Бриллиантовая заколка. Судьбы великих шахматистов XX века

Вильгельм Стейниц

Вильгельм Стейниц стал первым официальным чемпионом мира в истории шахмат в 1886 году после победы в матче с немецким виртуозом Иоганном Цукертортом, считавшимся одним из сильнейших шахматистов планеты. Это была победа позиционной школы над «романтической». Полиглот и философ Цукерторт, обладавший феноменальной памятью, автор мирового рекорда по игре вслепую, обладал выдающимся комбинационным дарованием. «Без комбинации нет шахматного искусства» – так написал он однажды. Но Стейниц, казалось, обладал даром предвидеть комбинацию задолго до ее появления. Он просто уничтожал ее в зародыше и методично давил противника своей позиционной игрой. Затем он еще дважды отражал попытки отобрать корону русского «романтика» Чигорина, победил в матче венгерского мастера Гунсберга. И наконец, принял предложение Гаванского шахматного клуба об организации матча с новой восходящей звездой – Эммануилом Ласкером.

Захватившие Ласкера размышления не помешали ему за несколько кругов объявить мат еще на трех досках, а на шестнадцатой доске, где игралась голландская защита, противники заключили мир. Его радостный соперник встал, и Ласкер торжественно пожал ему руку. На двадцать первой доске после размена ладей партия медленно, но верно клонилась к эндшпилю, но положение оставалось сложным. Ничего, рано или поздно он ошибется, подумал Ласкер, а уж в технике разыгрывания эндшпилей равных экс-чемпиону мира было мало.

Тот матч со Стейницем, вернулся Эммануил к своим размышлениям, был очень поучительным для всех, кто недооценивал роль психологии в шахматных поединках. Стейниц был великим шахматистом, и в свои пятьдесят восемь лет играл еще великолепно, но он всегда учил, что позиция сама заключает в себе ответ на вопрос, как играть дальше. Именно Стейниц выдвинул важнейшее понятие оценки позиции как краеугольного камня, на основе которого выстраивается план игры. Именно позиция, по мнению Стейница, может являться основанием для этого плана, а не личность игроков. Ласкер не отрицал значение позиции, но интуитивно чувствовал, что тут не все так просто. На шахматных досках борются люди, а не деревянные фигуры! Шахматы – это спорт. Нельзя не учитывать психологию противника, особенности его характера, стиля и мышления. Создай такое положение на доске, которое особенно неприятно именно для данного противника, заставь его нервничать, делать ошибки, и тогда ты выиграешь партию. Недаром недоброжелатели Ласкера обвиняли его в том, что он гипнотизирует противников. Ласкер – опытнейший турнирный боец, главное для него – победа. В партиях с некурящим Нимцовичем рядом с Эммануилом всегда лежали его сигары. Нимцович не переносил дыма. Ласкер и не курил, но от одного вида сигар Нимцович нервничал, не мог сосредоточиться и делал ошибки. Именно Ласкер первым внес в теорию шахматной борьбы элемент психологии. Его психологический метод борьбы был воспринят многими выдающимися шахматистами, прежде всего, Алехиным. А в том матче со Стейницем он впервые доказал всему миру свою правоту. Первые шесть партий противники играли с примерно равной силой, но Эммануил получил перевес в два очка, а вот потом… Потом случился страшный разгром. Стейниц проиграл пять партий подряд. Ласкер его настолько вымотал, что чемпион мира сломался, вошел в состояние «шахматного грогги». Это и предопределило исход матча.

Матч Стейниц-Ласкер за звание чемпиона мира по шахматам

26 мая 1894 года Ласкер выиграл 19-ю партию, и Стейниц воскликнул: «Да здравствует новый чемпион мира! Ура! Ура! Ура!» Также поступил и сам Ласкер, когда его разгромил Капабланка. После поражения Стейниц еще некоторое время выступал в соревнованиях, но выиграл только один турнир в Нью-Йорке. Он сыграл матч-реванш с Ласкером в Москве в 1896 году, но проиграл с еще более разгромным счетом. Тогда-то у него и проявились первые признаки тяжелого психического расстройства. Он был на месяц помещен в психиатрическую клинику, а потом отправился в Вену. Некоторое время он еще неплохо играл, но коварный недуг постоянно подтачивал организм шахматного гения. Свой жизненный путь великий Стейниц закончил в психиатрической больнице в Нью-Йорке, где умер от сердечного приступа, оставив свою семью в полной нищете.

