Мой Ванька

Иду в комнату. У меня лежит стольник на непредвиденные расходы. Вот они и пришли. Быстро отсчитываю пятьдесят и возвращаюсь, прихватив с собой бумагу и ручку.

– Пиши расписку, что получил с Ивана долг. И покажи хотя бы права с фамилией.

– Ох, как всё серьёзно! – фыркает сутенёр, но в карман лезет.

Когда я его выпроваживаю и возвращаюсь на кухню, то вижу Ваньку, уронившего голову на руки. Плечи его трясутся.

– Ну ладно, – провожу рукой по русым волосам, – всё хорошо. Успокойся.

– Я же говорил, что буду для тебя обузой… – бубнит он. – Прости меня, если можешь… Правда, ты, наверно, мне теперь уже не веришь… – вдруг вскакивает, выбегает в комнату, и слышно, как там открывается окно… В голове молнией проносится и то, что квартира на одиннадцатом этаже, и мой кошмарный сон… Бегу в комнату. Ванька стоит в оконном проёме! Какой-то ласточкой в полёте ловлю его за руку и резко рву на себя. На пол падаем оба. Обнимаю и прижимаю его к себе.

– Пусти! Пусти! – тоненько кричит он, пытаясь освободиться от моих объятий. – Я не хочу! Я не могу больше так! Пусти!

Понимаю, что это истерика, и по возможности слегка даю ему ладонью по морде. Замолкает. Только зубы опять лязгнули. Уставился на меня.

– Слушай меня, Ванюха… – стараюсь говорить спокойно, хотя сердце готово выпрыгнуть, да и у Ваньки оно колотится. – Слушай меня… Если ты это сделаешь, то я пойду следом за тобой в то же окно. Если у меня не будет тебя, мне жить больше незачем. Я истосковался по тебе и больше этого не вынесу. И если ты не передумал, то мы сейчас идём на кухню, выпиваем по стакану коньяка, чтоб не было страшно, берёмся за руки и… прыгаем. Только надо будет ласточкой, чтобы упасть плашмя. Не хотелось бы мучиться… Всё. Вставай с меня! – говорю это сухо и деловито, потом разжимаю руки.

Он встаёт. Встаю и я.

– Пошли… – беру его за плечо. М-да…Совсем стал костлявым… На кухне разливаю в два стакана оставшийся коньяк. Не знаю, врал ли я или говорил правду, но внутри какая-то пустота. В таком состоянии могу шагнуть…

– Саш… – Ванька падает на колени и утыкается в меня лицом. – Саш… Я не могу… Я не хочу, чтоб ты умер…

– А чего же ты хотел? Я же тебе сказал, что мы теперь вместе? Куда ты, туда и я, – свой голос слышу будто со стороны. Какой-то совсем деревянный. – Ну, так мы пьём?

– Саш… Прости меня. Деньги я отдам… – бубнит, не поднимая головы.

Так… Уже лучше…

– Вот как сейчас уделаю! – тихо говорю и глажу его по волосам. – Опять голова кружиться будет. Я твоих денег всё равно не возьму. Мы вместе. Не будь идиотом и запомни, что у тебя есть я. И я хочу, чтобы у меня был ты. Договорились?

Медленно поднимается, обнимает меня за шею.

– Ты прав. Я действительно идиот. Когда бабушка была ещё жива, я ему назвал твой адрес. Я боялся, что он придёт меня искать туда… Прости меня и за это. Но всё равно давай выпьем. Так мерзко на душе!

– Ладно. Надо остатки ужина подогреть. А мерзость с души ты гони! Ты дома! Мы с тобой – семья! Или ты уже не чувствуешь себя здесь дома? – спрашиваю я с тайным опасением – что ответит?

– Саш… Поверь… Мне другого дома и другой семьи не надо, только… Ладно!..

Поворачиваюсь к плите, а сам думаю – что, если снова рванёт? Оборачиваюсь.

– Не волнуйся, – Ванька виновато улыбается, – не побегу… Ты умеешь прочищать мозги. И всё-таки… тебе не противно, что я – шлюха? – и напряжённый взгляд.

