Посох патриарха

Подъехав ближе, бородач что-то произнес, обращаясь к спутнику и показывая на доктора Бордезе. Незнакомец внимательно и молча выслушал его.

Затем он подъехал к Энрико и обратился к нему с коротким приветствием.

– Мой брат рассказал мне о вас. Наши люди рады, что вы приняли приглашение и приехали к нам в селение. Для нас большая честь принимать такого гостя, как вы. Где бы вы хотели остановиться и есть ли у вас какие-то особые требования к условиям проживания?

Салах перевел вопрос. Не задумываясь, Энрико повторил слово в слово сказанное ранее Муататдину.

Ответ удовлетворил незнакомца и, перекинувшись несколькими словами с бородачом, он удалился. Через минуту несколько всадников отправились в обратный путь, чтобы обрадовать соплеменников вестью об удачно завершенном путешествии.

Не прошло и получаса, как утомленные путники въехали в селение. Уставшие люди остановились возле небольшого дома, который ничем не отличался от других построек, разве что размеры имел несколько меньшие и выглядел чуть скромнее остальных строений. Энрико и Салах с наслаждением разминали затекшие ноги.

Мимо них, сказав что-то переводчику, прошел Муататдин и скрылся в доме. Салах изменился в лице.

– Что хотел на этот раз наш суровый воин? – поинтересовался доктор Бордезе.

– Его требование на этот раз более чем оригинально, но не выполнить его я не могу. С этого момента, по его словам, он жаждет лицезреть меня рядом с вами в любое время суток и при любых обстоятельствах. Если я не превращусь в вашу тень по собственной инициативе, то, не желая огорчаться в несбывшихся ожиданиях, он поможет мне с перевоплощением, но способом, который вряд ли мне понравится. Вы догадываетесь, как трудно игнорировать столь недвусмысленный намек. Поэтому, дорогой сеньор Бордезе, не обессудьте. С этого момента мы, словно сиамские близнецы, становимся неразлучной парой. Остается лишь надеяться, что мое постоянное присутствие рядом с вами не окажется слишком обременительным. Муататдин совсем не похож на шутника, и лучше не разочаровывать его.

Энрико видел, что Салах серьезно напуган экстравагантным предложением бородача.

Слова Муататдина встревожили и его.

– Не беспокойтесь, дорогой друг, надеюсь, вместе мы справимся с этой проблемой. Главное – не забыть о ней.

– За меня вы можете не волноваться. Я не забуду его пожелание ни на минуту. Перспектива лишиться жизни появилась у меня впервые, и хотелось бы всеми средствами избежать ее, – Салах изобразил на губах улыбку, но получилась она неубедительной.

Тем временем дверь в доме приоткрылась, и на улице появился Муататдин в сопровождении брата. Вместе они подошли к Энрико. Встав за спиной доктора, Салах приготовился к переводу.

– Вы уже общались с моим родственником, но тогда я не представил вас. Сейчас я исправлю досадную оплошность. Брата зовут Гефар, и он искренне рад, что вы согласились оказать помощь больному, о котором мы все очень сильно беспокоимся. С этого момента можете рассчитывать на его поддержку. Он ответит на все вопросы и расскажет обо всем, что вас заинтересует. Сейчас же он проведет вас к человеку, ради которого вы приехали сюда. Надеемся, вы поможете ему.

Сказав это, Муататдин отошел от них, но, сделав несколько шагов, остановился и вновь обратился к Энрико:

– Забыл сказать. Ваши вещи выгрузят здесь же. Потом их перенесут к месту, где вы пожелаете остановиться. Для этих целей я оставлю двух человек. Именно им вы дадите соответствующие распоряжения.

Доктор Бордезе поблагодарил его за внимание и обратился к Гефару:

– Пришло время навестить пациента.

Выслушав перевод, Гефар утвердительно кивнул и приоткрыл дверь, давая понять, что они вправе войти. Оказывается, именно в этом доме находился больной, нуждающийся в услугах доктора Бордезе.

Энрико первым переступил порог незнакомого жилища. За ним последовали переводчик и Гефар. На мгновение они остановились, привыкая к сумраку, который здесь царил.

Комнату разделяло на две части огромное покрывало, свисавшее с потолка.

