Полная версия
Прежде чем он увидит
«Это могло бы быть началом».
«На это вся надежда, – сказал Брайерс. – Мы собрали команду, которая занимается этим делом со вчерашнего дня, и у нас до сих пор ни одной зацепки».
«Я могу посмотреть материалы», – предложила Макензи.
«Флаг тебе в руки, – ответил Брайерс. – Сейчас ты работаешь на Бюро, мисс Уайт. Не стоит загружать себя дополнительной работой, если есть другой департамент, который справится с ней лучше тебя».
Макензи вновь посмотрела в мусорный бак, пытаясь увидеть подсказку в сваленном там мусоре. Только недавно там лежало обнажённое и избитое тело молодой женщины. Её бросили туда, куда люди бросают мусор, то, в чём им больше нет нужны. Может быть, убийца хотел сказать, что женщины, которых он убивал, были ничем не лучше обычных бытовых отходов?
Как же ей хотелось оказаться здесь тогда, когда Брайерс и его напарник-будущий пенсионер прибыли на место убийства в первый раз. Возможно, тогда бы она смогла увидеть больше. Возможно, тогда она бы могла помочь Брайерсу чуть ближе подобраться к преступнику. Хорошо, что ей пришла в голову мысль о следах колёс.
Макензи развернулась и увидела, что Брайерс просто стоит и смотрит на ворота. Он явно давал ей время всё обдумать. Она ценила это; но в то же время, он давал ей понять, какой неопытной она была.
Макензи вернулась к сетчатому забору, окружающему свалку. Она встала у въезда и прошла налево. Она несколько секунд смотрела на нижний край забора прежде, чем её осенило.
«Он должен был перелезть через забор», – подумала она.
Она стала осматривать забор, не совсем понимая, что ищет: может, кусок грязи или волокно, зацепившееся за сетку. Может, её находка и не приведёт их ни к чему существенному, но это будет уже что-то.
Через пару минут Макензи наткнулась на то, что привлекло её внимание. Находка была настолько мала, что она с трудом её заметила. Подойдя ближе, Макензи решила, что, возможно, от улики будет даже больше толку, чем она изначально подумала.
Примерно в пяти футах над уровнем земли и в шести футах влево от ворот за сетку забора зацепилось тканевое волокно белого цвета. Возможно, сама ткань и не даст им ничего дельного, но рядом с местом её обнаружения можно было поискать отпечатки.
«Агент Брайерс», – позвала Макензи.
Он медленно подошёл ближе, словно не рассчитывал увидеть ничего интересного. На ходу он произнёс «хммм», когда увидел кусочек ткани.
«Отличная работа, мисс Уайт», – сказал он.
«Прошу, называйте меня Макензи, – сказала она, – или Мак, если хватит смелости».
«Как ты думаешь, что это?» – спросил Брайерс.
«Возможно, ничего, а возможно, кусочек одежды того, кто недавно перелазил через забор. Вполне может случиться, что ткань нас никуда не приведёт, но сейчас у нас появилось конкретное место для поиска отпечатков».
«В багажнике лежит набор для сбора улик. Можешь достать его, пока я сообщу в отдел?»
«Конечно», – ответила Макензи, направившись к машине.
Когда она вернулась, Брайерс заканчивал разговор. Что бы ни делал Брайерс, он делал всё быстро и проворно, и Макензи это нравилось.
«Окей, Мак, – сказал он. – Давай пойдём дальше по списку. Муж жертвы живёт в двадцати минутах езды отсюда. Готова его навестить?»
«Готова», – ответила Макензи.
Они вернулись в машину и покинули свалку, которую до сих пор не открыли после обнаружения тела. Стервятники неустанно кружили над головой, безразлично наблюдая за разворачивающейся внизу драмой.
***До визита Макензи и Брайерса к Калебу Келлерману уже приходили двое полицейских. Он жил в пригороде Джорджтауна, в двухэтажном доме, который считался неплохим первым жильём для молодой семьи. Зная, что до убийства жены Келлерманы были женаты чуть больше года, Макензи сочувствовала мужчине и негодовала по поводу произошедшего.
«Первое жильё, которое никогда не станет началом чего-то большего, – подумала она, когда они вошли в дом. – Ужасно печально».
Они вошли в парадную дверь и оказались в узком коридоре, который выходил в гостиную. Макензи ощущала пугающую тишину и одиночество, которые всегда селятся в домах, где недавно произошла смерть. Она надеялась, что со временем привыкнет к этому ощущению, но в это трудно было поверить.