– Дурачок ты мой хороший… – подхожу к нему и прижимаю к себе его голову. – Для меня это совсем неважно. Никакая ты не шлюха. Главное, что ты у меня есть…

– Да! Я у тебя есть! И буду! – вскакивает и опять меня обнимает. Коньяк мы почти прикончили. Долго сидели, и это хорошо.

Укладываемся. Это уютное тепло. Мой Ванька… Вот устраивается на моём плече.

– Твои могучие мышцы – это моя подушка… – вдруг хихикает он и серьёзно продолжает: – А сам ты – мое всё. И надежда тоже…

…Просыпаюсь. Чертов будильник! Так хочется ещё поспать!

Ванька всю ночь хватался за меня, так обнимал… Вот теперь шею не повернуть. Я всё боялся его потревожить. Спит и улыбается… Провожу рукой по его шевелюре.

– Сашка… Мой Сашка… – бормочет он и открывает глаза.

– Ладно, спи дальше!

– Нет. И я встаю. Надо решать проблемы с колледжем, – в его тоне снова жёсткие нотки. – Мне ведь остался год до окончания! Оформлюсь на вечерний или заочный. И надо найти работу! Я не хочу сидеть у тебя на шее.

– Ничего. Давай учись. Своя ноша не тянет, – хмыкаю, набрасывая халат и собираясь идти в ванную.

– Саш… – подходит ко мне и заглядывает в глаза. – Я всё-таки мужчина… Хоть и… Ну ты понял. Эти вопросы я хочу и буду решать сам.

Суббота. Подъезжаем к кладбищу. Вот и ворота. Красиво тут! Особенно золотой осенью. Вообще октябрь, точнее, его начало – очень красивое время.

Паркую машину. Ванька сидит как в оцепенении.

– Мне с тобой сходить? – осторожно спрашиваю я.

– Знаешь… Я даже хотел тебя об этом просить. Пойдём?

– Конечно! – и испытываю облегчение, поскольку понимаю свою нужность ему во время этого посещения.

Мы пришли. Оградка и свежий холм с крестом рядом с двумя старыми могилами…

– Это мама и папа… – получаю ответ на свой брошенный в ту сторону взгляд.

Положили цветы. Сегодня сороковой день… Ванька стоит рядом и, похоже, давится от слёз. Я боюсь смотреть на него, поэтому просто обнимаю за вздрагивающее плечо.

– Ладно… Пошли, – со вздохом выдавливает он.

Снова пробираемся между могил, но теперь к выходу. Ванька идёт впереди. Очередной раз обращаю внимание на его одежду. Чахлая курточка, драные джинсы и такие же драные кроссовки… На себя, значит, ничего не заработал… Опять накатывает волна жалости: теперь, кроме меня, у него действительно никого нет, и я за него в ответе!

В машине он сначала молча смотрит вперёд, а потом поворачивается ко мне.

– Саш… Поехали на ту квартиру. Я там так давно не был…

– Конечно!

Входим. Тягостное запустение… Видны следы торопливых сборов…

– Эта комната… была моей, – грустно объясняет Ванька, открывая дверь.

– Так она и сейчас твоя!

– Ты не понимаешь…

И я понимаю, что действительно не понимаю, а он опускается в кресло и закрывает глаза. Ясно, что ему надо побыть одному.

– Вань… Давай я схожу в магазин. Помянуть надо.

– Угу, – мычит, не открывая глаз. – Можно я здесь посижу?

– Конечно! Я один. Дай ключи.

Когда возвращаюсь с продуктами и выпивкой, меня оглушает звучащая в квартире музыка. Прохожу на кухню, ставлю мешок и заглядываю в комнату к Ваньке. Он продолжает сидеть с закрытыми глазами, слегка подаваясь навстречу звукам из колонок. Только скорбная гримаса застыла на губах. Понимаю, что мешать не надо. Потерплю…

Иду на кухню снова. Начинаю разбирать мешок.

