Распутица. Роман в пяти частях

Михаил ждал её в шесть часов у входа в кафе. Юлия вышла в демисезонном пальто, на улице было морозно, под светом фонарей ртутно мерцал белый снег. Шли торопливо прохожие, ехали автомобили. Детсад находился в полуквартале от кафе, на боковой улице от Московского проспекта. Михаил без её разрешения взял Юлю под руку.

– У меня к тебе такое предложение, о котором ты не говори Николаю. Есть хорошие импортные шмотки, не могла бы ты в кафе предложить своим сотрудницам?

– Конечно, я с радостью тебе помогу! Моя племянница хочет джинсы американской фирмы «Вранглер» или «Монтана», батник фиолетовый, какое-нибудь нижнее бельё!

– Завтра я завезу, от продажи всякой вещи плачу пять процентов. Идёт? Если дело пойдёт успешно, накину ещё несколько процентов…

– Ой, Миша, я бы и за так готова продавать, – воскликнула простодушно Юля.

– На халяву – я не допускаю себе наживаться, такой закон нашего бизнеса. Ты считаешь, что пять много, давай за три, если на то пошло. Но я верен своему первоначальному слову.

Юлия на это только засмеялась, блеснув на него белками прелестных глаз, в которых он не увидел укора – одна невинная чистота. Не дойдя до детсада, Михаил прощальным жестом слегка коснулся её плеча, сбавил шаг, остановился; Юля, не оборачиваясь, с наклонённой головой оттого, что он так скоро оставил её, пошла дальше. Если бы Михаил посмотрел в её сторону, он бы тотчас понял, что она жалеет о его быстром уходе. Наверное, если бы не была занята работой, тогда бы ни за что не ушёл. В следующую секунду она осудила себя за вольный образ мыслей, ведь она замужем и ещё мечтает о ком-то. Нет, это совсем не так, думала Юлия, входя во двор детсада.

До конца смены дети обычно два часа находились в кафешной подсобке и что-нибудь рисовали, терпеливо ожидая, кода мать закончит работу.

Домой она ехала на автобусе, в квартире мужа уже чувствовала себя как полная хозяйка, переодевала детей и отпускала их на улицу. Николай в это время был ещё на службе, а жена какое-то время отдыхала перед телевизором, потом стирала, готовила ужин к приходу мужа. Вспоминала Михаила, в сегодняшней встрече она находила нечто романтическое, чего ей так не хватало в повседневных заботах о семье, чтобы не так было скучно жить. Михаил был в дорогой светло-коричневой дублёнке, в ондатровой шапке и джинсах. И впрямь как супермен, модник. А вот Николай старомоден. Она видит мужа чаще всего в военной форме, которая подчёркивает его нестройную, несколько грузную фигуру. В гражданском костюме Николай выглядел даже элегантно. А когда надевал джинсы, то над поясом уже нависал складками живот. Несмотря на эти недостатки, он весьма сильный мужчина, брал её на руки, как пушинку.

Юлия сама почти никогда не расспрашивала мужа о его делах, потому что подробности офицерского сообщества её почти не интересовали. Николай будто был доволен этим и старался не касаться службы. Правда, её интересовали исключительно жёны офицеров. Почти все они были медсестрами, врачами, учителями, продавцами, служащими каких-то военных и гражданских контор. Однажды она спросила, не чувствует ли он себя неловко оттого, что первая его жена была парикмахершей, а нынешняя – поварихой? Но Николай уклонился от ответа, видно, эта тема его нисколько не волновала…

Когда пришёл муж, Юлия предумышленно умолчала о посещении кафе Михаилом. Разумеется, о его предложении заняться фарцовкой, то есть продажей шмоток, Юля также не обмолвилась, опасаясь с его стороны немотивированной ревности, ведь он сам запретил Михаилу втягивать жену в свои торгашеские дела. Только сейчас Юля подумала, почему Михаил обошёл Евгению, не предложил ей продавать вещи? «А почему ты думаешь, что она уже не продаёт?» – услышала она свой внутренний голос. Но об этом она не собиралась спрашивать у подруги, и будет хорошо, если держать деловую связь с Михаилом в секрете…

Глава четырнадцатая

Через два дня Николай уехал в командировку с двумя сержантами-срочниками. Юлия хотела проводить мужа на поезд, но он почему-то отказался от её предложения.

