Потонувший колокол

Благодарю.

Фрау Магда

Не говори. Мне делается страшно,Когда ты говоришь так.

Гейнрих

(с лихорадочной горячностью)

Нет, не надо,Ты не должна бояться, слышишь, Магда,Ты жить должна, и будешь, без меня.

Фрау Магда

Жить без тебя… не в силах, невозможно.

Гейнрих

Не мучь меня, твоя печаль ничтожна,И недостойна, не забудь: ты мать;Пойми и успокойся.

Фрау Магда

Умоляю,Не будь теперь со мною так жесток.

Гейнрих

(с мучением)

Жестокостью ты называешь правду?То, что принадлежит тебе навек,Ты каждый миг найдешь в кроватке детской,Там счастие твое, несчастье, жизнь,Там все твое в покровах этих белых,И было б низко, будь это не так.

Фрау Магда

(бросаясь к нему)

Пускай поможет Бог мне в этом горе,Но я тебя люблю сильней всего,Сильней детей, сильней себя и жизни.

Гейнрих

О, горе вам, кого удел – сиротство!И трижды горе мне, кто осужденУ вас отнять насущный хлеб, чтоб стал онОтравою на языке моем.Но так или иначе, будь счастлива!Пусть под свою защиту примет васТот, от Кого укрыться невозможно.Уже для многих темный сумрак смертиЖеланным светом был: я жду того же.

(Мягко.)

Дай руку мне. Тебя я обижал,Как словом, так и делом; да, я знаю,Твою любовь не раз я оскорбил;Прости меня теперь; какой-то силойВсегда я вынуждаем был на это,Меня толкало что-то, – что, не знаю, –Терзать тебя, и вместе с тем себя.Прости мне, Магда!

Фрау Магда

В чем же ты виновен?В чем я могу простить тебя? О, Генрих,Не говори так, если только любишь,А то я буду плакать; я скорееХотела бы, чтоб ты меня бранил.Ты знаешь, чем ты был мне.

Гейнрих

(с мучением)

Нет, не знаю.

Фрау Магда

Ты взял меня и сделал человеком.В невежестве, в терзаньи, в нищетеЖила я под дождливым серым небом;Ты поманил, увлек и дал мне радость.И никогда твою любовь сильнейНе чувствовала я, как в ту минуту,Когда меня суровою рукоюОт темноты ты к свету обратил.И мне тебя прощать? За все, что сталоМоей душой, моею целой жизнью?

Гейнрих

Так странно души спутаны в узор.

Фрау Магда

(гладя его волосы, мягко)

О, если мне когда-нибудь случалосьТебе в угоду сделать что-нибудь, –Здесь в комнатах иль в мастерской смогла яХоть часик скрасить, и твоим глазамКазалася желанной… ты подумай,Мой Генрих, я, которая хотела бТебе отдать, не знаю что, все, все,Тебе взамен могла служить лишь этим.

Гейнрих

(с беспокойством)

Я умираю: это хорошо.Бог так решил для нашего же блага.Иначе, Марта… наклонись ко мне:Для нас обоих умереть я должен.Ты думаешь, что если расцвела ты, –И для меня, – я вызвал твой расцвет?О, нет! То сделал вечный Чудотворец,Который завтра жесткой зимней вьюгойВесенний лес ударит, и убьетБесчисленность едва расцветших почек.Для нас обоих умереть я должен.Смотри, я был изношен, я был стар,Я был какой-то неудачной формой.Зачем же стал бы я теперь жалеть,Что тот Литейщик, Чьей рукой я создан,Меня отверг, увидев, как я плох.Когда, вслед за моим плохим созданьем,Своей рукой меня швырнул Он в пропасть,Падение желанно было мне.Мое созданье, знаю, было плохо;Тот колокол, который мог упасть,Не создан для вершин, – нет, он не мог быМеж гор высоких отзвук пробудить.

Фрау Магда

Твои слова мне вовсе непонятны.Прекрасное создание такое,Снискавшее высокие хвалы,В металле ни малейшего изъяна,С таким прозрачным звуком!Боже мой! Да все единогласно говорили,Когда между деревьев зазвучалТвой колокол: «То хор небесных духов».

