Правильно, двадцать седьмое февраля и уже совсем скоро большой женский праздник – 8 Марта. По этому поводу меня коллектив выбрал массовиком-затейником и поручил организовать вечер в кафе «Пермяночка», поздравлять будем наших коллег-женщин. Разрешается также прийти туда с женой или подружкой. Наверно у тебя уже есть кто-нибудь?

– Нет. И в ближайшие дни не появится, – с грустью ответил Доля. – Отчего так? Разочаровался в женщинах что ли?

– Я ведь давно никуда не выходил, не с кем было познакомиться. Отработал и быстрее на постой к бабке Марии.

– Ну вот и пойдешь со мной. Я думаю там на вечере обязательно с кем-нибудь, да познакомишься. Уверен, одинокие женщины туда тоже заявятся.

– Никуда я не пойду! – рассердился Доля. – Без меня обойдетесь. Лева удивленно приподнял брови:

– Ну-ка, друг, выкладывай все по порядку. Что это значит, не пойду? Кому еще, как не нам молодым, да не женатым сходить на вечер, где можно от души выпить и потанцевать с женщинами.

– Знаешь, Лева, когда я из Крыма уезжал, то думал ненадолго и все лучшее, что у меня было из одежды, а было у меня немало хороших вещей, я оставил в шкафу и приехал сюда с одной сменой белья. Так что, хоть и стыдно мне в этом признаться, а не в чем мне идти в «Пермяночку». К тому же я позавчера пить бросил.

Лева тихо присвистнул и огляделся вокруг, узнать, не слишком ли они привлекают к себе внимание.

– Тю-ю-ю. Подумаешь, не во что ему одеться. У тебя еще достаточно времени костюм сшить, если конечно договориться с какой-то закройщицей в ателье. А насчет выпивки, я думаю, дело индивидуально каждого – пить, или не пить. На то, по большому счету, всем наплевать. Я бы на твоем месте даже гордился этим, потому что в ногу с перестройкой идешь. Многие сейчас мечтают пить бросить, да не у всех получается. Выпивка, говорят, помогает им избавиться от стрессов. Кстати, трезвеннику, я думаю, тоже необходимо бывает снять с себя лишний груз, а потому надо хорошо развлечься. Так что, вопрос решенный. Быстрее шей свой костюм и давай-ка, с этой минуты, начинай помогать мне готовиться к празднику и, прошу тебя, не хандри, дел у нас будет невпроворот.

Доля оставил недоеденным второе блюдо, выпил компот и, оторвав взгляд от стола, посмотрел на товарища. Глаза его, впервые за много дней, в этот момент зажглись…

Вечер, посвященный женскому празднику, решили провести в пятницу, хотя по календарю наступило еще только шестое число, так уж единодушно решил коллектив. Доля вместе с массовиком-затейником Левой пришли в кафе загодя, чтобы успеть как надо расставить столы, помочь накрыть их закуской и заодно отыскать укромные места, где бы хранилась до поры тайно принесенная водка. Директор «Пермяночки» была заверена, что праздник пройдет в духе горбачевской перестройки, без спиртного и подводить ее не хотелось. В том случае, если застукал бы с водкой ОБХСС, она бы немедленно лишилась работы…

В делах для них незаметно приблизилось начало празднества. Люди стали подходить небольшими группами. Доля встречал приглашенных у входа, сопровождал к раздевалке, не забывая при этом, каждый раз проходя в коридоре мимо большого зеркала, взглянуть на себя, на нем хорошо сидел выкупленный этим утром в мастерской темно-серый костюм. Вскоре собрались все, и он тоже смог занять свое место рядом с Левой.

– Дорогие коллеги, мужчины, прошу наполнить дамам бокалы фруктовой водой, и не забудьте про себя, – поднявшись из-за стола громко объявил замполит учреждения майор Голопупенко и застолье началось…

Доля переглянулся с Левкой. Подмигнув друг другу, они посмеялись, в бутылки из-под фруктовой воды была налита водка.

– Молодцы, ребята, хорошо придумали, – похвалили их с соседнего стола работницы хозяйственного отдела. – Ишь, чего главный коммунист захотел, чтоб мы свой женский праздник на «сухую» встретили. Да не бывать тому никогда. Русский человек горазд на выдумки, обманет, а все равно выпьет…

Женщины были уже навеселе и сильно расшумелись.

– Т-сс, тихо, – зашикали на них соседи. – Слушайте, замполит поздравляет.