– Если было бы можно, я бы поехала с тобой, – сказала она вполне искренне, отправляя его на работу, приготовив ему на дорогу провиант.

Николай молча поцеловал её, пожал руку Жене, подержал на руках Варю. Дети всё ещё стеснялись его. Но Юлия была довольна, что муж так тепло попрощался с ними, будто уезжал на год.

В кафе у Юлии повара спрашивали, нельзя ли достать импортные вещи. Она, конечно, не могла им твёрдо обещать, потому что это зависело не от неё. И только отвечала, что надо спросить, тогда будет ясно, можно ли надеяться. Но Михаил пока не объявлялся, Евгения была весьма сумрачна, поскольку до неё основательно дошло, что Юлия продавала вещи, и от этого её мучила жгучая ревность. Почему Миша так поступил, почему не предложил ей это дело навсегда, а только временно? Ведь между ними установились настоящие любовные отношения. Правда, неделю она проболела ангиной, и всё это время Миша ей не звонил, она полагала, что он уехал. И теперь, когда стало определённо ясно, что он «подцепил» Юльку, Евгению обуяла злость. Она впервые возненавидела подругу и отныне не хотела видеть её: «Вот какая праведница, вот какая тихоня, – про себя возмущалась та, – никогда бы не подумала, что она способна у подруги отбить любовника. Я ей этого не прощу! Вот почему она отговаривала меня от него, мужа моего пожалела, а своему рога наставила. Ах, какая сволочь, а сама изменила Николаю. Вот я ему всё скажу, что у него за жена! А может, не стоит связываться, ведь, чего доброго, всё расскажет моему боцману?»

Евгения действительно растерялась, но бездействовать уже не могла. Она позвонила Михаилу. Но на работе в обед его не оказалось, то есть утром он был, но уехал в командировку – так ответила диспетчер, а приедет только через день.

Юлия, разумеется, заметила охлаждение к ней подруги и понимала хорошо, с чем оно было связано. Она как-то не подумала, что только из-за Михаила у них портятся отношения. А ведь должна была предвидеть, хотя этому почему-то не придавала большого значения. Впрочем, она думала, что её интересовал не сам Михаил, а исключительно то дело, каким он занимался весьма успешно и надёжно. Разве в магазинах достанешь хорошие импортные вещи? Причём она считала, что Михаил подключил к продаже и Евгению. Быть может, так оно и было, но та делала вид, что от этого весьма далека.

– Ты почему со мной не разговариваешь? – как-то озабоченно спросила Юлия.

– Это моё личное дело! Настроения нет… – уклончиво буркнула Евгения, недовольно нахмурив брови. Она хотела, чтобы Юлия призналась в своём проступке, но та даже не собиралась этого делать, не испытывая перед ней вины. Просто она считала, что Михаил вовсе не её муж, поэтому на него у неё нет никакого морального права, чтобы превращать его в своего безраздельного любовника…

Евгения знала, в какой школе работала жена Михаила. Как и всякая женщина, почувствовав вкус к чужому мужчине, распознав, с кем её связала судьба, она хотела знать о его жене всё и воспринимала ту как потенциальную соперницу, которой всёрьез заинтересовалась…

После своей смены она поехала в школу, в которой работала учительницей начальных классов жена Михаила Алла. В это время, когда Евгения шла по вестибюлю школы, находившейся в новом микрорайоне, та вела урок на втором этаже. Евгения вошла в учительскую и спросила, где найти Аллу Владимировну. Ей подсказали кабинет, но предупредили, что с учителем во время урока нельзя разговаривать и отрывать его от учебного процесса. Но для Евгении это не имело ровно никакого значения. «Для кого нельзя, а для меня можно всё!», – подумала она, решительно шагая по длинному коридору. Однако номер кабинета почему-то у неё вылетел из памяти. Если бы волновалась, то это ещё куда ни шло, но Евгения была донельзя озлоблена, точнее сказать, она испытывала вот уже который день непреодолимое желание отомстить Юлии. Поэтому из-за неё, пребывая в нервном напряжении, забыла номер этого проклятого кабинета. Она уже нисколько не сомневалась в справедливости того, что задумала сделать. И долго не отдавала себе отчёта в том, что ею двигала совершить подлость против подруги непреоборимая ревность и к ней, и к жене Михаила. И только сейчас она подумала, что ревнивым чувствам поддаются только слабые, безвольные люди, тогда как себя она считала вполне сильной женщиной? Но как можно было заглушить в себе ревность, если, опять-таки под её действием, ей самой давно хотелось посмотреть на жену Михаила. А вдобавок, если бы она знала, что это желание испытывала и Юлия, она бы полностью уверилась в своем справедливом решении как следует проучить подругу…