Гейнрих

(с лихорадочной поспешностью)

Он для долин, он не для царства гор!

Фрау Магда

Неправда, если б только ты услышал,Как я, что пастор кистеру сказал,В волнении глубоком: «Как чудесноОн зазвучит среди высоких гор…»

Гейнрих

Он для долин, он не для гор высоких.Об этом знаю только я один.Об этом пастор ничего не знает.Нет, я умру, и мне желанна смерть!Подумай: если б мог я встать с постели,Как говорят, поправиться, – ну, если бЦирюльник починил меня, чтоб яДостойным стал в приюте пресмыкаться, –Напиток жизни пламенно горячий, –Порой он горек был, порою сладок,Но крепким был всегда, когда я пил, –Я говорю, теперь он стал бы слабым,Лишенным вкуса, выдохшимся, кислым,Холодным. Если кто желает, пей.Но мне претит, противно даже видеть.Нет, погоди, когда бы даже тыМне привела врача, который мог бы,Как кажется тебе, вернуть меняК моей погибшей радости, сумел быВернуть меня к моей работе прежней, –Поверь мне, Магда, я приговорен.

Фрау Магда

Супруг мой, расскажи мне, ради Бога,Как это приключилося с тобой?Ты, человек высокоодаренный,Засыпанный дарами от небес,Везде хвалы снискавший и любимый,В своем искусстве – мейстер… До сих пор,Без отдыха, ты весело работалИ создал больше ста колоколов:На сотни башен, голосом протяжным,Они, гудя, поют тебе хвалу,И как из чаш глубоких проливаютТвоей души живую красотуНад деревнями, селами, полями.С пурпурной кровью вечера, с сияньемЗари Господней, в золоте горящей,Ты смешиваешь голос дум своих.Богач, способный раздавать так много,Господний голос! Ты, вкусивший радостьБыть щедрым и не знавший ничего,Как только снова – радость быть богатым,Тогда как тяжесть нищенских скорбейДля нас служила хлебом ежедневным, –Ты, чуждый благодарности, враждебноГлядишь на труд рабочих дней твоих?Так как же, Гейнрих, хочешь ты заставитьМеня войти в противную мне жизнь?Что жизнь мне? Чем она могла бы стать мне,Коль даже ты ее бросаешь прочь,Как будто бы фальшивую монету!

Гейнрих

Не искази моих правдивых слов.Ты, ты сама сейчас мне так звучала,Таким глубоким звуком и прозрачным,Как ни один из всех колоколов,Которые я создал. – Благодарность!Но, Магда, ты должна понять меня:Последнее созданье неудачно.С стесненным сердцем в высь я шел за ним,Когда крича и весело бранясь,Они тащили колокол к высотам.И он упал. В провал ста саженей.Теперь он в горном озере. Глубоко,Навеки в горном озере лежитПоследний плод моей мечты и мощи.Вся жизнь моя, так, как ее я прожил,Не создала и не могла создатьДругой работы, лучшей. Да. И все жеЕе я бросил вслед моих опальныхСозданий неудавшейся мечты.Она лежит на дне, а сам я долженДожить последний сумрачный мой час.Я не скорблю и все-таки скорблю яО том, чего уж нет, одно лишь верно:Ни колокол, ни жизнь не возвратятся.И если б я сковал свою мечту –С желанием опять услышать гимныПохороненных звуков, – горе мне!Какая жизнь меня бы ожидала:Она была бы бременем тоски,Раскаянья, безумия, ошибок, –И темноты, и желчи, и отравы.Нет, нет! Такой я жизни не приму!Я больше не хочу служить долинам,Их мир не успокаивает большеМою всегда стремительную кровь.Все, что в моей душе теперь хранится,С тех пор как я побыл среди высот,Стремится вновь к заоблачным вершинам,Светло блуждать над морем из тумана,Творить созданья силою вершин.И так как я не властен это сделать, –Недужный, как теперь, – и так как я,Когда бы мог взойти, упал бы снова,Пусть лучше я умру. Чтоб жить вторично,Я должен быть, как прежде, молодым.Из горного чудесного растенья,Из нового вторичного расцветаРождаются душистые плоды.Я должен в сердце чувствовать здоровье,Железо в жилах, мощь в своих руках,И жар завоевателя безумный,Чтоб что-нибудь чудесное создать,Неслыханно-прекрасное.

