Максим, улыбаясь, слушал трёп подчинённых, и у него было хорошо на душе. Не смущало даже предупреждение Ольги о допросе «с пристрастием». Главное, что она согласилась поехать с ним в Синдор, а это уже говорило о доверии и о том, что он ей не безразличен.

Сыктывкар,

Хозяйственное управление полиции

7 июля, 11 часов утра

Поскольку Геннадий Фофанович Охлин не без оснований считал себя бо́льшим начальником, чем глава полиции Сыктывкара генерал Скорчак, ему показалось обидным, что его вызывают в Управление «дать показания по делу», как выразился зам по тылу полковник Нобелев. Несмотря на почти предельно допустимый срок выслуги – Охлину исполнилось пятьдесят четыре года, – он планировал пробыть на своём посту как минимум пять лет. Да и служил он не в спецназе и не в оперативном подразделении полиции, а возглавлял Хозяйственное управление, что давало ему огромную власть над людьми, основанием которой являлось материально-техническое снабжение всей губернии. Вот почему появилось чувство обиды: могли бы не вызывать в главк, а приехать к нему.

Вызов испортил настроение.

Возвращение с охоты в Синдорских лесах не было триумфальным, лося команда не завалила, медведей не нашла, да ещё странным образом заблудилась в болотах, прошлявшись неизвестно где несколько суток, взбудоражив своим исчезновением всю полицию края, и размышлять на эту тему не хотелось. Тем более – отвечать на вопросы, поскольку охотничий сезон ещё не начался и по закону охотиться на крупного зверя было нельзя.

Громадный, выпуклый со всех сторон, похожий на чрезмерно располневшего борца Геннадий Фофанович бегло пробежал глазами перечень проблем в растворе компьютерного дисплея, которые он должен был решать лично, как глава Управления, и вызвал Еремеева.

Капитан заявился через пятнадцать минут. Он икал и то и дело морщился.

– Что случилось? – пророкотал Охлин, отрываясь от созерцания экрана. – Съел что-нибудь?

– Да привязалась лихоманка! – в сердцах ответил Еремеев, щуплый, худой, вихрастый, ещё раз икнул. – Извините… час уже мучаюсь!

– От икоты можно избавиться с помощью массажа прямой кишки.

– Спасибо, обойдусь, – бледно улыбнулся Еремеев. – Пройдёт. Да и как прямая кишка связана с лёгкими?

– Я читал где-то, что американцы предложили такой способ, а раз предложили, то наверняка проверили на ком-то. Однако к делу. Меня вызвали к главному, поедешь со мной.

– Я-то зачем нужен? – мотнул головой капитан.

– Вместе будем отдуваться за Синдор. Кстати, это была твоя идея лететь туда охотиться, так что думай, что говорить будешь.

– Мы летали… отдыхать.

– Правильно. Собирайся, через пятнадцать минут жду внизу.

Еремеев икнул, бросил на генерала виноватый взгляд, вышел.

Охлин позвонил жене, сообщил, что может задержаться на работе, потом оставил за себя полковника Нобелева и спустился во двор. Здание ХОЗУ располагалось на окраине Сыктывкара, на улице Катаева, а штаб-квартира полицейского Управления – на улице Советской, поэтому добираться иной раз приходилось по полтора часа, что бесило генерала. С другой стороны, удалённость хозяйственно-снабженческой службы от общего управленческого кабинета полиции позволяла чувствовать себя комфортно, и Охлин терпел, стараясь встречаться с главным как можно реже, по большей части только на совещаниях.

Чёрный «БМВ» Охлина просел на рессорах, когда генерал сел на заднее сиденье.

– Куда, Геннадий Фофанович? – подошёл к машине начальник охраны Сапегов.

– В штаб, – коротко ответил Охлин.

Охрана заняла места в джипе сопровождения. Личные телохранители генерала сержанты Петро и Вован (по фамилии их никто никогда не называл) разделили обязанности, и на переднее сиденье «БМВ» сел бритоголовый Петро. Вован устроился в джипе.

Появился Еремеев, сел рядом с Охлиным, имея кислый вид.

– Поехали, – буркнул Охлин.

Машина вырулила на улицу, практически свободную от общественного транспорта и грузовиков. По мере увеличения автопарка Сыктывкара росла и загруженность улиц города, и когда Катаева встала, Охлин добился от начальника ГИБДД города изменения порядка следования в районе ХОЗУ. Три улицы сделали односторонними, по четырём соседним установили режим движения, запрещавший въезд тяжёлому транспорту, поставили телекамеры, и жители улицы Катаева вздохнули с облегчением, не зная, что своему счастью с уменьшением потока автомобилей они обязаны Охлину. Который об их благополучии и не думал.

