Ход конем

– Она самая… – отозвался Блохин.

– Да, но она же…

– Она – подводка, – усмехнулся бывший заместитель председателя КПС. – Поэтому жить в ее образе вам будет предельно комфортно…

В одном-единственном слове «подводка» содержалось столько информации, требующей осмысления, что Сеппо на несколько мгновений впал в ступор. И не сразу врубился в смысл следующей фразы Блохина:

– Мне нужно месяцев восемь-десять. Потом я приведу к власти еще одну команду, и вы получите новое тело. Такое, какое вам заблагорассудится…

Глава 8

Ирина Орлова

Как и предсказывали аналитики, служба дальнего обнаружения Дейр’Лос’Эри[61] ела свой хлеб не зря: не успели Шмакова с Краузе всплыть на окраине системы, как патрульная группа, двигавшаяся в плоскости эклиптики между орбитами третьей и четвертой планеты, окуталась защитными полями и, совершив разворот на пределе возможностей гравикомпенсаторов, рванула наперерез.

Линда, искренне возмущенная тем, что валить Циклопов будут без нее, невесть в который раз заверещала, а я, приглушив ее голос в ОКМ, принялась ждать реакции командующего флотом Вел’Арров[62].

И дождалась: через минуту и сорок две секунды после начала операции СДО обоих корветов обнаружили в атмосфере единственной обитаемой планеты системы множественные метки всплывающего флота.

Еще минуты через три Дейр’Лос’Эри-три стала похожа на елочную игрушку: аналоги наших эмзешек начали в спешке вывешивать МОВы, операторы ГПИ орбитальных крепостей принялись тестить свои генераторы, а полторы сотни боевых машин, поднятых по тревоге, на форсаже рванули вдогонку за патрулем, на ходу перестраиваясь в атакующий ордер.

– Ни фига себе… – ошалело пробормотала Вильямс. – Такая паника из-за двух паршивых корветов?!

– Это у тебя корвет паршивый! – тут же отозвалась Валентина. – А у нас с Вольфом они весьма… э-э-э… милые! И чертовски боеспособные!

– Так че ж вы тогда на «Беркутах»-то летаете? – притворно удивилась Горобец. – Летали бы на этих корытах и горя б не знали…

– А чтобы ты их ненароком не сбила! – хихикнула Вильямс.

– Элен! Минута пятьдесят три секунды до погружения! – кинув взгляд на таймер, озвучила я.

– Врешь! Минута сорок семь… сорок шесть… сорок четыре… – ответила она, потом переключилась в ПКМ и ехидно поинтересовалась: – Чего ты дергаешься, а, Мама Ира? Все путем!

– Половина твоей эскадрильи – пятая очередь! Ни техники пилотирования, ни опыта, ни…

– Скажешь тоже! – возмущенно перебила меня Вильямс. – Последние семь месяцев Вик как с цепи сорвался: что ни тренировка – то пилотаж. Сольный, парный, в «Карусели». Летаем круглые сутки. Скоро ходить разучимся.

– О вас же заботится.

– От такой заботы кони дохнут! Даже в гипере, вместо того, чтобы дать нам немного отоспаться, терзал нас в «Альтернативе». Восемнадцать суток, между прочим!

– Он тоже тренировался.

– Ну, так он у тебя двужильный! А я – маленькая и слабенькая.

– Слышь, маленькая и слабенькая, вам пора! Двадцать девять секунд…

– Вижу, – усмехнулась Элен, потом сделала коротенькую паузу и гнусно хихикнула: – Я врубилась, почему ты дергаешься.

– Почему?

– Потому что ты и твой ненормальный мужчинка привыкли к праву первой ночи: чуть что – вы первые и частенько единственные. А тут до вас Циклопов поимеет аж двадцать два человека!

– Слышь, ты, предводительница сексуальных маньяков… – начала было я, но договорить не успела – корвет Вильямс погрузился в гипер, и связь прервалась…

Двадцать две минуты до нашего ухода в гипер я не отрывала взгляда от меток патрульной группы на тактической карте шмаковской бэкашки и пыталась представить себе картину будущего боя. Увы, в каждой из алых точек, приближающихся к их корветам, мне чудился Мэй’Ур’Син[63]. Тот самый, который убил Вику Шипилову и Диму Колычева. Поэтому картины, которые возникали перед моим внутренним взором, получались одна другой страшнее. В общем, к моменту погружения я тряслась как осиновый лист, и Вик, мониторивший мое состояние, принудительно впрыснул мне «коктейль».