Ну, а Ласкеру, когда он стал чемпионом мира, еще целых пять лет пришлось доказывать, что он не формальный, а настоящий чемпион, сильнейший шахматист планеты. Поначалу в это не очень верили в Европе. Ну да, он победил старика Стейница. Но ведь у Стейница могли выиграть и другие сильные шахматисты. Прежде всего, Тарраш. Пять первых призов в крупнейших международных турнирах с 1888 по 1894 год – это не шутки. Да и Чигорин, вполне вероятно, на третьей попытке сумел бы отобрать у стареющего гиганта шахматную корону. И вот в 1895 году был организован грандиозный турнир в Гастингсе с участием всех сильнейших шахматистов. Кто же победит, гадали все, Ласкер или Тарраш? Результат турнира запутал всех еще больше. Не победил ни Ласкер, ни Тарраш. Первый приз неожиданно для всех взял молодой гроссмейстер Пильсбери, а второй – Чигорин. Чемпион мира Ласкер оказался на третьем месте, Зигберт Тарраш – на четвертом. При этом Ласкер проиграл в личной встрече Таррашу. И лишь после этого турнира началась длинная череда турнирных побед нового шахматного короля, которая окончательно разрешила все сомнения. Его же личная дуэль с Таррашем окончательно завершилась в 1908 году, когда Ласкер победил его в матче с перевесом в 5 очков. С этим принципиальным поражением закончилась и эра Тарраша. Надо отдать ему должное: он был выдающийся мастер, всецело преданный шахматам. «Я испытываю сожаление к людям, не знающим шахмат, как бывает жаль человека, не изведавшего чувство любви. Как любовь, как музыка, шахматы обладают способностью делать человека счастливым» – так сказал однажды Тарраш.

Да, подумал Ласкер, все мы, шахматисты, от любителей до гроссмейстеров, с детства отравлены ядом шахмат, и должны носить в себе этот яд до последних дней жизни. Но разве ж это плохая отрава? Давно уж нет Стейница, Тарраша, Чигорина. А тех, кто жив поныне, новая мировая война разбросала по разным уголкам. Капабланка сейчас живет в Нью-Йорке, Тартаковер служит у англичан, а Алехин играет у немцев. Нацисты захватили его в плен в форме офицера французской армии и заставили играть в своих турнирах. Недавно ему показали напечатанную в какой-то их газетенке статью за подписью Алехина, в которой он ругает Ласкера, Стейница, Файна. Эммануил прочитал ее и сразу все понял. Провокация нацистов. Либо эту статью писал не Алехин, либо они его заставили. Возможно, он специально написал ее так, чтобы никто не поверил в его авторство этой ахинеи.

Ласкер уже смертельно устал от этого сеанса. Круг за кругом он ходил от стола к столу, кому-то объявлял мат, некоторым предлагал ничью. В глазах мелькали черные и белые лица людей, черные и белые квадраты, черные и белые полированные фигуры, силы медленно покидали его, но сеанс надо доиграть и успеть на обратный поезд. Там он отдохнет, а на вокзале его встретит Марта. Тогда все будет хорошо. Главное – доиграть! Он вдруг почувствовал тошноту. В чем дело? Почему вдруг начал двигаться пол, а вместе с ним столы и все вокруг? Ноги стали ватными, подкосились, Ласкер ухватился руками за стол и стал тяжело оседать на пол. К нему со всех сторон бросились люди. Что с Вами, доктор? Но он уже ничего не мог им ответить. Ускользающее сознание пыталось ухватиться за какую—то зацепку, чтобы остаться в реальности. Марта! Дома его ждет Марта…

Это был последний сеанс в жизни Эммануила Ласкера. Он умер в городской больнице Нью-Йорка 13 января 1941 года. Истинные ценители древней игры, находясь в этом городе, обязательно посещают могилу одного из величайших шахматистов в истории, чтобы отдать дань уважения памяти этого выдающегося человека, столь же мудрого, как сами шахматы.