А музыка такая, какой я никогда в своей жизни не слышал. Против моей воли она начинает вползать в сознание, вытесняя оттуда всё другое, к ней не относящееся. Я уже слушаю её! Этот безудержный трагизм, выражаемый и голосами певцов, и хором, и оркестром плющит мне мозги! Но мне от этого не оторваться! Я хочу, чтобы это продолжалось! Как под огромной тяжестью, опускаюсь на кухонный табурет. Ловлю себя на том, что моё тело даже резонирует в такт этим звукам… будто я сам часть оркестра или хора. Это и невыносимо, и, как раньше говорили, упоительно. Нащупываю в кармане пачку сигарет, трясу пепел в какое-то блюдце… А музыка выносит мне мой бедный мозг. Вот и слёзы потекли… Сигарета промокла…

Под затылком твердеет стенка. В блюдце окурки… Не могу себя заставить встать и открыть окно. Такое впечатление, что сейчас любое движение будет предательством этой великой музыки…

– Саш… Ты что? – Ванька прижимает мою голову мокрым лицом к животу. – Саш… Не надо… Ну не надо, Сашенька…

Встаю и обнимаю его. Теперь мои слёзы текут на его сухое лицо.

– Что это было? – спрашиваю шёпотом.

– Это реквием Верди. Я очень люблю музыку. Опять же спасибо бабушке…

– Это… – пытаюсь подобрать слова, а они не подбираются. – Это жуткая, прекрасная и какая-то… выворачивающая музыка. Она меня раздавила…

– Саш… Тебе надо выпить. Я не мог предположить, что на тебя так подействует. – он открывает бутылку и наливает понемногу в два стакана. – Помянем?

– Да… Пусть ей земля будет пухом…

От водки становится легче. Зажёвываем купленной нарезкой прямо из обёртки.

– Нам придётся остаться здесь, – виновато говорю я. – Я ведь пьяный…

– Знаешь, я даже хотел тебя об этом попросить…

Спим, прижавшись друг к другу, на старой кровати в Ванькиной комнате. Ванька так в меня вцепился! А может, наоборот – надо мне за него цепляться?

Ходим по торговому центру. Я рад: могу наконец Ваньку одеть. Хватит ему старьё носить! Купили джинсы и ботинки. Оказывается, раньше всю зиму в кроссовках ходил.

– Сашка, ты на мне разоришься, – шипит он мне на ухо, когда мы заворачиваем к зимним курткам.

– Это не твоё дело! Давай меряй!

Куртка вроде неплохая, и сидит на нём хорошо.

– Тепло-то как! – бормочет Ванька, блаженно улыбаясь. – Балдею…

– Вот и балдей, – удовлетворённо говорю я. – Ещё свитерок тебе сообразим.

– Саш… У меня же есть свитер! Ещё бабушка вязала…

– Вот и храни его в память о ней, а ходить будешь в новом и тёплом.

На кухне обмываем покупки.

– Саш… Когда я выйду из финансового кризиса, я тоже буду о тебе заботиться, – это звучит по-детски и потому, забавно.

– Запомни! У нас нет финансового кризиса. Или ты забыл, что мы вместе?

– Да нет, не забыл… Но всё равно мне неудобно, что ты вот так…

– Неудобно гадить на потолке. Заладил… Вань, ты ко мне как относишься?

– Ну, Саш… Ты же сам знаешь… Но получается, что ты вкалываешь, а я какой-то трутень! Даже на работу ещё не устроился. На твоей шее сижу! Или не так?

– Так это или нет, узнает твоя шея, если я ещё что-то подобное услышу! Понял?

– Готов нести всю меру ответственности! – встаёт, подходит и подставляет шею.

– Иди ты!.. Не парься. Мне очень приятно о тебе заботиться. Может, это и эгоистично, но я сегодня получил огромное удовольствие, тебя одевая.

– А я когда-то мечтал, что ты получишь удовольствие, меня раздевая, – Ванька ржёт и тут же всё-таки получает от меня по шее. – Дяденька, не надо! Больше не буду!

– То-то же!

