Полное собрание сочинений. Том 9–12. Война и мир

Необходимо, чтоб он соображал свои движения с движениями главнокомандующего.

667

Я вас буду угощать лагерем.

668

между нами,

669

Род укрепления. [Прим. Толстого. ]

670

Ах, чорт возьми!

671

Ну так ты больше знаешь, чем кто бы то ни было,

672

Война должна быть перенесена в пространство. Эго воззрение я не могу достаточно восхвалить.

673

О да, так как цель состоит в том, чтоб ослабить неприятеля, то нельзя принимать во внимание потери частных лиц. – О да,

674

перенести в пространство,

675

В пространстве-то

676

г. де-Боссе

677

Фабвье

678

Ну еще, ну крепче…

679

Нет пленных. Они заставляют истреблять себя. Тем хуже для русской армии. Ну еще, ну крепче…

680

Хорошо! Пускай войдет де-Боссе, и Фабвье тоже,

681

Слушаю, государь,

682

До свиданья,

683

Государь, весь Париж сожалеет о вашем отсутствии,

684

Очень сожалею, что заставил вас проехаться так далеко,

685

Я ожидал не менее того, как найти вас, государь, у ворот Москвы,

686

Римский король,

687

Чудесно!

688

Да здравствует император! Да здравствует Римский король!

689

Короткий и энергический!

690

Под Москвою!

691

Вы слишком добры, ваше величество.

692

Бородиным.

693

[всё сделается в порядке и по методе,]

694

[и облик мира изменился бы.]

695

вино откупорено и надо выпить его.

696

[Да здравствует император!]

697

придворном штате императрицы,

698

Ну, Рапп, как вы думаете: хороши ли будут нынче наши дела?

699

Без всякого сомнения, государь.

700

Вы помните ли, государь, те слова, которые вы изволили сказать мне в Смоленске, вино откупорено, надо его выпить.

701

Бедная армия! она очень уменьшилась от Смоленска. Фортуна настоящая распутница, Рапп. Я всегда это говорил и начинаю испытывать. Но гвардия, Рапп, гвардия цела?

702

Да, государь,

703

– Роздали ли сухари и рис гвардейцам?

704

– Да, государь.

705

– Но рис?

706

Наше тело есть машина для жизни. Оно для этого устроено. Оставьте в нем жизнь в покое, пускай она сама защищается, она больше сделает одна, чем когда вы ей будете мешать лекарствами. Наше тело подобно часам, которые должны итти известное время; часовщик не может открыть их и только ощупью и с завязанными глазами может управлять ими. Наше тело есть машина для жизни.

707

Вот и всё.

708

Завтра мы будем иметь дело с Кутузовым.

709

А! из стариков!

710

крещение огнем.

711

большого редута, рокового редута, центрального редута

712

Скажите Неаполитанскому королю, что еще нет полдня и что я еще недостаточно ясно вижу положение шахмат. – Ступайте…

713

Ну, что еще?

714

Государь, герцог…

715

гусенку, которого я сделал орлом,

716

адский огонь,

717

Убирайтесь к…

718

прокламация короткая и энергическая,

719

железных людей,

720

пуки неприятельских орлов и знамен,

721

За 3200 верст от Франции я не могу дать разгромить свою гвардию,

722

перенести в пространство,

723

Старый господин покойно устроился,

724

старого господина,

725

на это самодурство старого господина.

726

Вы, стало быть, не думаете, как другие, что мы должны отступить?

– Напротив, ваша светлость, в нерешительных делах остается победителем тот, кто упрямее, и мое мнение…

727

мясо для пушек.

728

Им еще хочется!..

729

Государь?

730

Еще хочется, ну и задайте им.

731

поле сражения было великолепно,

732

Русская война должна бы была быть самая популярная в новейшие времена: это была война здравого смысла и настоящих выгод, война спокойствия и безопасности всех; она была чисто миролюбивая и консервативная.

Это было для великой цели, для конца случайностей и для начала спокойствия. Новый горизонт, новые труды открывались бы, полные благосостояния и благоденствия всех. Система Европейская была бы основана, вопрос заключался бы уже только в ее учреждении.