До Управления полиции края, располагавшегося в здании под номером шестьдесят три по улице Советской, доехали быстро, за полчаса с минутами.

Генерала и капитана, переставшего наконец икать, ждали в кабинете начальника полиции Сыктывкара на втором этаже незнакомые люди.

– Знакомьтесь, – сказал генерал Скорчак, благообразным морщинистым лицом и лысиной на полчерепа напоминавший архиерея. – Охлин Геннадий Фофанович. Э, а вы зачем здесь? – посмотрел он на Еремеева.

– Он со мной, – сказал Охлин угрюмо. – Мы вместе были… отдыхали в Синдоре.

– Пусть подождёт в приёмной.

– Пусть останется, – сказал один из мужчин в штатском, седоватый, с большим лбом.

– Хорошо, присаживайтесь.

Еремеев присел рядом с Охлиным на краешек стула.

– Спицын Богдан Никандрович, – представил первого гостя Скорчак. – Полковник из госбезопасности. И майор Ширянов Рифат… э-э…

– Гилямзянович, – приподнялся второй гость, сухощавый, смуглолицый, с жёсткими курчавыми волосами и чёрными глазами.

Охлин настороженно оглядел гостей из Москвы. Те в свою очередь изучали его, потом начали рассматривать Еремеева. Молчание затянулось.

– Что дальше? – нахмурился Геннадий Фофанович.

– Расскажите нам о своём… гм, гм… отдыхе в Синдорских лесах, – попросил Спицын вежливо.

– Я не должен ни перед кем отчитываться, – набычился Охлин.

– И всё же расскажите. Будет лучше, если мы узнаем от вас подробности этого мероприятия здесь. Или вы предпочитаете сделать это в Москве?

– Геннадий Фофанович, не ерепенься, – мрачно сказал начальник Управления. – Эти люди имеют право задавать вопросы.

– Я что, под следствием? – язвительно осведомился Охлин.

– Нет, но вполне можете стать подследственным, – тем же вежливым тоном пообещал Спицын, однако глаза его сверкнули предупреждением, и Охлин, потея, понял, что взял неверный тон.

– Я ничего противозаконного не совершал. В Синдорские леса я летал отдыхать.

– Мы не спрашиваем вас о ваших намерениях, расскажите о том, как и почему вы заблудились, почему и куда исчез ваш проводник егерь Степчук, а также пилот вертолёта, припомните, что видели. Короче, все детали вашего чудесного… гм… отдыха.

Охлин бросил взгляд на Еремеева.

– Вот он расскажет.

– Дойдёт очередь и до него.

Геннадий Фофанович пожевал губами, вытер потный лоб платком, посопел немного и принялся вспоминать полёт в Синдор.

Рассказ занял полчаса.

– Всё? – поинтересовался полковник из Москвы. – Ничего не упустили? Никого подозрительного не видели?

– Никого, – пробурчал Охлин. Перед глазами воскресла фигура майора Одинцова. – Хотя был там один подозрительный тип, назвался майором Одинцовым. Мы его с друзьями потом везли в Сыктывкар.

– С ними ещё девица была, – нервно вставил слово Еремеев. – Ольга. У них конфликт случился.

Приезжие переглянулись.

– Конфликт? С кем?

– С нашими парнями, Петро и Вова… сержантами охраны Сигалёвым и Глызиным.

– Поподробнее.

Капитан рассказал о стычке Одинцова с телохранителями генерала. По его словам выходило, что инициатором драки был Одинцов.

– Он вообще крутым себя ставил, – закончил Еремеев, – во всё вмешивался, права качал.

– А потом как вы оказались в одной компании с ним? – полюбопытствовал Спицын.

– Да хрен его знает! – с досадой рубанул воздух ладонью генерал. – Плутали по кочкарям… болота обходили… реку перешли… а потом столкнулись с ними нос к носу. Их там было человек семь.

– Шесть вместе с девицей.

– Ну шесть.

Приезжие снова переглянулись.

– А Ольга?

– Что Ольга? Девица эта… костюм в обтяжку… с ними отправилась. Мы к вертолёту пошли, они ещё куда-то. Потом попросились лететь с нами, пришлось взять.