Фрау Магда

О, Гейнрих!Когда бы только я могла найти,Чего ты хочешь: тот родник, чьи водыСпособны юность сердцу воротить!С каким восторгом я бы побежала,Изранила бы ноги, – больше, – смертьНашла бы пусть в струях его, но толькоЧтобы молодость тебе он возвратил!

Гейнрих

(с мучением, впадая в забытье и бред)

Ты, милая! – Нет, нет, я не хочу.Возьми питье. В нем только кровь. Не надо.Оставь, уйди – и дай мне – умереть.

(Лишается сознания.)

Пастор

(возвращаясь)

Ну, как дела?

Фрау Магда

Ах, очень, очень плохо!Глубоким он недугом потрясен,Печалью непонятной он снедаем.Не знаю, что мне ждать и что мне думать.

(Поспешно накидывает платок.)

О женщине святой вы говорили…

Пастор

Да, да, я потому-то и пришел.Она живет… всего в версте отсюда.Ее зовут… ну, как ее зовут?В лесу сосновом… да, в лесу сосновомОна живет. Ей имя…

Фрау Магда

Виттихен?

Пастор

Ах, что вы! Это скверная колдунья,Бесовская жена. Ее убьют.Уж на нее все, в гневе, снарядились,Уж с факелами, с палками, с камнямиИдет толпа, чтобы покончить с ней.Во всей беде, которая случилась,Винят ее одну. Нет, имя той,Хорошей, – Фрау-Находи-Трилистник.То честная вдовица; муж ее,Пастух покойный, ей рецепт оставил,Как утверждают, силы чудодейной.Хотите к ней пойти?

Фрау Магда

Да! Да!

Пастор

Сейчас же?

Входит Раутенделейн, с ягодами, переодетая служанкой.

Фрау Магда

Кто ты, дитя, чего ты?

Пастор

Это АннаИз домика Михеля, говорить с нейНапрасный труд. Бедняжечка нема.Добрейшее создание. Она вамТут ягод принесла.

Фрау Магда

Войди, дитя!Но что мне было нужно? Да, вот это!Смотри, дитя, перед тобой больной.Останься с ним, пока он не проснется.Ты понимаешь, что я говорю?Так, Фрау… Фрау-Находи-Трилистник?Но к ней далеко, мне самой нельзя.Я попрошу соседку. Значит, тотчас…Я только на минутку отлучусь.О, боже милосердный, как мне горько!

(Уходит.)

Пастор

Постой здесь или лучше посиди.Будь умницей. И если в чем какаяОкажется нужда, ты помоги.А Бог тебе за то пошлет награду.Да как ты изменилась! Будь же честнойИ набожной, Всевышний наделилВеликой красотой тебя. Нет, право,Как на тебя посмотришь хорошенько,Я вижу ты, а будто и не ты;Как взглянешь, ну, принцесса ты из сказки,Не верится, что это ты. Так помни:Он в лихорадке, нужно, чтоб на лбуЛежало что-нибудь похолоднее.

(К Гейнриху.)

Да исцелит тебя Отец небесный!

(Пастор уходит.)

Раутенделейн

(до сих пор робкая и смиренная, совершенно меняется и делается крайне оживленной).

Искры, вспыхните во мгле;Жизнь, зажгись в немой золе,Задрожи, огонь и дым,Под дыханием живым.Красный ветер, вырвись прочь,Я – языческая дочь,Заодно с тобой.Зуррэ, зуррэ, пой!

(Огонь в очаге вспыхивает.)