Голопупенко говорил долго и нудно про заботу государства о женщинах, про великих трактористку Пашу Ангелину и космонавта Терешкову…

– Вот заливает, блин, – вполголоса недовольно сказал Лева. – Пора бы уже и выпить.

– Пора, – поддержал сосед, сидящий от него слева, и опрокинул свою водку в рот.

Доля обратил внимание, что за другими столами кое-кто проделывает тоже самое…

– Так выпьем же, товарищи мужчины, за наших любимых советских женщин! – торжественно закончил, наконец, Голопупенко и за столами облегченно вздохнули. Послышался звон посуды и вместе с ним веселый галдеж.

– Может примешь малость, Саш, в честь праздника? – спросил Лева. Доля упрямо помотал головой: – Нет. Я сказал же, не буду.

– Ну, тогда ешь, – согласился Лева. – А мы с соседом пить будем. Верно я говорю, Виталий Иванович?

Сосед кивнул и, не упустив случая, тотчас плеснул себе и Леве граммов по сто водки.

Закуска была не ахти какая, можно сказать для такого мероприятия даже скудная и Доля, обходя вниманием всякого рода сомнительные салаты, ел вареную колбасу с хлебом и отварную картошку с неизвестной ему соленой рыбой, чем-то похожую на ставриду. Поздравления следовали одно за другим и, стараясь не оставаться в стороне, он поднимал вместе со всеми стакан с обычным лимонадом.

– Танцы, танцы давай! – закричали со всех сторон голоса и кто-то уже повскакивал с мест. Доля, позвав с собой Левку, пошел курить на улицу.

– Ну, как, присмотрел кого-нибудь? – спросил Лева, улыбаясь своей фирменной улыбкой дамского угодника.

Доле это в нем не нравилось всегда и он ответил несколько раздраженно:

– А ты видел не занятых женщин в зале?..

Они постояли, молчком покурили. Доля заодно успел рассмотреть здание «Пермяночки» и то, что находилось рядом с ней. Место было ему не знакомо.

– С виду, обычная столовка, обшарпанная и давно не ремонтированная, среди подобных себе двухэтажных жилых домов и шлакоблочных коттеджей, старых и неопрятных, – уныло подумалось ему.

– Ну, чего заскучал? Идем уже, холодно. Слышишь? Там танцы в самом разгаре, – хлопнув сзади по плечу, позвал его Левка.

– Пойдем. Хотя, правда, трезвому не очень хочется танцевать, чувствуешь себя белой вороной…

В кафе притушили свет, столы были сдвинуты и под звуки популярной музыки в середине зала резво двигались пары и скакали, как кому вздумалось, одиночки.

– Мальчики, – протяжно раздалось вблизи, как только они появились. – Пойдемте к нам.

Долю бесцеремонно схватила за руку полная женщина: – Я смотрю вы, молодой человек, один на вечере, – опасно согнувшись в танце, проникновенно сказала она.

– Нет, я не один, с товарищем, – наивно ответил Доля, чем вызвал у дамы почти гомерический смех.

– Я имела в виду жену или подругу, причем здесь ваш товарищ?

– Жена скоро придет, жду, – сказал Доля, рассчитывая, что от него отстанут.

Ненадолго это все же подействовало, женщина плавно переместилась поближе к Леве. Тот ей что-то сказал, и через некоторое время она появилась опять возле Доли.

– Ваш товарищ грубиян, – с вызовом, громко заявила пышка.

Доля не нашелся, что ответить, ему захотелось уйти, но в эту минуту его дернул за рукав Лева.

– Обрати, друг, внимание направо, – прошипел он над ухом. – Ничего женщина, а?

Обернувшись, Доля сразу понял о ком идет речь. Возле столов в белой блузке и таком же безукоризненно белом переднике стояла молодая женщина и по тому, что она собирала со столов пустые тарелки, можно было узнать в ней официантку или может кого-нибудь из других работников кафе. Она была статной и красивой, остановившись, Доля засмотрелся на нее. Скоро та, почувствовав его взгляд, обернулась, глаза их встретились и он словно завороженный пошел к ней.

– Здравствуйте, – как можно вежливей сказал Доля.

– Здравствуйте, – отозвалась красавица и окинула незнакомца с головы до ног любопытным взглядом, руки ее тем временем не переставали ловко управляться с посудой.

– Меня зовут Саша, – через минуту набравшись духу, громко назвал себя Доля.

– Нина, – ответила женщина, подхватила поднос с тарелками и быстро пошла из зала.

