Эзотерика творчества, или Сумма очевидного

В различных вероучениях древности можно обнаружить подробные описания грубых и тонких миров, многоуровневых небес, кругов рая и ада. У многих народов существовало представление о дереве мира. Картины мира древних имели сложную, подчас изощрённую структуру, но они не выходили за пределы простой иерархии. Более того, все усилия жрецов и теософов, философов и теоретиков «пирамидальных» систем мировоззрения всегда были направлены на то, чтобы такая система была единой и всеобщей. На это тратились колоссальные усилия величайших умов. Единство негласно считалось абсолютным критерием тайных истин, известных только жрецам. Оно предполагает силовое взаимодействие, и сила становится культовым понятием. И вот появляются понятия астральных сил, космической энергии и т. п.

Пирамида – иерархическая система, простой механизм. Этот механизм в идеальном виде самодостаточен. Всё в мире должно быть либо целиком внутри него, либо не существовать. Всё что вне системы – неправильно, противоречит системе и враждебно ей. Всё, что вне простой системы – не её, против неё. Оно должно быть отброшено или использовано, порабощено, переработано как материал, подчинено всеобщей системе или уничтожено. Пирамидальная система агрессивна. Она реализует эскалацию, ищет и находит действительных и мнимых врагов.

Однако, появлялись новые идеи. На их фоне идея простой иерархии всё чаще проявляла себя как реакционная, убогая, довольно мрачная и неприглядная. Люди, приверженные только идее иерархии, в прогрессивном обществе выглядят ограниченными. Иерархические представления при всей своей кажущейся простоте и идеальности изначально имели изъян: они не могли быть идеально истинными. В стройных иерархических представлениях имелся теоретический парадокс. И этот парадокс особенно явно себя проявлял в стереотипе жертвенности. Этот парадокс – «Я и Мы».

Жертвуя Я ради Мы, люди чувствовали ложь. Они видели, что в такой системе Мы – это обман, ширма, скрывающая Я человека, стоящего на вершине пирамиды. У раба и рабовладельца не может быть в действительности Мы, и, чтобы скрыть этот очевидный факт, необходимо было с одной стороны возвеличивать фараона, а с другой стороны внушать безальтернативность идеи «пирамиды», продолжая её во вселенском масштабе.

Другое проявление этого парадокса – в парадоксе начала и конца. В пирамиде вершина не равнозначна основанию, если же система представляет собой последовательность, то простая иерархия вырождается в линию. Такая линия может быть моделью динамического процесса. А такой процесс обязательно должен иметь неравнозначные границы: начало и конец.

Почему современной науке время кажется каким-то особым, трудно описываемым и парадоксальным понятием? Не потому ли, что cтереотип пирамиды, – простой системы, – блокирует альтернативную идею? Почему современные технологии основаны на последовательных операциях, а компьютерные технологии на алгоритмических программах?

Много воды в великой Реке Времени утекло с тех пор, изменилось общество, изменилось мышление людей. Но отголоски древней эпохи слышны до сих пор. Мрачные тени египетских фараонов неслышно бродят среди людей. Эти бесплотные тени – потомки примитивных иерархических идей, они тихо вползают в души людей, и способны превратить их жизнь в ад. Эти тени завораживают людей образом пирамиды, и люди не замечают как превращаются в «зомби».

Они жёстко воспринимают действительность. То, что не умещается в рамки их пирамиды, для них враждебно. Само существование чего-то вне их пирамиды расценивается ими как агрессия против них, а своё агрессивное поведение они объясняют вынужденной самозащитой или высшими идеалами. Своё Я они стараются заменить на Мы.