Бриллиантовая заколка

Третий чемпион мира по шахматам Хосе Рауль Капабланка

Торжественная церемония закрытия шахматной олимпиады 1939-го года в Буэнос-Айресе подходила к концу. Снова, как и в далеком 1927-ом году, когда здесь проходил матч за звание чемпиона мира, столица Аргентины стала на время столицей шахмат. Двадцать семь сборных команд из разных стран, восемьдесят самых сильных шахматистов планеты собрались в этом городе, чтобы определить сильнейшую команду. Каждые два года проводится этот великолепный шахматный праздник, на котором играются красивейшие партии, внимание любителей шахмат всего мира приковано к нему. Кроме спортивной борьбы, он интересен еще и тем, что дает возможность встретиться старым друзьям, укрепить старые связи и создать новые.

Что и говорить, прекрасное это событие – шахматная олимпиада, но на этот раз оно было омрачено началом ужасной катастрофы. Германия напала на Польшу, после чего Франция и Великобритания немедленно объявили ей войну. Всем было ясно, что началась мировая война, уже вторая в этом неспокойном столетии, и мысли большинства участников занимала именно она. Олимпиада открылась 24 августа, а 1 сентября участники получили ошеломившую их новость. До шахмат ли теперь, когда в Европе бомбят города и гибнут тысячи людей? Может быть, следует прервать олимпиаду и разъехаться по домам? Так и поступила сборная Великобритании, но остальные остались. Олимпиада продолжалась, только команды Франции и Польши отказались играть с командами Германии и Чехии-Моравии, ее протекторатом. Праздник заканчивался, а перед многими его участниками вставал мучительный вопрос – что же им делать дальше.

Сказав все полагающиеся слова, главный судья соревнований приступил к самой приятной процедуре. Он достал из кармана бархатную шкатулку и торжественно объявил имя победителя в индивидуальном зачете, которому один из меценатов установил специальный приз – великолепную бриллиантовую заколку.

Бриллиантовая заколка. Иллюстрация Марины Евтушенко

– На сцену приглашается капитан сборной Кубы Хосе Рауль Капабланка-и-Граупера! – провозгласил судья, и улыбающийся, импозантный экс-чемпион мира под общие аплодисменты вышел на сцену. Несмотря на свой уже немолодой возраст, он был по-прежнему стройным и красивым мужчиной, от которого были без ума женщины всех возрастов. Победитель в шахматах и покоритель женских сердец. Но у него самого в сердце уже несколько лет безраздельно властвовала только одна женщина.

В тот момент, когда судья прикалывал ему к галстуку драгоценную награду, Капабланка посмотрел в зал и встретился глазами со своим вечным соперником. Александр Алехин, не отрываясь, смотрел на него, и в неукротимых голубых глазах чемпиона мира ясно читались огорчение и досада. Хосе Рауль счастливо улыбнулся. Ради этих мгновений стоило ехать сюда, терпеть разлуку с Ольгой, выносить огромное напряжение соревнований самого высокого уровня. Пусть Вы по-прежнему чемпион мира, господин Алехин, пусть Аргентина помнит его поражение в 1927 году, но этот бриллиантовый приз получил все же он, Капабланка, в том же самом городе, в котором у него Алехин отобрал шахматную корону. Пусть это не настоящий реванш, но все же реванш, и произошел он благодаря Ольге.

Странный поворот судьбы. Один русский человек его чуть было не уничтожил, а другая русская женщина вновь возродила к жизни, разбудила к восторгу всего шахматного мира спящий вулкан его огромного таланта. И вот уже опять все считают ближайшим претендентом на шахматный престол именно Капабланку. Теперь он вполне имеет право вызвать на матч Алехина, и он это обязательно сделает. Или сейчас, когда он в прекрасной спортивной форме, или уже никогда. Аргентинские газеты пишут об их матче, как о чем-то решенном. «Дайте Капабланке вновь сразиться с Алехиным, тем более, что он так и не использовал свое право на матч-реванш!» – писали в одной газете. Другое издание сообщало публике, что стороны о матче уже договорились, меценаты выложили деньги на призовой фонд, и пройдет матч-реванш именно в Буэнос-Айресе. Но уж кто-кто, а Хосе Рауль прекрасно знал, как далеко от этих разговоров до реального матча за звание чемпиона мира, через какие препоны надо пройти претенденту, чтобы оказаться за шахматной доской лицом к лицу с Алехиным. Ольга бредит его возвращением на шахматный трон, хочет стать шахматной королевой. А хочет ли этого он сам? Себе Капабланка ясно отдавал отчет, что ему ужасно не хочется тридцать раз садиться играть против Алехина. Он и на этой олимпиаде от встречи с ним уклонился, используя законное право на замену игрока. Русский чемпион сделал с ним худшее, что можно было сделать с таким человеком, как Капабланка. Он отнял у него веру в свою счастливую звезду. А ведь как хорошо все начиналось…