Доля в замешательстве остался возле стола. Возвращаться к танцующим ему не хотелось.

– Она мне очень нравится, – поймал он себя на мысли и, решив идти до конца, тотчас подумал. – Я должен обязательно пригласить ее на танец. Познакомлюсь поближе, а там видно будет. Возможно, она замужем и заторопится домой?.. Впрочем, поживем, узнаем.

– Что, от ворот поворот? – спросил, подойдя сзади Левка.

– Нет, почему же. Просто человек пока занят. Сейчас вернется и потанцуем.

– А-а-а. Ну давай. Желаю удачи. Только поаккуратней. Имей в виду, такая смазливая баба просто не может быть одна, без стоящего мужика.

Доля согласился с дружком, кивнув головой.

– Пойдем, покурим, – помолчав, предложил Левка. – Тут тобой толстуха интересуется, тоже курить хочет. Может, составишь компанию? Тебе с ней проще будет общаться, чем с этой…

– Нет, не пойду. Я уже обещал потанцевать, – соврал Доля.

– Ага, понимаю…

Лева кому-то махнул рукой и направился к выходу. Доля проводил товарища взглядом, заметив, что следом за ним, бросив танцы, заторопились из зала две девицы.

Вскоре появилась Нина, чтобы собрать и унести новую партию грязной посуды. Потом она прошла мимо еще несколько раз, Доля, поняв как надо действовать, ушел через служебный вход искать подсобные помещения. В каком-то узком коридорчике, услышав знакомые шаги, он поспешил им навстречу и там в сумраке чуть не наткнулся на Нину.

– Вам что, не весело? – первой заговорила она. – Ваши все веселятся, а вы почему-то здесь?..

– Я искал вас, чтобы пригласить на танец, – с чувством признался Доля, чем вызвал у красавицы смех.

– Оригинально, – от души посмеявшись, сказала она. – А что нельзя было этого сделать в зале?

– Простите, у меня бывает позднее зажигание, – пошутил Доля. – Пригласить-то я подумал вас сразу, как увидел, а вот сказать об этом решился только сейчас.

– Ха-ха-ха, – опять звонко рассмеялась Нина, и Доле показалось, что смех ее благосклонный. – Ладно. Идите вливайтесь в коллектив, а я, как освобожусь, дам вам знать об этом своим появлением без передника.

– Я буду очень ждать вас, очень, – улыбнувшись, пообещал Доля, и она, уходя, тоже ему улыбнулась…

Он впервые со дня приезда на Урал не ночевал дома и нисколько о том не жалел, скорее наоборот, в душе его творилось что-то необъяснимо хорошее. Слегка подзабытое со временем тайное общение с приятной женщиной в прошедшую ночь снова, как уже много раз бывало, бросило его в бездну ни с чем не сравнимого чувства. Доля был утомлен настолько, что его покачивало, хотя ни на праздничном вечере, ни после, когда они остались вдвоем с Ниной у нее на квартире, он ни грамма не выпил спиртного, и усталость эта доставляла ему одно лишь счастье. Доля, стоя в автобусе среди плотно обступивших его пассажиров, закрыл глаза и даже увидел как будто сон.

– Эй ты, мужик, ты что, косой?! Ты думаешь платить за проезд или нет?! – грубо прокричала ему кондукторша и тут же дернула за рукав пальто.

Своим криком она быстро возвратила его из царства небесно-голубых грез обратно на грешную землю.

– Эй! Ты меня слышишь?!..

– Слышу. Вы бы немного потише, я ж не глухой.

Доля достал из кармана мелочь и подал кондукторше, взяв деньги, та оторвала билет, не преминув напоследок лишний раз уколоть медлительного пассажира нехорошими словами.

– Нажрутся с самого утра и права тут еще качают. Вон как водкой разит, дыхнуть в автобусе нечем.

Доля и даже не подумал ей отвечать, а лишь усмехнулся…

– Нина – женщина-мечта. Безумно красива и в то же время очень проста, мне с ней было легко и комфортно, – стал размышлять он, отвернувшись к окну. – И может быть простота ее оттого, что ей трудно живется, пойди-ка покрутись на двух работах, да одной воспитай дочь… – Доля представил, в каких условиях живет Нина, ему стало жаль ее и он, глубоко вздохнув, с горечью подумал. – У нее житуха еще похуже, чем у меня. Не дай Бог, жить молодой одинокой женщине с выжившей из ума подселенкой-старухой…

– Чапаевский! – хриплым голосом прокричала кондукторша и он, спохватившись, двигая локтями, грудью тараня преграждавших путь пассажиров, едва успел выбраться наружу, вырвав в последний момент зажатую дверями левую ногу.