То, что разглядел доктор Бордезе, немного удивило его. Он находился в совершенно пустой комнате с огромным плоским камнем посередине. Скорее всего, он служил столом. Две циновки, лежащие возле него, дополняли более чем скромное убранство полутемной комнаты. Маленькие окна оказались плотно завешаны тканью, не пропускавшей дневного света. Источником скудного освещения служили три масляных светильника. Два из них стояли на камне и один на земляном полу.

Энрико, ничего не понимая, взглянул на Гефара. Тот молча подошел к свисавшему с потолка покрывалу и ловко отодвинул его в сторону.

Доктор Бордезе чуть не вскрикнул. «Господи, да что же здесь происходит?» – подумал он, увидев пожилого человека. Обнаженный, тот неподвижно лежал на циновке. Худое тело незнакомца выглядело безжизненным. Руки, скрещенные на груди, казались неестественно длинными. Седые волосы кто-то заботливо расчесал и аккуратно уложил в затейливую прическу. Шею старика плотно облегал яркий платок.

Но вовсе не это потрясло Энрико. Больше всего его удивил неестественно бледный цвет кожи подопечного. Доктор Бордезе подумал, что его специально выкрасили белой краской. Но кто и для каких целей сделал это?

Столь непривычное зрелище так удивило Энрико, что он подошел ближе, чтобы убедиться, не ошибся ли он. Опустившись на колени, Энрико провел рукой по телу старика. Он действительно хотел удостовериться, не покрыто ли оно красителем.

Нет. И это еще больше удивило доктора. Сеньор Бордезе никогда не видел подобного раньше. Покачав в недоумении головой, Энрико поднялся с колен и подошел к Гефару.

– Как долго он находится в таком состоянии? – поинтересовался молодой врач.

– Сегодня пошел седьмой день, как наш старейшина Фохаэтдин не приходит в себя, – ответил тот.

«Вот, оказывается, кому потребовалась моя помощь, – подумал доктор Бордезе. – Значит, он и есть правитель загадочного народа. И зовут его Фохаэтдин».

Энрико задумался. От волнения он немного растерялся. К счастью, ему удалось быстро взять себя в руки. Решив провести тщательный осмотр больного, он попросил Гефара принести больше светильников, а также свои вещи. Энрико уже понял, что случай, с которым он столкнулся, весьма необычен и потребует от него длительного пребывания рядом с больным.

Гефар вышел из комнаты и вернулся минут через пять. За ним следовали несколько человек, каждый из которых держал в руке по масляной лампе. В доме сразу же сделалось светлее.

Затем в помещение внесли вещи доктора Бордезе и аккуратно сложили у входа. Энрико, поблагодарив за помощь, попросил всех удалиться. Всех, кроме Салаха. Сеньор Бордезе не хотел, чтобы при осмотре ему мешали посторонние, но остаться в полном одиночестве все же не отважился.

Когда дом опустел, доктор подошел к старику и пристально посмотрел на него.

Постояв в задумчивости минуту, он решил действовать. Распаковав багаж, Энрико выставил на пол все его содержимое.

Затем, попросив Салаха подвинуть лампы ближе к больному, приступил к обследованию.

Присев рядом со стариком, доктор попробовал нащупать пульс. Легкая дрожь пробежала по спине Энрико. Ему показалось, что он дотронулся до руки умершего человека. Она оказалась абсолютно холодной и безжизненной.

«Неужели мы опоздали?» Отчаяние охватило сеньора Бордезе. Он плотнее сжал пальцы на запястье больного и затаил дыхание. Ожидание не принесло желаемого результата. Ни одного, даже слабого удара Энрико так и не уловил. С состраданием он посмотрел на несчастного. Да, человек, который лежал перед ним, действительно не подавал признаков жизни. К сожалению, он не успел оказать ему помощь.

Сидя у бездыханного тела, доктор, охваченный печальными мыслями, по-прежнему крепко сжимал руку старика. Вдруг Энрико вздрогнул. Он ощутил биение пульса! Положив руку больного на пол, доктор прильнул к его груди.

Да, он не ошибся. Сеньор Бордезе отчетливо слышал удары сердца. Старик жив. Но сердце пациента работало необычно. Именно поэтому Энрико не сразу понял, что же творится с его подопечным. Сердце билось с очень большими интервалами. Никогда ранее Энрико не видел ничего подобного. Он даже не предполагал, что такое вообще возможно. Жизнь в теле больного едва теплилась. Редкое биение сердца лишь давало возможность мозгу не умереть от нехватки кислорода. На остальное у организма просто не оставалось сил.