В голове тут же прояснилось, однако весь прыжок я просидела, не шевелясь. А последние минуты три, кажется, даже не дышала.

Легкая тошнота при всплытии – и я, впившись взглядом в тактический экран, не поверила собственным глазам: корветы Шмаковой и Вольфа были целы и невредимы! Мало того, на траектории их полета, услужливо смоделированной бэкашкой, появилось четыре характерных «пятна» – сферы разлета обломков взорванных ими кораблей.

Следующие пару миллисекунд я определялась со своим положением в пространстве и прикидывала траекторию движения, которая позволила бы мне максимально быстро вцепиться в движки Вика и не мешать молодежи встраиваться в формируемый им ордер. Траектория получалась довольно замысловатой, поэтому я дала полную тягу на движки, отработала эволюционниками… и чуть не оглохла от ликующего вопля Вильямс:

– Викки, Зверек, с приехалом! Кстати, снимайтесь с ручников – мы в заповеднике нубов!!!

Еще один взгляд на тактический экран – на этот раз в сектор, в котором должны были находиться Элен и ее группа, – и я с трудом удержалась от желания протереть глаза: за семнадцать минут нашего пребывания в гипере пятая часть флота Дейр’Лос’Эри превратилась в пыль! А выжившие корабли, успевшие перестроиться в защитный ордер, тратили всю энергию двигателей на щиты!!!

– Вильямс, ты что, охренела?! – возмущенно воскликнула Горобец. – Вам поручили отвести флот подальше от планеты! Отвести, а не вайпать!!!

– Они сами вайпаются!!! – хохотнул Гарри. – Детсадовцы, а не пилоты…

Пока Линда переругивалась с Вильямс, а Вик выводил ордер на вектор атаки, я кинула взгляд на сервисное окно эскадры и удивленно приподняла бровь: почти все наши корветы сияли изумрудно-зеленым светом, а с большинством светло-розовых «пятнышек» – повреждениями первой и второй степени – могли справиться обычные ремботы!

«Система Дейр’Лос’Эри, располагается в самом центре сектора императорского клана. Базирующийся на ней флот не имеет боевого опыта, поэтому, вероятнее всего, не окажет вам особого сопротивления…» – мысленно повторила я слова Тишкина и улыбнулась: прогноз Саши начал сбываться. И это здорово подняло мне настроение.

Над планетой, повернутой к нам ночной стороной, болтались два орбитальных завода, небольшая верфь, несколько довольно крупных транзитных грузовых терминалов и сотни три разнокалиберных спутников. Кроме того, между верфью и Ключом, висящим перпендикулярно плоскости эклиптики, сновали грузовики, а из-под одного из терминалов в атмосферу падал тяжеленный транспортник. Мысленно отметив, что выбраться в космос самостоятельно он скорее всего уже не сможет, я перевела взгляд на метки, появившиеся в атмосфере, и ухмыльнулась: судя по характеристикам всплывающих боевых кораблей, Онг’Ло[64], не успевающий вернуться к планете вместе со своим флотом, выставил против нас последние резервы: отжившие свой век развалюхи и учебные спарки.

Что самое забавное, все четырнадцать истребителей этой горе-эскадры пилотировали курсанты – ибо назвать полетом то, что они вытворяли со своими машинами, у меня бы не повернулся язык. Зато оба крейсера и три из четырех эсминцев вели инструкторы: маневры этих бортов отличались характерной «легкостью». И точностью, появляющейся с весьма солидным опытом…

Вик, видимо, тоже анализировал их перестроения, так как пришел к аналогичному выводу:

– Ха! Курки[65] и преподы…

– Какое трогательное самопожертвование! – съязвила Линда, обратившая внимание на то, что каждый из тяжелых кораблей прикрыт истребителем, а значит, половина каждой двойки, по сути, является слабым звеном. – Смотрите, эти ламеры любезно предлагают себя заовнить!!!

– Отставить! – в общем канале раздался возмущенный рык генерала Харитонова. – «Овнить» запрещаю!!!

– Ну, Владимир Семенович! Ну, миленький! Ну, я быстренько! Вы даже не заметите! – затараторила Линда и, видимо, представив себе реакцию Харитонова на такое неуставное обращение, расхохоталась.