– Ладно, с ними всё понятно, а ещё кого-нибудь в лесу не встретили?

Оба чекиста из Москвы впились глазами в глаза генерала и капитана.

– Не помню, – после паузы, с неохотой признался Охлин.

– Лесника, – пробормотал Еремеев.

– Что лесник?

– Он вообще какой-то подозрительный мужик, мы его не один раз встречали, шастал по лесу как неприкаянный.

– Это его работа – шастать по лесу, – усмехнулся Спицын. – Всё, больше ничего не скажете? К леснику никто не приходил из незнакомых людей?

– Одинцов.

– Одинцов его племянник.

– Не видел, не знаю.

– А в руках у лесника не было видеокамеры, не помните?

Охлин и Еремеев посмотрели друг на друга.

– Ружьё видели… камеру вроде нет. Да и откуда она у него? По старинке человек живёт.

– С вами были ещё несколько человек.

– Кроме охранников, ещё двое, егерь и начальник Синдорского охотхозяйства Пуфельрод.

– Каким образом пропали егерь и пилот? Они всё время с вами были?

Еремеев занервничал, бросил взгляд на Охлина.

– Пилот остался у вертолёта, когда мы уходили, а егерь отстал… и больше мы его не видели.

– Его ищут, – сказал Скорчак, поглядывающий на экран компьютера. – Возможно, он утонул в болоте.

Черноволосый спутник Спицына скептически дёрнул уголком губ.

– Егерь? Знающий лес как свои пять пальцев? Утонул?

– Со всяким может случиться, – буркнул Охлин.

– Почему же вы не остались его искать?

– Этим занимаются специально обученные люди, – поспешил прийти на помощь Охлину Скорчак. – Два взвода полиции и отряд ОМОН. Собаки… то есть кинологи с собаками. Найдём.

– Хорошо, закончим на этом, – решил Спицын. – К вам вопросов больше нет. Но есть вопросы к вашим спутникам. Вызовите охранников, этих сержантов, мы поговорим с ними. Вы свободны, генерал.

Охлин побагровел, хотел ответить резкостью, но снова наткнулся на взгляд полковника ФСБ, в котором плавала ироническая усмешка пополам с угрозой, и проглотил отповедь.

– Вспомните что-нибудь существенное, позвоните, – добавил Спицын, подавая Охлину визитку.

Геннадий Фофанович не глядя сунул визитку в карман, выпростался из-за стола.

– А я? – растерялся Еремеев.

– Вы тоже свободны.

Хозяйственники вышли.

– Пустышка, – разочарованно сказал майор Ширянов.

– Вы не дали им систему отсчёта, – качнул головой начальник Управления. – Вот они и не поняли, что от них требуется.

– Существуют системы отсчёта, относительно которых едет любая крыша.

– Какие? – не понял Скорчак.

– Связанные с гостайной, – сказал Спицын задумчиво. – Мы имеем дело именно с такой системой. Все наши беседы – под гриф «секретно»!

– Конечно, я понимаю. Куда вы сейчас?

– Дождёмся охранников этого вашего хозяйственного босса, поговорим с ними, попьём кофейку и отправимся на хутор, в район поисков. Очень меня заинтересовал ваш лесник.

– Транспорт нужен?

– Не откажемся.

– Вертолёт готов к вылету в любую минуту.

– Благодарю, генерал, останемся в долгу. – Спицын встал.

Скорчак поднялся тоже.

– Скажите, полковник, что вы хотите узнать от моих службистов? Ходите всё вокруг да около, никак в толк не возьму. В чём вы их подозреваете?

– В связях с пришельцами, – подмигнул ему Спицын, выходя из кабинета.

Хутор Синдор

7 июля, 13 часов дня

Установилась хорошая погода, и Пахомыч наконец занялся хозяйством: надо было починить застреху под крышей сарайчика, дверцу на колодке, убрать лежалую траву на краю огорода и подставить под ветки яблонь подпорки.

Поиски егеря Степчука и пропавшего пилота затянулись, велись вяло, отчего у Пахомыча сложилось мнение, что никого особенно не волнует, куда девались егерь и лётчик. Сам он Степчуку не сочувствовал, но не потому, что не любил бывшего зэка, он и видел-то его всего три раза, а вследствие сложившейся ситуации. Просто так егерь пропасть не мог, а как он отбился от компании охотников и куда потом девался, можно было только гадать. На ум приходило лишь что-то совсем криминальное, типа – убили в ссоре. Потому как в «простую смерть» – утонул в болоте, к примеру, – Пахомыч не верил.