Это предположение оказалось единственным, которое выдвинул Энрико, но он не мог считать его абсолютно правильным. Его версия расходилась с наукой, которую он очень уважал. Ясным становилось только одно: со старейшиной происходило что-то необычное.

Когда в очередной раз Энрико склонился над стариком, он осмотрел его со всей тщательностью, на которую оказался только способен. И вот что удалось ему выяснить. Несмотря на низкую, почти критическую температуру тела, мышцы больного сохраняли упругость и эластичность. Суставы нормально функционировали, хотя старик пролежал целую неделю без движения. У него отсутствовали изменения в мягких тканях, что также не находило объяснения.

Каждый этап осмотра не только не приближал Энрико к разгадке состояния старика, но все дальше уводил от нее. Заканчивая обследование, доктор Бордезе понял, что попал в затруднительное положение.

Перед ним находился больной, в состоянии которого он не мог разобраться. Он не понимал, что с тем происходит.

Доктор в замешательстве отошел от Фохаэтдина и остановился в нескольких шагах от него.

Наверное, Энрико выглядел не самым лучшим образом, потому что Салах робко поинтересовался:

– Что-то не так, уважаемый сеньор Бордезе?

– Скажу честно, случай весьма необычен. К сожалению, мне не удалось поставить диагноз. Придется хорошенько подумать, прежде чем я сделаю это.

– Вы хотите сказать, что не знаете, чем болен Фохаэтдин, и поэтому неизвестно, как его лечить? – еще тише осведомился Салах.

– Мне неприятно в этом признаваться, но именно так пока и обстоит дело. Заметьте, я сказал «пока». Мне нужно время, чтобы хорошенько все обдумать. Поверьте, этот случай уникален, и здесь есть над чем поразмышлять.

Доктор сел недалеко от Фохаэтдина и, подперев подбородок рукой, устремил взгляд на старика.

В задумчивости он провел около получаса. Не найдя нужного решения и совершенно отчаявшись, он резко поднялся и направился к выходу. Остановившись у порога, Энрико обратился к переводчику:

– Сейчас мне необходимо встретиться с Гефаром, и я прошу вашего содействия в переводе.

– Вы что-нибудь придумали? – с надеждой в голосе поинтересовался Салах.

– Нет. Именно поэтому и не имею права держать в неведении людей, которые каждую минуту лелеют надежду на выздоровление дорогого им человека, всецело при этом полагаясь на мой опыт и мастерство.

Я не вправе вводить их в заблуждение. Мне неизвестно, что произошло со стариком, и, к несчастью, я не в силах оказать ему помощь. Надо иметь мужество, чтобы признать свою несостоятельность, и сейчас я готов это сделать.

– Подождите, но вы сказали, что вам необходимо все хорошенько обдумать. Это же ваши слова. Зачем прежде времени расписываться в собственном бессилии? Если за тридцать минут вам ничего не пришло в голову, то это совсем не значит, что в следующие полчаса не возникнет никаких мыслей. Разве я не прав?

Энрико, не отвечая переводчику, вышел на улицу и направился к Гефару.

Салах последовал за ним.

Гефар расположился неподалеку от дома Фохаэтдина и пребывал в томительном ожидании.

Увидев доктора, он бросился к нему навстречу.

– Что вы можете сказать о состоянии старейшины?

Энрико не умел и не хотел обманывать. Потупив взор, он честно рассказал о реальном положении дел. Ему не хотелось признаваться в своем бессилии, но иначе он поступить не мог.

В конце речи, более похожей на отходную молитву, он все же выразил готовность остаться в доме Фохаэтдина еще какое-то время и предпринять что-либо для улучшения самочувствия больного.

На удивление Энрико, Гефар совершенно спокойно отнесся к его словам. Более того, он выразил надежду на скорейшее выздоровление старейшины и поблагодарил доктора за заботу, которую тот проявил к больному. При этом он превозносил знания доктора, который, не понимая, что происходит, слушал Гефара с нескрываемым изумлением.

Тем временем Гефар отдал короткое распоряжение мужчинам, стоявшим здесь же, и те спешно удалились.

