Ход конем

Василий Горъ

Ход конем

Глава 1

Генерал Климов

Предупредительный рев сирены, едва заметный скачок силы тяжести – и примыкающая к коридору стена блока Эпсилон-восемнадцать стала абсолютно прозрачной. Открыв взорам следственной бригады… самый настоящий сад камней: пятнадцать валунов, лежащих в кажущемся беспорядке на аккуратно «расчесанном» граблями гравии и заботливо обсаженных мхом!

Ослепительно-белый гравий, зеленый мох, черные камни, розовое облако цветущих сакур, ветви которых нависали над невысоким глинобитным заборчиком, огораживающим сад, – все это вместе выглядело настолько иррационально, что Климов на некоторое время потерял дар речи. И собрался с мыслями только тогда, когда почувствовал вибрацию своего комма.

Взгляд на экран АЛБ[1] – и генерал недоуменно пробежал взглядом первые предложения из полученной справки:

«Сад Рёандзи, Киото, Япония, Старая Земля. Построен в 1525 году от Р. Х. мастером Соами. Принадлежал школе Мёсиндзи ветви Ринзай…»

– Та-а-ак… – с угрозой в голосе начал он и, свернув голограмму в трей, уставился на начальника тюрьмы: – И как это, по-вашему, называется?

Майор Раллис опустил взгляд и виновато пробормотал:

– ВАЦ[2] «Облик», господин генерал!

Выслушав этот редкий по своей тупости ответ, Климов с хрустом сжал кулаки и нехорошо усмехнулся:

– ВАЦ? В Алькирате[3]? В корпусе Эпсилон?

– Э-э-э… Виноват, сэр! Недосмотрел.

– Еще и с выходом в Галанет, сэр, – глядя на виртуальный экран своего комма, доложил один из криминалистов. – Вон, как раз начинает базы обновлять.

Генерал скрипнул зубами, бросил взгляд на «веранду», на которой лежало изломанное тело заключенного «номер один», и, с трудом заставив себя не повышать голос, желчно поинтересовался:

– Господин… лейтенант! Вы вообще слышали о существовании кибер-преступности?

Услышав свое новое звание, начальник Алькирата смертельно побледнел:

– Слышал, господин генерал.

Климов набрал в грудь воздуха, чтобы объяснить придурку, какой подарок он сделал убийце, и… промолчал. Почувствовав очередную вибрацию комма и увидев, как посерьезнели лица криминалистов.

Судя по репликам офицеров следственной бригады, албэшки их коммов завершили первичный анализ логов системы компьютерной безопасности Алькирата одновременно с климовским. И с вероятностью в девяносто девять и девять десятых процента выдали то же самое заключение, которое возникло перед лицом генерала:

Анализ системного ядра искина «Алькират»:

– Нарушение целостности ядра – отсутствует.

– Нарушение систем безопасности – отсутствует.

– Аппаратные сбои системы – отсутствуют.

Анализ системы климатизации:

– Нарушение целостности ядра – отсутствует.

– Нарушение систем безопасности – отсутствует.

– Аппаратные сбои системы – отсутствуют.

– Сбоев в системе климатизации – одиннадцать.

– Количество в указанный период времени – одиннадцать.

– Совпадений – одиннадцать.

– Сбой датчика СОАС[4] – один.

– Сбой датчика КСА[5]– один.

– Сбой датчика АКП[6] – один.

Тратить время на поиск расшифровок аббревиатур, использованных программой в строках, выделенных красным цветом, Климов не стал. Вместо этого он прикоснулся к плечу стоящего неподалеку капитану Мергеля.

Эксперту, работающему в МБ уже не первый десяток лет, объяснений не потребовалось. Он оторвался от виртуального экрана, посмотрел на начальство и криво усмехнулся:

– Как я и предполагал, сэр, систему климатизации корпуса хакнули через канал «Облика». Потом использовали анализаторы состава атмосферы для поиска нужного заключенного, перепрограммировали систему синтеза органических соединений и все контрольные датчики блока и…

– Хакну-ли? Использова-ли? Перепрограммирова-ли? – с надеждой в голосе уточнил генерал. И, увидев взгляд подчиненного, понял, что вопрос можно было и не задавать.

– Ну, подписи пока не обнаружено, то есть по умолчанию положено считать, что это убийство – дело рук неизвестной группы лиц… хотя я почти уверен, что это – дело рук Моисея.