Вместе с ней заржали человек двадцать. Поэтому следующую фразу генерала я расслышала с большим трудом:

– Горобец! Я тебя когда-нибудь грохну! Придерживайся плана операции, ясно?

– Эх, нет в жизни счастья… – сокрушенно вздохнула Пушной Зверек. Потом подумала и добавила: – А можно я сковырну Ключ-другой? Или пару заводиков?

– Десять секунд до выхода на дистанцию поражения, – скомандовал Вик, и в ОКМе наступила тишина.

Первый же залп тяжелых торпед в исполнении Пушного Зверька лишил Циклопов сразу трех истребителей: добрая половина курсантов «зевнула» момент пуска; треть – не отстрелила ни одной «обманки», а троица самых тупых забыла даже про противоракеты! Про щиты я вообще не говорю, те, которые были, использовались по старинке. То есть и курсанты, и инструкторы вывешивали их либо в передней, либо в задней полусфере, тупо ждали, пока в них влетят боевые части торпед. И не делали ни одной попытки использовать их для резки БЧ.

А еще у них были проблемы с тактикой: вместо того чтобы перестроиться в «Туман» после потери первых трех машин, они упорно атаковали нас «двойками». Поэтому, когда к веселью подключились Волков, Стоун и Мартиросян, в ордере Вел’Арров появилось еще шесть сфер из обломков.

Реакция Онг’Ло на потерю девяти бортов была предсказуемой. Но не особо молниеносной: эдак секунд через семь с половиной флот Циклопов снял треть мощности со щитов, несинхронно отработал эволюционниками, развернул борта дюзами к группе Вильямс и дал полную тягу на маршевые движки.

«Двенадцать минут…» – мысленно отметила я. И автоматически вывесила под тактическим экраном еще один таймер.

Развалив на части пятый по счету истребитель, Линда возмущенно заверещала:

– Они что, в афке[66]?

– Ага! А еще им впадлу тырить тактические схемы у своих братанов! – отозвалась Вильямс. – Поэтому они летают по учебникам эпохи Темных Веков.

Тираду Волкова, прозвучавшую после этих слов, надо было заносить в учебники изящной словесности. В течение двадцати двух секунд – в режиме замедленного времени, между прочим, – он весьма нелестно охарактеризовал уровень летной и стрелковой подготовки «криворуких асов, так и не научившихся промахиваться…», посетовал на недостаток интеллектуальных способностей «дубин стоеросовых, не способных осознать необходимость дословного выполнения приказов», и пообещал придумать несколько особо извращенных упражнений. С помощью которых мы обязательно научимся «слакать[67] не хуже, чем имперские нубасины».

Последнее словосочетание в его устах прозвучало настолько смешно, что расхохотался даже генерал Харитонов.

Увы, речь Вика пропала втуне: во время следующей атаки Миша Басов с какого-то перепугу «уронил» эсминец, а Оксана Мартиросян разнесла ближайшему крейсеру один из движков.

– Вы что, охренели? Таймеры видите или как? До подхода флота – семь минут двадцать три секунды! Если вы сожжете все корабли – то куда мы будем подсаживать ребят?!

– Я старался промахнуться, Вик!!! – виновато пробормотал Басов. – А эта тупость взяла и сама об меня убилась!!!

В ПКМе раздалось похрюкивание.

Я ошалело посмотрела на идентификатор, потом вспомнила, что на переборке за пилотским креслом наглухо принайтовлен Эрнест Фогг, и криво усмехнулась:

– Что-то не так?

– Я с вас дурею! Посуди сама: Большой Демон защищает Циклопов, а все остальные честно пытаются промахнуться! Не рейд, а цирк какой-то!

– Лучше цирк, чем когда нас убивают… – снова вспомнив Мэй’Ур’Сина, усмехнулась я.

Четвертый заход получился идеальным: БЧ наших торпед срубали оружейные пилоны, выжигали эмиттеры защитных полей, проламывали борта эсминцев и крейсеров над жилыми помещениями и грузовыми трюмами. В общем, делали что угодно, лишь бы не лишать корабли возможности передвижения. Увы, добросовестности ведущим всех пяти наших двоек было не занимать, поэтому к концу этого захода корабли Одноглазых превратились в металлолом, летающий на честном слове. И если бы не весьма своевременный подход торпед от ближайшего Ключа, этой атаки не пережил бы ни один Одноглазый. А так, потеряв кучу времени на уклонение от нескольких сотен БЧ, мы на какое-то «забыли» про недобитые корабли и дали возможность Циклопам немного подумать.