Они вернулись очень быстро, но не с пустыми руками. Воины несли свернутые в рулоны ковры. По словам Гефара, они послужат гостям хорошим спальным местом. На прощанье он поинтересовался, что думают Энрико и Салах относительно ужина. Друзья переглянулись, решая, принимать или нет предложение Гефара. Усталость и нервное напряжение сказались на них не лучшим образом. Поняв друг друга без слов, они отказались от еды.

На прощанье Гефар предупредил доктора Бордезе, что оставит возле дома человека, так, на всякий случай. Если вдруг что-нибудь потребуется Энрико, тот может смело обращаться к нему за помощью.

Пожелав друзьям спокойной ночи, Гефар удалился.

Пошли в дом и наши герои.

Закрыв за собой дверь, Энрико вопросительно посмотрел на Салаха.

– Вы что-нибудь поняли из того, что сейчас происходило на улице? – доктор в недоумении развел руками.

– Что вы имеете в виду, уважаемый сеньор Бордезе?

– Вам не показалось странным поведение Гефара? Я думал, что он выразит недовольство или, по меньшей мере, расстроится из-за моего признания, но получилось совсем наоборот. Он не только не высказал ни малейшего сожаления, но, более того, вел себя так, словно выздоровление Фохаэтдина – решенный вопрос, и дело лишь во времени. Что-то я не совсем понимаю происходящее, прямо загадка какая-то.

Салах, не перебивая, выслушал доктора, и когда тот закончил, хитро улыбнувшись, ответил:

– Видите ли, сеньор Бордезе, в чем дело. Я позволил себе небольшую вольность в переводе ваших слов и немного подкорректировал их значение. Скорее всего, вы останетесь недовольны моим поведением, но я не мог поступить иначе.

– Как вас понимать? – Энрико растерянно посмотрел на переводчика.

– С моих слов Гефару стало известно, что состояние Фохаэтдина на сегодняшний день не самое замечательное и его улучшение зависит от многих факторов. Согласитесь, Гефар догадывался об этом задолго до нашего появления в этом доме. Также я сказал ему, что самочувствие старца может измениться к лучшему, и не исключено, что в ближайшем будущем, хотя все в этом мире находится в руках Всевышнего, и мы лишь уповаем на его помощь в нашем нелегком деле. Одним словом, необходимо время для того, чтобы досконально во всем разобраться. Как видите, я не обнадежил нашего собеседника, но и дурную весть он не узнал преждевременно. Так что удивляться его поведению не приходится.

– Салах, да как вы додумались до этого? Вы совершили непростительный поступок, за который придется отвечать мне. И потом, кто дал вам полномочия искажать смысл моих высказываний? – доктор Бордезе не на шутку рассердился.

– Постойте, постойте, дорогой друг. В том, что вы рассердитесь, я нисколько не сомневался, но так уж гневаться все же не стоит. Если вы успокоитесь и посмотрите внимательнее на мой поступок, то не найдете в нем ничего предосудительного, а тем более недостойного или коварного. Я сказал Гефару, что нужно всего лишь время для того, чтобы понять положение дел. Разве в этом есть хоть доля неправды?

Я же видел, как вы внимательно осматривали старика, как долго размышляли над его состоянием. Да, то время, что вы провели в раздумьях, оказалось для вас недостаточным, но, заметьте, на тот момент. Вы же почему-то решили, что пора сдаваться и каяться в своей несостоятельности. Это же совершенно неправильно. У вас есть знания и, по всей видимости, очень хорошие. Пусть вы молодой, но все же врач, и судя по тому, как вы работаете, со временем окажетесь действительно непревзойденным специалистом. То, что у вас нет сейчас большого опыта, так это не беда. Он обязательно придет с годами. Главное, у вас есть любовь к своей профессии и желание помогать людям. Поверьте, это самое главное в любом деле. От меня не скрылось, как вы о чем-то мучительно размышляли, закончив осмотр. Вы лучше меня знаете, о чем думали в ту минуту. Вы искали РЕШЕНИЕ. Значит, вы уверены, что оно существует. Так почему бы не продолжить поиски, если решение данной проблемы не найдено в одночасье? Сказать, что ничего не получается, можно в любой момент, но не правильнее ли поступить иначе. Сделать подобное заявление, когда действительно не окажется ни единого шанса на успех. Я подумал, что такое время еще не наступило, вот поэтому и появился вольный перевод ваших слов. Если вы и теперь считаете, что я поступил неправильно, то вызовите Гефара, и на этот раз я передам ваше заявление без импровизаций, – Салах замолчал и внимательно посмотрел на Энрико.