Глава пятнадцатая

Алла Данилкина со своим будущим мужем Михаилом познакомилась в ресторане, когда она с группой студенток отмечала окончание института после учёбы на заочном факультете. В своё время она окончила педагогическое училище, работала учителем начальных классов и заочно училась в пединституте; с того времени у неё был парень, который учился на биологическом факультете. Они собирались пожениться. Он отличался начитанностью, собирался в аспирантуру и мечтал о научной карьере. И вот в её судьбе неожиданно произошёл крутой поворот, когда познакомилась с Михаилом, который по образованности не годился в подмётки её жениху, но зато превосходил его мужскими достоинствами, чем, собственно, и покорил Аллу. Перед Михаилом она почувствовала тотчас своё превосходство в том, что была, воспитана, интеллигентна, неплохо разбиралась в стилях одежды, гордилась своими учёными интересами, тогда как перед женихом, его широкой эрудицией, она заметно проигрывала. Ведь он пробовал писать научные статьи ещё в десятом классе, вёл какую-то переписку с научными журналами, ей казалось, она его беззаветно любила и уже точно знала, что будет с ним всегда, несмотря на то что сама никаких статей не писала, но любила рассуждать о педагогике и мечтала учить и воспитывать детей в школе.

И вот знакомство с Михаилом поломало все её прежние планы. В то время он работал таксистом, вступил в партию ради будущей карьеры. Алле казалось, что муж хотел пойти по партийной линии. Но об этом никаких разговоров не вёл, свои планы держал при себе. К концу того памятного ресторанного вечера Алле серьёзно показалось, что она уже влюблена в Михаила…

Через год они поженились, за это время муж сменил такси на «дальнобойную» фуру. Ещё через год Алла родила сына Витальку и, чтобы не терять стаж, отдала ребёнка на руки своей матери. Но между свекровью и невесткой возникло недоразумение из-за того, что свекровь хотела взять внука к себе на воспитание, но та не уступила и предпочла ей свою мать.

Личные отношения Аллы и Михаила складывались достаточно ровно. Она не возражала против его частых командировок, хотя с первого дня после свадьбы острого недостатка в деньгах она не испытывала, поскольку левые заработки мужа дополняли семейный бюджет. Вскоре Алла забыла про своего прежнего жениха-биолога Марика Удашева, полагая, что ошибки не сделала, избрав в мужья таксиста. Правда, её мать, всю жизнь проработала секретарём у начальника стройтреста и сама вырастила дочь.

Алла недолго сожалела о потере перспективного человека, который со временем мог бы вполне стать большим учёным. Но когда она об этом поразмыслила, то больше не жалела, что не связала с ним свою судьбу, так как от его учёности надо было ждать и ждать отдачи. И кто знает, как бы всё сложилось на самом деле, если бы на её решение не повлияло и то, что семья Марика исповедовала совсем другую религию. Хотя тогда, во время атеистического засилья, к какой бы конфессии его вера ни принадлежала, она не имела того влияния на общество, какое приобрела с разрушением тоталитарно-партийной системы. И всё равно даже в то свободное от религиозного влияния время в какой-то мере вера его народа как раз её настораживала, а то и национальные традиции семьи Марика…

Так что с Михаилом Алла была пока вполне счастлива. С тех пор прошло восемь лет их совместной жизни. За это время, состоя в строительном кооперативе, Михаил получил двухкомнатную квартиру. И продолжал работать на междугородних перевозках грузов, чего было уже недостаточно для расширения бизнеса. Последние три года в тяжёлой борьбе с конкурентами добился права совершать рейсы за границу в некоторые страны Восточной Европы, а спустя время переоснастил машину на европейский лад и дальше по транзиту…

Его работой Алла не пыталась интересоваться, хотя её практический интерес вызывался лишь тем, как живут люди за границей.

– Что же ты думаешь, я должен тебя заразить безмерной завистью? – отшучивался Михаил. – Это не входит в наши с тобой отношения. Люди везде живут со своими проблемами и сами их решают, а у нас ждут, пока их разрешат чужие дяди. Социальное иждивенчество, так что ничего конкретно сказать не могу, изнутри я не знаю их жизни….