Когда он уже заканчивал сгребать траву, собираясь её сжечь, в огород прибежала жена:

– Тебе звонят, старый.

– Кто? – разогнулся лесник.

– Максим. – Она протянула мобильный телефон; «Нокиа» была старая, чуть ли не пятилетнего возраста, но работала исправно, хотя вид имела обшарпанный.

– На трубе, – сказал Пахомыч в микрофон.

– Дядя Коля, привет, – послышался голос племянника. – Извини, что беспокою, дело есть на полмиллиона.

– Да я вроде никому такую сумму не одолживал, – пошутил Пахомыч.

– И не надо. Нового ничего?

– Да что у нас может быть нового? Лоси так и не нашлись, медведи тоже. Вот с огородом вожусь, запустил со всеми нашими злоключениями. Егеря до сих пор ищут, военные с ног сбились. Живём помаленьку. Что у тебя слышно?

– Примерно то же самое. Что ж ты мне не сказал про видеокамеру?

– Да странное дело, – Пахомыч опустил грабли, присел на ольховый пень, – запамятовал. Никогда такого со мной не случалось. Обнаружил её, камеру, значит, когда вы уже уехали. А опосля приехал ваш сотрудник, ну и я вспомнил, отдал.

– Кто её у тебя оставил, не вспомнил?

– Нет, – виновато шмыгнул носом старик. – Хоть убей! Она у меня почему-то в погребе лежала.

– Странно.

– Да уж, такая вот беда.

– Ладно, вспомнишь, позвони. Я к тебе скоро приеду, и, скорее всего, не один.

– С Олькой, что ли?

– Может быть.

– Понравилась девка? Красивая, хотя и строгая.

– Уж что есть…

– Буду рад видеть вас обоих, приезжайте.

Разговор закончился. Пахомыч посидел немного, чувствуя, как ноет поясница, глотнул водички из фляги и снова принялся сгребать траву. Однако закончить работу ему не дали. Снова прибежала Евгения Евграфовна:

– К тебе пришли.

– Кто на сей раз? – проворчал Пахомыч.

– Двое городских, ухоженные такие, и этот ваш охотовед, Пупель… Фупель… не выговоришь, ей-богу.

– Пуфельрод?

– Он.

– Чего им надо?

– Так ведь не я им нужна.

– Пошли, что ж делать, не гнать же их.

Гостей и в самом деле было трое: Пуфельрод Борис Аронович, заросший жёсткой седой щетиной, и двое мужчин, одетых в гражданские костюмы из синего вельвета. Евгения Евграфовна не зря назвала их «городскими». Один был русоволосый, с большими залысинами на круглой голове с огромным лбом, с острым взглядом серо-голубых глаз, второй черноволосый, черноглазый и резкий в движениях.

– Здрасьте вам, – сказал Пахомыч, оглядывая компанию, не спеша впускать гостей в дом. – По какой надобности?

– Поговорить надо, – буркнул Пуфельрод, снимая брезентовый плащ; было жарко, однако начальник Синдорского охотхозяйства почему-то оделся по-осеннему.

– Говорите.

– Не будем же мы здесь стоять? Это из Москвы, полковник Спицын и майор Ширянов.

– Полковник? – не поверил старик. – Большой начальник, видать.

– ФСБ.

– Ух ты, чекист? Ладно, проходите в хату, чекистов я уважаю.

Гости переглянулись, в глазах Спицына промелькнула тень улыбки, и это Пахомычу понравилось. Он открыл калитку.

Расположились на веранде, где несколько дней назад чаёвничала команда Максима.

– Сваргань чайку, Графовна, – попросил Пахомыч жену. Расселись за столом.

– Слушаю, гости незваные.

– Как тут у вас, тихо? – поинтересовался Спицын.

– Не воюем, – усмехнулся Пахомыч. – Ты пустопорожние разговоры не заводи, полковник, давай ближе к делу.

– Пахомыч! – недовольно крякнул Пуфельрод.

– Всё правильно, – кивнул Спицын, – я тоже не люблю лишних разговоров, время дорого. О происшествии мы наслышаны, но хотелось бы узнать подробности. Особенно в части находки – видеокамеры. Кто её у вас оставил? Когда? Зачем?

– Не помню, – отрезал старик. – Кто хошь мог зайти, пока меня дома не было, тут людей пришлых – цыганский табор!