Дорога, по которой надо было ему идти на квартиру к Марье Ивановне, шла вверх. Прямо в Долино лицо било весеннее солнце. Расстегнув пуговицы пальто, он выпятил грудь и ощутил ею тепло струившихся с высоты лучей. В эти минуты, еще находясь под впечатлением минувшей ночи, Доля был горд собой, ему вдруг сделалось до того радостно на душе, что он не смог сдержать нахлынувших эмоций и рассмеялся…

– Интересно, завяжется у нас что-нибудь серьезное или нет? А хотелось бы. Она обещала звонить и я тоже. Только вот откуда звонить?.. – Доля неожиданно почувствовал прилив сил и двинулся в гору быстрыми шагами, прыгая через застывшие ручьи и образовавшиеся от таянья снега колдобины. Выйдя наверх, остановился у крайней усадьбы отдышаться и опять подумать о Нине:

– Конечно нет, она не в том смысле проста, а как раз наоборот. Сколько пришлось наговорить ей разного, чтобы она поверила и конечно же где-то не обошлось и без легкого вранья, зато потом все было так романтично…

Он, закурив, пошел дальше. С обоих сторон по улице стояли одноэтажные, такие же, как и в любой уральской деревне дома, отличавшиеся разве только тем, что перед фасадом некоторых из них деревянный палисадник был заменен металлическим и вместо досок состоял из стальных прутьев, труб или рабицы-сетки.

Издалека увидев курившийся дымок над трубой, черной от времени избы Марьи Ивановны, Доля подумал:

– Хозяйка дома и, видно, топит печь. Приду, сразу же лягу спать. Впереди два дня выходных и я как следует высплюсь, а в понедельник запишусь на прием к главному кадровику Петрову…

Медвежий угол

Доля собирался уезжать на север области, в непроходимую тайгу. Куда, как говорят в народе, Макар телят не гонял. Заместитель начальника УВД Петров его все-таки принял в пятницу, но наотрез отказал в запросе личного дела из Крыма и потому выход был у него один – по совету Левы двигать в какое-нибудь лесное учреждение, где острая нехватка кадров. Или придется навсегда забыть о восстановлении справедливости и по сему начать подыскивать себе достойную работу на гражданском поприще.

Шла третья декада апреля, приближались майские праздники и уже должно быть тепло, а все также, как и в начале весны и особенно ночью, было холодно. Еще нередко кружил снег, дули холодные северные ветра и земля, хотя освободилась от снега, но все никак не могла оттаять, и еще до сих пор не зацвела верба…

Доля отрабатывал в промзоне последние деньки. Больше находился за столом в комнате мастеров и часто думал о том, что его ждет впереди. Новый начальник цеха – хохол Мотыга, он же бывший старший оперуполномоченный, сменивший Мороза, работу с него не спрашивал, а только каждый раз, завидев Долю, зло острил ему в лицо, всячески подталкивая к досрочному увольнению.

Однажды, в послеобеденное время, промзоновский шнырь позвал Долю к городскому телефону. Надо было идти в другое здание и шагая туда, он недоуменно думал:

– Интересно, кому я вдруг понадобился? С Ниной мы один раз созванивались, но это было давно и как-то само собой связь у нас прервалась… Конечно же нет, она не должна мне звонить… Тогда может быть Ирина?

– Алло, Саша? – трогательно спросил женский голос, когда он взял трубку и Доля, кашлянув в ответ, несколько секунд мучительно вспоминал кому он принадлежит.

– Саша, почему ты молчишь? – повторил голос и Долю, наконец, осенило.

– Нина, – радостно подумал он и почти закричал в трубку. – Нина, я тебя слушаю!

– Саша, почему не звонишь? Почему ты меня позабыл? – Что ты, что ты, неужели я могу тебя забыть. Просто дело в том, что я собрался уезжать и все дни сейчас провожу в хлопотах…

– Да? – разочарованно-удивленно сказала Нина. – И куда ты собрался, если это не секрет.

– На север. В Соликамск или в Ныроб.

Нина помолчала. Слышно было как она с хрипотцой дышит в трубку.

– И что, ты перед отъездом не хочешь меня увидеть и по-людски проститься?