– Из-за таймеров?

– Да, сэр! Тут – та же картина, что и в Эйшере[7]: возврат к нормальному функционированию прописан через двенадцать часов тридцать четыре минуты и пятьдесят шесть секунд…

– М-да… Как скоро планируете найти подпись?

Капитан Мергель вытаращил глаза:

– Понятия не имею, сэр. Мы же только начали! Она может быть где угодно: в служебных и графических файлах, в ссылках на сайты Галанета и даже… – эксперт покосился на тело за силовой перегородкой, – даже там, на полу. Впрочем, нет, на полу – не может: Моисей не повторяется.

Климов вспомнил блок Гамма-шесть в Эйшере, окровавленное тело бывшего заместителя министра Экономики и Развития КПС Вилли Розенфельда, «прощальную» фразу, нацарапанную его рукой, и тяжело вздохнул: эксперт был прав. Моисей повторяться не любил. Если, конечно, не считать повторением те три слова, которые он всегда оставлял на месте преступления.

Это убийство почти ничем не выделялось в череде себе подобных – как прошлые одиннадцать раз, на месте преступления[8] не удалось обнаружить ни одного следа, хотя бы косвенно указывающего на личность исполнителя. Работа с системой безопасности Алькирата велась через цепочку прокси-серверов и с использованием кодов доступа высших чинов Министерства Юстиции. Стилистика взлома не позволяла отнести Моисея ни к выпускникам профильных вузов, ни к одной из известных группировок хакеров. Правда, последнее косвенно свидетельствовало о том, что за его плечами была Школа – т. е. военные училища спецслужб. Но доказать это, естественно, было невозможно.

Единственное, что читалось со всей определенностью, – это мотив: циклическая программка, загруженная в «Облик», демонстрировала следственной бригаде всего три картинки. Сад Рёандзи, копия которого стояла в одной из общеобразовательных школ Ниппона[9], кусочек парка Детской Мечты из пригорода Вайттауна[10] и Лесная Аллея с мемориального кладбища Арлина с голограммами тех, кто отдал жизнь, защищая систему от Циклопов.

Кстати, подпись Моисея – фраза «Око за око» – обнаружилась на третьей: ажурная вязь микроскопических символов оказалась вписана в дорожку от слез на лице убитой горем женщины, стоящей перед портретом своего сына. А на первой – в саду Рёандзи – нашелся еще один намек: четыре кандзи[11], которые АЛБ комма перевел как «то, что каждый имеет, является всем, в чем он нуждается…».

Толковать эту фразу можно было по-разному. Но Климову пришелся по душе только один вариант. Тот, который предложил капитан Мергель, оказавшийся знатоком пословиц Старой Земли:

– На чужой каравай рот не разевай.

«Этот – доразевался…» – подумал Климов и, решив, что с остальным эксперты справятся и без него, двинулся в сторону подземной стоянки. И, выйдя из блока, наткнулся на бледного как смерть начальника тюрьмы:

– Слышали фразу, лейтенант?

– Да, сэр… – промямлил бывший майор Раллис.

– Запомните ее хорошенько! У вас будет лет пять-семь, чтобы подумать над ее смыслом.

Полчаса спустя, забравшись в служебный флаер, генерал рухнул в пассажирское кресло и устало махнул рукой:

– В контору…

Адъютант кивнул, прикоснулся к сенсорам управления – и тяжеленный «Мастодонт», поднявшись в воздух, неторопливо поплыл к внутреннему шлюзу Алькирата.

Чтобы не портить себе настроение неминуемыми задержками на постах аппаратного контроля тюремного комплекса, Климов затемнил внешние экраны, перевел спинку кресла в лежачее положение, разблокировал комм для входящих звонков и хмуро уставился на протаявшую над ним стайку голограмм-аватарок.

Пропущенных звонков было много. Даже слишком. Что, учитывая программу-сепаратор, автоматически переадресовывающую не особо важные звонки на секретариат Министерства Безопасности, было довольно странно.

Пообещав себе пересмотреть критерии отбора звонков, генерал потянулся к аватарке супруги и поддел ее пальцем.

Трехмерная фигурка феи задорно улыбнулась… и исчезла. А на ее месте возникло густое черное пятно в форме креста с покосившейся перекладиной.