Маленький Хосе Рауль играет в шахматы со своим отцом

Если бы в 1892 году скромному отставному офицеру Хосе Марии Капабланке сказали, что его четырехлетний сын Хосе станет знаменитым на весь мир шахматистом, он бы страшно удивился. Сам он никогда не блистал особым талантом в шахматах, хотя очень любил эту древнюю игру и живо интересовался всеми шахматными новостями. Он с удовольствием усаживался после ужина в тени со своим соседом, чтобы сыграть с ним пару партий, а заодно обсудить, к примеру, как Стейниц в очередной раз отразил натиск русского виртуоза Чигорина. Подумать только, ведь этот русский был в шаге от победы, и вдруг просмотрел элементарный мат в два хода!

В один из таких вечеров, когда старые приятели уселись играть, в комнату вошел четырехлетний Хосе. Глаза его раскрылись в изумлении, когда он увидел, что взрослые расставили на доске резные деревянные фигурки и устроили игрушечное сражение. По полю боя скакали боевые кони. Носились, сметая все на своем пути, мощные башни, которых взрослые в редких восклицаниях называли ладьями. Короли робко жались в углу доски в окружении своих солдат, а красивые высокие фигуры с резными венчиками, которых называли ферзями, издалека грозили неприятельским королям. Весь вечер Хосе наблюдал за игрой и запоминал, как ходят фигуры, а на следующий день все повторилось. Вновь по полю через клетки скакали кони, слоны-офицеры держали под прицелом черные и белые диагонали, а солдаты-пешки упорно шли вперед, чтобы чудесным образом превратиться в ферзей. Когда сеньор Капабланка в очередной раз одержал победу в жаркой битве, и противники расставили фигуры в первоначальное положение, вдруг раздался голос маленького Хосе:

– Папа, а ведь ты сыграл нечестно!

– Что ты такое говоришь? – возмутился отец, – Да как ты смеешь?

– Да, – со слезами настаивал мальчик, – ты сделал неправильный ход, твой конь убил ферзя, но он так не может ходить!

Оказалось, что взрослые в пылу сражения не заметили, что сеньор Капабланка сделал невозможный ход конем, а маленький Хосе не только заметил это, но и по памяти воспроизвел на доске все ходы последней партии. После этого Капабланке-старшему ничего не оставалось, как лишь сыграть партию с сыном. Самоуверенный родитель дал Хосе Раулю в качестве форы ферзя и… проиграл четырехлетнему ребенку, который играл в шахматы впервые в жизни. Сеньору Капабланке все стало ясно: его сын оказался вундеркиндом. Его гениальность в шахматах была примерно равна гениальности Моцарта в музыке. Надо отдать должное отцу Хосе Рауля. Он понял, какое сокровище ему доверено. Этот мальчик еще станет гордостью Кубы, но его талант надо беречь и развивать, не допуская столь вредных для его возраста перегрузок. Лишь через год отец отвел его в шахматный клуб в Гаване, и там пятилетний ребенок, получив ферзя вперед, выиграл у взрослого мастера Иглесиаса. Тогда же он, опять-таки имея в качестве форы ферзя, в двух партиях победил известного европейского мастера Таубенгауза. Когда Хосе Раулю было восемь лет, его семья на три года покинула Гавану, а по возвращении были организованы его встречи с сильнейшими шахматистами Кубы. Подросток оказался сильнее всех и уступил лишь действующему чемпиону страны Хуану Корсо, и это притом, что он совершенно не изучал теорию.

У Капабланки оказался тот таинственный талант, который проявляется у очень немногих людей. Равных ему по шахматному чутью и интуиции просто не было. Все сильнейшие шахматисты приобретали силу игры в результате упорных занятий, а Капабланке не нужно было заниматься, готовиться, корпеть ночами над анализом позиций отложенных партий. Он просто «видел», и все.