– Это верно, почти что табор, – улыбнулся Спицын. – Верю, надоело. И всё же расскажите, с чего всё началось. Зачем сюда приезжал ваш племянник, что делал.

– Я ему позвонил, пожаловался, что звери начали пропадать, он и приехал.

– Один?

– Сначала один, потом приехали его друзья.

– Понятно. Сколько их было?

– Четверо.

– Не тяни, Пахомыч! – сердито сказал Пуфельрод. – Что из тебя слова клещами надо тащить? Давай с самого начала, как ты обнаружил пропажу.

– Я не мастер разговорного жанра, – обиделся Пахомыч, поджав губы. – Как могу, так и гутарю.

– Мы слушаем, – сказал Спицын. – Борис Аронович, не торопите человека.

Лесник подождал, пока жена расставит по столу чашки и блюдца, вазочки с вареньем, начал рассказывать.

– Значит, ваш племянник вызвал своих друзей после того, как исчезла Ольга? – уточнил Спицын, когда повествование закончилось.

– Ну да, он мне сообщил про Ольгу, сам расстроен был, а потом и он пропал, двое суток искали.

– Он не рассказывал, что случилось? Где плутал, почему не звонил, как оказался вместе с Ольгой?

– Сказал только, что обходил болото, наткнулся на своих ребят, а потом встретил охотничков, туды их в качель!

– А Ольга как с ним оказалась? Он сначала её нашёл или охотников?

– Этого не ведаю, не спрашивал.

– Вернёмся к видеокамере. Нам важно знать, кого вы встречали в деревне, возле дома, в лесу, особенно из тех, кого не знаете, не считая солдат и офицеров группы поиска. Что вам показалось подозрительным, что отложилось в памяти.

Разговор начинал тяготить. Гостей интересовало всё, что происходило на хуторе и возле него во время поисковой операции, малейшие детали, разговоры, а Пахомыч ничего не мог добавить к сказанному. Он действительно не помнил, как чёртова видеокамера оказалась у него в погребе.

Евгения Евграфовна принесла пирог с лесными ягодами.

Принялись за чай.

– Боюсь, я вас разочарую, – покачал головой Пахомыч, не притрагиваясь к чашке. – Никого подозрительного в лесу и возле хутора я не встречал. С видеокамерой та же история – не помню, кто принёс. Умом повредиться можно, если представить.

– А вот ваши соседи говорили, что якобы видели в лесу подозрительного человека в камуфляжной форме и даже с видеокамерой. Неужели вы, лесник, опытный специалист с зорким глазом, никого не заметили?

– Заметил – сказал бы, – вдруг заговорила Евгения Евграфовна, заменявшая чайник. – Вы бы лучше приказали полиции не мусорить, а то прямо за околицей свалку устроили.

Она смутилась под взглядом мужа, шмыгнула в горницу.

Мужчины посмотрели ей вслед.

– Мы не по этой части, – сказал майор Ширянов.

– Она права, – хмуро сказал Пахомыч. – Никто ни за что не отвечает, а с нас спрашивают. Кто за вашими хлопцами убирать будет? Снова нам придётся?

Спицын поднялся.

– Я поговорю с командованием спасателей. Спасибо за чай. Если вспомните что, найдите нас, мы тут побудем ещё какое-то время.

Гости ушли.

Пахомыч проводил их до калитки, посмотрел на проехавший по улице зелёный военный джип, вернулся в дом.

– Ох, старый, не нравится мне всё это, – вздохнула Евгения Евграфовна, покрестилась на икону Божьей Матери, висящую в красном углу горницы. – Не к добру к нам гости зачастили. Может, уедем куда, пока тут суета не стихнет?

– Куда?

– Да хоть к тётке Матрёне в Свияжск.

– Ты и поезжай, а я остаться должон, не могу я участок бросить. Да и Максим обещал приехать.

Походив по хате, Пахомыч решил было вернуться на огород, однако ещё одна порция гостей окончательно развернула его планы.

На сей раз в дом наведался капитан полиции Посвитлый, с которым когда-то повздорил Максим. Капитан, одетый в камуфляжную форму, пришёл с двумя рослыми бойцами ОМОН. Причём стучаться в дверь он не стал, сразу прошёл в хату, отодвинув Евгению Евграфовну.

– Чего надо? – не сдержался Пахомыч.

– Собирайся, старик, с нами поедешь, – равнодушно приказал капитан, оглядев блеклыми глазами горницу.

– Это ещё куда?

– За кудыкины горы.