– Сашка… Хочешь честно? Я так счастлив! Ты мне дал всё: и дом, и семью… – он делает паузу и задумчиво произносит: – И такое обалденное тепло!..

– Вот и отогревайся.

– Я отогреюсь… Обязательно! Ты пойми… После всего… Я, наверное, только сейчас начинаю что-то понимать в наших отношениях и боюсь до тебя недотянуть. Ведь что я видел в своей жизни? Бабушку, которая многому научила, но своим пуританским воспитанием сделала из меня… кисейную барышню. Школьных приятелей, которых я, мальчик-отличник, сторонился. Моего любовника, к которому привязался, а он меня просто использовал. Армейских сослуживцев… Это были грубые и циничные парни. Кроме одного, пожалуй… Сутенёра… Клиентов… Это были… просто страшные люди!

– Вань… У тебя в армии кто-то был? – неожиданно для себя спрашиваю я.

– Да… Был. Тебе врать я не могу и не буду. Он из старослужащих… Тоже гей. Раскусил он меня сразу. Мне тогда было так тошно и страшно, что я к нему потянулся. Даже влюблённость какая-то возникла… Это было около двух месяцев. Потом всё прошло. И знаешь, может быть, если бы не эти отношения с ним, я не пошёл бы к тебе сразу после похорон. Мне вдруг стало ясно, что есть настоящее, а есть что-то искусственное, от безысходности привнесённое… Вот так, Саша… Видишь теперь, какое я говно?

Он сидит на корточках около меня и грустно смотрит снизу вверх.

– Успокойся! Это всё твои тараканы, – и уже привычно треплю его вихры. – Мы вместе, и это самое главное. Поверь, мне совершенно неважно, что там у тебя было. Главное, что есть сейчас. И запомни: я уверен, что ты никакой не гей и тем более не говно.

Мы сидим на кухне и ужинаем. В последнее время готовит в основном Ванька, говоря, что мою стряпню есть невозможно.

Сегодня у него странный вид. Вижу, что его что-то гнетёт.

– Что у тебя случилось? – задаю я осторожный вопрос.

– Саш… Я хочу тебе сказать… – начинает он, делает паузу, и вдруг: – В общем, я уезжаю… – Видя мое лицо – а я догадываюсь, что сейчас на нём, – кладёт свою руку на мою и грустно смотрит мне в глаза. – Саш… Я уезжаю не от тебя. Я устроился на работу… на север. Долго искал приличный заработок, но мне всё время предлагали то дворника, то грузчика… В общем, еду в Булун… Это на Крайнем Севере. Посёлок городского типа. Там есть порт, военная часть и бывший военный аэродром. Даже не совсем в Булун… На метеостанцию. Там, говорят, недалеко от него. На полгода. Кочегаром, ну и разнорабочим. Не отговаривай меня, пожалуйста. Я уже всё решил.

– Ты… выдержишь? – тихо спрашиваю я, понимая бесполезность отговоров.

– Обязан выдержать! Иначе я как человек никогда не состоюсь. Ты согласен?

Согласен ли? Всё, что он говорит, – истинная правда. Я сам в своё время решал такую же задачу – с целью состояться. Правда, состоялся или нет, пока не знаю.

– Мне будет трудно без тебя, – и вздыхаю, не ответив на его вопрос.

– Мне тоже будет трудно без тебя. Но я должен…

– Не представляю, как теперь буду в этой квартире снова находиться один…

– Сашка! Пойми, я должен научиться обходиться в жизни без подпорки!

Сижу словно в оцепенении. А что мне говорить? Парень поступает, как настоящий мужик. Мой маленький Ванька… Девятнадцать лет…

– Ну что ты молчишь? – не выдерживает он. – Обругай меня хотя бы!

Встаю, подхожу к нему, обнимаю его и прижимаюсь щекой к его макушке.

– Я буду тебя ждать… – тихо говорю я. – Очень буду ждать…

– Я тоже… буду очень ждать нашей встречи… Прости меня.