Услышав рев командующего флотом Циклопов, я включила транслятор и… облегченно перевела дух: Онг’Ло наконец-то догадался приказать курсантам отступать к орбитальным крепостям и требовал, чтобы они прикрыли вектор своего отхода мовами.

– Умничка!!! – восхищенно воскликнула Линда. Благо не в транслятор, а в ОКМ. Потом подумала и добавила: – Только тормоз: можно было почесаться и раньше.

– С вами почешешься, – хохотнул Харитонов. – Стоит отвести взгляд – и половины эскадрильи как не бывало.

– Ага! Ходят тут всякие, а потом трусы пропадают, – притворно вздохнув, согласилась Элен.

– Последние небось сперли? – поинтересовался Гельмут. – Кстати, а голая задница к пилотскому креслу не прилипает? Или…

– Харе трепаться, клоуны!!! – перебил его Вик. – Работаем…

За две минуты, потребовавшиеся нам, чтобы облететь только что вывешенное минное поле и догнать уходящие к Ключу корабли, флот, спешащий на помощь гибнущей эскадрилье, подошел практически на дистанцию пуска торпед. Правда, при этом стараниями Вильямс потерял еще семь бортов. Впрочем, ордер из сотни с лишним вымпелов, в котором было «аж два» линкора, выглядел более чем внушительно, поэтому мы «испугались». И атаковали не все уходящие корабли, а только поврежденный крейсер и прикрывавший его истребитель.

Увидев двадцать с лишним меток тяжелых торпед, сброшенных с наших корветов, пилот истребителя прикрытия запаниковал. И разом сбросил весь запас противоракет, имевшихся на борту. Увы, вбитые в подсознание рефлексы сделали свое черное дело, и за пределы защитного поля, снятого им на стандартный промежуток времени, вылетело лишь двенадцать штук, а остальные доблестно врезались в возникшую перед ними стену. Изнутри.

Яркая вспышка в непосредственной близости от истребителя показалась Циклопу той самой, последней. И он увел машину в мерцание. Естественно, вместе со щитом. В результате между защитными полями обеих машин появился весьма солидный зазор. В который при желании можно было впихнуть эсминец. Подходящего эсминца у нас не нашлось, поэтому пришлось ограничиться «торпедками» Линды.

Они скользнули в него легко и непринужденно, а через пару миллисекунд разделились на боевые части, и последний учебный истребитель Дейр’Лос’Эри превратился в мелкодисперсную пыль. А следом за ним на куски развалился и крейсер.

Траекторию боевого захода на крейсер Вик рассчитал идеально: после взрыва флот Циклопов оказался прямо за нашими дюзами, поэтому мы «были вынуждены» нырять в облако из обломков.

В принципе, будь у меня выбор, соваться в него я бы не стала: любой из хаотически вращающихся многотонных кусков мог превратить в лепешку гораздо более массивный корабль, чем мой корвет. Однако, планируя операцию, Забродин и его ребята консультировались с Виком, а не со мной, поэтому я, сжав зубы, бросила машину в эту мешанину. И на всякий случай подвела ее как можно ближе к дюзам машины Волкова.

Нырок «под» несущуюся в лоб посадочную пятку, уход мерцанием от здоровенного куска двигателя, поворот на два и семь десятых градуса к оси движения, короткое, но довольно жесткое торможение эволюционниками, и сразу же выход на форсаж. Уклонение от скрученного в спираль шпангоута, прием на косой щит россыпи чего-то, отдаленно напоминающего корпуса планетарных танков, еще один уход в мерцание, отстрел пары противоракет по куску застывшего топлива, новое торможение.

Трехмерная схема обломка одной из жилых палуб, щедро заляпанная зелеными метками биосканера, вращалась медленно-медленно. Поэтому курсовая линия, проложенная впритирку к нему, выглядела абсолютно безобидно. Но стоило мне перенести схему в реальность, как мне стало не по себе: осколок, который мы догоняли, колбасило так, что от одной мысли о том, что к нему надо притереться, захватывало дух. Подключившись к бэкашке Вика и удостоверившись, что правильно поняла его маневр, я кинула телеметрию Фоггу и одновременно разгерметизировала атмосферный шлюз.

Пара мгновений – и в ПКМе раздался преувеличенно спокойный голос Эрнеста:

– Готов.