Ты, котел мой, шевелись,Вправо, влево, вверх и вниз!Ты покрышка, тяжела,Будь горячей, как была!Суп, кипи, шуми, варись,Весь до капли вскипятись,Поднимись волной.Зуррэ, зуррэ, пой!

(Она приподнимает при этом крышку медного котла и рассматривает содержимое.)

Стебли нежных майских трав,С луга свежего сорвав,Я бросаю в теплоту,Слейтесь все в одну мечту!Тот, кто выпьет эту смесь,Сильный, свежий будет весь,Будет молодой!Зуррэ, зуррэ, пой!Теперь мне нужно репы натеретьИ принести воды. – Так. – Пусто в кадке.Но прежде надо растворить окно.Как хорошо! А завтра будет ветер.Громада-туча, как большая рыба,Далеко протянулась сверху гор,Назавтра разорвется, и оттудаСо свистом сонмы духов сумасшедшихНизринутся через сосновый лесИ сквозь ущелье, вниз, в долину к людям.Ку-ку! Ку-ку! Кукушка раскричалась.И ласточки ширяют и скользятПо воздуху, в котором день сверкает.Гейнрих открывает глаза и пристально смотрит на Раутенделейн.Скорее нужно репы натереть мне,Да принести воды. Ведь я теперьСлужанка, у меня работы много.Ты, помогай мне, не ленись, огонь!

Гейнрих

(в невыразимом удивлении).

Кто… ты?

Раутенделейн

(быстро, весело, непринужденно).

Я? Раутенделейн.

Гейнрих

Я слышу это имя в первый раз.Ты – Раутенделейн? Тебя я видел,Однажды. Где?

Раутенделейн

Там, высоко, в горах.

Гейнрих

Да, верно. Я лежал там в лихорадке,Тогда ты мне приснилась – и теперь…Теперь я тоже сплю, и все мне снится.Как часто видишь странное во сне.Ведь правда? Это дом мой; вновь пылаетОгонь, и это мой очаг; я сам,Смертельною болезнью захворавши,Лежу в постели; за окно берусь.Вон ласточка летит; в саду играютВсе соловьи; в окно плывет волнойДыханье от сирени и жасмина;До мелочей все чувствую и вижу;Вот, в одеяле каждый волосок,Вот даже этот узел, – и однако,Я сплю и это все мне только снится.

Раутенделейн

Спишь? Почему?

Гейнрих

(в экстазе)

Да потому, что сплю.

Раутенделейн

Ты так уверен в этом?

Гейнрих

Да! Нет! Да!Что говорю я? Нет, не пробуждаться!Ты говоришь: уверен я иль нет,Что я не сплю. Пусть будет то, что будет,Сон или жизнь, но это существует.Я чувствую, я вижу: ты живешь!Во мне иль вне меня… О, дух прекрасный!Быть может, ты моей души рожденье,Тебя я оттого люблю не меньше!Побудь со мной! Еще!

Раутенделейн

Но сколько хочешь!

Гейнрих

И все-таки я сплю.

Раутенделейн

Так посмотри же:Я топну ножкой маленькой своей,Ты видишь каблучок мой? Красный-красный?Да? Хорошо: ты видишь здесь орешек?Вот меж двух пальцев я его беру.Ступай под каблучок. Вот так, отлично.Крак! Видишь? И орешек пополам.Ну, что же – это тоже сон?

Гейнрих

Бог знает!

Раутенделейн

Ну, посмотри еще. Вот, я иду,Сажусь к тебе – я на твоей постели –И преспокойно ем орешек мой…Тебе не тесно?

Гейнрих

Нет. Но расскажи мне,Откуда ты и кто тебя послал?Чего ты ищешь? Я – пред тобою,Разбитый, жалкий, – образ горькой муки,Считающий последние шаги, Мгновенья!