* * *

Ванька уехал. Точнее, улетел. Уже две недели не нахожу себе места. Думаю о нём… Как он там? Торчу на работе до посинения каждый день.

– Сашка! Привет! – звучит долгожданный голос из трубки телефона.

– Ванюха! Здравствуй, дорогой мой! Ну как ты?

– Да ничего. Работа нормальная. Я буду тебе каждые две недели звонить по воскресеньям. Чаще в сам Булун не выбраться – работа! Знаешь… Я по тебе очень скучаю…

– Вань… Я тоже… очень скучаю, – и мой голос дрожит.

Чем дальше, тем больше понимаю, что люблю его, как родного, очень близкого мне человека. Тоскую… Спасают книги. Глотаю их одну за другой. То классику, то литературу по биоэнергетике. Увидел объявление о курсах по биоэнергетике. Может, попробовать?

Бегом поднимаюсь по лестнице на четвёртый этаж. Хорошо, что дыхалка позволяет! Сегодня здесь, в здании школы, первое занятие курсов по биоэнергетике, на которые я всё-таки записался, и вот опаздываю уже на… семь минут! Нахожу дверь с нужным номером и открываю, даже забыв постучать. Меня встречает взгляд в упор очень пожилого мужчины, сидящего за преподавательским столом. Он не повернул голову при открытии дверей, он смотрел на двери в тот момент, когда я их открывал!

– Здравствуйте, – смущённо говорю я. – Извините, на работе задержался.

– Я знаю, – преподаватель приветливо улыбается. – Заходите и садитесь.

Хочу сесть на первый ряд, но он меня останавливает.

– Будьте добры, сядьте, пожалуйста, подальше, – и, заметив мое удивление, добавляет: – После занятий я вам всё объясню, если вы сможете задержаться.

Это – шок! Я только что подумал, что после занятий мне ещё нужно съездить к парням в дружественный автосервис для консультации, а они работают до девяти вечера.

Два часа занятий пролетели совсем незаметно. Столько всего интересного я услышал! И даже попробовал кое-какие штуки. Конечно, дома самому пытаться что-то делать из вычитанного в книжках можно, но тут, с партнёрами, это постигается гораздо лучше.

Все расходятся, а я остаюсь в классе.

– Александр, вы решили остаться, – практически утвердительно произносит Илья Анатольевич, а именно так зовут преподавателя, – значит, вы хотели у меня что-то выяснить. Не так ли? – и улыбается.

– Ну… хотел, – смущённо мямлю, пытаясь понять, как он это узнал.

– Вы очень громко думаете, – погасив улыбку, серьёзно говорит преподаватель. – Садитесь… Разговор будет долгим. По своим делам вы всё равно не успеете.

Тут я наконец понимаю, что передо мной Мастер, который свободно копается в моих мыслях. Послушно сажусь и готовлюсь выслушать всё, что он про меня скажет.

– Видите ли, Саша… Можно, я вас так буду называть?

Киваю.

– Так вот… Вы хотели спросить, почему в момент вашего появления я смотрел на дверь. Это раз. Два – вы хотели узнать, почему я попросил вас сесть подальше. Так?

– Так… Всё правильно, – киваю теперь уже обречённо.

– Я всё это вам объясню, только мне хотелось бы, чтоб вы правильно поняли мои слова. Итак… Ответ на первый вопрос. Я знал, что вы сейчас войдёте. Вернее, знал, кто сейчас войдёт в класс. Да-да! Именно КТО! Понимаете, Саша, у вас редчайшая энергетика! Она чрезвычайно сильна, и вам обязательно нужно научиться пользоваться этим даром, потому что обладание им может принести окружающим вас людям и очень большую пользу, и очень большую беду. Именно беду, а не вред! Поэтому я и попросил вас сесть подальше. Боялся, что вы помешаете мне работать с остальными учениками. Это ответ на ваш второй вопрос.

Сижу оглушённый.

– Что, огорошил я вас? – Илья Анатольевич довольно улыбается.

– Да… Огорошили. Это даже не то слово…

– Ну если уж вы пришли сюда, значит, вы хотите чему-то научиться. Верно?