Уже в 1901 году, когда ему было двенадцать лет, он победил в матче Корсо. В 1904 году семья переехала в Нью-Йорк, и Хосе Рауль стал завсегдатаем Манхэттенского шахматного клуба. Через два года после переезда Капабланка стал студентом Колумбийского университета, но не химическое машиностроение занимало его ум, и два года спустя он бросил университет, чтобы сосредоточиться на шахматной карьере. В 1906 году он победил в блиц-турнире с участием чемпиона мира Эммануила Ласкера, а три года спустя разгромил в матче одного из сильнейших шахматистов мира – чемпиона США Фрэнка Маршалла. Покоренная Америка склонилась к ногам юного чемпиона, но оставалась еще враждебная и недоверчивая Европа.

Дебют Капабланки в Европе состоялся в 1911 году на крупном международном турнире в Сен-Себастьяне. На этом турнире играли все сильнейшие шахматисты мира, за исключением Ласкера. Молодого кубинского гроссмейстера уже знали благодаря его победе над Маршаллом, но некоторым мастерам, в числе которых был и знаменитый Арон Нимцович, его успехи показались недостаточными для принятия участия в соревнованиях столь высокого уровня.

– Капабланка недостоин играть в турнире такого состава! – надменно заявил гроссмейстер Бернштейн и очень скоро жестоко поплатился за свои слова. Хосе Рауля в виде исключения все же допустили к участию в соревнованиях, и по воле случая его первым соперником оказался именно Бернштейн. Кубинец разгромил его так, что получил специальный приз за красоту победы. В итоге Капабланка убедительно выиграл турнир, опередив на пол-очка великого Акибу Рубинштейна. Теперь уже притихли злые языки и в Европе. Капабланка предстал перед Европой и всем миром в ослепительном сиянии своего огромного шахматного таланта, и вот уже все громче звучат голоса его сторонников, которые требуют его матча с Ласкером.

А что же Ласкер? Чемпион мира откровенно не хотел играть матч с опасным претендентом. Пользуясь своим правом чемпиона, он выставлял все новые и новые условия для проведения матча. Когда же Капабланка в письме к нему назвал одно из условий «очевидно несправедливым», Ласкер обиделся и потребовал извинений через прессу. Коса нашла на камень. Конфликт двух шахматных корифеев продолжался до 1914 года в Санкт-Петербурге, где Хосе Рауль взял второй приз, уступив только Ласкеру.

– Результат петербургского турнира ясно показал всем, кто имеет первоочередное право на матч с Ласкером, ведь третьего призера, Алехина, Капабланка опередил на целых три очка, – говорили сторонники кубинца.

– Так то оно так, но ведь все-таки чемпион мира, а не Капабланка, стал победителем турнира», – возражали им поклонники Ласкера, – и не рано ли сбрасывать со счетов других сильных мастеров? Ведь Тарраш, к примеру, выиграл партию у Капабланки в финале турнира. И где полная уверенность, что он сильнее Рубинштейна или Алехина?

Что мог противопоставить возражениям скептиков Хосе Рауль? Только свои красивые победы в матчах и турнирах. Перед возвращением из Европы он убедительно выиграл у Ласкера блиц-матч из 10 партий, затем в Нью-Йорке выигрывает подряд четыре турнира. Пока в Европе бушует пожар мировой войны, Капабланка, пользуясь своим положением кубинского дипломата, свободно и комфортно передвигается по миру, играет в турнирах, проводит победные матчи, набирается драгоценного опыта, оттачивает свою филигранную технику. Правда, он не встречался за доской с крупными европейскими мастерами, но зато по полной программе разобрался со всеми американскими соперниками. Фрэнк Маршалл, к примеру, девять лет «носил за пазухой» острую домашнюю заготовку в испанском дебюте, ожидая случая применить ее именно против Капабланки. Наконец, такой случай ему представился в 1918 году на турнире в Нью-Йорке. Этот вариант испанской партии вошел в историю, как атака Маршалла. И что же дала Маршаллу его хитроумная домашняя заготовка? Поражение! Гениальная интуиция кубинца свела на нет все его многолетние усилия. Капабланка разобрался в сложнейшей позиции за доской и переиграл сильного противника.