Брайерс представился офицерам полиции, дежурившим в прихожей, и те, казалось, были рады небольшому отдыху. Когда они ушли, Брайерс и Макензи вошли в гостиную. Макензи сразу заметила, как молод был Калеб Келлерман. Он мог запросто сойти за восемнадцатилетнего: чистое лицо, футболка с изображением Five Finger Death Punch и мешковатые шорты защитного цвета. Макензи постаралась заглянуть в его душу, сфокусировавшись на неописуемом горе, которое читалось на лице молодого человека.
Он поднял на них глаза, ожидая, что они заговорят первыми. Макензи заметила, как лёгким кивком головы в сторону Калеба Келлермана Брайерс разрешил ей начать разговор. Она сделала шаг вперёд, пугаясь и одновременно радуясь представленной чести. Либо Брайерс был о ней высокого мнения, либо просто пытался её смутить.
«Мистер Келлерман, меня зовут агент Уайт, а это агент Брайерс, – она замолчала. Она, что, только что назвала себя «агент Уайт»? Прозвучало неплохо. Забыв об оговорке, она продолжила. – Я понимаю, сейчас вы переживаете сложное время, и я не буду говорить, что понимаю, что вы чувствуете, – добавила она. Макензи говорила мягко, но решительно. – Но если мы хотим найти того, кто это сделал, нам нужно, чтобы вы ответили на несколько вопросов. Вы сможете это сделать?»
Калеб Келлерман кивнул. «Если я могу сделать что-то, чтобы его поймали, – сказал он, – я сделаю всё».
В его голосе слышалась ярость, и Макензи надеялась, что в ближайшие дни кто-нибудь позаботится о том, чтобы он встретился с психологом. Было в его взгляде что-то безумное.
«Во-первых, мне нужно знать, были ли у Сьюзен враги… или соперники».
«Было несколько её бывших одноклассниц, которые переругивались с ней в Facebook, – ответил Калеб. – В основном, это касалось политики. В любом случае, никто из них не сделал бы этого. Они просто спорили, ничего больше».
«Расскажите о её работе, – попросила Макензи. – Ей нравилась её работа?»
Калеб пожал плечами. Он откинулся на спинку дивана и попытался расслабиться, хотя его лицо по-прежнему было хмурым: «Она любила свою работу не больше других, кто отучился в колледже, но работал не по специальности. Работа давала деньги на жизнь, да и премии были неплохими, но вот график был ужасный».
«Вы знаете кого-нибудь из её коллег?» – спросила Макензи.
«Нет. Она рассказывала мне о них, но я их не встречал».
В разговор вступил Брайерс. В тишине дома его голос звучал по-другому, и в нём слышались грустные нотки: «Она работала продавцом, верно? В компании «Университет «Лучший ты»?»
«Да. Я уже дал полицейским номер её руководителя».
«Агенты ФБР уже поговорили с ним», – подтвердил Брайерс.
«Это неважно, – сказал Калеб. – Её убили не коллеги, я в этом уверен. Я знаю, это звучит глупо, но я просто чувствую, что они ни при чём. Она работала с хорошими людьми… такими же, как и мы сами: они пытались заработать на жизнь и свести концы с концами. Это честные люди, вы понимаете?»
Какое-то мгновение казалось, что он готов заплакать. Калеб проглотил рыдания, уставился в пол, чтобы успокоиться и только потом снова посмотрел на них. В глазах стояли слёзы.
«Тогда, может, вы знаете что-то ещё, что сможет нам помочь?» – спросил Брайерс.
«Не знаю, – ответил Калеб. – У неё был список клиентов, с которыми она должна была встретиться в тот день, но его так и не нашли. Полицейские сказали, что, скорее всего, его забрал и уничтожил убийца».
«Вероятнее всего, так оно и есть», – сказала Макензи.
«Я до сих пор ничего не понимаю, – продолжил Калеб. – Всё, как во сне. Каждую минуту я жду, что она войдёт в эту дверь. День, когда она умерла… начался, как обычно. Она поцеловала меня в щёку, пока я одевался на работу, и ушла. Она пошла на остановку, а потом всё. Больше я её не видел».
Калеб был на грани обморока. Было неправильно это делать, но Макензи решила задать самый последний вопрос, пока он не отключился.
«Она пошла на остановку?» – спросила он.
«Да. Она ездила на работу на автобусе. Садилась на восемьсот двадцатый, чтобы успеть вовремя. Наша машина сломалась два месяца назад».
«Где находится остановка?» – спросил Брайерс.