Удовлетворенный в этих великих вопросах и везде спокойный, я бы тоже имел свой конгресс и свой священный союз. Это мысли, которые у меня украли. В этом собрании великих государей мы обсуживали бы наши интересы семейно и считались бы с народами, как писец с хозяином.

Европа действительно скоро составила бы таким образом один и тот же народ, и всякий, путешествуя где бы то ни было, находился бы всегда в общей родине.

Я бы выговорил, чтобы все реки были судоходны для всех, чтобы море было общее, чтобы постоянные, большие армии были уменьшены единственно до гвардии государей и т. д.

Возвратясь во Францию, на родину, великую, сильную, великолепную, спокойную, славную, я провозгласил бы границы ее неизменными; всякую будущую войну защитительной: всякое новое распространение – антинациональным; я присоединил бы своего сына к правлению Империей; мое диктаторство кончилось бы, и началось бы его конституционное правление…

Париж был бы столицей мира, и французы предметом зависти всех наций!…

Потом мои досуги и последние дни были бы посвящены, с помощью императрицы и во время царственного воспитывания моего сына, на то, чтобы мало по малу посещать, как настоящая деревенская чета, на собственных лошадях, все уголки государства, принимая жалобы, устраняя несправедливости, рассевая во все стороны и везде знания и благодеяния.

733

Из 400 000 человек, которые перешли Вислу, половина была австрийцы, пруссаки, саксонцы, поляки, баварцы, виртембергцы, мекленбургцы, испанцы, итальянцы и неаполитанцы. Императорская армия, собственно сказать, была на треть составлена из голландцев, бельгийцев, жителей берегов Рейна, пьемонтцев, швейцарцев, женевцев, тосканцев, римлян, жителей 32-й военной дивизии, Бремена, Гамбурга и т. д., в ней едва ли было 140 000 человек, говорящих по-французски.

«Русская экспедиция стоила собственно Франции менее 50 000 человек; русская армия в отступлении из Вильны в Москву в различных сражениях потеряла в четыре раза более, чем французская армия; пожар Москвы стоил жизни 100 000 русских, умерших от холода и нищеты в лесах; наконец, во время своего перехода от Москвы к Одеру, русская армия тоже пострадала от суровости времени года; по приходе в Вильну, она состояла только из 50 000 людей, а в Калише менее 18 000».

734

Хороша ли, плоха ли моя голова, а положиться больше не на кого,

735

Итак, господа, стало быть мне платить за перебитые горшки,

736

Je suis né Tartare. Je voulus être Romain. Les Français m’appelèrent barbare. Les Russes – Georges Dandin. T. e. Я родился татарином. Я хотел быть римлянином. Французы называли меня варваром. Русские – Жоржем Данденом.

737

Вот эгоизм и жестокость мужчин! Я ничего лучшего и не ожидала. Женщина приносит себя в жертву вам; она страдает, и вот ей награда. Ваше высочество, какое имеете вы право требовать от меня отчета в моих привязанностях и дружеских чувствах? Это человек, бывший для меня больше чем отцом.

738

Ну да, может быть, чувства, которые он питает ко мне, не совсем отеческие; но ведь из-зa этого не следует же мне отказывать ему от моего дома. Я не мужчина, чтобы платить неблагодарностью. Да будет известно вашему высочеству, что в моих задушевных чувствах я отдаю отчет только Богу и моей совести,

739

Но выслушайте меня, ради Бога. – Женитесь на мне, и я буду вашею рабою. – Но это невозможно. – Вы не удостоиваете снизойти до брака со мною, вы…

740

г-н Жобер, иезуит в коротком платье,

741

блюстителем совести,

742

благодать.

743

в длинном платье,

744

Грех простительный или грех смертный?

745

Блюститель совести

746

Разберем дело, графиня,

747

Элен, мне надо тебе кое-что сказать. Я прослышал о некоторых видах касательно… ты знаешь. Ну так, милое дитя мое, ты знаешь, что сердце отца твоего радуется тому, что ты… Ты столько терпела… Но милое дитя… Поступай, как велит тебе сердце. Вот весь мой совет.

748

в «малом комитете»

749

Послушайте, Билибин: скажите мне, как бы сказали вы сестре, что мне делать? Которого из двух?