– Климов. Слушаю, – дождавшись, пока перед ним появится вечно недовольная физиономия нового министра, хмуро отозвался генерал. И, предвосхищая стандартный вопрос начальства, доложил: – В Алькирате. Вылетал вместе со следственной группой.

Альфред Шнитке поперхнулся на полуслове и побагровел:

– Что вы себе позволяете?

– Выполнять должностные обязанности, сэр! – бесстрастно ответил генерал.

– Вы обязаны быть в кабинете!

– В два ночи по локальному времени Ньюпорта? Где такое сказано, сэ-э-эр?

Министр скосил взгляд в сторону, удостоверился, что Климов прав, и побагровел еще сильнее:

– Докладывайте!

– Вчера утром, в четыре сорок семь по локальному времени Валаша, в своем блоке был убит бывший председатель КПС господин Джереми Мак-Грегор. Как и в одиннадцати предыдущих случаях, убийство совершила неустановленная личность, которую мы прозвали Моисеем.

– В тюремном блоке? Как?! – заорал министр.

– Очень просто, сэр! – Климов пожал плечами и криво усмехнулся: – Господина экс-председателя подвела любовь к комфорту. Небольшая взятка руководству этого пенитенциарного заведения – какой-то миллион кредитов, – и его блок превратился в комфортабельную квартиру. ВАК «Облик», АВС[12] «JLT-Хром», пара кресел от «Future-Tec, Inc», голови…

– Плевать на технику, Климов! Как его убили?!

Доводить начальство до сердечного приступа генерал не стал:

– Хакер воспользовался каналом доступа в Галанет, любезно предоставленным ему начальником тюрьмы майором Никасом Раллисом, перепрограммировал систему синтеза органических соединений климатизатора.

– И?

– И Джереми Мак-Грегору пришлось учиться дышать тем же, чем дышат Циклопы.

Министр побледнел:

– Д-демоны?

Смотреть на трясущийся подбородок министра было противно. Тем более что мотивов его страха перед Демонами Климов не понимал: до назначения на должность генерал Альфред Шнитке служил в пресс-службе МБ в должности заместителя начальника отдела. И никаким боком не мог навредить проекту генерала Харитонова.

«Или… мог?» – спросил себя генерал, потом сообразил, что пауза слишком затянулась, и отрицательно помотал головой:

– Нет, сэр. Я почти уверен, что это – не они.

– Да, но все убитые Моисеем в той или иной мере имели отношение к… э-э-э…

– Вы хотели сказать, «к грязным интригам, в результате которых Конфедерация осталась без своих единственных защитников»? – ехидно поинтересовался Климов.

Министр вспыхнул, замахал руками и… предпочел не обострять разговор:

– Называйте так, как вам нравится. Главное, что за каких-то четыре месяца ваш Моисей убил двенадцать человек! В том числе председателя КПС, командующего ВКС, генерального прокурора, министра Экономики и Развития, замести…

– Я в курсе должностей, которые занимали его жертвы, сэр.

– Так почему же вы считаете, что Демоны тут ни при чем?

– Простите, сэр, но прямо над вашим кабинетом – целый аналитический отдел! – не удержался генерал. – Ознакомьтесь с моделью поведения старших офицеров этого подразделения, подготовленной ими эдак год назад, – и все поймете сами.

Шнитке стиснул зубы и прошипел:

– Я принял должность совсем недавно. И у меня нет времени на ерунду! Объясните! Желательно в двух словах.

– Подполковник[13] Волков – человек действия. И если бы он хотел отомстить – то эскадра Демонов всплыла бы в нашей системе максимум на шестой день после взрыва в Парк-Сити. Если этого не произошло, значит, он захотел, чтобы мы перегрызлись, как свора голодных крыс. Или… его смогли убедить, что так будет правильнее.

– Тогда это дело рук генерала Харитонова.

– Харитонов – профессионал. Значит, во всех своих действиях руководствуется понятием «эффективность». Уничтожить всех тех, кто им насолил, причем за одни сутки, – и эффективно, и вполне реально. А растягивать этот процесс на несколько месяцев – нет.

– Ну да, логично… – растерянно согласился министр. – А кто еще может быть заинтересован в смерти этих… несчастных?