«В двух кварталах отсюда, – ответил Калеб. – Это небольшая крытая остановка, – он посмотрел на Макензи и Брайерса. В его глазах, где-то под пеленой боли и ненависти, загорелась надежда. – А что? Вы думаете, это может быть важно?»
«Мы не можем сказать наверняка, – ответила Макензи. – Мы будем держать вас в курсе. Спасибо, что уделили нам время».
«Конечно, – сказал Калеб. – Можно… вопрос?»
«Да», – проговорила Макензи.
«Прошло уже три дня, верно? Три дня с тех пор, как я последний раз видел её и почти два дня с тех пор, как нашли её тело».
«Всё верно», – тихо сказал Брайерс.
«Значит, мы опоздали? Этого ублюдка уже не поймать?»
«Это не так», – ответила Макензи. Она проговорила слова на автомате, не успев хорошенько подумать, и поняла, что совершила первую ошибку в присутствии Брайерса.
«Мы сделаем всё возможное, – добавил Брайерс, мягко, но решительно коснувшись плеча Макензи. – Позвоните нам, если вспомните что-то, что может помочь».
Они вышли из дома. Не успели они закрыть за собой дверь, как Калеб громко разрыдался, заставив Макензи вздрогнуть.
Звук его рыданий напомнил ей кое-что… напомнил ей о доме. Последний раз она испытывала нечто подобное в Небраске, когда была полностью поглощена поиском «Страшилы». Сейчас, выйдя на крыльцо дома Калеба Келлермана, она испытала похожее всепоглощающее чувство и поняла, что не остановится ни перед чем, чтобы поймать убийцу.
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
«Нельзя так делать», – сказал Брайерс, когда они сели в машину. На этот раз за рулём был он.
«Что нельзя делать?»
Он вздохнул и постарался, чтобы голос его звучал искренне, а не нравоучительно: «Я понимаю, что ты, наверное, никогда раньше не бывала в подобных ситуациях, но нельзя говорить семье жертвы, что убийцу обязательно поймают. Нельзя давать им напрасную надежду. Чёрт, даже если есть надежда на то, что его возьмут, нельзя говорить им подобные вещи».
«Я знаю, – раздосадовано ответила Макензи. – Я поняла это сразу, как слова слетели с губ. Я прошу прощения».
«Не нужно. Просто сохраняй присутствие духа, договорились?»
«Договорились».
Брайерс знал город лучше Макензи, поэтому сел за руль, чтобы отвести их в Департамент общественного транспорта. Он торопился и попросил её позвонить им в офис и договориться, чтобы их встретил кто-то, владеющий информацией и способный быстро впустить и выпустить их из здания. Это был простой метод, но Макензи поразилась его эффективности. В Небраске они не делали ничего подобного.
Все полчаса езды до места Брайерс расспрашивал Макензи о службе в Небраске, но в основном о деле «Страшилы». Он спрашивал о колледже и хобби. Макензи с готовностью делилась с ним общей информацией, не вдаваясь в подробности, да и сам Брайерс этими подробностями не интересовался.
Говоря о себе, Брайерс был достаточно сдержан. Когда Макензи спросила его о семье, он отделался общими фразами, чтобы не показаться грубым: «Есть жена, двое сыновей, которые учатся в колледже, и престарелая собака».
«Ну, – подумала Макензи, – мы лишь сегодня познакомились, и он совсем меня не знает, за исключением материалов моего досье из Академии и газетных статей шестимесячной давности. Сложно обвинять его в скрытности».
Когда они прибыли в Департамент общественного транспорта, Макензи сохранила первоначальное положительное мнение о Брайерсе, но никак не могла понять причину существующего между ними напряжения. Возможно, никакого напряжения вовсе не было, и это было лишь её воображение, но ей было неприятно, когда он отмахивался от любых вопросов, касающихся работы. Это заставило Макензи вспомнить о том, что она была ещё не настоящим агентом, а лишь выполняла просьбу Эллингтона и, так сказать, оттачивала на практике полученные знания. А ещё она стала частью этого расследования благодаря незаконным кулуарным играм начальства, что ставило под удар не только её саму, но и тех, с кем она работала – Брайерса и Эллингтона.
Департамент общественного транспорта делил здание ещё с десятком других департаментов и ведомств. Идя по коридорам, Макензи старалась не отставать от Брайерса. Он шёл быстрым шагом, здороваясь с людьми так, словно бывал здесь и раньше. Некоторые из тех, кого они встречали на пути, узнавали его, махали рукой и улыбались. Рабочий день подходил к концу, поэтому люди торопились, ожидая, когда часы пробьют пять.