750

Вы меня не захватите врасплох, вы знаете. Как истинный друг я долго обдумывал ваше дело. Вот видите: если выйти зa принца, то вы навсегда лишаетесь возможности быть женою другого, и вдобавок Двор будет недоволен. (Вы знаете, ведь тут замешано родство.) А если выйти за старого графа, то вы составите счастие последних дней его, и потом… принцу уже не будет унизительно жениться на вдове вельможи.

751

Вот истинный друг! Но ведь я люблю того и другого, и не хотела бы огорчать никого. Для счастия обоих я готова пожертвовать жизнию,

752

«Молодец-женщина! Вот что̀ называется твердо поставить вопрос. Она хотела бы быть женою всех троих в одно и то же время»,

753

Ах! он меня так любит! Он на все для меня готов.

754

[словечко.]

755

Даже и на развод,

756

Ах, маменька, не говорите глупостей. Вы ничего не понимаете. В моем положении есть обязанности,

757

Ах, маменька, как вы не понимаете, что святой отец, имеющий власть отпущений…

758

Нет, скажите ему, что я не хочу его видеть, что я бешусь на него, потому что он мне не сдержал слова. – Графиня, есть милосердие для всякого греха,

759

Затем молю Бога, да будете вы, мой друг, под святым и сильным Его покровом. Друг ваш Елена.

760

достославные подвиги

761

Между нами, мой милый,

762

Мне, любезнейший, все хорошо известно,

763

Так и есть,

764

Мы накануне общего бедствия, и мне некогда быть любезным со всеми, с кем у меня есть дело.

– Итак, любезнейший, что вы предпринимаете, вы лично?

765

Да ничего,

766

Дружеский совет. Выбирайтесь скорее, вот чтó я вам скажу. Блажен кто умеет слушаться!

767

святых отцов Общества Иисусова?

768

гобелены

769

дружок,

770

– Этот азиатский город с бесчисленными церквами, Москва, святая их Москва! Вот наконец, этот знаменитый город! Пора,

771

Город, занятый неприятелем, подобен девушке, потерявшей невинность,

772

царей.

773

Но мое милосердие всегда готово низойти к побежденным.

774

Приведите бояр,

775

собраний во дворце царей,

776

[моей милой, нежной, бедной матери,]

777

Учреждение, посвященное моей милой матери. Дом моей матери,

778

[смешным]

779

– Однакоже надо сказать ему…

780

– Но, господа…

781

– Но неловко… Невозможно!

782

«Москва пуста. Какое невероятное событие!»

783

Не удалась развязка театрального представления.

784

Сохранить спокойствие в Москве и выпроводить из нее жителей.

785

«Вот она чернь, эти подонки народонаселения, плебеи, которых они подняли своею глупостью! Им нужна жертва»,

786

Народная толпа страшна, она отвратительна. Они как волки: их ничем не удовлетворишь, кроме мяса.

787

У меня были другие обязанности. [Надо было успокоить народ]. Много других жертв погибло и гибнет для общественного блага.

788

общественного блага,

789

путь мой был бы совсем иначе начертан.

790

общественное благо.

791

удобным случаем

792

я одним камнем делал два удара;

793

Чернь, злодей… общественное благо,

794

пали!

795

– Уберите это,

796

Эти несчастные наполнили священную крепость, овладели ружьями арсенала и стреляли в французов. Некоторых из них изрубили и очистили Кремль от их присутствия.

797

[дикому патриотизму Растопчина;]

798

– Почтение всей компании!

799

– Вы хозяин?

800

– Квартир, квартир. Французы добрые ребята. Чорт возьми, не будем ссориться, дедушка,

801

– Что ж, неужели и тут никто не говорит по-французски?

802

– Вы не ранены?

– Кажется нет,

803

– но на этот раз близко было,

804

– Кто этот человек?

805

– Ах, я право в отчаянии от того, что̀ случилось,

806

– Это несчастный сумасшедший, который не знал, что̀ делал.

807

– Разбойник, ты мне поплатишься за это. Наш брат милосерд после победы, но мы не прощаем изменникам,

808

– Вы спасли мне жизнь. Вы француз,

809

мосье Рамбаля, капитана 13-го легкого полка

810

– Я русский,

811

рассказывайте это другим,

812

– Сейчас вы мне всё это расскажете. Очень приятно встретить соотечественника. Ну! что же нам делать с этим человеком?