– Не поеду я никуда! – возмутился лесник. – Мне работать надо. Только что гости из Москвы ушли, я им всё рассказал.

– А теперь нам расскажешь. – Посвитлый бросил взгляд на подчинённых, и те взяли Пахомыча под локти.

– Чтоб вас леший задрал! – выругался в сердцах Пахомыч. – Дайте одеться хоть.

Его отпустили.

– Позвони Максиму, – шепнул он жене, сунув ей мобильный. – Обскажи всё.

Евгения Евграфовна кивнула, прижав кулачки к груди.

Через минуту его вывели из дома и усадили в военный джип «Патриот».

Солнечная система,

борт проникателя,

2-й иероглиф отсчёта времени

(соответствует 1-му часу по Гринвичу, Земля)

Посредники НАМР – Независимой ассоциации межгалактических риэлтеров – рисковали всегда, предлагая покупателям те или иные объекты недвижимости в пределах Галактической Торговой Зоны, потому что действовали вне закона, как наёмники «чёрных продавцов». За этот риск они и получали плату, которая гарантировала им если и не душевное спокойствие (души у этих существ, как правило, образно говоря, тоже были чёрными), то удовлетворение. Плата была разной, в зависимости от масштаба сделки, представляя собой либо материальные блага, либо передаваемые в единоличное пользование планеты и звёзды. И ради этого шли на все ухищрения, чтобы Покупателю понравился предлагаемый объект.

С продажей Сьёна у посредника А-Фортэ, больше известного под именем господина А, случился казус. В дело вмешалась Галапоция – Галактическая полиция, и господина А передали в руки, а точнее, лапы судильщиков Галактического Трибунала. В результате расследования процесса продажи подготовленной двойной планеты и установления того факта, что на Сьён в качестве хищников было перенесено множество разумных существ десяти разумных рас, в том числе с третьей планеты рядовой жёлтой звезды, которую жители – люди – называли Солнцем, А-Фортэ мог получить пожизненный срок на рудниках «первоматерии» в центре Галактики.

Однако вмешался родственник господина А из Галактического Синедриона, и нанятые ими адвокаты блестяще доказали, что А-Фортэ к переселению разумных на Сьён непричастен. Ошиблись унисорги – искусственные существа, функционально ориентированные организмы, кстати, весьма похожие на людей, неверно воспринявшие программы переброса на Сьён хищников. Они-де посчитали людей и других похищенных за сверххищных представителей галактической фауны, что в общем-то было недалеко от истины, и проявили нездоровую инициативу. За что впоследствии были перепрограммированы.

А господин А-Фортэ вышел на свободу.

Для него неудача со Сьёном послужила хорошим уроком, хотя в глубинах памяти он затаил обиду на тех, кто его подставил. В первую очередь – на сотрудников Галапоции, во вторую – на людей, сумевших добраться до Центра контроля на Сьёне и обратить на себя внимание галактической полиции. Их он поклялся найти и ликвидировать любой ценой.

Однако для того чтобы начать операцию по ликвидации обидчиков, следовало серьёзно подготовиться, дабы контрразведка Галактического Трибунала не смогла определить параметров внешнего вмешательства в дела человеческой расы, признанной условно разумной. Поэтому А-Фортэ сначала позаботился о скрытности своих действий, а потом нанял опытных решальщиков – наёмников, способных осуществить задуманное.

К тому же на помощь пришёл случай: в НАМР обратился представитель Покупателя из расы Летающих-Прыгающих и сообщил о намерении купить как раз ту самую третью планету Солнечной системы, на которой жили обидчики господина А. Когда представителю Покупателя сказали, что планета населена, он заметил не моргнув глазом (глазами ему служили все выпуклые части многосложного многочленистого тела):

– Так зачистите её!

После этого А-Фортэ и получил доступ ко всем данным касательно человеческой расы, чтобы оценить её потенциал, военную мощь, способность защищаться и сопротивляться внешней агрессии.

Способности человечества оказались весьма велики.

Много раз оно становилось на край полного самоуничтожения из-за внутренних распрей, но каждый раз более или менее благополучно выходило из тупика. Оно и в настоящий момент балансировало на грани исчезновения, породив тотальную систему терроризма и продолжая гонку вооружений. Но к принятию последнего коллапсирующего решения его надо было подтолкнуть, чтобы человечество переступило наконец «порог невозврата» в прежнее состояние прогресса.

<1 2 3 4 5 >

На страницу:

Перейти

4 из 5