Акцентировать внимание на слове «несчастных» Климов не захотел. Резонно рассудив, что высокое начальство и так знает, как он относится к тем, кто довел Конфедерацию до Смуты. Поэтому криво усмехнулся, влез в Галанет, нашел сайт аналитического центра WWW[14] и сбросил министру ссылку на интерактивный график:

– Сорок семь миллиардов человек, сэр. Не считая населения Окраины.

Глава 2

Виктор Волков

– Уважаемые Мал’ери[15] и лагосцы! Пока члены команд – финалистов первого открытого чемпионата НСЛ по киберспорту поднимаются на борт «Посейдона» и занимают места в виртуально-имитационном комплексе «Альтернатива», я бы хотел предоставить слово почетному судье чемпионата, одному из известнейших геймеров системы Лагос, лучшему оружейнику подразделения «Демон» подполковнику Линде Горобец! Ваши аплодисменты!!! – Ведущий церемонии, звезда голосериала «Время умирать» Дэн Гиллеспи вскинул руки над головой, и из колонок акустической системы студии раздался восторженный рев счастливчиков, которым искин канала LEN-1 дал возможность выразить мнение многомиллиардной аудитории.

Услышав свое имя, Линда кокетливо поправила волосы, несколько мгновений понаслаждалась эмоциями голограмм, появившихся в центре студии, а потом ослепительно улыбнулась прямо в оптический датчик подлетевшего к ней бота[16]:

– Уважаемые дамы, пацаны, госу[17], манчкины[18] и нубы[19]! Сегодня вы увидите финальную бэгэшку[20] самой зачетной ММОРПГ в истории! Тут, как и в реале, нет сейвов[21] и респавна[22], читов[23] и аимботов[24], а каждый вайп[25] – конкретный пермадес[26]. Поэтому, чтобы не стать фрагом[27], тем, кто сейчас грузит клиент[28], потребуются мозги, рефлексы и скилл[29].

Несмотря на то что у меня имелся некоторый опыт общения с госпожой Горобец, я понимал то, что она несет, в лучшем случае через слово. Потому, чтобы врубиться в смысл остальных, полез было в Галанет, но, услышав в ОКМ голос Вильямс, с удовольствием отвлекся. Решив, что все равно буду догонять то, о чем бредит Линда, с очень солидным опозданием…

– Паша-а-а… – подозрительно ласково мурлыкнула Элен. – Паша-а-а За-а-абро-о-оди-и-ин!!! Скажи-ка мне, милый, кто предложил Дэнни дать слово Пушному Зверьку?

В общем канале настала мертвая тишина: видимо, этот вопрос не давал покоя не только Вильямс. Однако нашего аналитика, как обычно, витающего в облаках, это не насторожило:

– Ну, я… А че?

– Да в общем-то ниче… Просто пытаюсь понять, откуда в тебе столько мужества, чтобы решиться на такой поступок.

– Мужества? – хором переспросили человек десять. Включая Забродина.

– Ну да… Ибо результат сего подвига очевиден даже для полных и законченных нубасин.

Паша подумал секунд десять, а потом сокрушенно признался:

– Н-не понял.

Вильямс притворно вздохнула, а потом заботливо объяснила:

– Посмотри в глаза Роммеля! Они – круглые, как кружка Эсмарха, которую… он тебе поставит после открытия!

Аналитик ненадолго завис – видимо, искал в Галанете незнакомый термин. Потом икнул и растерянно поинтересовался:

– За что?!

– Паша! Речь Зверька в режиме онлайн передается на сорок девять планетных систем Гномов! А программа-транслятор у нас и у них стандартная. Не-для-гей-ме-ров! И о чем, по-твоему, это говорит?

– Лично мне – об объеме этой самой кружки… – деловито пробормотал Шварц. – Если считать по литру за каждую систему, то объем получается солидный. М-да, Паша… Попал ты не по-детски.

ОКМ грохнул. А через мгновение наш хохот перекрыл начальственный рык генерала Харитонова:

– Забродин?!

– Да, сэр?

– Транслятор сбоит!!!