– Да всё превосходно знают, что культура там значительно выше, а тебе почему-то захотелось из этого сделать тайну? – жена усмехнулась с таким видом, что в этом вопросе она, несомненно, разбирается лучше, чем он.

– Что ты городишь? У них своя, европейская, сложившаяся за столетия, а у нас, если какая и была, то и ту в своё время разрушили…

– И вещи делают качественные, разве и нам так нельзя, кто мешает?

– Это же импорт, кстати, наш экспорт ты там не видела? Мы туда тоже гоним неплохие вещи, умеем же делать, только такие предприятия работают на внешний рынок… Вот взять вьетнамцев, они увозят на свою родину весь наш ширпотреб, всю посуду, на которую наши женщины почти не смотрят, им подавай саксонский фарфор и т. д. Заграничное тряпьё обладает какой-то магией. Вьетнамцы из нашей страны вывозят утюги, электрочайники, соковыжималки и всю прочую посуду, а у себя перепродают, как коробейники и купцы.

С самого начала совместной жизни Алла считала Михаила надёжным мужем, любившим сына. Когда приезжал из рейсов, уходил с ним гулять по нескольку часов; учил его своим играм, смысл которых сводился к тому, чтобы вырастить из сына настоящего мужчину, умеющего постоять и за себя, и за тех, кто будет с ним рядом. Он учил его любить мать, чему Алла удивлялась, ведь Михаил не прочитал по воспитанию ни одной умной книги, даже ни одной учёной статьи. Но в его действиях было всё правильно, значит, у мужа с детства заложено к высокой нравственности чутьё, привитое ему родителями. Хотя по своему социальному происхождению они обычные простые люди. Мать Зинаида Петровна работала на заводе заведующей складом, но сейчас была уже на пенсии и занималась дачей. Отец Виталий Николаевич и сейчас всё ещё работал в таксопарке слесарем.

У них были сын и дочь моложе Михаила, но уже тоже жившие своими семьями, правда в отличие от старшего брата, они окончили институты и в семье считались учёными людьми. После распределения и сын и дочь жили в разных городах, навещали родных каждое лето во время отпусков…

Однако Алла не очень любила бывать у родителей мужа, несмотря на то что они считались неплохими людьми. Обычно это происходило, когда приезжали со своими семьями брат и сестра. Алла, несмотря на свою образованность, была несколько застенчива, но она охотнее шла на общение с любым коллегой, чем со свекровью или деверем и золовкой, которые производили хорошее впечатление, а разговор всегда вращался вокруг проблемы воспитания детей. Может, просто хотели знать её мнение как профессионального педагога или эта тема волновала всех порядочных родителей, которые желали воспитывать детей по какой-нибудь новомодной системе, наподобие доктора Спока, вокруг которой всегда велись почему-то горячие споры. Алла считала, что нравоучения вредны, они отчуждают детей и родителей, так как всему умному нельзя научить только дидактическим способом. От такого подхода дети быстро теряют интерес; воспитание нужно строить по принципу какой-нибудь игры, чтобы дети при этом чувствовали себя непринуждённо и вели себя активно, то есть моделировали какие-либо жизненные ситуации. Словом, своими рассуждениями она понравилась всей родне мужа…

В дни свиданий с Михаилом она почему-то стала терять зрение, врач-окулист прописал ей постоянное ношение очков. Для девушки с хорошей интеллигентной внешностью это было таким ударом, что тогда казалось – для неё всё безвозвратно потеряно и отношения с Михаилом могут оборваться. Так неожиданно проявившаяся близорукость и открывшаяся перспектива постоянного ношения очков поставили её почти на грань нервного срыва, ведь жизнь потеряла всякую привлекательность и смысл.