Миражи пирамиды дурманят разум человека, очаровывают своей простотой и правильностью, романтикой и красотой силы, энергией динамизма и действия, манят иллюзией простых и ясных решений, идеального порядка и эффективности, высокими идеалами героизма, справедливости и коллективизма, солидарности и единства, радужными перспективами строительства нового мира. Но каждый раз «новый порядок» оказывается повторением древнего кошмара, манящие чистотой алмазы превращаются в пепел, а мираж волшебного оазиса – в чёрный лик египетской мумии. И она не уходит просто так, костлявой рукой она тащит людей за собой – во мрак подземного царства.

Глава 2. Исход

В то время, когда Древний Египет процветал, произошло событие, которое положило начало современной цивилизации или, по крайней мере, той её части, которую называют технологическим обществом.

Моисей увёл народ из рабства. И это было началом конца монопольной идеологии строителей пирамид. У идеи иерархической системы появилась альтернатива. И эта альтернативная идея – идея свободы.

Новое мировоззрение, многократно трансформируясь в течение веков, сделало возможным появление тех достижений, которые считаются наиболее передовыми и прогрессивными. Современное устройство государств, современные интернациональные кредитно-финансовые системы, достижения медицины и генетики, освоение различных видов энергии, в том числе ядерной и термоядерной, появления компьютерных технологий и сети Интернет, прогрессирующее развитие естественных наук, систем образования и обучения, искусств.

НИКАКАЯ ИЕРАРХИЯ НЕ МОЖЕТ БЫТЬ ВСЕОБЩЕЙ

Вселенская пирамида немыслима. Какой бы грандиозной и величественной не была бы иерархическая система, даже если она кажется целым мирозданием, всегда существует и может быть обнаружена иная, автономная, параллельная ей, обособленная и независимая система.

Эта формулировка – не что иное, как идея свободы, хотя она может показаться необычной.

После открытия идеи свободы в истории человечества началась новая эра: эра технологий сложных систем. Сложные системы воплощены в современные технологии: в технологии не только технические, но и социальные, моральные, юридические, политические, экономические, финансовые, организационные.

Идея свободы не отвергла и не заменила собой идею пирамиды, она ДОПОЛНИЛА её.

Это был ИСХОД из логического ТУПИКА ПАРАДОКСА ПИРАМИДЫ. Открытие идеи свободы стало достоянием всего человечества, так же как и другие фундаментальные изобретения и открытия: огонь, колесо, письменность и принцип иерархической структуры.

Часть I. Метафизика и метасистематика

Глава 1. Простой метафизический опыт

В античности физиками называли философов. Позже физику стали отличать от того, что стали называть метафизикой. Слово метафизика образовано от греческого meta ta physikа – «то, что идёт за физикой». Под метафизикой стали понимать учение о бытие, выделив, таким образом, метафизику в отдельный, специальный вид познания, отделив её от естественнонаучных дисциплин. Позднее появилась философия, которая включила в себя метафизику, а учение о бытие стали называть онтологией.

Метафизика должна была изучать то, что находится над материальной природой, как бы по ту сторону чувственно воспринимаемого мира, нечто невидимое или необозримое, надчувственное и даже сверхъестественное. Аристотель написал свою «Метафизику» в IV веке до нашей эры. Книгу с таким же названием, – «Метафизика», – Эммануила Канта создал в XVIII веке. Почему со временем отношение к метафизике, которая вначале считалась наукой всех наук, именно в научной среде начало принимать всё более и более критический и даже негативный характер?

Развивавшиеся естественнонаучные дисциплины изучали природу, а не сверхъестественное. Это понятие не соответствовало стремлению строителей естественнонаучной «пирамиды» к единству естественнонаучных методов и понятий.

С другой стороны, метафизическое исследование неявно предполагает, что «сверхъестественное», «не воспринимаемое чувствами», – это как бы надстройка над «естественным», а задача исследователя заключается именно в возведении такой надстройки.

Помимо того, что метафизика пыталась исследовать сверхъестественное, и это не соответствовало естественнонаучным задачам, метафизика использовала умозрительные методы исследования. В смысле используемых методов метафизика также перестала удовлетворять естествоиспытателей. В период расцвета физики, механики, химии, астрономии в эпохи Возрождения, Просвещения и позднее, наука опирается на физический эксперимент. Методы усложняются. Точность и инструментарий таких исследований постоянно повышается.