– Э-э-э…

Услышав в стоне аналитика нотки обреченности, я кинул взгляд на полоску состояния ПКМ подразделения и, увидев, что канал Линды приглушен, попытался привлечь ее внимание условными жестами. Какой там – ее несло, как корову по льду:

– …танки – это, по сути, лидеры звеньев, ДД-шники[30] – оружейники, а вот с хилами[31] – полная засада: единственное, что тут можно юзать, – это ремботы…

Вглядевшись в ее одухотворенное лицо, я понял, что останавливаться она не собирается. И решил подзабить на инструкции генерала Роммеля:

– Как вам только что сказала лучшая оружейница подразделения «Демон», игра «Защитник» максимально приближена к реальной жизни. Поэтому в финал прошли самые лучшие игроки. Вернее, не игроки, а команды, действующие как единый организм. Слаженность, умение понимать друг друга с полуслова, отработанные до автоматизма тактические схемы – и эти ребята оказались в одном шаге от того, чтобы получить вожделенный приз.

Увидев, что боты поворачиваются ко мне, Линда обиженно надулась. И прошипела мне в ПКМ:

– Слово дали МНЕ! Может, дашь договорить?

– Не вопрос… – слегка ускорив восприятие, ответил я. – Но только в том случае, если ты перейдешь на нормальный язык.

– А я что, говорю на ненормальном? – возмутилась Горобец. – Что тебе конкретно не нравится?

– Лично мне нравится все. А вот Гномы не понимают! Благодаря тебе их транслятор сдох. – Я взглядом показал ей на алую полоску состояния, мигающую под голоэкранами сектора Гномов, и, заметив, что Дэн Гиллеспи медленно поворачивается ко мне, изобразил радушную улыбку и вернулся к нормальной скорости восприятия.

– Господин полковник! Не могли бы вы ответить на пару вопросов наших зрителей?

– А как же госпожа Горобец? Она еще не закончила…

– Ну, хотя бы на один!!! – взмолилась звезда. И, непонятно с чего решив, что я согласен, засиял: – Спасибо, сэр! Итак, вопрос, который интересует почти восемьдесят процентов нашей аудитории: скажите, почему ни на вашем парадном мундире, ни на мундирах ваших подчиненных нет ни одной награды?

Я покосился на генерала Харитонова и, увидев в его глазах ожидание, мысленно вздохнул:

– Ответ на него вы знаете не хуже меня. Ибо что такое награда? – я вопросительно приподнял бровь, выждал рекомендованную аналитиками паузу, а потом… подключил комм к искину студии: – Награда – это материальный эквивалент благодарности. Согласны?

Гиллеспи кивнул:

– Безусловно.

– А нам такая благодарность… не нужна!

Ведущий непонимающе вытаращил глаза, а потом, заметив пиктограмму подключения, возникшую на сервисном экране, видимом только ему, неуверенно шевельнул пальцами. На большом голоэкране студии сразу же появилась заставка с логотипом нашего подразделения: ухмыляющаяся морда демона с глазами, покрытыми поволокой безумия.

В двухминутной нарезке, «склеенной» подчиненными Пашки Забродина, не было ничего особенного. Самые обычные люди, стоящие на улице и с надеждой глядящие в ночное небо, расчерченное сполохами далеких взрывов. Стайка детей, с гиканьем несущихся от здания школы к флотской «Капле», зависшей над стоянкой. Мальчишка, сидящий на пластобетоне прямо под дюзами линкора законников[32] и с ненавистью глядящий куда-то вверх…

Ничего особенного. На первый взгляд. Но все время, пока демонстрировались эти файлы, и в студии, и на голоэкранах было тихо. Зато, как только ролик закончился, из динамиков акустической системы раздался многоголосый гул одобрения.

Оторвавшись от текста, демонстрируемого ему «репетитором», Гиллеспи пошевелил пальцами – и в центре студии возникла голограмма рыжей девчушки лет эдак пятнадцати.

Растерянно вглядевшись куда-то вдаль – видимо, в экран собственного головизора, – она ненадолго «зависла», а потом, услышав подсказку искина, издала торжествующий вопль:

– Вау-у-у!!!

– Это все, что вы хотели нам сказать? – усмехнулся я.

Девчушка забавно сморщила носик, отрицательно помотала головой, а потом… послала мне воздушный поцелуй:

– Неа! Я хотела сказать, что вы правы: ну какая награда может сравниться с нашей любовью?!

– Никакая… – предельно серьезно ответил я. И добавил, но уже в ПКМ генерала Харитонова: – Удовлетворены, сэр?

– Мама Ира, я бы на твоем месте напрягся… – съехидничал Шварц в ОКМ. – Девочка-то строит глазки… Как бы у них с Виком чего не срослось.

Ответ моей ненаглядной я слушать не стал, ибо в ожидании ответа начальства прибавил громкость персонального канала.