– Хочу. Мне это очень интересно. Я прочитал несколько книг на эту тему и даже попытался сам кое-что пробовать.

– А вот это напрасно. Я имею в виду ваши опыты. Такие вещи надо делать с опытным сенсом. Помните в «Звёздных войнах» историю о джедаях? Здесь – то же самое. Короче, если хотите, готов вас учить. Вы мне симпатичны. Только учить я вас буду отдельно. Не в составе группы. Это не для вас. Согласны?

– Конечно, согласен!

– Заниматься с вами буду дома, и платить вам больше ничего не придётся.

Да… Я не мог и подумать, что попаду в такие руки. Уже месяц, как прилежно учусь у Ильи Анатольевича. Первое, чему он меня научил, – «думать тихо», то есть уметь закрываться. Это оказалось трудной штукой. Второе – научиться чувствовать в себе и собой, своим организмом, воздействия извне. И чем больше я узнаю, тем больше понимаю, сколько мне надо ещё постичь. Вот уж поистине – «я знаю, что ничего не знаю».

Меня привлекла диагностика. Оказывается, с помощью биоэнергетики можно диагностировать болезни человека! Мне это показалось очень интересным, и Илья Анатольевич решил меня поучить. Естественно, не на людях тренируюсь, а на их фантомах, то есть на мысленно созданных образах. Есть такой метод в биоэнергетике, когда строится фантом человека с заболеванием определённого органа. Я уже привык к ощущениям, когда пальцы крючит около больного места. Познаю эти вещи взахлёб! Даже «Анатомию человека» купил, чтобы во всём разобраться. Сам Мастер по профессии тоже инженер, только геофизик, но ему приходилось лечить, используя свои способности. Начал читать индийские премудрости про чакры и про всё такое прочее. Безумно интересно!

Очень увлёкся своими занятиями, и они съедают всё моё свободное время. Однако нет дня, чтобы я не вспомнил Ваньку. Он по-прежнему снится мне почти каждую ночь. Так хочется с ним поделиться своими успехами! Только не по телефону. Решил спросить у Мастера про свои «вещие» сны насчёт него.

– Илья Анатольевич, а можно с вами посоветоваться?..

– Ну давайте, – и внимательно смотрит на меня.

Делаю паузу. Мне очень хочется понять, проник он в мои мысли или нет. Я постарался их «спрятать».

– Вы хорошо научились закрываться, Саша. По крайней мере, я сейчас не знаю, о чём вы хотите спросить, – Мастер удовлетворённо усмехается.

– Понимаете… В моей жизни было несколько случаев, когда перед событием, которое должно было произойти с определённым человеком, я видел недвусмысленный намёк на это событие. Что-то вроде вещего сна…

– И часто это у вас было?

– Ну раза три, четыре…

– Относительно одного человека?

– Да. Только я слишком поздно понимал, что мне были предупреждения.

– Да, Саша… – пожевав губами, начинает Илья Анатольевич и улыбается. – Я с удовольствием сейчас услышал, что эта сфера вам тоже доступна. Это такой же дар, как и ваша энергетика, а по сути – всё это одно и то же. Плюс гипноз… Развивать это надо, дорогой вы мой! Даже великий Вольф Мессинг развивал свой дар. Работать надо!

* * *

Ох, какая классная девчонка! Прямо столбенею от восторга! И вид такой строгий… Интересно, сколько ей лет? Нет, конечно, это не девчонка, а молодая женщина. Но какая у неё фигурка! А лет ей, пожалуй, наверное, столько же, сколько и мне. Она совершенно не похожа на тех, с кем я прежде проводил время!

Наверное, это хорошо, что при виде такой женщины я испытал… то, что испытал. Была не была! Познакомлюсь, может быть. Хотя бы поговорим.

– Девушка! – окликаю её.

– Я вас слушаю… юноша, – она с лёгкой насмешкой улыбается.

– Разрешите с вами познакомиться? Я Саша… А вы кто?