Пока они искали нужный кабинет, Макензи вдруг поняла, как ей повезло. Всего какие-то четыре часа назад она была на лекции МакКларрена, а уже сейчас занималась расследованием убийства, работая бок о бок с уравновешенным и опытным агентом.
Они подошли к справочной стойке. Брайерс заглянул внутрь, остановив взгляд на молодой женщине, сидящей за компьютером. «Мы звонили вам о встрече со специалистом по поводу расписания автобусов, – объяснил он женщине. – Нас зовут агент Уайт и агент Брайерс».
«Да, конечно, – ответила секретарь. – Вы можете поговорить с миссис Парселл. Сейчас она находится в автобусном парке. Пройдите по коридору, спуститесь по лестнице и выйдите через чёрный вход».
Следуя инструкциям, они направились к месту. До Макензи стал доноситься шум моторов. Здание было построено так, что этот шум не был слышен в более оживлённых центральных частях строения, а здесь стоял такой гул, словно они находились в автомобильной мастерской.
«Когда мы найдём миссис Парселл, я хочу, чтобы вопросы задавала ты», – сказал Брайерс.
«Хорошо», – ответила Макензи, не в силах избавиться от ощущения, будто была на экзамене.
Они спустились по лестнице туда, куда указывала табличка «Гараж/Стоянка автобусов». Узкий коридор внизу вывел их к небольшой конторе. Мужчина в рабочем комбинезоне стоял у древнего компьютера, вбивая данные. Через большое окно был виден вместительный гараж. Здесь стояли несколько городских автобусов, все они находились в ремонте. Дверь в стене открылась, и из гаража в контору вошла весёлая полная женщина.
«Вы из ФБР?»
«Да», – ответила Макензи. Брайерс показал значок, потому что у Макензи его не было. Одного значка Парселл было вполне достаточно, и она сразу начала говорить.
«Как я понимаю, у вас есть вопросы о расписании автобусов и часах работы водителей», – сказала она.
«Всё верно, – ответила Макензи. – Мы хотим узнать, где останавливался один автобус три дня назад, и по возможности переговорить с водителем».
«Конечно, – сказала женщина. Она подошла к небольшой стойке, где что-то печатал механик, и игриво подтолкнула его локтём. – Дуг, ты не против, если я сяду за руль?»
«С удовольствием», – улыбнувшись, ответил он и отошёл от стойки, а потом вышел в гараж. Миссис Парселл села за компьютер. Она нажала на пару клавиш и с гордостью посмотрела на агентов, явно радуясь тому, что смогла быть полезной.
«О какой остановке идёт речь?»
«На углу Карлтон и Куин-Стрит», – ответила Макензи.
«В какое время пассажир сел в автобус?»
«В восемь двадцать утра».
Миссис Парселл быстро ввела данные и мгновение смотрела на экран, прежде чем ответить: «Это был автобус с номером 2021, водитель Майкл Гармонд. Автобус сделал три остановки, прежде чем вернуться на Куин-Стрит в девять тридцать пять».
«Нам нужно поговорить с мистером Гармондом, – сказала Макензи. – Вы можете, пожалуйста, дать нам его контакты?»
«Я могу сделать больше, – ответила миссис Парселл. – Майкл сейчас в гараже, заканчивает смену. Давайте я его приведу».
«Спасибо», – сказала Макензи.
Миссис Парселл подошла к двери, ведущей в гараж, с таким проворством, которое совсем не вязалось с её размерами. Макензи и Брайерс наблюдали, как она неторопливо идёт среди машин в поисках Майкла Гармонда.
«Вот бы все с таким же энтузиазмом помогали федералам, – ухмыльнувшись, сказал Брайерс. – Поверь мне… не стоит привыкать к такому отношению».
Миссис Парселл вернулась в контору меньше чем через минуту. За ней следовал пожилой чернокожий мужчина. Он выглядел уставшим, но, как и миссис Парселл, довольным от того, что мог помочь.
«Здравствуйте, – сказал он, устало улыбнувшись. – Чем могу служить?»
«Нам нужна информация о женщине, которая, как мы считаем, села на ваш автобус в восемь двадцать на остановке на углу Карлтон и Куин три дня назад, – сказала Макензи. – Вы сможете нам помочь?»
«Думаю, да, – ответил Майкл. – По утрам та остановка не очень многолюдна. В автобус заходят не больше четырёх-пяти человек».