Тот находился в задумчивости.

Бесспорно, переводчик прав. Не следует никогда раньше времени признавать поражение. Да, его охватили отчаяние и паника, но это не повод опускать руки. Конечно, его друг определенно прав. Нужно думать, думать и еще раз думать. То, что решение существует, он нисколько не сомневался, но в чем оно заключается, вот вопрос, над которым следует поразмышлять. Энрико успокоился и уже по-другому смотрел на действия Салаха.

– Знаете, а вы действительно поступили верно. Поначалу я рассердился на вас, но после вашего объяснения признаю свою ошибку и прошу прощение за проявленное мальчишество. Конечно, вы абсолютно правы, говоря, что необходимо хорошенько все обдумать, прежде чем отказываться от лечения старика. Я полностью с вами согласен, и мне стыдно, что я проявил малодушие, позволив себе усомниться в успехе предстоящего лечения. Только благодаря вам я преждевременно не расписался в собственном бессилии. Примите мою признательность за отличный урок и назидания, – Энрико крепко пожал Салаху руку.

– Очень хорошо, что вы больше не сердитесь на меня. С ужасом думал, какое нам предстоит общение, если мы поссоримся. Хвала Всевышнему, этого не произошло, – Салах обрадовался тому, что Энрико правильно истолковал его поступок. – Кстати, в чем же кроется проблема, которая так смутила вас? Неужели вы действительно не можете в ней разобраться?

– Видите ли в чем дело, дорогой друг. Ни один из симптомов странного заболевания Фохаэтдина мне не знаком. Скажу больше: все, что я наблюдаю здесь, является для меня загадкой и открытием одновременно. Меньше всего хотелось бы выглядеть хвастуном, но я считался одним из лучших учеников академии. Все свободное от занятий время я проводил в читальном зале или анатомическом театре, постигая шаг за шагом тонкости медицинской науки. Кстати, в академической библиотеке не осталось ни одной книги по медицине, которую я не изучил бы. Я действительно обладаю хорошими знаниями и имею весьма неплохой опыт практической работы. Многие часы, проведенные в операционных, кое-чему научили меня. Но как оказалось сегодня, всего этого недостаточно, чтобы помочь старейшине.

– Не огорчайтесь, Энрико. Может быть, вы еще раз обследуете старика? Не исключено, что при первом осмотре вы просто не обратили на что-то внимания, и поэтому его состояние является для вас загадкой. Если находишься в сильном замешательстве, то не замечаешь самого очевидного. Сосредоточьтесь и не падайте духом, – ободрил товарища Салах.

– Вы абсолютно правы. Именно так я и поступлю.

В состоянии старика тем временем не произошло никаких изменений. Он по-прежнему не подавал явных признаков жизни.

Энрико приступил к очередному осмотру. Он обращал внимание на мельчайшие детали, которые могли пролить свет на загадочную болезнь Фохаэтдина. Прослушивания, постукивание, использование лабораторных приспособлений в диагностировании ни к чему не привели.

Через час кропотливой работы доктор Бордезе окончательно понял, что желаемый результат не достигнут. Он по-прежнему не имел представления, что происходит с его подопечным. Энрико в очередной раз убедился, что столкнулся с болезнью, о которой ничего не знал. Что делать дальше, оставалось для него загадкой. Энрико в отчаянии опустился на пол и бесцельно уставился на старика. Полная апатия охватила его. В таком положении он провел некоторое время.

Вдруг его взгляд остановился на платке, повязанном на шее старца. До этого момента Энрико не придавал ему значения. «Интересно, а почему на шее у Фохаэтдина находится платок? – подумал доктор Бордезе. – На украшение не похоже, да и не к месту оно в данной ситуации. О простуде говорить смешно, потому что у старика температура приближается к нулю, и следует скорее предполагать обратное. Опять вопрос без ответа? Ну уж нет…» Энрико встал и медленно подошел к старейшине. Приподняв голову пациента, он принялся осторожно разматывать платок…

То, что он увидел в следующую минуту, потрясло его. Энрико осторожно положил голову больного на циновку и, поднявшись, неуверенно попятился. Дойдя до стены он уперся в нее и медленно сполз на пол.