Раутенделейн

Ты мне нравишься. ОткудаЯ родом, не могла бы я сказать,Куда иду, мне тоже неизвестно.Меня однажды Бабушка КустовПодобрала на мхах и на травинках,И молоком меня вскормила лань.Я дома – на горах, в лесу, в болоте.Когда свистит, ревет и воет ветер,Когда, как кошка дикая, он бьется,Мурлыча и мяукая, – со смехомЯ в воздухе тогда ношусь, кружусь.Я хохочу, ликую, кличет эхо,И лесовик, ундина, водяной,Внимая вне, от хохота трясутся.Я злая, и когда я рассержусь, –Царапаюсь, кусаюсь, больно-больно,Тот, кто меня рассердит, берегись!Но если и никто меня не сердит,Немногим это лучше, потому чтоЯ по капризу зла или добра,Как захочу. Сегодня так, а завтраСовсем иначе. Но тебя люблю я.Тебя царапать я не буду. Хочешь,Останусь здесь; но лучше, если тыПойдешь со мной в мои родные горы.Увидишь, как тебе служить я буду.Карбункулы тебе я покажуИ бриллианты в ямах первобытных,Где от начала дней они лежат,Топазы, изумруды, аметисты:Что молвишь, все я сделаю тебе.Пусть я хитра, упряма, своевольна,Ленива, непослушна, все, что хочешь, –Твои желанья я всегда исполню,И прежде чем успеешь ты моргнуть,Тебе кивну я: да! Ты знаешь, дажеИ Бабушка Кустов…

Гейнрих

Дитя мое,Ты говоришь, а я ведь и не знаю,Кто Бабушка Кустов?

Раутенделейн

Как, ты не знаешь?

Гейнрих

Нет.

Раутенделейн

Как, ее?

Гейнрих

Я человек, и слеп.

Раутенделейн

Ты скоро будешь видеть. Я умеюОткрыть глаза для всех небесных далей,Кому я поцелую их.

Гейнрих

Открой мне.

Раутенделейн

Ты будешь смирным?

Гейнрих

Да, сама увидишь.

Раутенделейн

(целует ему глаза)

Глаза, откройтесь!

Гейнрих

Милое дитя,Ниспосланное мне в последний час мой;Цветок, рукою Господа отцовскойМне сорванный в садах весны далекой, –Побег свободный! Если б я был тот,Каким когда-то вышел ранним утромВ мой первый день, – я обнял бы тебя,К моей груди прижал бы нежно, крепко.Я был слепой, теперь я полон света,Я силою предчувствия вхожу В твой мир.Чем больше я тебя впиваю,Загадка-образ, тем ясней я вижу.

Раутенделейн

Гляди же, сколько хочешь, на меня.

Гейнрих

Как светит красота твоих волос,И золотых и пышных! О, с тобою,Любимейший из ярких снов моих,Челнок Харона будет царской лодкой,Бегущей на багряных парусахК востоку, к счастью, к утреннему солнцу.Вот, с запада повеял легкий ветер,Ты чувствуешь дыхание его?Ты чувствуешь, как он над южным моремБросает пеной белой по волнам,Смеющимся в качаньи колыбельном?Он свежестью алмазною играетИ брызжет ей! Ты чувствуешь? А мыПокоимся на золоте и шелке,И полные доверчивости ясной,Мы измеряем дальнее пространство,Которое с тобой нас отделяет –Ты знаешь от чего: ты узнаешьЗеленый остров, где растут березыПо склонам, убегающим к воде,Чтобы купаться в светло-синей влаге.Ты слышишь радость всех певцов весенних,Они нас ждут, поют…

Раутенделейн

Я слышу их.

Гейнрих

(в забытьи)

Вот видишь: я готов. Проснусь, – и тотчасМне скажет кто-то: ну, пойдем со мной.И свет погас. И веет тайный холод.Увидевший умрет, как и слепой,Но все-таки тебя я видел… знаю…

Раутенделейн

(делая условные движения).

Спи, художник, сном глухим,Вновь проснись и будь моим.Спи, а сила тайных чарВ сердце вспыхнет, как пожар.

(Она делает разные движения около очага, говоря при этом.)

Мраком заклятый, запрятанный кладПросится к свету, и камни горят.Воют собаки сокрытых огней,Воют, не могут сорваться с цепей.Рабство не вечно, растоплен кристалл,Нами владеет, кто волю нам дал.