Брайерс достал телефон, несколько раз нажал на экран и показал водителю фото Сьюзен Келлерман. «Вот эта женщина, – пояснил он. – Вам знакомо её лицо?»
«А, знаете, да, – сказал Майкл. Макензи показалось, что его голос прозвучал неуместно радостно. – Милая девушка. Всегда очень вежливая».
«Вы можете вспомнить, на какой остановке она сошла утром три дня назад?»
«Могу, – сказал Майкл. – Я ещё подумал, что тогда она сошла не на той остановке, что предыдущие две недели. Я как-то разговаривал с ней, и она сказала, что от той остановки, где она сходит всегда, ей нужно пройти ещё два квартала до офиса, где она работает. Но три дня назад, она сошла не на остановке, а на станции. Я видел, как там она пересела на другой автобус. Я даже подумал, что, раз она сменила маршрут, то, наверное, нашла другую работу».
«О какой станции вы говорите?» – спросила Макензи.
«Дюпон-Серкл».
«А вы можете сказать, в какое время она сошла с автобуса?»
«Думаю, примерно в восемь сорок пять, – ответил Майкл. – Точно не позже девяти часов».
«Мы можем свериться с нашими записями», – предложила миссис Парселл.
«Это было бы отлично», – сказал Брайерс.
Миссис Парселл вернулась к грязному столу, а Майкл с надеждой посмотрел на агентов. Он взглянул на фотографию в телефоне Брайерса. «С ней что-то случилось?» – спросил он.
«Да, – сказала Макензи. – Поэтому чем больше вы сможете рассказать нам о том утре, тем лучше».
«Ну, в руках у неё был чемоданчик, вроде тех, что носят с собой продавцы. Не деловой портфель, а такой безвкусный чемодан, вы понимаете? Она зарабатывала продажей пищевых добавок или чего-то подобного. Я решил, что она направлялась на встречу с клиентом».
«Вы знаете, на какой автобус она села, когда сошла с вашего?» – спросила Макензи.
«Я не помню номер автобуса, но помню, что заметил надпись Блэк-Милл-Стрит на маршрутоуказателе. Мне показалось это подозрительным: незачем такой красотке ехать в ту часть города».
«Почему?»
«Знаете, сам тот район неплохой. Там неплохие дома, да и люди, я думаю, приличные. Просто в таких местах ошивается всякая шушера. Когда я учился на водителя шесть лет назад, нам говорили, в каких районах следует держать ухо востро. Блэк-Милл-Стрит был одним из них».
Макензи обдумала его слова и решила, что они узнали от Майкла Гармонда всё, что могли узнать. В глазах Брайерса ей хотелось выглядеть расторопным агентом, который не тратит время на пустяки.
«Спасибо вам большое, мистер Гармонд», – сказала Макензи.
Из-за стола послышался голос миссис Парселл: «Остановка на Дюпон-Серкл была в восемь сорок восемь, агенты».
Когда они вышли из конторы, то молча прошли до лестницы. Брайерс первым нарушил тишину, едва они начали подниматься по ней вверх.
«Как долго ты уже в Куантико?» – спросил он.
«Одиннадцать недель».
«Значит, ты вряд ли знакома с окраинами города?»
«Да».
«Ты когда-нибудь была на Блэк-Милл-Стрит?»
«Не думаю», – ответила Макензи.
«Ты немного пропустила. Знаешь, возможно, нам и не придётся туда ехать. Начнём с Дюпон-Серкл. Осмотримся там и, возможно, обнаружим что-нибудь на видео с камер наблюдения».
«Сейчас?»
«Да, сейчас, – ответил Брайерс. В его голосе прозвучали нотки раздражения, говорящие о том, что ему начинала надоедать возня с новичком, какой бы многообещающей она ни была. – Мы будем работать до тех пор, пока убийца не пойман».
Макензи было, что возразить, но она сдержалась. В любом случае, он был прав. Если она чему-то и научилась во время расследования дела «Страшилы», так это тому, что, охотясь за убийцей, у которого нет явного «почерка», каждая минута была на счету.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Когда Макензи и Брайерс приехали на станцию Дюпон-Серкл, основной наплыв пассажиров как раз схлынул после пятичасового час-пика. Разговор на общие темы по дороге сюда не клеился, потому что Брайерс вёл себя сдержанно и тихо. Когда они вышли из машины и пошли по направлению к станции, впервые за время их знакомства Макензи почувствовала себя очень неловко. Она не думала, что Брайерс был ею недоволен, но, скорее всего, сейчас он был уже не так оптимистично настроен относительно придуманного им и Эллингтоном плана, как раньше.