813

– Вы спасли мне жизнь. Вы француз. Вы хотите, чтоб я простил его? Я прощаю его. Увести этого человека,

814

– Когда будет нужно, вас позовут,

815

– Капитан, у них в кухне есть суп и жареная баранина. Прикажете принести?

– Да, и вино,

816

– Француз или русский князь инкогнито,

817

– Я обязан вам жизнью и я предлагаю вам дружбу. Француз никогда не забывает ни оскорбления, ни услуги. Я предлагаю вам мою дружбу. Больше я ничего не говорю.

818

– Капитан Рамбаль, 13-го легкого полка, кавалер почетного легиона зa дело 7-го сентября,

819

– Будете ли вы так добры сказать мне теперь, с кем я имею честь разговаривать так приятно, вместо того, чтобы быть на перевязочном пункте с пулей этого сумасшедшего в теле.

820

– Полноте пожалуйста. Я понимаю вас, вы офицер… штаб-офицер, может быть. Вы служили против нас. – Это не мое дело. Я обязан вам жизнью. Мне этого довольно и я весь ваш. Вы дворянин?

821

– Ваше имя? я больше ничего не спрашиваю. Господин Пьер, вы сказали? Прекрасно. Это всё, чтò мне нужно.

822

чудесно, превосходно!

823

– Да, мой любезный, господин Пьер, я обязан поставить за вас добрую свечку за то, что вы спасли меня от этого бешеного. С меня, видите ли, довольно тех пуль, которые у меня в теле. Вот одна под Ваграмом, другая под Смоленском. А эта нога, вы видите, которая не хочет двигаться. Это при большом сражении 7-го под Москвою. О! это было чудесно! Надо было видеть, это был потоп огня. Задали вы нам трудную работу, можете похвалиться. И ей Богу, несмотря на этот козырь (он указал на крест), я был бы готов начать всё снова. Жалею тех, которые не видали этого.

– Я был там.

– Ба, в самом деле? Тем лучше. Вы лихие враги, надо признаться. Хорошо держался большой редут, чорт возьми. И дорого же вы заставили нас поплатиться. Я там три раза был, как вы меня видите. Три раза мы были на пушках, три раза нас опрокидывали, как карточных солдатиков. Ваши гренадеры были великолепны, ей Богу. Я видел, как их ряды шесть раз смыкались, и как они выступали точно на парад. Чудный народ! Наш Неаполитанский король, который в этих делах собаку съел, кричал им: браво! – Га, га, так вы наш брат солдат! – Тем лучше, тем лучше, господин Пьер. Страшны в сражениях, любезны с красавицами, вот французы, господин Пьер. Не правда ли?

824

– Кстати, скажите пожалуста, правда ли, что все женщины уехали из Москвы? Странная мысль, чего они боялись?

– Разве французские дамы не уехали бы из Парижа, если бы русские вошли в него?

825

Ха – ха – ха!.. А вот сказал штуку.

– Париж?… Но Париж… Париж…

– Париж – столица мира…

826

Ну, если б вы мне не сказали, что вы русский, я бы побился об заклад, что вы парижанин. В вас что-то есть, эта…

827

– Я был в Париже, я провел там целые годы, – О, это видно. Париж!… Человек, который не знает Парижа – дикарь. Парижанина узнаешь за две мили. Париж – это Тальма, Дюшенуа, Потье, Сорбонна, бульвары…

828

– во всем мире один Париж. Вы были в Париже и остались русским. Ну что же, я вас за то не менее уважаю.

829

Но воротимся к вашим дамам; говорят, что они очень красивы. Чтό за дурацкая мысль поехать зарыться в степи, когда французская армия в Москве! Они пропустили чудесный случай. Ваши мужики, я понимаю, но вы – люди образованные должны бы были знать нас лучше этого. Мы брали Вену, Берлин, Мадрид, Неаполь, Рим, Варшаву, все столицы мира. Нас боятся, но нас любят. Не вредно знать нас поближе. И потом император…

830

– Император… Что император?..