Салах, наблюдавший за работой друга, бросился к нему на помощь. Присев перед ним, он встревожено спросил:

– Что случилось, Энрико? С вами все в порядке?

Не отрывая взгляда от старейшины, доктор шепотом произнес:

– Змеи, у старика на шее змеи! Я убрал платок и увидел их отвратительные тела. Они свернулись на шее Фохаэтдина плотными кольцами и, видимо, проснулись, когда я потревожил их. Это какой-то ужас. Разбуженные, они недовольно зашевелились. Господи, да что же здесь происходит? – лоб Энрико покрылся испариной. Голос дрожал.

Салах поднялся и, подойдя к больному, действительно увидел на его шее несколько отвратительных гадов. Жуткий страх охватил переводчика. Он вернулся к доктору и присел рядом с ним. Прижавшись друг к другу, они с ужасом наблюдали мистическую картину.

Первым пришел в себя доктор.

Немного успокоившись, он встал и крадучись подобрался к старейшине.

– Что вы делаете, Энрико? Это же безумие! – пытался предостеречь его Салах, но доктор Бордезе оставил призывы товарища без внимания.

Подойдя почти вплотную к старику, Энрико замер. Он стоял напротив Фохаэтдина и внимательно изучал его. Затем присел и склонился над старейшиной.

– Не-ве-ро-ят-но! – нараспев произнес он.

Не вставая, Энрико дотронулся до шеи старика.

Он несколько раз провел ладонью по ней и в задумчивости убрал руку.

– Что вы делаете? – в отчаянии вскрикнул Салах и вскочил с пола.

Доктор Бордезе жестом остановил его.

– Все неприятности закончились, уважаемый Салах, – облегченно произнес Энрико. – Теперь можно не волноваться. Уверяю вас, что для беспокойства не осталось причин. К счастью, паника, которую я поднял, оказалась напрасной. Вы можете подойти и убедиться в правоте моих слов, а заодно посмотрите на это чудо.

Доктор встал и сделал шаг в сторону, давая понять, что Салаху действительно ничто не угрожает.

– Вы думаете, я могу это сделать? – недоверчиво поинтересовался переводчик.

– Конечно. Вам абсолютно нечего бояться. Тем более, мне интересно узнать ваше мнение по этому поводу. Оставьте свои страхи и идите сюда смелее, – голос Энрико звучал совершенно спокойно, что вселяло уверенность в Салаха.

Он медленно подошел к сеньору Бордезе и с удивлением рассматривал старика.

– Позвольте, но как это понимать?

– Мне кажется, что я отвечу на ваш вопрос, – Энрико еще раз склонился над стариком и, указывая на его шею, продолжил. – Сначала я думал, что это настоящие змеи. Согласитесь, что подобное предположение возникает, как только видишь эту удивительную картину. Поэтому я и повел себя сообразно первому впечатлению. Мной двигал инстинкт самосохранения, и неудивительно, что через секунду я оказался на почтительном расстоянии от этих тварей и лихорадочно думал, как избавить Фохаэтдина от нежелательного соседства. И мне показалось, что здесь не все так просто. Я подошел к нему ближе и только тогда рассмотрел то, что сейчас мы с вами спокойно наблюдаем. Я думаю, что это замечательно выполненная татуировка. Причем делал ее большой профессионал. Посмотрите, какие краски он выбрал для своей работы и как правдоподобно выполнил рисунок. Он в совершенстве передал оригинал. Мне до сих пор не верится, что подобный реализм вообще возможен. Обратите внимание на тщательно проработанные детали. Каждая чешуйка прорисована так, словно она настоящая. Не знаю, как ему удалось добиться такого сходства, но оно просто поразительно.

– Но они же шевелились, и мы хорошо это видели. Как быть с этим? – спросил удивленный переводчик.

– Мы слишком перепугались, и любая тень казалась нам чудовищем. Когда мы перемещались по комнате, огонь в лампах, видимо, вздрагивал, заставляя играть краски новыми, причудливыми тонами. Именно это, скорее всего, мы и приняли за движение гадов. Домыслить и приумножить страшную картину помогло наше воображение. Вот единственное объяснение, которое есть у меня, и сейчас проверим, прав ли я.