И хотя измерения различных параметров физических объектов и систем проводятся всё более точно, как это ни странно, нет точных и завершённых определений или описаний даже основных физических понятий. И это при том, что точность современных измерений, так же как и точность эталонов единиц измерений, находится далеко за пределами физиологических возможностей человека!

Точные методы измерений требуют создания точных эталонов мер и весов. Всё, что изучается точными науками, имеет соответствующие единицы измерения. Измерение длины по системе СИ производится в метрах, время измеряется в секундах и т. д.

Число единиц измерений различных физических параметров по мере расширения научных знаний увеличивается. Например, с началом изучения электрических и магнитных полей, появились соответствующие единицы измерения этих полей. И вот, – с появлением информатики, – появилась соответствующая единица для выражения информационного объёма – бит.

Идея метасистемного мышления может быть прояснена в ходе одного очень простого мысленного эксперимента. Так как этот эксперимент умозрительный, его можно считать метафизическим. Результат этого эксперимента удивителен: этот эксперимент выводит за пределы метафизики. Если осмыслить этот результат, то станет понятно – здесь заканчивается метафизика и начинается нечто новое, что можно было бы назвать мета-метафизикой, анти-метафизикой или новейшей метафизикой.

Ответьте на такой вопрос: находятся ли физические объекты или системы, параметрами которых являются высота, ширина и глубина в физическом пространстве? Существуют ли они в пространстве? – Безусловно, да. И это верно, хотя обосновать и объяснить это интуитивно понятное утверждение не так просто, как может показаться.

А могут ли какие-либо объекты или системы, один из параметров которых измеряется в единицах времени существовать вне времени? Нет, если какой-либо параметр объекта может быть выражен в единицах времени, то, он существует во времени.

Могут ли какие-либо объекты или системы, ни один из параметров которых не может быть выражен в единицах длины и времени существовать в пространстве и времени? Логически правильно ответить «нет». О таких объектах и системах можно было бы даже сказать: «Они не существуют в пространстве и времени», или «Они существуют вне пространства и времени». Но эти высказывания выглядят как-то странно, потому что каждое предложение и входящие в них слова – метафоры.

Может быть, вы думаете, что существование таких объектов – это вымысел, не существующий в реальности?

Нет ничего проще, чем продемонстрировать реальность существования подобного объекта. Он – перед вами. Не верите?

– Да как же он может находиться передо мной, если он по определению находится вне пространства? Это – абсурд, словесная абракадабра, лишённая всякого смысла.

И это верно, он не находится перед вами. Он – «параллелен» тому объекту, который находится перед вами. Но такая «параллельность» – это не геометрическое понятие.

Объект, который находится перед вами – это книга, которую вы читаете в данный момент. Но та информация, которая содержится в ней, не существует ни в пространстве, ни во времени.

Она имеет различные параметры, один из них – это её информационный объём, он может быть точно выражен в битах. Используя определённые методы, можно выразить ценность и значимость информации в каких-либо единицах.

Но никакой параметр информационного объекта не может иметь значение, которое можно выразить в метрах или секундах.

А как же известная единица измерения «бит в секунду»? Может быть, информация измерима и «в секундах»? В «битах в секунду» или других подобных единицах измеряется скорость передачи информации, но не информация.

Глава 2. Четыре эвристики

Продолжим этот простой метафизический опыт. Сделаем четыре логические шага рассуждений, названных здесь эвристиками.

Итак, мы знаем, что реально существуют объекты и системы вне пространства и времени.

* Первая эвристика

Логически можно предположить существование объектов и систем:

во времени, но вне пространства;

вне времени, но в пространстве.