– Спасибо.

С ума сойти – в одно-единственное слово Харитонов умудрился вложить столько смысла, что я опять почувствовал себя виноватым.

– Хмуришься? А почему? – Владимир Семенович свернул экран в трей и повернулся ко мне.

– Не люблю пафоса, сэр, – буркнул я. Потом подумал и добавил: – Может, ну их, все эти ваши «врезки»?

Генерал криво усмехнулся:

– А я, значит, люблю, да? Просыпаюсь по утрам – и давай думать, где бы толкнуть речь подлиннее да попафоснее. И если не нахожу подходящий вариант – весь день хожу как неприкаянный.

– Я этого не говорил, сэр!

Харитонов нахмурился:

– Не перебивай! Вы, Демоны, – плоть от плоти человечества. И в то же время – другая раса. Вы намного сильнее, быстрее, выносливее и жизнеспособнее, чем те, кто вас создал. Запас прочности, вложенный в вас биоинженерами, настолько велик, что вы не выродитесь, даже если будете заключать только близкородственные браки. Впрочем, пока идет война, обычным людям на эту разницу наплевать: они искренне радуются тому, что вы есть, и так же искренне верят в то, что их благодарность будет вечной.

Генерал сделал небольшую паузу, отпил воды из стакана и угрюмо продолжил:

– Увы, эта вера – мираж: как только война закончится, вам начнут ЗАВИДОВАТЬ! Сначала самые слабые и немощные, а потом и те, кто посильнее. В самом начале процесс будет медленным и незаметным. Но в какой-то момент вопрос «Почему им – все, а нам ничего?» начнут задавать себе даже дети. Что будет дальше, представляешь?

Я кивнул:

– Охота на ведьм[33]…

– Именно! Вас начнут травить, как бешеных собак, причем те же самые люди, которые сейчас готовы носить вас на руках.

– Не все…

– Не все, – согласился генерал. – Но БОЛЬШИНСТВО! Поэтому пока у нас есть внешний враг, который отвлекает их внимание на себя, мы должны сделать все, чтобы этот процесс начался как можно позднее. Или не начался совсем.

– Вы считаете, что такой вот ролик способен что-то изменить?

Харитонов посмотрел на меня, как на умалишенного:

– Сам по себе – конечно, нет. Но мы им не ограничиваемся. И подходим к решению вопроса системно: скорректировали программу начального образования таким образом, чтобы дети не только привыкали к существованию других рас, но и относились к их представителям с уважением. Заказали десятки документальных и художественных голофильмов, основная задача которых – приучить зрителей к тому, что иные могут быть не только врагами, но и друзьями. Провели безумную по своему объему «воспитательную» работу с владельцами информационных агентств и заручились их поддержкой. А еще в самое ближайшее время заработает программа обмена, и эдак через год-полтора население Лагоса начнет осознавать себя частью нового социума.

– Программа обмена, сэр? – переспросил я.

– Уже через два месяца мы отправим к Гномам первую партию школьников, студентов и молодых ученых.

Представив себе весь тот объем вопросов и технических проблем, которые требуется решить для того, чтобы обеспечить комфортные условия для проживания и обучения иномирян, я мысленно присвистнул.

– А вы вообще спите, сэр?

– Сон у меня регулярный: каждый первый понедельник месяца, – грустно пошутил генерал.

– А тут еще я со своей «нелюбовью», – вздохнул я.

– Если бы только ты… Знаешь, сколько времени и души у меня сожрал этот чемпионат?

– Ну, он стоит того, сэр. Если он позволит ускорить процесс поиска перспективных кандидатов в шестую очередь и подтолкнет к «правильному выбору» еще некоторый процент молодежи, то затраченное время окупится сторицей.

На лице генерала появилась ехидная улыбка:

– Пожалуй, Роммель поторопился: для штабной работы ты пока не созрел…

– А я созревать и не собираюсь! Я – пилот, значит, должен…

– Даже пилотам не мешает думать. Хотя бы иногда: чемпионат проводится совсем НЕ ДЛЯ ЭТОГО!

М-да. Открытый чемпионат НСЛ по киберспорту оказался чем-то вроде айсберга: сравнительно небольшая вершина, возвышающаяся над водой и открытая взорам проплывающих мимо судов, – и в десятки раз больший объем, прячущийся под поверхностью!