Со временем, имея первоначальные знания по психологии, она, конечно, успешно справилась с депрессией, а Михаил как будто никаких перемен у неё не замечал. Алла пока не хотела ему признаваться в том, что так безмерно её огорчало – ведь между ними всё шло замечательно. Это нравственно её поддерживало, и она была ему очень благодарна, что он вёл себя с ней по-джентльменски. А врачи между тем ей рекомендовали носить очки постоянно, чтобы зрение восстановилось хотя бы частично, но если этого не делать, оно может ухудшаться и дальше. Алла пренебрегла этим правилом, так как встречалась с Михаилом, который, конечно, догадался, что у неё не всё благополучно со зрением. Но он сумел подойти к девушке так деликатно, что она перестала стесняться своей близорукости, надела очки, которые изменили её облик, хотя на первых порах этот шаг давался ей отнюдь не легко…

Алла Михаилу понравилась с первого дня знакомства, в ней он увидел надёжность, духовную чистоту и душевное спокойствие, чем они обменялись как бы обоюдно, не сговариваясь. Ему была нужна женщина порядочная, интеллигентная, не просто баба, судачащая на каждом углу, а умеющая беречь домашний очаг и способная прощать мужу невольные увлечения, если они дойдут до неё.

Надо сказать, с самого начала он не собирался изменять жене, просто житейская практика подсказывала, что иногда у мужчины могут появляться посторонние женщины вовсе не ради удовольствия, а исключительно ради укрепления его бизнеса. Но беда жены была в том, что Михаил проявлял к женщинам и чисто донжуанский интерес. Хотя при сближении с ними он всякий раз прикидывал: можно ли их использовать в своих деловых сферах? Евгения оказалась той самой женщиной, которая помогала ему сбывать вещи. Но находясь с ней, он думал о Юлии, которая покорила его своей неповторимой красотой; и он постепенно охладел к Евгении, как в своё время и к Лере, которая при своём музыкальном образовании выказывала вульгарные манеры, чем неотвратимо отталкивала от себя. Конечно, она хорошо помогала ему в сбывании вещей в детско-юношеской музыкальной школе среди преподавателей и их знакомых…

Впрочем, Михаил не забывал Леру. У неё были отличные вокальные данные, она по-своему была чудесно красивая, грациозная. Развелась с мужем-художником, работавшим на заводе, увлекавшимся музыкой, мнившим себя непризнанным гением как в живописи, так и в музыке, что со временем привело к мании величия. Лера воспитала дочь Вику с помощью своих родителей, а когда развелась с мужем Виктором, свекровь Татьяна Александровна просила привозить внучку к ней всегда на выходные. И Лера стала охотно угождать бывшей свекрови, с которой, однако, поддерживала хорошие отношения.

Михаил у Леры был не единственный мужчина, с которым она сначала поддерживала интимные отношения, а когда поняла, что с ней он никогда не свяжет совместную жизнь, она как-то в шутку обронила, дескать, верности от неё он не дождётся. Конечно, Михаил деликатно промолчал, она была ему нужна для расширения своего влияния на чёрный рынок. Со временем, разумеется, он узнал о её связях с одним училищным преподавателем, и этого было вполне достаточно, чтобы с ней мягко разорвать любовные отношения, объясняя это большой занятостью. Но он по-прежнему к ней наведывался, передоверял продажу вещёй, за что она охотно бралась, никогда не отказывалась от побочного приработка. И не пеняла никогда, что ему некогда побыть с ней наедине, считая его в любом случае своим лучшим другом.

То же самое произошло и с Евгенией, которая отличалась от Леры тем, что чаще, чем она, меняла любовников. А ещё Лера обладала большей внутренней культурой и разборчивей смотрела на мужчин. Обе в разной мере поразительно женственные, обе наглые, правда, Евгения была менее образованна. Михаил давно заметил, что все женщины, подходящие под определение гулящих, почти в равной степени в постели интереснее его жены. Собственно, Алла и через восемь лет брака не утратила душевное целомудрие, а от этого казалась немного скучноватой и пресной. Но зато была достаточно надёжной женой, в которой он был полностью уверен. С самого начала ему этого было и надо, у Михаила за всю его водительскую карьеру (особенно когда работал таксистом) перебыло много холостых и замужних женщин. И ни одна так не покоряла его, как Юлия. Но теперь она была женой его друга Николая. Ему казалось, он мог бы у него вполне отбить её, но дело в том, что никогда бы на ней не женился. Она могла бы стать его любовницей, так как даже ради неё он бы ни за что не рискнул бросить жену, несмотря на то что в постели она была не так хороша, как другие его женщины. Правда, у него не было гарантии, что Юлия могла бы во всех отношениях тоже превосходить Аллу. Хотя иногда он находил между ними какое-то трудноуловимое сходство. Но единственное преимущество жены состояло в том, что она была его женой – даже со всеми своими недостатками и добродетелями. Впрочем, Михаил уже точно знал, что совершенных женщин нет. Он отдавал полное предпочтение своей жене только потому, что нравственными качествами она превосходила пока тех женщин, которых хорошо знал.