В первом случае, такой системой будет, например, процесс передачи информационного сообщения. Измерение такого процесса можно проводить, например, в битах в секунду, пространственное измерение его невозможно, так как он находится «вне» пространства.

Во втором случае, как пример, можно рассмотреть геометрические объекты и системы. Действительно любая геометрическая фигура, – линия, квадрат, круг, плоскость, сфера, эллипсоид и т.д., – характеризуется пространственными размерами, но не может быть охарактеризована как нечто имеющее временную продолжительность.

* Вторая эвристика

Помимо пространства и времени известны многие другие понятия, которые используют для описания, сравнения и измерения различных объектов и систем. К таким понятиям относятся, например, такие физические понятия: масса, сила, энергия, напряжённость электрического и магнитного полей и т. д. Например, о напряжённости электрического поля можно рассуждать только в отношении объекта, который исследуется именно с точки зрения исследования электростатических свойств, он должен обладать такими свойствами, даже если напряжённость электростатического поля в частном случае равна нулю.

* Третья эвристика

Продолжим рассуждение за пределы физики и физических параметров. Не только физические параметры и свойства, но вообще любые характеристики, параметры и свойства, относятся не ко всем объектам и системам, а лишь только к определённым, отдельным. Список различных свойств различных живых и неживых, интеллектуальных и не интеллектуальных объектов и систем огромен. Вот, как пример, некоторые, всем известные свойства:

длина, длительность, вероятность, устойчивость, управляемость, цветность, темп развития, множественность, упорядоченность или хаотичность, добро и зло, уровень интеллекта, живость характера, скорость метаболических процессов и т. д.

Все параметры и свойства относительны, нет универсально всеобщих параметров.

* Четвёртая эвристика

Четвёртый логический шаг – назад. Существуют ли, вопреки выводу предыдущей эвристики, какие-либо параметры или свойства всеобщие, такие, которые могут быть отнесены к каждому объекту или системе без исключений?

Пока остановимся на этом.

Глава 3. Ядро канонической метафизики

«Вообразим объект материального, чувственно воспринимаемого мира, например, камень, дерево или орла, парящего в поднебесье…», – так, или примерно так, могут или могли бы начинаться метафизические рассуждения в десятках, сотнях всевозможных философских трудов. Прочтя эту фразу в сто первый раз, не возникло ли ощущение некоего литературного штампа? Особое впечатление производит камень. Однажды у меня возник глупый вопрос: и что это они всё о камне?

В XVII веке Фрэнсис Бэкон создал учение об идолах. Согласно его классификации существует четыре вида идолов. Четвёртый из перечисленных им видов – идолы театра. Различные философские учения и воззрения, по сути, являются рукотворными творениями, такими же, как сочинения писателей-беллетристов или театральные пьесы. Эти творения сочиняются авторами в соответствии с законами развития жанра, и они, кроме всего прочего, должны ещё удовлетворять вкусам публики. В искусствоведении есть понятия канона – негласного свода законов жанра, так сказать, парадигмы художественного творчества. Представьте, что метафизический трактат – это шоу. Что же это за шоу, и по каким канонам это шоу создаёт автор?

Любая пьеса раньше или позже приедается зрителям, поэтому необходимо творчество. Репертуар философского театра должен обновляться. Труд авторов всегда востребован. Они должны проявить выдумку и изобретательность в сочинении новых пьес. Каждый новый сюжет должен быть свеж и оригинален. Действие должно быть живым и эмоциональным.

Каноническое шоу имеет стройный логический сценарий: вначале идёт завязка – метафорически демонстрируется Материя, на сцене появляется её сын Камень, и его сёстры – Естественное и Чувственно Воспринимаемое. Камень исполняет главную роль, но, кроме того, имеет очень важную дополнительную, хотя и неявную, функцию. Вслед за ними на сцене появляются Сверхъестественное, Сознание, Дух, Идея и другие метафорические герои. Шоу увлекает своей красочностью и динамизмом, а главное наличием сюжета, то есть мифа. Организационный смысл всего шоу в том, чтобы добиться соответствия идолов мировоззрения стереотипу единой «пирамиды» познания.