Брайерс нарушил молчание, когда они вошли на станцию. Отойдя в сторону, он начал наблюдать за снующими туда-сюда людьми.
«Ты уже бывала здесь раньше?» – спросил он.
«Нет, – ответила Макензи. – Я всегда делала пересадку на Юнион-Стейшн».
Брайерс пожал плечами: «Не важно, как называется станция, но на любой из них есть укромные местечки. Трудность заключается в том, что их, как правило, не так просто найти».
«Думаешь, её похитили по пути домой? Думаешь, её схватили, пока она ждала своего автобуса?»
«Всё может быть. А что ты думаешь?»
«Я думаю, нам нужно ехать на Блэк-Милл-Стрит. И ты, и водитель подтвердили, что это место пользуется дурной славой».
«Скорее всего, в конечном счете, там мы и окажемся, – сказал Брайерс. – Здесь я хочу проверить свою догадку. Когда долго работаешь в одном городе, начинаешь по-другому ощущать некоторые его места».
Он говорил загадками, и это раздражало, но Макензи решила, что может вполне чему-нибудь у него научиться, если будет просто молчать и смотреть. После минутного наблюдения за толпой, Брайерс направился вперёд, жестом позвав Макензи следовать за ним. Она пошла следом, но не очень близко. Он спокойно шёл сквозь толпу, словно бродил без цели. Он слился с ней, и если не приглядываться к нему специально, сложно было бы заподозрить в Брайерсе федерала.
Они прошли через главный зал и вышли к автобусной остановке, где стояло шесть автобусов. Из двух из них как раз выходили пассажиры, а оставшиеся наоборот ждали посадки. Когда они пошли в их сторону, Макензи посмотрела на маршрутоуказатели. Насколько она могла судить, все они ехали либо в исторический центр Округа Колумбия, либо в Джорджтаун.
«Сюда», – сказал Брайерс.
Макензи отвела взгляд от автобусов и последовала за Брайерсом, который вернулся в главный зал. Автобусы остались позади, и толпа пассажиров начала редеть. Стоило им завернуть за угол, как картина резко изменилась: им всё реже попадались люди в повседневной и деловой одежде. Макензи увидела бродягу, сидевшего у стены, а ещё троих подростков, одетых во всё чёрное, с большими серьгами в ушах, пирсингом в носу и татуировками по всему телу.
Когда они завернули за угол, Брайерс пошёл медленнее, осматриваясь. Макензи последовала его примеру, изучая и само место, и облик людей. Через несколько секунд она заметила то, что заставило её насторожиться.
Молодой мужчина с военной стрижкой в обычной футболке и джинсах разговаривал с девушкой, которой на вид было точно не больше шестнадцати. По лицу девушки Макензи сразу всё поняла, потому что лица подростков легко «прочитать»: ей нравилось внимание мужчины, но при этом ей было некомфортно от того, что он заговорил с ней на улице. Макензи заметила, что одну руку мужчина держал в кармане. Она была почти уверена, что при нём не было оружия, но и без того, ему явно было что скрывать.
Не оглядываясь, Брайерс спросил: «Ты его видишь?»
«За двадцать, стрижка под «ёжик», разговаривает с несовершеннолетней?» – сказала Макензи.
«В яблочко».
Они ничего не предпринимали. Макензи знала, что даже если ей не нравилось то, что она видит, Брайерс ждал, когда извращенец сделает что-то, что потребует вмешательства органов правопорядка, то есть Брайерса.
Они наблюдали со стороны, изо всех сил стараясь слиться с толпой. Макензи хотелось начать действовать незамедлительно, потому что поведение мужчины было предсказуемо: он пододвигался всё ближе и ближе к девушке. Он много улыбался и пытался заглядывать ей в глаза. Она кокетливо отвечала на его заигрывания, но больше смотрела в пол, чем на мужчину.
Он медленно протянул руку и коснулся её плеча. Его рука задержалась там на какое-то мгновение, пока девушка не сделала шаг назад. Это его не остановило, он подошёл к ней ещё ближе и обнял. Мужчина попытался прижать девушку к себе, но она отстранилась. Его лицо исказила досада, а потом он снова шагнул к ней, на это раз с раздражением. Когда он протянул руку, чтобы вновь попытаться её обнять, Брайерс вышел вперёд. Макензи последовала за ним, пытаясь не забывать, что она уже не офицер полиции, а студентка.