– Конечно, хочу! – с жаром воскликнул Доля. – Скажи, куда мне подъехать.

– Вот мужчины пошли, – хохотнула Нина. – Взял бы, да пригласил куда-нибудь женщину.

Доля смутился и, не зная, что сказать, молчал…

– Да ладно уже, знаю, что не местный, и знаю, что нигде не бываешь, – мягко продолжила Нина. – Я тебя хочу пригласить к моей маме на юбилей… Ты согласен?

– Да, да, согласен. Только когда?

– Жди меня после работы у проходной Камской ГЭС тридцатого апреля. Договорились?

– Да…

– Ну, тогда до встречи через три дня, – закончила разговор Нина и, попрощавшись, положила трубку.

Доля едва успел сказать ей «До свидания» и теперь под впечатлением разговора задумался, держа телефонную трубку в руке.

– Что, ваша девушка звонила? – поинтересовался осужденный – шнырь промзоны.

– Моя…

– Эх, какие они сейчас? – с тоской проговорил шнырь. С хрустом потянулся, выждал паузу и добавил. – Семь лет, уже считай баб не видел и еще целый год не видать.

– Тебе годков сколько?

– Двадцать пятый пошел. Малолеткой сел.

– Что-то много тебе малолетнему припаяли. За что же так?

– Бандитизм по суду признали. Ствол у нас был, ну и иногда шмаляли. – По людям?

– По ним. Таксистов шевелили в городе, пять душ загубили. Мне, малолетке, всего десятку дали, двоим взрослякам «вышку». Надеюсь, еще пару лет «хозяину» оставить. На волю по УД О уйду и в итоге получится восемь…

Доля, прекратив разговор и поблагодарив шныря, ушел в свой цех. До вечера сидел в комнате мастеров, перебирая журналы и разные деловые бумаги, иногда уничтожая некоторые из них, разрывая на мелкие кусочки, а затем бросая их в урну. За этим занятием и застал его Мотыга. Он широко распахнул дверь и Доля увидев его, медленно стал подниматься.

– Сиди, – буркнул начальник цеха. – Завтра можешь на работу не приходить. Вопрос по тебе решенный. Получай в кадрах на руки справку о переводе, трудовую и с Богом на Севера…

Он не смотрел в глаза Доле и говорил, обращаясь как будто к кому-то постороннему, стоящему в углу, и Доля отвечал ему тем же, безразлично глядя в окно. Сказав, Мотыга тотчас ушел. Доля спустился вниз к осужденным-бригадирам и с каждым попрощался за руку. Не было среди них только Ральникова. Ему отомстили тем, что отправили досиживать срок в Сибирь.

– Александр Васильевич, мы с вами на воле обязательно встретимся, в ресторан пойдем! – крикнул кто-то из бригадиров вслед ему, когда он выходил из цеха…

Уже на другой день к обеду, Доля получил все расчетные документы. Съездил на пару деньков, попроведал маму, а вернувшись из родительского дома, в тот же вечер отправился встречать Нину…

С пригорка, где он остановился, как на ладони была видна проходная Камской ГЭС. Через нее то и дело сновали люди, вскоре показалась и Нина. Посмотрела вокруг. Увидев Долю, помахала ему рукой и стала подниматься по ступенькам. Наблюдая за ней, Доля в который раз подумал:

– А она несомненно красивая женщина. Одни зеленые глаза и черные брови чего стоят. А фигура… Вообще, как ей здорово все идет к лицу, особенно коричневое замшевое пальто…

Нина подошла, улыбнулась, Доля поцеловал ее в щеку.

– Наши кругом, увидят же, – слегка покраснев, засмущалась она.

– Ничего, пусть позавидуют мне…

Нина кокетливо поправила на голове берет:

– У тебя ничего не изменилось, идем?

– Да. Конечно. По пути надо будет взять подарок, посоветуй что-нибудь.

– Я думаю духи. И если б еще живой цветок в придачу, то маме бы очень понравилось. Сходим в промтоварный магазин на Вильямса или на рынок, это недалеко…

Им пришлось побывать почти во всех магазинах центральной части Гайвы, прежде чем удалось отыскать подходящие духи, а живых цветов так и не нашлось. Потом они довольно долго ждали автобус в Заозерье и на юбилей попали, когда там уже вовсю шло веселье.

– Александр Григорьевич Рудометов, мой отец, – сказала Нина, знакомя Долю. – И моя мама, Таисья Федоровна.