Когда отгремели последние залпы войны, и в истерзанной Европе, наконец, воцарился мир, у Ласкера остался один единственный претендент – Капабланка. Он был молод, талантлив и полон сил, а Ласкер жил в побежденной стране и находился в тяжелой депрессии. Он не хотел играть с кубинцем, но и для отказа ему в матче уже не было никаких оснований. И тогда чемпион мира публично отказался от своего звания в его пользу. «Капабланка завоевал это звание не формальным вызовом, а своим выдающимся мастерством» – так написал в своем заявлении Ласкер, но шахматный мир не принял его добровольной отставки, да и сам Хосе Рауль был не намерен принимать титул без борьбы. Атаки на Ласкера продолжались. Кубинское правительство заявило, что берет на себя все расходы по организации матча и обеспечивает его участникам призовой фонд. Последнее обстоятельство, видимо, сильно повлияло на решение Ласкера все-таки играть этот матч, поскольку все его сбережения в немецких банках сгорели в огне чудовищного финансового кризиса.

– Хорошо! – заявил Ласкер, – я буду играть, но от своего отречения отказываться не намерен. Капабланка должен играть этот матч в статусе действующего чемпиона мира.

Все этот выглядело весьма двусмысленно, но Капабланка и тут нашел единственно правильный выход.

– Хорошо, – сказал он, – доктор Ласкер, как Вам будет угодно. Я не стану с Вами спорить, но сам себя чемпионом мира буду считать только после победы в матче.

Капабланка и Ласкер за шахматной доской

Таким образом, согласно желанию Ласкера, чемпионом мира перед началом матча объявили Капабланку. И начался матч. Ласкер вовсе не собирался сдаваться без боя. Он атаковал, он рисковал, он усложнял позиции, пытался нащупать бреши в обороне противника, но все его усилия, как волны о скалу, разбивались об изумительную, доведенную до совершенства технику кубинца. Куда же подевалась его буйная, порожденная тропическим климатом фантазия, благодаря которой он в былые времена создавал фантастически красивые комбинации? Она осталась при нем, но для Капабланки отныне главным в шахматах стал спортивный результат. Тот, кто атакует и комбинирует, тот неизбежно рискует, а Хосе Рауль больше не хотел рисковать. Тончайшими маневрами в дебюте и миттельшпиле, не идя на рискованные продолжения, он достигал едва заметного позиционного преимущества, а потом наращивал его шаг за шагом с неумолимостью взведенного часового механизма бомбы и доводил партию до победного результата. Именно тогда Капабланку впервые назвали шахматной машиной. Ласкера такая игра претендента буквально ставила в тупик. Он ничего не мог ей противопоставить и терял психологическое равновесие, а тут еще эта изнуряющая гаванская жара. Чемпион мира проиграл пятую, девятую, одиннадцатую и четырнадцатую партию. После четвертого проигрыша он отказался от борьбы и провозгласил кубинца новым чемпионом мира.

– Ура новому чемпиону мира! – воскликнул побежденный вельтмейстер так же, как этот когда-то сделал Вильгельм Стейниц, проиграв матч двадцатишестилетнему Эммануилу Ласкеру.

Трудно описать то ликование, которое охватило Кубу. Капабланка стал ее национальным героем. Его отец мог торжествовать: не зря он сделал когда-то недозволенный ход конем. А сам Хосе Рауль в тридцать три года получил все, о чем только можно было мечтать: славу, деньги, респектабельное положение, восторженное почитание поклонников его огромного таланта и несметного числа поклонниц его неотразимого обаяния. Молодой и красивый чемпион мира, всегда вежливый, галантный, доброжелательный и остроумный, он был обречен на бешеный успех у женщин. Можно ли его после этого винить за многочисленные романы, от которых его не мог уберечь совершенный вскоре после матча брак с надменной светской красавицей Глорией Симони Бетанкур из очень богатой и влиятельной кубинской семьи? Жена подарила ему сына и дочь – Хосе и Глорию. Но она не могла подарить ему душевного тепла, спокойствия и семейного уюта. Увы, он не был счастлив в браке, но при этом получить его даже мимолетное внимание почитали за честь первые красавицы мира. А что же шахматный мир? Склонился ли он со смирением к ногам своего нового молодого короля?