Шоу имеет определённую технику исполнения, так сказать, техническую сторону. Какую дополнительную функцию выполняет Камень? Эта важная техническая функция подобна функции блестящего шарика, используемого на сеансах гипноза.

Модель технического сценария метафизического шоу можно описать следующим образом.

Сначала демонстрируется камень, и зрители сосредотачиваются на нём. Ведущий убеждает зрителей, что они «лягушки». После этого им сообщается, как откровение, что существует кое-что и помимо камня. Зрители задумываются. Так как они уже полностью сосредоточились на камне, Ведущий с успехом рассказывает им о чуде непознанного, о тайне движения и развития. Лягушки как бы начинают постигать чудо. Это откровение производит на них настолько сильное впечатление, что движение становится их идолом. Теперь они хотят, чтобы им показывали только движущиеся объекты, иначе шоу станет неинтересным. Теперь уже им кажется, что весь мир – это движение, динамика, развитие Они верят, что Мир имеет начало и конец. Возможен вариант сюжета: если начало и конец удалить в бесконечность или закольцевать, то Мир можно считать вечным. Они верят, что Мир – целостен и что он – един, то есть является хотя и громадным, но простым механизмом – «всеобщей пирамидой».

У механизма должна быть энергетическая силовая установка: перводвигатель, как вечный двигатель Мира. Его название в разных мировоззренческих пьесах различно. Например, перводвигатель может называться верховным демиургом, а может называться внутренними свойствами материи, а всеобщее единство – сотворённым миром, либо единством в противоположностях или всеобщими взаимосвязями. Таким вот образом в шоу вносится свежая струя. Теоретизирование по поводу такого перводвигателя может быть бесконечным, потому что «парадокс пирамиды» является абсолютным тупиком, и тема вечного двигателя мира может быть вечной темой.

Но для создания единой картины мира, кроме того, необходимо адаптировать к сюжету идею свободы. Например, можно дать определение «свобода – это осознанная необходимость», либо другой, кажущийся противоположным, вариант, – «свобода выбора».

Шоу предполагает соучастие. Для этого зрители должны быть заранее подготовлены. Они должны до начала пьесы принять стереотип жертвенности.

Меняются времена и вкусы публики, видоизменяется канон. Но некоторые законы жанра представляют собой устойчивое ядро. Попытаемся провести исследование и выявить это ядро. Есть ли в метафизике нечто, что не изменилось за несколько тысячелетий, при всём многообразии учений и множестве философских и научных, старых, новых и новейших, сходных либо антагонистических идей?

Физики-экспериментаторы разрушают ядра атомов в своих синхрофазотронах, или в каких-то других экспериментальных установках. Затем они из полученных в исследовании осколков ядер пытаются синтезировать новые ядра.

А мы давайте используем своего рода виртуальный философский «метатрон». И мы можем провести виртуальный эксперимент прямо на страницах этой книги. Сейчас мы разрушим каноническое ядро метафизики, а из его осколков синтезируем ядро метасистематики.

Глава 4. Виртуальный эксперимент

Известен такой философский вопрос: что является первичным – материя или сознание? Согласно классификации любое философское учение должно быть отнесено к материализму или идеализму. Известна ещё идея о том, что все философские учения содержатся в зародышевой форме в античной философии.

Использование слов «идея», «сознание» в метафизических рассуждениях – это метафоры. Дело в том, что такие понятия, как идея, мысль, образ, абстракция, сознание, разум, понятие и т. д. имеют конкретные, а не всеобщие, значения. Они относятся к описанию интеллекта, интеллектуальных систем.

Многие учения говорят об эйдосфере, тонком мире, духе, о всемирном сознании или всемирном разуме. Согласно классификации «материализм/идеализм» каждое такое мировоззрение следует отнести к идеализму.