– Знаете, Саша, у вас такой напор, что мне придётся представиться. Меня зовут Даша. Имя старинное – Дарья. Это вас не смущает?

– Имя – не характер и не внешность, поэтому смущать не может.

– Правда? А вот моего прежнего мужчину оно всегда смущало.

– Так, значит, место вакантно? – я развиваю успех.

– Но это ни о чём не говорит, – и сразу такой приятный небольшой румянец.

– Наоборот, о многом!

Она смущена, но, видно, уходить не собирается и с хитринкой в тоне вдруг спрашивает:

– А о чём это может говорить?

– Наверно, о вашей разборчивости в знакомствах.

Лесть, конечно, грубая, но это своеобразный тест на её человеческие качества.

– Знаете, Саша… Вы внешне производите впечатление неглупого человека, поэтому досадно слышать от вас глупость, да ещё и в форме грубой лести, – серьёзно и достаточно жёстко говорит Даша.

Вот и протестировал…

– Простите меня, Даша. Честно говоря, я хотел таким образом протестировать вас, – мне действительно неудобно перед ней, и поэтому режу правду-матку.

– Ну и как вам результат? – в вопросе опять лёгкая насмешка.

– Выше всех похвал. Спасибо за то, что не обманули моих ожиданий, – благодарю совершенно искренне. – И это совсем не лесть.

– И это всё? А где же приглашение на ужин? – мягко издеваясь, она переходит в наступление.

– Вообще-то я не собирался вас приглашать на ужин, но с удовольствием пригласил бы в кафешку – посидеть и поболтать о чём-нибудь.

– Ну что ж… На кафе я, пожалуй, соглашусь, – на этот раз её улыбка спокойная и даже доброжелательная.

Теперь мы с Дашей видимся почти каждый день, уже две недели встречаясь вечерами в «нашем» кафе на Петроградской. Не могу сказать, что окончательно запал на неё, но чем-то она меня привлекает. Вот и сейчас опять жду…

– Привет! Я не опоздала?

– Вовсе нет. Ты даже на несколько минут раньше.

– Вот и хорошо. Ой! У тебя на щеке пятно.

– Да у нас в боксе воду отключили, и мы поливали друг другу, – оправдываюсь я. – На руки хватило, а вот на рожу нет.

– Погоди. Дай сотру, а потом уже пойдём.

Терпеливо жду, пока Даша трёт мне щёку носовым платком. В кафе людей немного, несмотря на девять вечера. Наш столик свободен.

– Ну, как у тебя с твоей биоэнергетикой? – спрашивает она, едва мы садимся.

Рассказываю, поскольку чувствую её искренний интерес к моим делам. Мы уже многое поведали друг другу – каждый о своей жизни. Я знаю, что она живёт одна с отцом. Учится в экономическом на вечернем, а днём бухгалтерит. Мать их бросила больше пятнадцати лет назад, а отец, Василий Семёнович, хорошо попивает, но человек добрый и беспомощный. Я тоже посвятил её в свою жизнь. Придумав на ходу легенду, сказал, что мой младший сводный брат Ваня, единственный родной человек, уехал на работу на Крайний Север, в Булун, и что я очень беспокоюсь.

Конечно же, Даша не идёт ни в какое сравнение с моими прежними женщинами! Мне с ней почти так же комфортно, как с Ванькой.

Сегодня – тридцать первое декабря, и мы с Дашей вместе встречаем Новый год. Она пригласила меня сделать это на её даче. Вчера вечером мне звонил Ванька и поздравлял с наступающим. Я не стал ему говорить про своё новое знакомство. Побоялся. Ведь не знаю, как он это воспримет. Помню, как он тогда про Нину…

Домик я вроде прогрел. Еле печку раскочегарил! Хорошо ещё, зима в этом году тёплая. Всё время вокруг нуля. Сейчас можно даже сидеть в одной футболке. Тикают старые ходики… Мы уже и проводили, и встретили, и погуляли по посёлку. Кое-где окна светятся. Кто-то, как и мы, тоже встречает тут!

– Ладно, Саша, надо ложиться спать, – заявляет Даша.