831

– Император? Это великодушие, милосердие, справедливость, порядок, гений – вот чтó такое император! Это я, Рамбаль, говорю вам. Таким каким вы меня видите я был его врагом тому назад восемь лет. Мой отец был граф и эмигрант. Но он победил меня, этот человек. Он завладел мною. Я не мог устоять перед зрелищем величия и славы, которым он покрывал Францию. Когда я понял чего он хотел, когда я увидал, что он готовит для нас ложе лавров, я сказал себе: вот государь, и я отдался ему. И вот! О да, мой милый, это самый великий человек прошедших и будущих веков.

– Что, он в Москве?

832

Нет, он сделает свой въезд завтра.

833

Прелестно, полковник этих вюртембергцев! Он немец; но славный малый, несмотря на это. Но немец.

834

– Кстати, вы стало быть знаете по-немецки?

835

– Как по-немецки убежище?

836

– Убежище? Убежище по-немецки – Unterkunft.

837

– Как вы говорите?

838

– Экие дурни эти немцы. Неправда ли, мосье Пьер?

839

– Ну, еще бутылочку этого московского Бордо, не правда ли? Морель согреет нам еще бутылочку. Морель!

840

– Что же это, мы грустны?

841

– Может, я огорчил вас? Нет, в самом деле не имеете ли вы что-нибудь против меня? Может быть, касательно положения?

842

– Честное слово, не говоря уже про то, чем я вам обязан, я чувствую к вам дружбу. Не могу ли я сделать для вас что-нибудь? Располагайте мною. Это на жизнь и на смерть. Я говорю вам это, кладя руку на сердце,

843

– А, в таком случае, пью за нашу дружбу!

844

– Да, мой друг, вот колесо фортуны. Кто сказал бы мне, что я буду солдатом и капитаном драгунов на службе у Бонапарта, как мы его бывало называли. Однако же вот я в Москве с ним. Надо вам сказать, мой милый,

845

– что имя наше одно из самых древних во Франции.

846

«Моя бедная мать»

847

– Но всё это есть только вступление в жизнь, сущность же ее это – любовь. Любовь! Не правда ли, мосье Пьер! Еще стаканчик.

848

– О женщины, женщины!

849

[любовь,]

850

любовь извощиков, другая любовь дурней,

851

воспоминаний о Германии, где мужья едят капустный суп и где молодые девушки слишком белокуры.

852

парижанку сердцем

853

я спас вашу жизнь и спасаю вашу честь!

854

– Вишь ты!

855

– Платоническая любовь, облака…

856

Тут не проходят,

857

– Этому чтó еще надо,

858

– Ребенка в этом доме. Не видали ли вы ребенка?

859

– Этот чтó еще толкует. Убирайся к чорту,

860

– Ребенок? я слышал что-то пищало в саду. Может быть, это его ребенок. Что ж, надо по человечеству. Мы все люди… – Где он? Где он?

861

– Сюда, сюда!

862

– Погодите я сейчас сойду.

863

– Эй вы живее, припекать начинает.

864

– Вот ваш ребенок. А, девочка, тем лучше. До свидания, толстяк. Что ж, надо по человечеству. Все люди.

865

– Оставьте эту женщину!

866

– Ну, ну! Не дури!

867

– Поручик, у него кинжал,

868

– А, оружие!

869

– Хорошо, хорошо, на суде все расскажешь,

870

– По французски знаешь?

871

– По французски знаешь?

872

– Позовите переводчика.

873

– Он не похож на простолюдина,

874

– О, о! он очень похож на поджигателя. Спросите его кто он?

875

– Я не скажу вам, кто я. Я ваш пленный. Уведите меня,

876

– А! А! – Ну, марш!

877

– Чего ей нужно?

878

Чего ей нужно? Она несет дочь мою, которую я спас из огня. Прощай!

879

Говорят, что бедная графиня очень плоха. Доктор сказал, что это грудная ангина.

– Ангина? О, это ужасная болезнь!

– Говорят, что соперники примирились, благодаря ангине…

880

Старый граф очень трогателен, говорят. Он заплакал как дитя, когда доктор сказал, что случай опасный.

– О, это была бы большая потеря. Такая прелестная женщина,