Но если разобраться с этим вопросом тщательнее, то можно обнаружить неожиданное, – именно то, что можно назвать осколками ядра метафизики. Можно заметить, что классическая формула не точна. Почему в формуле предлагается «материя или сознание», а не, например, «материя или идея»?

Если сказано «материя или сознание», то почему тогда речь идёт о «материализме и идеализме», а не о, например, «материализме и сознанилизме». Для оправдания классиков можно выдвинуть версию о неблагозвучности такой терминологии.

У Платона слова «идея», «вид», «сущность» употребляются как синонимы. Аристотель заменил терминологию Платона новым понятием – форма. Слово «идея» понимается не совсем так, тем более речь не идёт ни о каком «сознании». Под идеей Платон имел в виду сущность, как таковую, в общем и целом, или иначе субстанцию. Идея Платона не тождественна современному пониманию слова идея, которое приближается к понятию «мысль».

– Ну и что, – скажете вы, – субстанционализм, также как и универсализм, признаётся всеми, – и материалистами, и идеалистами, – как основа философской мысли. Из этого ровным счётом ничего не следует, так же как и не заметно, пока что, никаких осколков. Субстанционализм и универсализм, конечно, можно назвать ядром, но это ядро, как и прежде прочно и развалиться не может. Да и на что можно разбить это ядро?

Понятие субстанция, вошедшее в философский лексикон, толковые словари определяют как сущность, то есть как сущность как таковую, как сущность в общем и целом. Однако во многих текстах предлагается дополнительное определение – первопричина. И хотя само представление о сущности ещё не включает в себя представление о времени и причинности, представление о субстанции, как первопричине, неявно объявляет причинность всеобщим и единым понятием. Представление о всеобщности причинности навязывает представление о всеобщности времени. Это дополнительное определение прочно прилипает к определению понятия субстанция, и определение по образцу «Субстанция – это сущность, первопричина вещей и явлений» переходит из трактата в трактат, из учебника в учебник.

Платон проводит различие между сущностью и явлением («то, что становится»), между тем, что существует поистине и тем, что не имеет истинного бытия. Обратите внимание на понятие явления («то, что становится»). Не слышите ли вы в этом призвук какого-то движения. Не содержится ли в нём неявный намёк на всеобщность понятий время и движение?

Платон, кроме того, рассматривал идеи как цели вещей. Но если есть цель, то, наверное, есть и движение к цели. И здесь, не слышится ли скрытое утверждение о всеобщности движения, развития и времени. Аристотель же понимал материю, как первичный материал, который может принять любую форму, как бы только возможность, а не действительность.

Аристотель даёт сущности такое толкование: единичное, обладающее самостоятельностью бытие. Наивысшей сущность Аристотель считал чистую, лишённую материи форму – активное начало, начало жизни и деятельности. Форма – перводвигатель, который служит источником движения всего космоса. Но Аристотель отходит от космологизма. Его рассуждения местами покажутся современному человеку, приученному к динамизму, практическому действию и конкретности, какими-то перечнями различных значений слов.

Например, он рассматривает четыре значения слова «причина» (на самом деле его древнегреческого эквивалента, – необходимо ещё учесть и проблемы перевода). Но то значение, которое чаще всего им используется, не сопоставимо с нашим современным понятием «причинно-следственная зависимость». Слово «причина» всегда подталкивает современного читателя к темпоральным ассоциациям, но аристотелевскому значению более точно соответствуют другие современные термины: «объяснительная схема» и «концепт».

Почему кажется, что идея о всеобщем движении и развитии изложена у Платона и Аристотеля нечётко? Быть может всё дело в том, что современные люди умнее и дальше ушли в своём развитии? Немецкие философы прямо и однозначно заявили о «диалектическом развитии» и «всеобщих связях» в отношении всего мира.