– Ни пуха! – выдохнула я и бросила машину к сравнительно ровному участку поверхности. И, на мгновение уравняв относительные скорости, скосила глаза на одно из вспомогательных окон.

Подсвеченный искином бэкашки силуэт моего «пассажира» оторвался от корвета и исчез в дикой мешанине из перекрученных конструкций. Безумно долгое мгновение ожидания – и в ПКМе прозвучал вздох облегчения:

– Я на месте… Все о’кей… Уходи…

Глава 9

Генерал Климов

Заметив приближающееся начальство, капитан Мергель оторвался от блока универсального анализатора, подключенного к искину системы компьютерной безопасности Бриналя[68], и вскочил на ноги:

– Добрый вечер, сэр!

– Привет, Дамьен, – поздоровался генерал, опустился в соседнее кресло и, жестом разрешив подчиненному сесть, потребовал: – Давай, рассказывай! Только коротко и по существу.

– Через полчаса после завтрака, ровно в десять часов тридцать минут утра, к двери камеры Максима Рогова была подана кабина внутреннего лифта. В десять тридцать шесть он вошел внутрь и через тридцать семь секунд оказался на уровне «L», прямо перед входом в виртуально-имитационный комплекс, используемый для создания иллюзии прогулок на свежем воздухе. Система идентификации комплекса, определив его личность, разблокировала дверь, и господин Рогов двинулся по дорожке в сторону своей любимой беседки. А через минуту и четыре секунды после начала движения в АЛБ[69] системы контроля за заключенными активизировался вирус.

– Что за вирус? – автоматически поинтересовался Климов.

– Понятия не имею, сэр! – пожал плечами эксперт. – Его следов не обнаружено. Вероятнее всего, он самоуничтожился сразу после срабатывания. Однако я точно знаю результат его воздействия на систему: он изменил базовые настройки АЛБ таким образом, что тот стал воспринимать самые безобидные жесты контролируемого объекта как признаки опасности нулевой категории…

– Угроза жизни персонала? – удивленно переспросил генерал. – Которого в ВИКе нет и не может быть по определению?

– Именно…

– Хорошо. Изменил. А дальше-то что? Ведь, если мне не изменяет память, в случае проявления признаков агрессии нулевой категории заключенный должен обездвиживаться импульсом генератора стазиса.

– Да, сэр! Но только в том случае, если система контроля работает штатно. Увы, в нашем случае ее базовые настройки были изменены, поэтому импульс, который выдал генератор, оказался в двенадцать с лишним раз мощнее стандартного.

– И?

Капитан Мергель криво усмехнулся:

– Моисей – чертовски информированный тип, сэр: не знаю, как вы, а я не знал, что при такой мощности импульса человек превращается в растение.

– То есть, по сути, Моисей подверг Рогова психокоррекции[70] третьей степени?! – перебил его Климов.

– Технология другая, но результат практически тот же.

– Черт!!! – пробормотал генерал. – А что насчет подписи?

– Нашли. Ма-а-аленький такой текстовый файлик в одной из рабочих директорий АЛБ. Слова те же: «Око за око…» В общем, это, без всякого сомнения, Моисей.

– Да, но прошлые двенадцать жертв были убиты, а Рогов – жив…

Эксперт равнодушно пожал плечами:

– Мотив преступления тот же. Значит, просто еще одна грань наказания. Кстати, сэр, в этот раз у нас появилась ниточка.

Климов подал корпус вперед и нетерпеливо застучал пальцами по подлокотникам.

– Этот самый вирус загрузили в систему, используя коды доступа высших чинов Министерства Юстиции.

– Не понял?! Их же заменили какими-то там динами… – поймав за хвост крутящуюся мысль, генерал прервался на полуслове и задумчиво уставился на подчиненного: – Получается, что кто-то из законников[71] находится под контролем Моисея? Или… является им самим?

Мергель пожал плечами:

– Слишком примитивно, сэр, и не вписывается в аналитическую модель его личности. Я бы, скорее, поставил на то, что Моисей использовал на ком-то из них что-то вроде «Мозголомки»[72] и теперь пользуется плодами своей предусмотрительности.

– Матрица сознания? – от мысли, что капитан скорее всего прав, у Климова испортилось настроение.

– Да, сэр.

– Значит, мы все еще в тупике.

Капитан Мергель задумчиво уставился на свой комм, потом почесал затылок. А через мгновение, судорожно дернувшись, развернул перед собой окно виртуального экрана.