Доля, поздравив, вручил подарок матери и пожал руку отцу Нины, отметив про себя, что Александр Григорьевич, отнесся к знакомству прохладно, поскольку вяло ответив на его рукопожатие, тут же отвернулся к гостям. Таисья Федоровна же в отличие от него проявила жадное любопытство, и когда снова уселась за праздничный стол, продолжала изучать дочериного спутника, тайком поглядывая, и Доля это чувствовал.

– Мамы, они все одинаковы, – подумалось ему. – А вот Александр Григорьевич почему-то хочет показаться мне суровым.

– Внимание, товарищи! – прозвучал властный мужской голос. – Поднимем, уважаемые, рюмки за мою любимую тещу, Таисью Федоровну, пожелаем ей крепкого здоровья…

– Это Юра, муж моей старшей сестры Лиды. Из Нижнекамска приехали, – шепнула Нина. – Там, за ним по порядку сидит вся моя близкая родня. Рядом с Юрой Лида, за нею моя младшая сестра Люба, дальше мой брат Володя с женой Светланой и все соседи по лестничной площадке.

– Однако, семья у них немаленькая, – подумал Доля. – Если предположим, попробовать собрать еще внучат и других близких родственников именинницы, то пожалуй нескольких столов не хватит, чтоб всем за ними устроиться…

– Нина! – окликнула Таисья Федоровна. – Положи Саше жареной поросятины.

Доля сразу, как вошел в комнату, обратил внимание на целиком зажаренного молочного поросенка. Румяная корочка от головы до хвоста и пучок зеленого укропа, торчащий из пятачка вызывал у него, да вероятно не только у одного Доли, слюну. Блюдо с деликатесом находилось в центре стола и Нина, чтобы достать его, привстала.

– Кушай, Саша, весь для тебя, – шутливо сказала она и, отхватив от поросенка внушительный кусок, положила его перед Долей на тарелку.

Тушка внутри была набита гречневой кашей, обильно сдобренной жиром, чесноком и перцем. Запах ее вместе с запахом мяса показался Доле изумительным…

Тосты следовали один за другим. Провозглашал их самый говорливый из гостей – Юра. Доля, чтобы не выглядеть белой вороной, вместе со всеми поднимал наполненную рюмку, а после, стараясь проделать это незаметно, ставил нетронутую водку на стол, твердо следуя данной самому себе клятве не брать до поры в рот ни капли спиртного. Он все больше налегал на жареную поросятину. Казалось ничего вкуснее в жизни никогда не едал и, увлекшись, не заметил того, что съел почти половину.

– Ты… ты… – начала вдруг говорить, запинаясь, Нина, широко раскрыв глаза на то, что осталось от поросенка. – Неужели ты один столько съел, а как же другие?

Итак раскрасневшееся из-за сытной и горячей еды Долино лицо сделалось совсем пунцовым от стыда и неловкости перед Ниной, ее родителями и всеми остальными гостями. Хотя, в общем, в это время за столом никто ни на кого внимания не обращал. Все гости были порядком навеселе, и как раз началось нестройное хоровое пение.

– Все, это, наверно, конец нашего знакомства, – подумал про себя Доля. – Такой обжора как я здесь не нужен, она сейчас возьмет, да и выставит меня за дверь или отправит потом вместе с гостями, когда вечер закончится…

Он не знал, что ответить Нине, и уже готовился к худшему, но неожиданно на помощь пришла Таисья Федоровна. По-видимому, смекнув в чем дело, она встала из-за стола и подошла к ним:

– У Саши хороший аппетит. Я очень рада, что ему понравилась моя стряпня. Закуски-то, вон еще всякой сколь, всю гостям ни за что не съесть, да и хмельные уже они, все равно им, селедкой лучше закусят…

Доля, извинившись, благодарно посмотрел на нее. Нина улыбнулась. А уже через минуту снова начала весело болтать, рассказывая ему о своей родне. Тут кто-то крепко взял Долю за плечо сзади и он обернулся.

– Куришь? – спросил Александр Григорьевич. – Да.

– Тогда пошли…

Доля согласно кивнул и, подумав что Нинин отец зовет его курить неспроста, поднялся со стула.

– Советую с ним не спорить, – вслед сказала Нина…

Доля прошел в коридор, где возле туалета стоял, ожидаючи его, Александр Григорьевич.

– Заходи, – сказал он. – Садись на унитаз. Разговаривать и заодно курить будем.

Доля едва не опешил от такого необычного предложения и замялся, не решившись сходу переступить порог.