Кукушкины слезы

Яблоков. Господа, честное слово, не надо.

Хомутов. Я должен тебя убить…

Бабин. Ну, убивай.

Яблоков. Господа, господа, постойте…

Хомутов. Ты оскорбил мою жену. Ты всем сделал зло. Ты и сейчас издеваешься.

Яблоков. Степа…

Бабин (Хомутову). Не лопочи. Боишься, что ли? Зачем пришел, то и делай.

Сзади за дверьми незаметно появляются Наташа и Огнева.

Хомутов. Машиной руки нельзя коснуться безнаказанно, ты понял? Грязной мысли не должно быть о моей Маше…

Яблоков. Степан, я вас помирю. Давыд Давыдович принес Марье Петровне деньги, тысячу рублей… (Показывает бумажник.)

Хомутов (Бабину). Ты еще и деньги предлагаешь моей жене!.. Подлец!

Бабин. Предлагаю…

Хомутов. Стой… (Вынимает из кармана револьвер.)

Бабин. Подожди… Подожди… (Вздохнул.) Стреляй.

В это время Огнева закричала, а Наташа бросилась к Хомутову. Раздался выстрел. Бабин покачнулся… отер со лба пот.

Хомутов (закрывая лицо). Ах!.. Кончено!

Наташа. Отдайте сию минуту!.. (Отнимает у Хомутова револьвер)

Яблоков. Мимо! Ура!

Бабин (Хомутову). Все, что ли?

Яблоков. Все, все, больше ничего не будет. Уходи…

Бабин идет к дверям.

Наташа (догоняет его). Не ранены?

Бабин. Да нет…

Наташа. Слушайте, вы ничего, совершенно ничего не поняли.

Бабин. Это верно… У меня, Наталья Владимировна, все па́морки отшибло.

Наташа. Па́морки… Идите сюда…

Они уходят в сад.

Огнева (Хомутову). Этот выстрел не бутафорский? Нет? Зачем вы стреляли, зачем?

Хомутов. Промахнулся… И тут не смог…

Яблоков. Умнее ничего не придумал… Эх ты, Кутузов. (Скрывается, пряча бумажник.)

Огнева. Для чего ты это сделал? Объясни мне, Степан!

Хомутов. Я люблю тебя.

Огнева. Ты это сделал из-за меня?.. Неужели – для меня?.. Только из-за того, что меня обидели?.. Ты хотел убить?.. Пожалел?

Хомутов. Я всякого убью, кто посмеет тебя обидеть… Всех обидчиков… Перестреляю…

Огнева. Ты не смеешься!.. (Заглядывает в глаза.) Нет, сейчас ты не можешь смеяться… Степан, да знаешь ли, что ты для меня сделал! (Схватив его за руки, повышенно.) Ты вернул мне жизнь!..

Хомутов. Я падший человек. Да. Но я поднимусь. Да… Я должен жить для тебя. Да. Так жить, чтобы ни одной слезинки твоей не упало.

Огнева (увлекая его на скамью). Говори, говори. Ты не понимаешь – какой в тебе погибает талант… Говори обо мне… О любви…

Хомутов. Маша, ты самая изумительная женщина в мире.

Огнева. Этого мне никто не говорил. Ты, первый, понял меня. Девушкой я была мечтательная. Чудилась слава, любовь… Ведь это можно вернуть?.. Еще не поздно? Степан, мне хочется, чтобы ты хорошенько понял: я была невинной, чистенькой… Тяжелые годы минули, все – сон, правда? Для тебя – я изумительная. Мы будем жить… Степан, ты пойдешь на сцену. Я сделаю из тебя гениального актера. Провинция… Ростов-на-Дону… Баку… Тифлис… Три сезона… Потом гастроли. Потом – подписываем в Москву. О, как мы будем играть! Ты выше Мамонта Дальского…

Хомутов. Маша, за что мне это? Повернись… Взгляни… Ты ангел…

Огнева. Мне хочется плакать от счастья. Постой… Кукушка… (Считает.) Раз… Два… Три…

Дарья (вносит самовар, ставит ни стол). Самовар подала… Барышня, чай весь вышел, в лавку надо сбегать… Барышня-а!

Наташа (появляется из сада, волосы слегка в беспорядке, щеки красные). Что, чай?

За ней появляется Бабин, радостно насуплен, морщит нос.

Дарья. Чаю нету…

Наташа. А! Ну, все равно… Давыд Давыдович, хотите чаю?

Бабин. Чего?

Дарья. Барышня, да вы не в своем уме…

Наташа. Убирайся, поди принеси варенья…

Бабин. Я сбегаю… Наташа…

Наташа (глядя на него, морщась от смеха). Я сбегаю… Па́морки… (Звонко захохотала.)

Бабин поднял брови, ахнул, захохотал.

Огнева. Наташа, мне кукушка накуковала пять лет.

Наташа. Так мало? Нам больше…

Хомутов. Давыд Давыдович, прости.

Бабин. Какое прости… Вали в меня хоть из пушки, сто раз!

Огнева. Ах, я бы хотела обнять все небо…

Хомутов. Маша, с чего мы начнем?

Огнева. Сегодня же начнем проходить Отелло.

Яблоков (входит с бумажником в руке). Так… Самовар… Помирились… Во всех случаях жизни нужно поставить самовар, тогда все станет понятно.

На него никто не обращает внимания.

Марья Петровна… Давыд Давыдович… Я вот тут во время суматохи захватил бумажник… Все-таки я не подлец… Сто рублей и удержал на законном основании, как свой гонорар… Именно… Сутки не спавши, за сто рублей, – вы найдите другого – с вами возиться… Да еще и били в ту же цену…

Ему никто не возражает.

Ну, остальные – девятьсот – возвращаю. (Кладет бумажник на стол.) Пересчитайте… И вообще никакой благодарности и ничего такого не надо…

Почтмейстер (внезапно появляясь). Господа, получена невероятная телеграмма…

Все. Что? Что такое?

Почтмейстер. Вот: «М. П. Огневой. Иркутск».

Яблоков. Да врет он, ходит и врет.

Почтмейстер. На этот раз… (Помуслил палец, показал.) Обсоси гвоздок… Не вру – читай сам…

Огнева (читает). «Иркутск. Предлагаем сезон. Двести пятьдесят. Два бенефиса»… Друзья мои, два бенефиса!..

Занавес