(С жестами обращается к Гейнриху.)

Раз, два, три; и дух твой нов,В новом волен от оков.

Гейнрих

О, что со мной? В какой дремоте яБыл раньше? И какое это солнце,Какое утро смотрится в окно,Мне руку золотит? О, воздух утра!Так пусть когда твоею это волей,Твоею силой, небо, я волнуем,Горя порывом нового огня,И тот огонь есть знак твоих хотений –Пусть я, восстав, – лишь только бы восстать мне,Еще однажды в эту жизнь войду,Еще однажды научусь бороться,Надеяться, желать, стремиться, жаждатьИ создавать, быть новым.Входит фрау Магда.

Гейнрих

Магда, ты?

Фрау Магда

Уж он проснулся?

Гейнрих

Магда, это ты?

Фрау Магда

(полная радостного предчувствия).

Ну, как ты?

Гейнрих

Хорошо! Как хорошо мне!Я буду жить. Я знаю: буду жить.

Фрау Магда

(как бы вне себя).

Он жив, он жив! Мой милый! Гейнрих! Гейнрих!Раутенделейн стоит в стороне с горящими глазами.

Конец второго действия

Действие третье

Заброшенная плавильня в горах, неподалеку от снежных залежей. Справа из скалы, образующей стену, бежит вода через глиняную трубу в каменный водоем, образованный природой. Слева, или в задней передвижной стене, кузня с дымовой трубой и раздувальными мехами. Слева, сзади, сквозь открытый вход, похожий на дверь в овине, виден горный пейзаж: вершины, болота, углубленная группа елей, в самой близи крутой срыв. На кровле хижины дымовая труба. Справа дугообразный пролом в скале. Лесной Фавн, уже видимый за хижиной, тащит сосновую корягу к сложенной поленице, входит нерешительно и озирается. Никельман по грудь приподнимается из водоема.

Никельман.

Брекекекекс, войди же!

Лесной Фавн.

Это ты?

Никельман.

Чтоб черт побрал! От этой срамоты,От этой сажи – тошно.

Лесной Фавн.

Улетели?

Никельман.

Кто?

Лесной Фавн.

Кто? Они!

Никельман.

Чего ж им? Посидели,И будет.

Лесной Фавн.

За опушкою леснойРогатого я встретил…

Никельман.

Э!

Лесной Фавн

…С пилойИ с топором.

Никельман.

Ну, что он там болтает?

Лесной Фавн

Да говорит, что ходит и считаетТвои кворакс и ждет, когда конец.

Никельман.

Так уши пусть заткнет себе, глупец.

Лесной Фавн

Что квакает, мол, очень и клянетсяТак жалостно.

Никельман.

А вот он подвергнется,Я голову сверну ему.

Лесной Фавн.

Как раз!

Никельман.

Ему, да и другому…

Лесной Фавн.

(смеется)

В добрый час!Проклятый род! Теснится в наши горы,Ломает наши вольные просторы,Взрывает землю, строит здесь и там,Проходит в глушь и рыщет по кустам,Все, что ни встретит, только мнет и давит,Металлы исторгает, топит, плавит;Лесной и водяной ему ничто,Запанибрата с ними, а не то –За тачку! В посрамленье всей округи,Сильфиду нашу взял себе в подруги.А мы чего? Наш брат гляди и стой,Она в глаза смеется надо мной.Цветы ворует, золото, алмазы,Янтарь, и кварц, и желтые топазы;Его целует, ночью с ним и днем,На нас глядеть не хочет нипочем.Ни в чем себе помехи он не встретит;Деревья высочайшие отметит,И ну пилить, дрожит земля кругом,От молота в ущельях гул и гром.Огонь на кузне все превысил меры,Бросает отсвет в дальние пещеры.В моей норе мелькает по стенам,Чтоб черт узнал, что делает он там.

Никельман.

Брекекекекс, подумать я не смею:Когда б ему тогда сломал ты шею,Уж гнил бы он близ чада своего:Зверь-колокол и делатель его.В игре азартной раз нашел удачу,Его мне самого давай в придачу.