Алла далеко не полностью знала о всёх деловых сторонах жизни мужа, но с какого-то времени ей стало казаться, что он с кем-то тесно связан, и это её настораживало. Хотя за восемь лет брака она не переменила о нём своего мнения. Её мать всегда говорила, что почти все нормальные мужчины гуляют от своих жён. Первые годы Алла спорила с ней, считая своего мужа не таким. Но бывая с ним на свадьбах своих подруг-одноклассниц, она убедилась, что Михаил нравится многим женщинам. Он и сам танцевал с ними, потому что Алла была не очень склонна к танцам. Она обладала длинными светло-русыми волосами, высокой грудью; если бы некрупный прямой нос, она бы считалась красавицей. Причём после рождения ребёнка она заметно пополнела и уже походила не на девушку, а на зрелую женщину. Очки делали её ещё старше и строже, создавали образ редко улыбающейся дамы. Алла любила носить деловые костюмы, которые придавали ей интеллигентность, которая дисциплинировала мужчин, склонных к домогательствам. Правда, все её знакомства с мужчинами ограничивалось лишь коллегами и родителями своих учеников. Последние испытывали перед ней свою мужскую несостоятельность, хотя Аллу они воспринимали исключительно как учительницу своих детей; в школе она была заметным молодым педагогом, с которым считались и коллеги и родители. Казалось, кроме учащихся, для неё больше ничто не существовало (что, собственно, соответствовало действительности). Она уже сделала два выпуска детей с начальным образованием. Их родители искренне сожалели, что в средних классах у детей не будет Аллы Владимировны, которая знает детей лучше, чем они, родители. Они дарили ей подарки, некоторые хотели, чтобы их второго ребёнка учила только Алла Владимировна, о чём говорили ей в глаза, на что она лишь застенчиво улыбалась, хотя в глазах светилась затаённая радость…

Глава шестнадцатая

Если женщина решилась на недостойный поступок, то на время она приобретает разнузданное поведение. Но когда она ведёт себя свободно, то есть изменяет мужу, её поведение уже не становится естественным. При своём супруге, однако, она ведёт себя в тех рамках, которые ей были свойственны в дни знакомства с ним. Когда Евгения вышла замуж за боцмана, то есть за Кузьму Дубакина, она была весьма стеснительной девушкой, хотя отчасти не лишённой совсем весёлости. Кузьма в то время ей казался серьёзным, целеустремлённым парнем, мечтавшим о морских путешествиях (чего, в конце концов, он добился). Поэтому Евгения, уловив особенности его характера, вскоре смекнула, что при нём лучше быть смирненькой девушкой, и умело прикидывалась застенчивой, какой была в старших классах, а с годами это черта приобрела даже оттенок добропорядочности. Кузьме казалось, что такой жена была от самого рождения. Но он не знал, как некоторые девицы способны перевоплощаться в разбитных, порой лишённых всякой скромности.

Впрочем, об этом он даже не догадывался подумать, так как Евгения покоряла его и своим романтическим именем. Она ему казалась вовсе не манерной, а достаточно воспитанной, хотя её мать работала в торговле, а в его понимании все торгаши страдали недостатком вежливости и деликатности. Евгения же умела быть доброй, мягкой, терпеливой, а значит, будет всегда верно ждать его на семейном берегу. И сначала она оправдывала его надежды, как и всякая талантливая актриса, умела ловко играть. Когда Евгения была беременна, Кузьма получил разрешение на рыболовецкий траулер от ростовского порта пяти морей. Тогда она наивно радовалась, что Кузьма, может, и её возьмёт с собой. Но об этом нечего было и думать, так как девушек на судна дальнего плавания не брали, и ей пришлось после свадьбы ждать мужа несколько месяцев, которые для неё превратились в сущий ад. Последние три месяца беременности Евгения дохаживала без Кузьмы, в роддом её отвозила мать. Родив дочь, она просидела с крошкой год. Евгения отдала её в ясли и вышла на работу. Такой был тогда порядок – после рождения ребёнка женщина больше года не могла воспитывать детей, которых передавали на руки своим родителям или оформляли в ясли, да и то, если была такая возможность. Ведь детских дошкольных учреждений и в те годы почему-то не хватало…