Несколько быстрых прикосновений к виртуальной клавиатуре – и на его лице появилась довольная ухмылка:

– Так… Кодами доступа такого уровня пользуются всего семь человек, сэр! Точнее, министр Юстиции и все его замы. Если провести полное сканирование их сознания, а потом проанализировать записи полицейских сканеров, расположенных рядом с местом жительства жертвы Моисея, пользуясь полученными временными рамками, то…

– То ни хрена у нас не получится! Как только я заикнусь о необходимости сканирования, все семеро сошлются на пункт 4.11.72 должностной инструкции и уйдут в тину.

– Тогда это будет уже не ваша проблема, сэр: вы провели расследование, определили круг подозреваемых, – капитан сделал небольшую паузу и ехидно ухмыльнулся, – и доложили по инстанции…

– Еще не доложил, – автоматически уточнил Климов.

– Не суть важно, сэр! Главное, что вы наметили необходимые следственные действия, а значит, теперь шевелиться должен господин министр. Кстати, если правильно сместить акценты и организовать небольшую утечку информации в СМИ, то ваш рейтинг скакнет в недосягаемую высь.

В общем, ход мыслей эксперта Климову понравился. Естественно, не в части роста рейтинга, на который ему было наплевать, а в первой, касающейся смещения акцентов. Поэтому, ознакомившись с выкладками остальных экспертов, он набросал на виртуальном экране комма основные тезисы будущего доклада, потом внес в них пару корректив и связался с министром.

Большое Начальство ответило на звонок сигнала после двадцать пятого. Причем не лично, а спрятав лицо за аватаркой. Мысленно отметив, что господин Шнитке никак не избавится от привычки дрыхнуть в рабочее время, Климов изобразил почтительную гримасу, а потом тяжело вздохнул:

– Сэр! У меня плохие новости.

– Слушаю.

– Сегодня в десять часов тридцать девять минут утра в виртуально-имитационном комплексе тюрьмы Бриналь совершено покушение на бывшего прокурора Ньюпорта Максима Евгеньевича Рогова.

В аудиосистеме комма раздалось приглушенное сопение, а через мгновение окончательно проснувшийся министр возмущенно проревел:

– Опять?

– Что «опять», сэр? На Рогова еще не покушались.

– Климов!!! Сейчас не время для шуток!!! Это убийство – дело рук вашего Моисея?

– Рогов – жив. Однако вирус, запущенный в ассоциативно-логический блок системы контроля за заключенными, выжег ему мозги. Далее, Моисей – не мой, а свой собственный.

Шнитке заскрипел зубами:

– Климов, прекратите ерничать!!!

Генерал мысленно усмехнулся, а потом наконец ответил на заданный вопрос:

– Так называемая «подпись» обнаружена. Следовательно, мы можем утверждать, что это преступление совершил серийный убийца по прозвищу Моисей.

Аватарка министра мигнула и сменилась изображением его лица. Весьма помятого и со следами подушки, отпечатавшимися на правой щеке. Альфред Шнитке гневно нахмурил брови, набрал в грудь воздуха и язвительно поинтересовался:

– И, конечно же, это все, что вы можете мне сказать…

– Нет, сэр! В этот раз, работая с ассоциативно-логическим блоком системы контроля за заключенными, Моисей допустил небольшую ошибку. В результа…

– Что за ошибку?

– Он воспользовался кодами доступа первых лиц Министерства Юстиции, введенными в обращение после убийства Джереми Мак-Грегора…

– И что нам это дает? – В голосе Шнитке прозвучало недоумение.

«И что он делает в кресле министра? – мысленно спросил себе Климов. – Сидел бы в своей пресс-службе и в ус не дул».

– Климов! Я задал вам вопрос!!!

– Этими кодами пользуются всего семь человек, сэр. Министр Юстиции и его заместители…

Большое Начальство вытаращило глаза:

– Вы хотите сказать, что Моисей – кто-то из них?

– Вероятность этого – порядка двух десятых процента, – усмехнулся генерал.

– Тогда… один из них – его сообщник?

– Три целых двенадцать сотых процента.

Министр ошалело уставился куда-то за пределы экрана, а потом промямлил:

– Что остается?

– Вероятнее всего, что один из этих семерых находится под матрицей сознания, наложенной на него с помощью гипномодулятора. Таким образом, если провести полное сканирование сознаний всех семерых, то можно опреде…