Лесной Фавн.

Ты прав, черт побери, без дальних слов!

Никельман.

А он тут жив, и весел, и здоров;Как только звякнет он, опустит молот,Меня сейчас бросает в жар и в холод.

(Плаксиво.)

Ее он наряжает без конца,Шлифует ей алмазы для кольца,Кует ей серьги, нежит и милует,И грудь ее и плечи ей целует.

Лесной Фавн

Клянусь моей козлиной бородой,Ты помешался. Парень молодойВ девчонке кое-чем любовь пробудит,А старый бес, как ты, метаться будет.Ей не по вкусу всякий водяной.Не хочет, плюнь. Обширен шар земной,Моря глубоки, выбери ундину,Встряхни с ней глубь, и разгони всю тину,Безумствуй, наслаждайся, как паша.И будет жизнь куда как хороша.Поверь, в конце концов ты равнодушноПосмотришь, как она за ним послушноИдет в постель.

Никельман.

Убью его.

Лесной Фавн

Вот, на!Она в него, как кошка, влюблена.

Никельман.

Я проучу его…

Лесной Фавн

Ну, и проучишь,И все равно ее ты не получишь.И проучить-то трудно, братец мой,Ведь бабушка за них стоит горой:Для них совсем особое почтенье.Одно тебе осталось: ждать, терпенье.

Никельман.

Проклятие!

Лесной Фавн.

Постой, всему черед.Он человек, и хмель его пройдет.

Раутенделейн

(еще невидимая, поет подходя)

На цветке, как на окошке,Жук сидел. Зум, зум!В черно-беленькой одежке,Пел себе. Зум, зум!

(Раутенделейн показывается.)

А, гости! Очень рада! Добрый вечер!Ты золото промыл мне, Никельман?Ты натаскал коряг мне, козлоногий?Глядите, я с добычей: сколько разныхДиковинок я набрала повсюду,Не попусту искала: вот алмаз,Вот здесь мешочек с пылью золотою,Хрусталь, пчелиный сот… Да, жаркий день!

Никельман.

А после жарких дней и ночи жарки.

Раутенделейн

Не знаю, может быть. Твоя стихия –Холодная вода, нырни в нееИ освежись.

Лесной Фавн хохочет, как сумасшедший. Никельман безгласно опускается вниз и исчезает.

Раутенделейн

Так, право, надоел мне,Что даже зло.

Лесной Фавн.

(все еще смеясь)

Тьфу! Метко же ты бьешь.

Раутенделейн

А тут еще подвязка подогнуласьИ режет ногу.

Лесной Фавн.

Хочешь? Я поправлю.

Раутенделейн

Да, для тебя как раз! Дружок, послушай,Поди ты прочь, а то такая вонь,И мухи вкруг тебя, как будто туча.

Лесной Фавн

Они милее мне, чем мотыльки,Которые на крыльях опыленныхЛетают вкруг тебя, – то льнут к губам,То в волосах трепещутся, а ночьюНа грудь к тебе садятся и на бедра.

Раутенделейн

(смеется)

Ну, хорошо. Довольно.

Лесной Фавн

Знаешь что?Ты колесо откуда-то достала.Отдай мне.

Раутенделейн

Плут. Откуда-то! ОтличноТы знаешь сам, откуда колесо.

Лесной Фавн.

А если б колокольную повозкуЯ не сломал, ведь он бы не попался,Тот сокол благородный, в сеть твою.Будь благодарна мне, и в благодарностьОтдай мне колесо. Я обовьюЕго кругом бечевкой просмоленной,Зажгу и, отыскав крутой обрыв,Швырну его. Какая будет штука!

Раутенделейн

И в деревнях кругом какой пожар!

Лесной Фавн.

Да, красный пламень жертвы, красный ветер.

Раутенделейн

Из этого не выйдет ничего.Ступай, дружок, отсюда.

Лесной Фавн

Как, уже?Я должен уходить? Скажи мне только,Что делает теперь наш милый Мейстер?

Раутенделейн